Пребывая в полном смятении, Тимофей Савельевич набрал телефонный номер адвоката, чтобы сообщить ему невесёлые новости.
Добрый день, Сергей Эдуардович! Вам удобно сейчас говорить? поинтересовался он у адвоката.
Да, я как раз собирался Вам звонить, ответил Парамонов. Чем порадуете? Мне сейчас очень необходимы хорошие новости! Вы уже договорились с клиентом о встрече?
Да, я поговорил со своим клиентом, грустно произнёс Тимофей Савельевич. И к сожалению, наша беседа прошла не так хорошо, как мне бы хотелось.
Но вы подъедете ко мне? На какое время Вы с ним договорились?
Боюсь, что мы не сможем к Вам подъехать, с горечью сообщил Тимофей Савельевич. То есть я, конечно же, смогу. Причём в любое время. Но мой клиент отказался сотрудничать и не собирается давать показания в суде.
Что? не поверил своим ушам Сергей Эдуардович. Как это не собирается? Вызовем его повесткой, и никуда он не денется!
Всё не так просто, тяжело вздохнул Тимофей Савельевич. Мой клиент, которого с полным правом теперь можно именовать «бывший», уже имел неприятный опыт общения с судом и полицией, и потому он в категоричной форме заявил, что не только не будет давать никаких показаний, но и откажется от всех своих слов, которые говорил раньше. И привязать его к этому делу мы никак не сможем, если, конечно, Ваш подзащитный не сможет в точности опознать его и его машину.
В этом-то и заключается вторая проблема, унылым тоном произнёс адвокат. Я только что был у Вячеслава Ратникова, и тот совершенно не помнит, как выглядел человек, который его подвозил. Он дал мне крайне расплывчатое описание, под которое подходит половина мужского населения нашей страны. То же касается и машины. Ратников в тот день сильно устал, к тому же умудрился заснуть в машине, хоть и ехал в ней всего ничего. Поэтому он не сможет опознать водителя, как, впрочем, и тот его.
Да, протяжно произнёс Тимофей Савельевич, не представляя, чем можно было помочь адвокату в этой ситуации.
Но хоть пистолет он сдаст в полицию? с новой надеждой спросил Сергей Эдуардович. Даже если у нас будет только пистолет, можно будет затребовать проведение баллистической экспертизы, и мы подтвердим, что стреляли из другого оружия!
Не хотелось бы Вас расстраивать ещё больше, но мой бывший клиент сказал, что собирается в самое ближайшее время избавиться от оружия, сообщил ещё одну неприятную новость Тимофей Савельевич.
Нет! чуть не завопил от отчаяния адвокат. Его нужно немедленно остановить! Заявите в полицию и потребуйте провести обыск его имущества! Мы не можем потерять пистолет во второй раз!
Боюсь, мы его уже потеряли, с горечью констатировал Тимофей Савельевич. Предлагаю не усугублять ситуацию и не настраивать нашего единственного свидетеля окончательно против нас. Этот человек показался мне достаточно благоразумным, и я уверен, что он в сердцах отказался от участия в деле и пообещал избавиться от оружия. Пройдёт немного времени, он успокоится и согласится помочь нам. Но сейчас нам не стоит на него рассчитывать. Давайте прорабатывать другие версии и способы помощи Вашему подзащитному. Полагаю, стоит снова вернуться к личности жертвы и внимательно изучить окружение этого человека. Вполне вероятно, что его убийца был гораздо ближе знаком с ним, чем все думали. К тому же стоит присмотреться и к личности второй жертвы. Вдруг она неслучайно оказалась в том месте вместе с Абрамовым? Может, их что-то связывает? Не исключено, что девушка поплатилась своей жизнью не за то, что стала свидетелем чужого убийства, а потому что имела непосредственное отношение к знаменитому правозащитнику. Установлено, кто был отцом её ребёнка?
Я пробовал копать в этом направлении, всё ещё пребывая в расстроенных чувствах, уныло сообщил адвокат. На следствии я говорил, что нужно глубже изучить личность второй жертвы, чтобы доказать, что у Вячеслава Ратникова не было причины желать смерти Полине Плещеевой. Но это оказалось совершенно бесперспективным направлением. За свою недолгую жизнь эта девушка не только не успела нажить себе врагов, у неё даже недоброжелателей не было. Она вела тихую безупречную жизнь: училась, работала, собиралась замуж. У неё не было отвергнутых парней, а у жениха тоже отменная репутация. Никогда не был женат, детей на стороне тоже не имеет. В день убийства своей невесты находился в другом городе, так что подозревать его абсолютно не в чем. Эта линия расследования будет напрасной тратой времени, поэтому лучше сосредоточиться на личности Агея Моисеевича и ещё раз проверить тех людей, которым была выгодна его смерть.
