Максим Эренс подошел поближе и взглянул на умирающего.
Вот бедолага, сочувственно проговорил он, Нет, я его не знаю. Не побожусь, конечно, но лицо его мне ни о чем не говорит.
Потом санитары погрузили тело на носилки и увезли в больницу. Женщина из машины уехала вместе с ними, ситроен остался стоять на том же месте.
Позвонив на следующее утро в приемный покой и справившись о судьбе мужчины, сбитого накануне в Антейе, Жозефин узнала, что тот скончался от ран прошлой ночью.
***
Сержант Фона Мартан старалась говорить громче, держа планшет с диктофоном поближе к лицу, и даже наклонялась вперед.
Это все, что вы имеете сообщить по этому делу, мадам Матью?
Да, ответила Жозефин, вот, что было в карманах его пиджака.
Она пододвинула к инспектору один за другим бумажник, смартфон и посадочный талон на самолет до Женевы. В бумажнике, она знала, лежала фотография женщины из ситроена, снятой на фоне большого коричневого джипа, совсем такого же, который вчера наехал на несчастного Ральфа.
А как фамилия жертвы?
Пробст, его звали Ральф Пробст. Он немец, проживал в Мюнхене. Вместе с ним в машине находилась его жена, фрау Йоханна Пробст. Они остановились, потому что мадам Пробст услышала какой-то подозрительный звук в моторе. Месье Пробст вышел проверить, серьезно это или нет, и как раз в этот момент его сбили. Они женаты всего 11 месяцев, и у них было что-то вроде свадебного путешествия.
Они поехали в свадебное путешествие в Бельгию? спросила Жозефин, Вы уверены?
А что такого? Поездка в другую страну, смена обстановки, что вас так удивляет?
Жозефин подняла глаза вверх и вздохнула:
Ну да, в Бельгию, в феврале, конечно, это очень романтично.
Здесь сержант Мартан не нашлась с возражениями и попыталась поискать наиболее логичное объяснение:
Они ехали в Антверпен, возможно ходили бы там по музеям, делали вылазки в Брюгге. Вы знаете, у каждого свои предпочтения в отдыхе.
Ну конечно, на вкус и цвет, как говорится, не стала спорить Жозефин. А вы заметили, что у молодоженов большая разница в возрасте? Когда я впервые увидела их, мне показалось, что это отец с дочерью.
Разница ровно в 25 лет, сказала сержант, кивая головой. Но это к делу отношения не имеет.
Само собой, а что с коричневым внедорожником, вы нашли его?
Фона Мартан пожала плечами:
Нет, и вряд ли теперь найдем. Мадам Пробст номер машины не запомнила. А водитель теперь наверняка затаится, она погладила экран планшета, закрывая диктофон, и поднялась из-за стола. Да, фрау Пробст сказала, что зайдет к вам за вещами мужа, передайте ей их, пожалуйста.
Конечно, передам, ответила Жозефин. Я их уже приготовила. Хотелось бы мне сказать ей, что я запомнила номер коричневого джипа, сбившего ее мужа, но увы.
Ладно, я пошла, сказала Фона Мартан.
Я рада, сказала Жозефин, провожая ее к выходу, что это все-таки несчастный случай, а не подстроенное убийство!
К ситроену, припаркованному напротив заправки, подошла высокая белокурая женщина. Заметив ее через оконные жалюзи, Фона Мартан произнесла:
А вот и мадам Пробст, легка на помине.
Жозефин собралась с силами, она подумала, что разговаривать с женщиной, у которой только что умер муж, будет очень трудно. «В конце концов, если она будет сильно нервничать, я смогу позвонить доктору Оливье, он живет через три дома и сможет дать ей какое-нибудь успокоительное», обнадежила она себя.
Жозефин думала, что встретит убитую горем вдову, однако, приветствуя мадам Пробст, она не переставала удивляться: женщина выглядела обыкновенно, видно было, что она провела бессонную ночь, однако ни заплаканных глаз, ни опухших щек у нее не наблюдалось. В манере держатся мадам Пробст было что-то военное. У нее была идеально прямая спина и гордая посадка головы, открытый взгляд и мягкая улыбка.
Вы не представляете, мадам Матью, сказала она, что я пережила вчера.
Боже, конечно, это было ужасно, ответила Жозефин, присаживайтесь, будьте добры. Выпьете что-нибудь? Кофе, может быть что-нибудь покрепче?
