Я разговаривала с нотариусом, сказала Фона Мартан, у Летурно действительно скопилась очень приличная сумма денег, она вся переходит к мужу.
Ну да, поэтому вполне вероятно, что люди предполагают, будто Трамбле задушил жену, потом ушел в музей, где, выждав определенное время, нашел церковную экономку, чтобы она обеспечила ему алиби. Видимо, рассчитывал, что в убийстве обвинят случайного грабителя, позарившегося на что-то в их доме.
Инспектор слушала Дэгля, задумчиво кивая, потом, словно пробудившись от мыслей, спросила:
А как они жили, дружно? Или ссорились? Что говорят на этот счет соседи?
Вроде дружно, отозвался Дэгль, по крайней мере никаких громких ссор или скандалов у них не было. Мадам Летурно была по натуре спокойной и никогда не повышала голос. Месье Трамбле вообще как плюшевый медведь, все держит в себе, иной раз слова из него не вытянешь, не то что проявления каких-то чувств. Он поэтому и заработал себе неврастению. Да и делить им особо было нечего.
Есть еще версия, вставила Фона Мартан, листая свои заметки на планшете, что все дело в болезни Патрисии Летурно. Мадам ван дер Ньет, например считает, что Патрисия Летурно, готовясь перейти в мир иной, собиралась написать новое завещание не в пользу мужа. Дескать она хотела отдать все деньги на благотворительность, потому что ей нужно было загладить какую-то вину, не дававшую покоя. Мадам Талон, в свою очередь, уверена, что Летурно что-то знала о муже и собиралась перед смертью эту тайну предать огласке, из-за чего и была убита. Все тайное рано или поздно становится явным, и чаще всего это происходит, когда человек знает, что обречен. Так показала мадам Талон.
Это правда, сказала Клеп, внимательно выслушав Мартан, сколько секретов всплывает на поверхность у неизлечимо больных. Вы спрашивали об этом у семейного нотариуса Летурно? Может быть он в курсе, если были какие-то намерения в изменении завещания.
Ни о чем таком нотариусу неизвестно
А могла ли мотивом убийства быть ревность?..
Вряд ли, в порочащих связях никто из супругов замечен не был.
Мне почему-то кажется, задумчиво протянула Клеп, что ключ к разгадке у нас уже есть. На данном этапе важно выяснить, чем же все-таки благоухало от санитара, констатировавшего смерть Патрисии Летурно, и почему Родни ван Торн припарковался на стоянке с разрешенным временем на 30 минут, если лечебный массаж занимает около часа.
Анри Трамбле сидел в ризнице коллегиального собора святых Хильды и Катрин и изливал свое горе Габриель Брауэр, церковной экономке.
Я уверен, что полиция меня подозревает. Они все были со мной предельно вежливы, но это всегда так. Когда человек не нравится, лучшее, что ты можешь сделать в разговоре с ним, это окатить его ледяной вежливостью. Вот они меня так и окатили.
Мадам Ашен из булочной сказала мне сегодня утром, что уверена, что именно вы укокошили свою жену. Она так и сказалаукокошили, боже, ну как можно так выражаться, когда тебе 55 лет и у тебя внуки! с возмущением сказала Габриель Брауэр, включая кофеварку.
Но кто ей внушил такую мысль?!
Никто, все в деревне пришли к этому выводу независимо друг от друга, ответила мадам Брауэр, разводя руками.
И что, все правда считают, что это я убил Патрисию?
Других версий происшедшего мне по крайней мере слышать не приходилось.
Какой ужас! Как вообще можно до такого додуматься?! Мы ведь жили душа в душу, никогда не ссорились, все местные мероприятия посещали вместе. Все же видели, как дружно мы живем! Тем более, когда Пат заболела, мы вместе решили пережить это исптытание, я во всем помогал ей, облегчал как мог ее страдания. Зачем мне убивать ее, если без нее моя жизнь не имеет смысла!
Хорошо понимаю вас и соболезную вашему горю. Другие просто не знают вас как я, им кажется, что вы недостаточно оцениваете степень утраты, постигшей вас. Одним словом, им кажется, что вам все равно.
Я просто стараюсь не падать духом и пробую занять свой ум другими вещами. Если я буду беспрестанно думать о Пат и о том, что произошло, он запнулся, ну, об убийстве, мне кажется я совсем свихнусь. Мне и доктор советует отвлекаться.
