Список иконы Казанской Божией Матери. Насколько я знаю, он сделан в начале XVIII века и тоже имеет большую антикварную ценность. Эти предметы легко транспортировать, как в поезде, так и в машине. Все остальное, хоть и ценное, очень большое по размерам.
Прохоров сделал небольшую паузу и, взглянув на задумавшегося Селезнева.
Я не специалист, не владею знанием антикварного рынка и поэтому, Сергей Павлович, могу заблуждаться.
Почему же, молодой человек? Названные тобой вещи действительно достойны самого пристального внимания. Ты просто молодец! еще раз похвалил его Селезнев. Извини, но я не думал, что у тебя еще имеется и голова на плечах. Хорошо, что ты подготовился к нашей встрече, и мы объясняемся словами, а не жестами. Меня заинтересовали предложенные тобой иконы, и я хотел бы услышать, сколько ты хочешь получить за эти два раритета.
Прохоров растерялся, так как не знал истинной цены шедевров. Он посмотрел на Селезнева и пожал плечами.
Мне трудно назвать цену. Я же говорил вам, что плохо знаком с антикварным рынком. Я бы хотел от вас, как от знатока, услышать сумму, а затем уже подумать, устроит она меня или нет.
Селезнев не спешил с ответом, он боялся, что названная им цена может оттолкнуть этого, пока еще неопытного продавца, но и называть истинную цену товара ему тоже не хотелось. Все сводилось к рынку: один хотел продать дороже, второйкупить дешевле.
Игорь, я дам за эти иконы огромные деньги, на которые ты сможешь купить десяток отечественных автомобилей. Теперь прикинь, это много или мало. Я, может быть, дал бы и больше, но мне предстоят немалые затраты по реализации товара. Эти иконы я хочу приобрести для моих иностранных друзей, которые высоко ценят наше искусство. У себя держать подобные шедевры очень опасно, с точки зрения закона. Ну, а там нужно платить всем: и таможенникам, и пограничникам. Чего стоят одни милиционеры!
Значит, иконы уйдут за границу?! А я думал, что вы непосредственный покупатель! с неподдельным удивлением воскликнул Игорь.
А ты как думал? Если они останутся в России, то рано или поздно все равно всплывут. Да и американцы заплатят за них гораздо больше, чем любой российский коллекционер.
Прохоров сидел за столом с растерянным видом. Он не знал, что сказать Селезневу. У него еще оставалась возможность отказаться от этой затеи, но блеск денег парализовал возможность мыслить реалистично. Только сейчас до него дошло, что Селезнев предложил, а он, как бы согласился совершить кражу икон из собора. От подобной догадки Прохорову стало как-то не по себе, и его бросило в жар. Он потянулся за фужером и сделал глоток минеральной воды. Он почему-то испугался предложенных денег, хотя совсем недавно он грезил ими. За столом возникла тягучая пауза.
Я вижу, Игорек, ты еще не созрел для этого разговора. Ты, видно, рассчитывал, что я дам тебе большие деньги за буклеты? Деньги надо зарабатывать, а не выпрашивать.
Селезнев выпил рюмку коньяка и стал прощаться.
Ты не переживай в отношении своего безденежья, я за все заплатил. Отдыхай, Игорек, и думай над моим предложением. Ты нигде не заработаешь таких денег. Если надумаешь, то позвонишь, мой телефон у тебя есть.
Селезнев не спеша вышел из зала и исчез в толпе. Игорь, оставшись один за столом, долго обдумывал его предложение.
***
Прохоров возвращался домой поездом «Москва-Казань». Он лежал на верхней полке и смотрел в потолок. Вагон ритмично отбивал дробь на стыках рельсов, и звуки мчавшегося сквозь ледяную пелену ночи состава, словно допинг, побуждали Прохорова лихорадочно думать о своем ближайшем будущем.
Предложенные Селезневым за иконы деньги действительно были большими, но их недостаточно, чтобы поделить на три равные части. Он понимал, что к участию в краже необходимо будет привлечь своих друзей. Вопрос об участии Вадима в этом деле для него оставался по-прежнему открытым. Прохоров плохо верил в его бескорыстие и считал, что тот едва ли откажется от денег, когда увидит их воочию. В том, что Селезнев умышленно занизил реальную цену икон, Прохоров не сомневалсяименно это и подогревало его интерес к делу.
«Какова же их настоящая цена? уже не в первый раз мысленно спрашивал он себя. Нужно будет попросить Вадима, чтобы разузнал. Зная хотя бы приблизительную стоимость, можно будет торговаться с Селезневым».