Мадам Пробст изящно махнула рукой, отказываясь от предложенного:
Спасибо, мне ничего не нужно. Вы и так были очень добры, я не знаю, как отблагодарить вас, за то, что вы сделали. Я так растерялась, когда Ральфа сбили, она запнулась, а потом продолжалаэто произошло так быстро, я даже не успела сориентироваться.
Жозефин с сочувствием смотрела на нее.
Мы поехали попутешествовать, продолжала мадам Пробст, хотели побыть наедине, насладиться обществом друг-друга. Понимаете в городе такая суета, Ральф занимается общественной работой, я хожу на службу. Мы иногда не видимся целую неделю.
Предваряя немой вопрос Жозефин, она пояснила:
Я работаю в муниципальной полиции, а Ральф на пенсии.
Мадам Пробст помолчала, а потом задала вопрос, которого Жозефин ожидала:
Говорил ли вам Ральф что-нибудь? Ну, когда вы к нему подбежали? После того, как его она запнулась.
Ее прекрасные синие глаза внимательно смотрели на Жозефин, она вся подалась вперед, как бы с нетерпением ожидая ответа.
Нет, ничегоспокойно ответила Жозефин, только шептал одно имя, но не думаю, что он обращался ко мне, скорее куда-то в пространство.
Имя? удивленно переспросила мадам Пробст, а чье имя, вы не расслышали?
Кажется это было имя «Макс». У вас есть знакомые с таким именем?
Мадам Пробст смахнула пальцем несуществующую слезу и вздохнула:
Нет, не представляю, кого он имел в виду.
На пороге, уже прощаясь, мадам Пробст вновь рассыпалась в благодарностях и извинениях, она понимает, что у мадам Матью столько дел на заправке, а она уделила ей внимание, и была так добра.
В дверях мадам Пробст обернулась и медовым голосом спросила:
Ах да, пиджак и жилетка Ральфа, они, наверное, все еще у вас?
Жозефин задумалась:
Пиджак и жилетка?
Мадам Пробст пояснила:
Я бы хотела забрать все вещи Ральфа. Кремация будет через три дня, и я думала похоронить его в них. Это был его любимый твидовый костюм.
Все правильно, месье был в пиджаке и в жилетке. В кармане пиджака был бумажник с вашей фотографией, смартфон и билет на самолет, сказала Жозефин, Я все передала полиции.
О, отлично, сказала мадам Пробст, я тогда заберу их в участке. Все документы, значит, были в бумажнике?
В бумажнике были банковские карточки, права и 20 евро, сказала Жозефин, больше ничего.
И все? Никаких квитанций, счетов, записок?
Жозефин покачала головой.
Ну ладно, еще раз вам огромное-преогромное спасибо, мадам Матье. Пиджак с жилеткой, значит, тоже в полиции?
Жозефин подняла глаза вверх, словно пытаясь вспомнить что-то.
Ммммм, да, то есть нет, сказала она, секунду. Значит санитар велел мне взять пиджак и жилетку, потому что он будет делать непрямой массаж сердца, она кивнула несколько раз головой и потрясла указательным пальцем, так, так, значит я убрала его в прачечную комнату, вместе с полотенцами и простынями.
Если вы не возражаете, мадам Матье Я бы хотела забрать вещи Ральфа, ведь это последнее, что он носил. Для Ральфа, для всех нас очень важно, чтобы они были на нем, когда он отправится в последний путь.
Естественно, сказала Жозефин, Я вас прекрасно понимаю. Если хотите, я отдам их сначала в химчистку. Просто сами понимаете, они в пятнах, в грязи.
О не затрудняйтесь, это ведь все неважно!
Жозефин раздумывала:
Так, по-моему, я их отнесла в прачечную Нет, я их точно туда отнесла. Секунду, я посмотрю.
Она вышла из комнаты и прошла по коридору. Мадам Пробст ждала Жозефин довольно долго и уже стала нетерпеливо посматривать в черноту коридора, когда та вернулась с сияющим видом:
Ради Бога извините, я оказывается положила их не в прачечную комнату, а на антресоли в пластиковый мешок. Думала, что они являются уликой для полиции и их нужно сберечь в первозданном виде. Вот, пожалуйста, давайте я положу их в пакет, чтобы удобнее было нести.
И не обращая внимания на возражения, она засунула пиджак и пальто в большой красный пакет. Порывисто обняв Жозефин на прощанье и благодаря ее на французском и немецком одновременно, мадам Пробст наконец удалилась.
***
Сержант Дэгль из льежской уголовной полиции приходился Жозефин Матью племянником. Он работал в отделе уже 2 года и был на хорошем счету у начальства, которое ценило его за умение быстро все схватывать. Ему даже выделили отдельный кабинет, правда пока без окон.