Ну а в Сен-Катрин-сюр-Мёз полагают, что вы должны посыпать голову пеплом и заперевшись у себя заливать свое горе вином или чем покрепче. Или пойти в бар и там разрыдаться у всех на глазах, разодрав на себе одежды.
Но вы, я надеюсь, так не считаете?
Габриель Брауэр отрицательно покачала головой.
Хьюг Дэгль получил задание отправится в кафе «Универс», выходившее окнами на главную площадь с коллегиальным собором и муниципальным музеем. Рядом со входом в кафе висела хромированная табличка «Родни ван Торн. Кинезотерапевт. Лечебный массаж», кабинет его находился на втором этаже. В кафе Дэгль должен был сидеть и рассматривать посетителей, а также замечать все, что может представлять определенный интерес. Хозяин кафе и по совместительству бармен рассказал сержанту местные сплетни и пожаловался на атомную станцию, расположенную недалеко от Сен-Катрин-сюр-Мёз: что будет если она взорвется?! А ведь все идет к этому, в охлаждающем бассейне уже образовались микротрещины и эта хлипкая конструкция того и гляди взлетит на воздух. Дэгль слушал его, затаив дыхание, однако, успел заметить Родни ван Торна, вошедшего в кафе.
Родни уселся за столик в углу, заказал дежурное блюдо и уткнулся в телефон. Дэгля он не заметил.
Утром следующего дня Дэгль представлял раппорт о своей вылазке в «Универс». При этом присутствовали Фона Мартан и инспектор Клеп.
Так что сержант, с места в карьер взяла Клеп, что любопытного произошло вчера в кафе? Видели кого-нибудь подозрительного, или слышали что-то заслуживающее внимание?
Владелец кафе считает, что атомная станция в Моланже скоро взорвется, шеф, сообщил Дэгль.
Ну, это не новость, половина провинции так считает.
В остальном ничего любопытного не произошло. Никого знакомых нам по этому делу я не встретил, кроме Родни ван Торна. Но его визит в «Универс» сложно назвать любопытным, потому что он живет в том же доме, этажом выше и вероятно столовается прямо в кафе. При мне он заказал волован и кружку пиваничего интересного.
Ну что вы, сержант, это очень важная информация, вкупе с тем, что сообщил нам санитар, она можно сказать раскрывает наше дело.
Хьюг Дэгль с удивлением посмотрел на шефа. Кажется, он начал понимать
Мадам Летурно была в душе, объяснила Лора Клеп, потому что назначила массаж, а перед массажем рекомендуют принимать душ, чтобы подготовить тело. Потом она легла на массажный стол Ван Торн растирая масло вытащил полотенце, накинул ей на шею и задушил ее. Такому здоровяку сделать это совсем нетрудно. Если жертва и сопротивлялась, то совсем немного. Ну а потом он вышел из дома и стал звонить, как будто только что пришел. Только вот разлитое ароматические масло, в которое наступил спасатель, свидетельствует о том, что ван Торн все же был внутри.
Значит это ван Торн звонил Трамбле, чтобы выманить его из дому?
Конечно, из «Универса», тем более, что он бывает там каждый день. Он не стал звонить с мобильного, понимая, что по номеру его можно легко вычислить, поэтому и позвонил через мессенджер. В день убийства он, однако, совершил две ошибки. Во-первых, припарковал машину всего на 30 минут, вместо полутора часов, потому что знал, что массаж в этот день ему делать не придется. А во-вторых, сообщил об этом почтальону, а тот растрепал об этом всей деревне, и естественно информация дошла и до нас.
Но каков мотив, шеф? Зачем ему убивать свою пациентку? Тем более, что клиентура у него не так уж и многочисленна.
Мотив есть, только находится он не в настоящем, а в прошлом.
Не понял, шеф
Ну а что тут непонятного. Тот случай в агентстве по усыновлению, когда у пары усыновителей взяли крупную сумму денег, а ребенка не отдали, мотивировав смертью при родах. На самом деле ребенок не умер, мадам Летурно вместе со своим тогдашним мужем нашли для этого ребенка другую пару, из Франции и получили таким образом деньги два раза, заключив, что бельгийская пара не будет подавать в суд, поскольку суррогатное материнство у нас незаконно. На вырученные деньги она открыла свой бизнес по доставке еды, а вот мужу так не повезло. Вероятно, у него не было ее хватки.