Прохоров закрыл глаза и постарался смоделировать весь процесс от кражи икон до их продажи. Внезапно у него созрел другой план, который в корне отличался от первоначального. Еще до реализации икон они должны установить, где проживает Селезнев. После продажи икон они дождутся его в подъезде дома и ворвутся в квартиру. Так они вернут обратно похищенные иконы и смогут поживиться его имуществом. В том, что у Селезнева оно имеется, Игорь был уверен.
Строя планы стремительного обогащения, Прохоров не заметил, как заснул.
На железнодорожном вокзале в Казани его встречал Вадим. Поздоровавшись, они направились на привокзальную площадь, где стояла машина Ловчева.
Садись, Игорь, подвезу, произнес он. Вчера я сдал последний экзамен и теперь свободен, как птица. Представляешь, отец расщедрился и подарил мне авто. Он купил себе новый джип и сейчас гоняет на нем.
Поздравляю тебя не только с окончанием сессии, но и с таким подарком, ответил с некоторой завистью Прохоров.
Вадим газанул, и машина устремилась вперед.
Ну что, Прохор, как Москва? Встречался с тем мужиком? поинтересовался он.
Все хорошо для начала, ответил Игорь. Селезнев считает меня полным лохом, и это на первый раз вполне нормально. Представляешь, он предложил стащить из Собора иконы, которые он якобы купит у меня. При этом предложил какие-то копейки за них, так что мне даже стало смешно и обидно. Начал мне гнать, что у него будут большие затраты по их легализации и реализации. Короче, разводил меня, как проститутка на Южной трассе. Я всю дорогу думал, как его кинуть на бабки, даже придумал план, но один я это сделать едва ли смогу, нужны помощники.
Прохор, ты, наверное, забыл, что у тебя есть друзья, которые помогут. Лишь бы был подходящий план.
Да, он есть, но я хочу обсудить его с вами. Может, у вас будут свои соображения. Если вкратце, то суть такова: раньше, чем передадим ему иконы, мы должны установить все места его проживания. Я не думаю, что их будет несколько, наверное, он повезет иконы туда, где тихо и спокойно. Мы же постараемся приехать раньше него. Там и встретим. Ворвемся в хату на его плечах, заберем иконы обратно, посмотрим, что можно взять в квартире. Думаю, она у него навороченная.
Извини, Игорь, ты хоть поинтересовался у меня и Цаплина, пойдем ли мы на кражу икон? А вдруг откажемся, что тогда будешь делать? Я думаю, что ты поступаешь весьма опрометчиво. Твое желание разбогатеть может не совпасть с нашим желанием не попасть за это на нары.
Игорь растерянно посмотрел на Вадима. Он действительно не учел самого главногожелания ребят совершить кражу. От этой мысли у него сразу же испортилось настроение.
Я так и знал, что ты задашь мне подобный вопрос! Зачем вам эта кража? У тебя, к примеру, все есть, а Цаплину это особо и не нужно, он довольствуется малым. А я не такой. Мне деньги нужны, деньги! Я не хочу ложиться спать и вставать утром с одной мысльюгде их взять? Теперь, когда я с твоей помощью увидел, что вот они, родные, висят на стене собора, стоит лишь протянуть рукуи они твои, ты начинаешь ломать все своими вопросами.
А ты как хотел, Игорь? Такие дела просто так не делаются. Сроки заключения за них слишком велики, чтобы люди только из-за дружбы и желания угодить тебе садились в тюрьму. Здесь все сложнее, чем ты представляешь, на рывок иконы не возьмешь. Нужно работать: узнать, как осуществляется охрана икон, кто охраняет, как быстро охрана может прибыть на место, и многое другое. А ты все свел к продаже икон, будто они у тебя уже лежат дома. Можешь думать обо мне что угодно, но пока я не буду уверен в том, что твой план идеален, я не подпишусь под это дело.
Прохоров хотел возразить Ловчеву, но передумал. Отвернувшись в сторону, он замолчал и стал разглядывать проезжавшие мимо автомобили. Признаться, что Вадим прав, он не хотел, хотя отлично понимал, что иного выхода у него нет.