Жозефин встретилась с племянником в Льеже в его обеденный перерыв, они зашли в кафе на площади XX августа и заказали кофе и крок-месье. Когда Жозефин переходила улицу перед зданием университета ей на секунду показалось, что в толпе мелькнула мадам Пробст. Впечатление было мимолетным, и она решила, что ей померещилось.
Да, шеф со мной всегда советуется, рассказывал Дэгль, И вообще у нас довольно демократичная команда, но без панибратства. Зато и раскрываемость у нашей бригады одна из самых высоких в отделе. Ну ладно, тетя, скажи, наконец, что тебя так взволновало.
Хьюг был любимчиком Жозефин. Она прекрасно помнила, что из всей ватаги племянников и племянниц один Хьюг всегда помогал ей на заправке: помыть колонку, расставить цветы в вазонахон всегда стремился угодить тетке, а она за это выделяла его из всех остальных.
Жозефин подробно рассказала обо всем, что произошло вчера. Когда она закончила, Хьюг Дэгль сощурил глаза и кивнул:
Ну да, все самоочевидно.
Ты понимаешь, почему я решила поговорить с тобой? сказала Жозефин, дело в том, что иногда я не могу внятно объясняться
Ну что ты, Жозе
Это правда. Иной раз на меня прямо ступор находит.
Ступор в критический момент находит на всех, рассудительно сказал сержант Дэгль.
Конечно, только у меня все моменты критические, но зато я разбираюсь в людях.
Это правда Жозе, ты всех видишь насквозь, а еще у тебя ведьминская интуиция.
Слушай, я и правда не знала как поступить. Сказать о своих подозрениях той полицейской? Но она бы спросила про доказательства.
Дэгль прекрасно понял о чем говорила Жозефин.
Обязательно бы спросила. Когда что-то происходит, несчастный случай или преступление, у всех свидетелей и прохожих обязательно будет собственная версия, и они обязательно захотят поделиться ей. И такая история на каждом, абсолютно на каждом выезде. Представляешь, сколько разной чепухи нам приходится выслушивать!, воскликнул он.
Я все время чувствовала, что в этой истории что-то не так, сказала Жозефин. Жена, которая моложе мужа на 25 лет, свадебное путешествие в Бельгию в феврале месяце. Господи, судя по машине и одежде, у этих людей есть деньги, они могли бы поехать на Мальдивы или в Кению, зачем тащиться в Антверпен, там и смотреть-то не на что. Наверняка это была деловая встреча, только эта Пробст все твердила про медовый месяц.
Она посмотрела на Дэгля, ища поддержи своим словам. Тот кивнул, и Жозефин продолжала:
Она совершенно не сожалела о нем и ни словечка не сказала о нем, о живом. И еще мне не дает покоя та фотография в бумажнике Ральфа. На ней была эта Йоханна, а позади нее в точности такой же коричневый внедорожник, который сбил ее мужа.
Дэгль открыл рот, чтобы что-то сказать, но Жозефин говорила так быстро, что он не решился ее прервать, и она продолжала:
И потом, когда я подбежала к Ральфу, он все время повторял: «Макс, Макс», а когда я спросила, знает ли она кого-нибудь по имени Макс, она ответила, что у нее нет таких знакомых.
Ты хочешь сказать, что это странно, что у нее нет знакомых по имени Макс?
Вот именно! Любой знает хоть одного Макса. Поэтому я считаю, заключила Жозефин, что Максэто имя сбившего его.
Намекаешь на убийство? спросил Дэгль.
Не то что намекаю, говорю прямым текстом, подтвердила Жозефин. Поэтому я и пришла к тебе.
Мда, дело выглядит запутанным, задумчиво проговорил Дэгль, даже не знаю, как к нему подступиться. Нет ведь ни одной зацепки.
Зацепка как раз есть, ликующе заявила Жозефин, я ведь еще не рассказала самого главного. Эта Пробст прямо-таки прицепилась к пиджаку и жилетке, в которых был Ральф, когда его сбили. Сказала, что хочет кремировать его в них. Санитар попросил меня позаботиться о вещах, пока он делал массаж сердца. Пиджакочень добротный, из твида, наверняка от какого-нибудь модного дизайнера. Она что-то говорила, что это любимые вещи мужа, и они ей дороги как память, в общем несла какую-то ерунду. Я пошла за ними, и тут вдруг вспомнила, что умирающий Ральф схватился за полу пиджака, как бы проверяя, на месте ли что-то в нем. Я осмотрела пиджак и нашла, что в одном месте подкладка как-то неровно пришита. Я ее подпорола и обнаружила в ней клочок бумаги, а подкладку быстренько зашила, ты знаешь, шью я хорошо, так что никто и не заметит, но теперь вот сомневаюсь, а вдруг она поймет, что из пиджака что-то изъяли. Задержку я ей объяснила тем, что оказывается положила вещи на антресоли, а не в прачечную.