Вы хотите сказать, что Родни ван Торн был первым мужем мадам Летурно? с удивлением спросил Дэгль.
Вот именно, подтвердила Клеп, только ему не везло в делах, деньги таяли быстро, он вероятно пристрастился к выпивке или к азартным играм, и мадам Летурно с ним развелась, а он покатился по наклонной и кончил деревенским массажистом с полутора клиентами. И тут судьба сводит их снова. Наверное все бы обошлось, если бы Патрисия Летурно не заболела рассеянным склерозом. Она уже тогда, вероятно, раскаивалась в содеянном, а тут еще приговор в виде неизлечимой болезни. Одним словом ван Торн скорее всего понял, что мадам Летурно вот-вот признается во всем, и тогда они оба попадут за решетку, и решил действовать. Не уверена, что он подумал о том, что во всем обвинят Трамбле, а может был даже рад, что нашелся козел отпущения. По крайней мере за мужа он не переживал и не сильно расстроился бы, если бы тот угодил за решетку.
Фона Мартан решительно заявила:
Так, я в паспортный стол, проверю записи о регистрации брака ван Торна и Летурно. А потом, наверное, нужно найти ту французскую пару, которая тогда усыновила ребенка?
Инспектор Клеп кивнула:
А вы, Дэгль, отправляйтесь к Родни ван Торну и заберите у него на экспертизу все полотенца, которые найдете. Уверена на одном из них обнаружится ДНК жертвы.
Два дня спустя Родни ван Торну было предъявлено обвинение в предумышленном убийстве. Найденная на месте преступления банка с ароматическим маслом оказалась марокканской смесью из коллекции массажных масел, которые использовал во время своих сеансов ван Торн, а на светло-зеленом махровом полотенце были выявлены остатки пота Патрисии Летурно.
Ван Торну дали 20 лет.
Рисунок мастера
Жозефин Матью, супруга владельца автозаправки, стояла возле колонки с бензином, сжимая в руке пропитанную водой тряпку. Ведро с вываливающейся из него мыльной пеной стояло тут же, на цоколе. Вода из тряпки капала прямо на грубые башмаки Жозефин, но она этого не замечала, закатанные рукава фланелевой рубашки спустились и намокли.
Ей пришлось помаяться, отмывая железные бока колонки, от налипшей на нее грязи с бензином: кто-то слишком рано вытащил заправочный пистолет из бака и залил жирной жидкостью кафельный цоколь вместе с асфальтом. Даже мистер Пропер был не в силах быстро отмыть эти радужные разводы.
Вот осел! сказала мадам Матью.
Жозефин Матью была женщиной в высшей степени приличной и не допускала подобных выражений на людях. Но сейчас на заправке никого не было, поэтому она позволила себе расслабиться. Засучив все время сползающий рукав и подхватив наполовину опустевшее ведро, она медленно засеменила к зданию заправки.
Февральский воздух был холодным и сырым. Небо налилось свинцовой серостью, и только у самого горизонта были видны голубые просветы. В здании заправки горел свет, и ветер доносил запах свежего хлеба: булочник заезжал всего час назад.
Горячий кофевсе, что мне сейчас нужно, веско заметила Жозефин, большая чашка горячего кофе со взбитыми сливками.
Не дойдя до входной двери, она увидела, что стойка с прессой стоит не так, как обычно, а газеты в ней перепутаны. Привычным жестом она рассортировала газеты по нужным карманам, перевернула те, которые наспех были засунуты вверх ногами. «Надо вообще занести всю прессу внутрь, подумала Жозефин, здесь ее все равно никто не листает».
Она ловко поправила сползшую со стеллажа сетку с дровами и теперь вся автозаправка выглядела чисто и убрано. Товары в ней не были разложены согласно правилам маркетинга и мерчендайзинга, но и сама мадам Жозефин Матью ничего не знала ни о маркетинге, ни о мерчендайзинге. Однако, наведенный порядок придал заправке опрятный и привлекательный вид. Вылив воду из ведра в уличную канализацию, Жозефин отнесла ведро в туалет, вход в который располагался с боку основного здания. В этот момент на противоположной стороне улицы остановился черный ситроен.