Немного успокоившись и подумав, он решил, что не может распоряжаться судьбами товарищей по своему усмотрению. Сейчас Игоря радовало, что Вадим не отказался от кражи сразу. Это означало, что при определенных условиях он обязательно присоединится и пойдет на это дело. Ловчев остановился у дома Прохорова. Игорь вышел из машины и, наклонившись к нему, тихо сказал:
Слушай, Вадим, а если эту операцию хорошо подготовить, ты примешь в ней участие?
Тот улыбнулся.
Насколько я тебя понял, Игорь, теперь нам будет нужен мой школьный приятельсын старосты Собора. С него и начнем подготовку к операции, без него мы, как без рук.
Знаешь, я был уверен, что ты меня не бросишь в деле. Я полностью доверяю тебе организацию этой акции, с облегчением сказал Игорь.
Он протянул Вадиму руку, и тот крепко ее пожал. Друзья договорились встретиться вечером в «Грот-баре» и обсудить план втроем. Ударив по рукам, они разошлись.
***
Вечером того же дня, все они встретились в баре. Как и предполагал Вадим, Цаплин, выслушав предложение Прохорова, не на шутку испугался.
Пацаны! Вы серьезно или просто разыгрываете меня как лоха? Это что еще за очередная проверка? с дрожью в голосе спросил он.
Цаплин родился в семье, где чтили и уважали православие. Дома не было фанатично верующих в Бога, но его мать не пропускала, ни одного большого религиозного праздника. Она исправно посещала службу в храме, подавала поминальные записки об умерших родственниках. Сам Цаплин жил совершенно другой жизнью. Он не верил в Бога, но и не отрицал его существования. Он больше верил своим друзьям и удаче. Однако, предложение о краже икон поставило его в тупик. Только от одной мысли об этом ему стало страшно. Он не боялся кары Господней, его больше пугала кара земная в лице матери и родных, которые, он был уверен, никогда не простят ему такое богохульство.
Ты что, Цаплин, замерз, что ли? Может, от страха уже наделал в штаны? усмехнулся Игорь и пристально посмотрел на него.
Тот оторвал взгляд от стоявшей на столе кружки с пивом и тоже посмотрел на Игоря. Они минуту вглядывались друг в друга, первым не выдержал Цаплин. Он опустил глаза и продолжал молчать, не зная, что ответить Прохорову. Видя его нерешительность, на помощь Игорю пришел Вадим.
Ты чего испугался, Цаплин? вмешался он. Ты лучше выслушай Прохора до конца, а уж потом принимай решение, пойдешь с нами или спрячешься за мамкиной юбкой.
Цаплина задела эта фраза. Еще никто из знакомых не мог обвинить его в трусости. Он с обидой посмотрел на друзей.
Чья бы корова мычала, а твоя бы, Вадим, молчала. Мы еще посмотрим, кто первый спрячется в кустах, когда «заварится» вся эта канитель.
Прохоров дружески похлопал Цаплина по плечу и примирительно сказал:
Пока все ясно, Володькас нами. Я всегда верил ему, и он, я знаю, не подведет и в этот раз.
Ребята заказали еще пива, и пока официант исполнял заказ, Игорь продолжил:
Слушай, Вадим! Кровь из носа, но ты должен узнать настоящую цену икон. Я не хочу в разговоре с Селезневым казаться лохом, которого он легко может обвести вокруг пальца.
Вадим и Цаплин в знак согласия закивали.
Теперь, мужики, главноедетально разработать налет. Все должно пройти без сучка и задоринки. Когда мы будем готовы к акции, вернемся ко второй половине плана и окончательно отработаем все, что связано с Москвой и Селезневым.
Вадим, обратился он к Ловчеву, а где твой школьный товарищ? Ты же обещал, что приведешь его сегодня в бар?
Я не знаю, почему он не пришел. Я ему звонил и приглашал. По-моему, он с утра уже был задутым, и еще я не исключаю, что он может находиться на дежурстве в соборе, ответил Вадим.
Вот и хорошо. Давайте, навестим его на службе, а заодно и посмотрим, что из себя, представляют охранники собора. Это, думаю, будет не лишним.
Они допили пиво. Вадим достал из кармана деньги и расплатился. Быстро одевшись, друзья покинули бар. Они направились по улице Ленина в сторону Собора Петра и Павла.
Пройдя квартал, они спустились по улице к храму. Перекресток улиц был пуст, лишь у края дороги стояли припаркованные машины.
Вроде бы центр города, а улицы безлюдны, словно сейчас не семь часов вечера, а глубокая ночь, произнес Цаплин.