Пожалуй, Вы правы, согласился Тимофей Савельевич. Но если вдруг выяснится, что вторая жертва убийства всё же была связана с Абрамовым, это помогло бы нам быстрее вычислить настоящего убийцу.
Попробуйте, без энтузиазма ответил Сергей Эдуардович. Но не особо надейтесь на положительные результаты, так как, повторюсь, биографию девушки тщательно проверили и ничего заслуживающего внимания в ней не нашли.
Отрицательный результаттоже результат, ответил Тимофей Савельевич. Если Ваши слова подтвердятся, то это тоже поможет расследованию, так как позволит сосредоточиться только на личности первой жертвы и внимательнее изучить всех, кто был с ней, а точнее, с ним, связан.
Да, и ещё кое-что, проговорил Сергей Эдуардович поникшим голосом. Боюсь, что оплатить Ваши расходы я пока не могу. Мне жаль, что Ваш клиент самоустранился от этого дела и теперь некому оплачивать Ваши услуги. Я искренне надеялся поговорить о Вас с Игорем Ратниковымбратом Вячеслава, и попросить его взять на себя Ваши расходы. И я не сомневался, что Игорь не отказался бы от Ваших услуг, но лишь в том случае, если бы Вы привели к нам свидетеля, который подтвердил бы показания Вячеслава и предоставил утерянный пистолет. Но на данном этапе нашего сотрудничества я не уверен, что Игорь Ратников будет заинтересован в этом. Вот если бы я мог предоставить ему что-то более ощутимое, чем обещание найти другого подозреваемого, неуверенно добавил адвокат, опасаясь, что после этих слов услышит гудки в телефонной трубке.
Ничего, мне не привыкать работать на голом энтузиазме, спокойным голосом ответил Тимофей Савельевич, и у Сергея Эдуардовича отлегло от сердца.
Вы же пенсионер? принялся уточнять адвокат у нашего героя. Значит, у Вас должен быть бесплатный проезд.
Так и есть, ответил Тимофей Савельевич.
Значит, финансово Вы не сильно пострадаете? с надеждой в голосе спросил адвокат. А если Вам удастся выяснить хоть что-то, что поможет нам выиграть апелляцию, Игорь Ратников точно скупиться не станет.
Да, от небольшого бонуса я бы не отказался, подтвердил Тимофей Савельевич.
Значит, договорились, произнёс в ответ адвокат. Вы попытаетесь найти любые свидетельства, оправдывающие моего подзащитного, а я, со своей стороны, обещаю Вам полное содействие. Звоните мне в любое время дня или ночи, и если я не смогу ответить, то непременно перезвоню позже.
Договорились, ответил Тимофей Савельевич, завершая телефонный звонок.
Тимофей Савельевич отложил телефон в сторону, и ему на ум пришла мысль о том, что если бы не собственное упрямство, то сейчас он был бы на полпути к морю, и его настроение было бы гораздо более радужным, чем теперь, потому что он искренне сомневался, что его предстоящая работа принесёт хоть какой-то положительный результат. Вполне вероятно, это будет очередная проверка сведений, уже имеющихся в деле. Ведь как бы плохо не думали люди о работе полиции и органов следствия, в большинстве своём там работают профессионалы, ответственно относящиеся к своей работе. И если иногда и выявляются некоторые упущения, то не по злому умыслу, а лишь вследствие чрезмерной загруженности этих людей. Никогда не следует сбрасывать со счетов обычный человеческий фактор, потому что люди не могут работать со стопроцентной отдачей с раннего утра и до позднего вечера. Мыне роботы, и элементарная усталость и другие привходящие обстоятельства порой берут своё. И если по убийству Абрамова и Плещеевой не нашлось другого подозреваемого, кроме Вячеслава Ратникова, то не потому, что плохо искали, а потому что чисто физически не успели отработать все возможные версии. Ограниченные сроки, давление общественности, постоянный контроль сверху, всё это отнюдь не способствует полёту мысли и работе серых клеточек мозга. И чтобы выдать максимальные результат в кратчайшие сроки, приходится акцентировать внимание и всю свою деятельность лишь на очевидных фактах, в результате чего иногда случаются следственные ошибки, исправлять которые приходится именно тем, чьи судьбы были затронуты данным судебным процессом, а не государственным чиновникам, которые часто и головы не могут поднять из-за кипы бумаг, которыми их заваливают со всех сторон.