Машина была совершенно обычной, вымытой до блескахромированные диски просто сверкали. Такая чистота невольно привлекала внимание. «Ее водитель всегда вовремя вытаскивает заправочный пистолет из бака», подумала Жозефин. Она остановилась и непонятно почему стала рассматривать ситроен. Чуть погодя из машины вышел мужчина, довольно преклонных лет. Он медленно выкарабкался с водительского сидения, закрыл дверцу и остановился словно в нерешительности. Жозефин видела, что на пассажирском сидении была женщина, «судя по возрасту, это его дочь или племянница», заключила она. Женщина что-то говорила, обращаясь к водителю, и бурно жестикулировала.
Мужчине на вид можно было дать лет семьдесят, одет он был в твидовый костюм и жилетку. Нерешительно переминаясь с ноги на ногу, он стоял возле опущенного стекла и слушал, что говорила женщина. Она стала махать рукой, Жозефин поняла, что она отправляет его за чем-то, по-другому этот жест истолковать было нельзя. В тот момент, когда мужчина наконец повернулся и медленно отошел от машины, на него налетел неизвестно откуда взявшийся джип. Наезд сопровождался совершенно диким хлопком. От удара, тело отлетело на несколько метров вперед, внедорожник, сбивший его, на секунду замер, а потом мотор взревел, и он помчался вперед, сопровождаемый пронзительным визгом шин.
Жозефин посмотрела на распростертое тело. Человек лежал на дороге, не шевелясь, потом внезапно приподнялся на локте, как будто силился встать и посмотрел в сторону заправки. Жозефин со всех ног бросилась к нему, с другой стороны к ним спешила женщина из ситроена. Подлетев к пострадавшему Жозефин наклонилась к нему, глаза старика были открыты, губы что-то шептали. Она расслышала только что-то вроде:
Макс
Ей показалось, что старик произнес это с каким-то облегчением. Она ясно расслышала имя, потому что тот повторял его с каким-то остервенением:
Макс, Макс.
Глаза старика закрылись, он откинулся на землю продолжая шептать. В этот момент к ним подбежала женщина из ситроена.
Ральф, Ральф, майне шаце, закричала она, бросаясь перед ним на колени.
Жозефин попыталась удержать женщину, ей казалось, что своими объятиями та причиняет Ральфу больше вреда, чем пользы:
Вы понимаете по-французски? спросила Жозефин, беря ее за руку.
Что? Да, да, крикнула та, продолжая прижимать безвольное тело к груди.
Жозефин решительно отстранила ее.
Не нужно его тревожить, и старайтесь не двигать его. Я вызываю службу спасения.
Жозефин вытащила мобильный и набрала 112:
Пожалуйста, пришлите скорую, тут сбили человека, сказала она ровным голосом, а потом быстро продиктовала координаты и свой номер для экстренной связи. Оператор велел ей оставаться рядом с потерпевшим и обезопасить насколько возможно периметр.
Скорая приехала через 10 минут. Вокруг лежащего установили белую палатку из простыней, принесенных Жозефин из квартирыони с мужем жили прямо на втором этаже в здании заправки, а движение машин направили по боковой рю дю Парк.
Вы можете взять его пиджак и жилет? спросил санитар, нам нужно сделать массаж сердца.
Конечно, ответила Жозефин, если хотите, то можно перенести его в здание заправки.
Вряд ли это потребуется, надежды увы мало
Он замялся и посмотрел на женщину из ситроена, стоявшую чуть поодаль и не сводившую взгляда с распростертого тела.
Внутреннее кровоизлияние? спросила Жозефин. Санитар кивнул.
Вы видели, как все произошло? поинтересовался он.
Ну практически, чуть подумав, ответила Жозефин, та машина, она появилась так внезапно, как черт из табакерки, и во всей этой суматохе я не заметила ее номера!
Пока скорая занималась реанимацией, а Жозефин ходила за песком, чтобы засыпать запекшуюся на асфальте кровь, к месту происшествия подошел Максим Эренс. Это был грузный человек, выглядевшей гораздо старше своих пятидесяти двух лет, из-за манеры сутулится и говорить тихо, свойственной тем, кто стесняется своего веса.
Господи Боже, воскликнул он, с удивлением рассматривая санитарную палатку и суетящихся вокруг тела спасателей.
Его сбили прямо напротив заправки, объяснила Жозефин, я все видела собственными глазами. Ты не знаешь его, Максим? Мне кажется, он называл твое имя.