Ребята, не таясь, стали осматривать прилегающую к собору местность, стараясь определить, куда нужно будет поставить авто, и решили, что лучше всего недалеко от здания авиационного техникума, тень от него позволяла надежно укрыть автомобиль.
Определившись с возможным местом стоянки, они подошли к воротам собора, которые, на удивление, были открыты. Они осторожно вошли и остановились посреди большого двора.
Ну, и где его будем искать? спросил раздраженно Прохоров. Что, нам сейчас стучаться во все двери?
А я-то, откуда знаю, где сидят сторожа? обиженно ответил Вадим. Можно подумать, что я каждый день здесь бываю.
Вдруг одна из дверей открылась, и показалась кудрявая голова молодого человека. Юноша вышел и внимательно посмотрел на стоявших во дворе ребят.
Надо же! Вадим, ты, что ли? воскликнул парень. Вот уж не ожидал тебя в такое время увидеть! Ты чего здесь делаешь?
Они обнялись и стали рассматривать друг друга, стараясь определить, какие внешние изменения произошли после их последней встречи.
Давай, Вадим, заходи, поговорим. Я так рад, ты даже не представляешь! парень обнял его и потащил к себе в сторожку. Вслед за ними двинулись Прохоров и Цаплин.
***
Помещение, в котором обитали сторожа, представляло собой комнату без окон, площадью около двадцати квадратных метров. В дальнем углу находился грубо сколоченный деревянный топчан, застланный какими-то тряпками. Посреди комнаты стоял большой стол. Высоко под потолком горела маломощная лампа, от тусклого света которой комната казалась еще темнее и загадочнее.
В углу, на полу, грудой лежали старые, разрушенные временем иконы и кресты. Каждому входящему в сторожку казалось, что иконы, молча, смотрят и молят людей о чем-то неземном. От ликов святых великомучеников становилось не по себе, и что-то непонятное и тревожное проникало в душу. Цаплин, увидев иконы, невольно перекрестился и спрятался за спины товарищей.
А почему у вас иконы на полу? поинтересовался он у охранника. Грех бросать их туда.
Это не мы, а реставраторы их здесь положили несколько месяцев назад, ответил сторож.
Вот, познакомьтесь, это и есть мой школьный товарищ Андрей Сорокин, представил Вадим ему своих друзей.
Он стал расспрашивать Андрея о жизни, об их общих знакомых, о работе. Тот, соскучившись по общению, болтал без остановки, не давая что-то сказать ни Вадиму, ни его друзьям. Через десять минут ребята знали, что он в последнее время нигде не работает, так как злоупотребляет алкоголем и его выгоняют после первой же пьянки.
Затем он рассказал Вадиму, что женился сразу после окончания школы, но, прожив с молодой женой чуть больше трех месяцев, разошелся. Через полгода после развода его призвали в армию, однако быстро комиссовали по причине психического расстройства. После этого он много раз пытался устроиться на работу, но на крупные предприятия его не брали, а работать на маленьких, именуемых в народе «шарагами», ему не особо хотелось, так как это было ниже его достоинства. Вот почему он уже третий год подрабатывает сторожем в соборе.
Может быть, обмоем наше знакомство? неожиданно для всех предложил Прохоров.
Сорокин пожал плечами.
Вы знаете, ребята, у меня нет денег, чтобы угостить. А так бы я не отказался. Ведь не каждый день встречаешься со своими школьными товарищами.
Прохоров сунул Цаплину деньги и попросил купить бутылку водки и что-нибудь закусить. Тот с нескрываемой радостью направился в продовольственный магазин на улице Ленина. Купив спиртное и пару банок «Кильки в томатном соусе», он вернулся. В сторожке за время его недолгого отсутствия произошли разительные перемены. Сорокин, обняв Прохорова за плечи, клялся ему в вечной верности и набивался в друзья. Это было столь неожиданным, что Цаплин чуть не рассмеялся. Игорь, повернувшись к нему, попросил его составить компанию Андрею, так как сам он не пил спиртного. Цаплин сел за стол, смахнул с него крошки, открыл бутылку и разлил водку по граненым стаканам.
Ну, давайте, выпьем за наше знакомство, произнес радостно Сорокин и опрокинул в себя водку.
После второго стакана он медленно стал сползать со стула на пол.
Что это с ним? испуганно спросил Вадима Цаплин. Вроде бы и выпили чуть-чуть, а он уже слетел с «катушек».
Чего удивляешься? Он же сам рассказывал, что у него что-то с башкой. Видно, по пьянке его и замыкает.