А клочок бумаги? спросил Дэгль. Жозефин сунула руку в карман джинсов и вытащила помятый листок.
Шестизначный номер и комбинация GS168, пробурчал Дэгль, а что ты говорила было у него в карманах?
Билет до Женевы.
Возможно, что GSэто банк Женева Свисс, а номеркод банковской ячейки.
Жозефин посмотрела на племянника, широко раскрыв глаза.
Так, приступим к делу, сказал Дэгль, у меня есть знакомый в женевской полиции, старина Маззанти, я сегодня же с ним свяжусь, а ты, тетя, не желаешь ли предпринять небольшое путешествие, говорят Женевское озеро особенно красиво зимой?
***
Прибыв в Женеву, Жозефин, нигде не останавливаясь, поехала в офис Женева Свисс банк на авеню Бланк. Там она прошла к менеджеру, сидевшему за стеклянной стеной, а он проводил ее в хранилище, из которого она вернулась, неся подмышкой пухлую кожаную папку.
Потом Жозефин побродила по Женеве, посетила городскую ратушу и полюбовалось фонтаном на Женевском озере. Обратный билет был куплен на вечер того же дня. Когда самолет приземлился в Завентеме, Жозефин поднялась со своего места у иллюминатора и взяла папку. Едва она вышла на платформу, к которой подавали аэроэкспресс, как какой-то мужчина неосторожно толкнул ее, подхватил выпавшую из рук папку, извинился и спокойно направился в противоположную сторону.
Эй вы, стойте! крикнула Жозефин, а потом заорала еще громчеЭй, держите его, он украл мою папку!
Стоявшие на платформе растерянно переглядывались, один пожилой мужчина хотел было бросится вслед, но передумал и махнул рукой. Похититель папки пулей взлетел по эскалатору, выбежал из терминала, подскочил к припаркованной на 15-минутной стоянке машине и уже собирался забраться в нее, как кто-то решительно преградил ему путь. Зычный голос сержанта Дэгля произнес:
Так, что тут такое?
Запыхавшись, к ним подбежала Жозефин.
Этот человек украл мою папку, сказала она.
Что вы несете! с негодованием воскликнул мужчина. Кто вы вообще такая?! Это моя папка, ни у кого я ее не крал.
Сейчас разберемся, решительно сказал представитель закона.
Он сурово посмотрел на Жозефин. Кто-либо, видевший сцену со стороны ни на секунду бы не заподозрил, что эти люди знакомы между собой.
Вы настаиваете, мадам, что папка ваша? спросил он.
Настаиваю, ответила Жозефин и в подтверждение своих слов тряхнула головой.
А вы месье?
Это моя папка, конечно. А эта женщинапросто сумасшедшая.
Мужчина был широкоплеч и довольно красив. Говорил он уверенным голосом и смотрел презрительно.
Так, будем разбираться, сказал сержант, Если это ваша папка, мадам, то что в ней находится?
Альбом, ответила Жозефин. Это комиксы «Нежная Виолетта», потом журнал Вог за январь 2019 и распечатка Гугл-карт центра Женевы.
Очень подробно, благодарю вас, сказал сержант Дэгль и повернулся к здоровяку.
Я реставратор, с важным видом заявил тот, реставрирую старинные рисунки, акварели, пастели. В папке антикварная книга с иллюстрациями, принадлежащая одному моему клиенту. Он просил меня поработать с ними.
Все ясно, мы сейчас пройдем внутрь терминала и там откроем папку, если вас это устраивает?
Красавчик кивнул.
Кстати, ваше имя, месье?
Герцог, Макс Герцог.
Пройдемте, месье Герцог, сказал Дэгль, указывая на вход, и вы, мадам, прошу вас.
Положив папку на стойку Стар Альянса, работники которой отсутствовали, представитель закона открыл молнию и развернул папку. Макс Герцог и Жозефин в это время сверлили друг друга взглядом.
Ага! сказал сержант, рассматривая содержимое папки.
Внутри находился альбом комиксов «Нежная Виолетта», на книге была обложка из тонкой пергаментной бумаги. Еще там лежал январский номер Вог и карта центра Женевы, распечатанная в цвете, с обведенной в кружок городской ратушей.