И потому Тимофей Савельевич, как никто другой, представлял себе, насколько обширная предстояла работа, и ему было немного страшно от того, что он понимал: одного энтузиазма в предстоящем расследовании будет явно недостаточно. В какой-то момент он подумал, что ещё есть шанс отступиться, извинившись перед адвокатом, которому он, собственно, ничего не должен, и поехать на железнодорожный вокзал, купить другой билет на поезд и поехать на море. Да, он приедет на пару дней позже срока, указанного в путёвке, но всё равно этого времени будет достаточно, чтобы отдохнуть на юге и восстановить добрые отношения с семьёй сына. Но Тимофей Савельевич усилием воли заставил себя отказаться от этой заманчивой мысли, а вместо этого оделся, сходил в канцелярский магазин и купил там новую ручку и ещё один блокнот, после чего вернулся домой и стал записывать план предстоящих действий.
Начать своё расследование он решил с визита к вдове Агея Абрамова, чтобы изучить личность жертвы и составить для себя представление о том, какую угрозу он мог представлять для своих недоброжелателей, а также определить, насколько явной была эта угроза.
В записях адвоката содержались контактные данные Софьи Михайловнывдовы Абрамова, и Тимофей Савельевич созвонился с ней, договорившись приехать завтра, после чего с чувством исполненного долга пошёл на кухню обедать, а затем занялся тем, что стал набрасывать в своём блокноте вопросы, которые ему предстояло выяснить в завтрашней беседе.
Глава 5Невоспетый герой
Софья Михайловна Абрамова оказалась приятной женщиной лет пятидесяти, чья внешность нисколько не проигрывает с годами. Она вежливо встретила Тимофея Савельевича и предложила выпить чаю, и наш герой не стал отказываться от этого предложения.
Квартира, в которой оказался наш герой, была на редкость скромной. Она была однокомнатной, с крошечной кухней и узеньким коридорчиком. А мебель в квартире была лишь самой необходимой, без каких-либо излишеств и намёков на роскошь. Посреди комнаты стоял круглый стол, накрытый белой вышитой скатертью. На столе стоял красивый чайный сервиз и скромное угощение, которая хозяйка дома приготовила для своего гостя. И Тимофей Савельевич ощутил некую неловкость от того, что не додумался принести с собой хотя бы коробку конфет. Однако он не предполагал, что запланированная беседа с вдовой жертвы будет сопровождаться чаепитием. Но и отказываться от угощений Тимофей Савельевич не стал, так как решил, что этим может обидеть хозяйку дома. Поэтому он присел на предложенное место, и пока Софья Михайловна наливала ему чай, ещё раз осмотрелся вокруг.
Здесь не было картин или панно, украшавших стены, однако было нечто другое, приковывавшее к себе взгляд любого человека, находящегося в комнате, а именно большой портрет мужа Софья МихайловныАгея Моисеевича.
Поскольку Тимофей Савельевич лишь слышал об этом знаменитом человеке, невоспетом герое своего времени, то теперь он получил возможность как следует рассмотреть Агея Абрамова, чтобы убедиться в том, насколько его внешность соответствует тому облику, который Елисеев нарисовал в своём воображении.
Агей Моисеевич был крепким приземистым мужчиной лет пятидесяти, по крайней мере, таким он был изображён на фото. Его голова заметно полысела, но это нисколько не портило его внешность. Агей Моисеевич имел открытый взгляд и правильные черты лица, и с полным правом мог считаться достаточно привлекательным мужчиной. И если добавить к этому дар красноречия, которым он несомненно обладал, то неудивительно, что он с лёгкостью притягивал к себе людей, многие из которых просто боготворили его.
Вы пришли расспросить меня о том, каким человеком был мой муж? поставив перед своим гостем вазочку со сливовым вареньем, спросила она его.
Да, честно признался Тимофей Савельевич, но уточнять, чем именно вызван его интерес к мужу Софьи Михайловны, не стал.
Меня многие просят рассказать, каким он был в молодости, в юности. Я даже решила сесть за написание мемуаров. Никогда не думала, что займусь этим, но интерес к личности Агея Моисеевича за последний год не только не утих, а наоборот, усилился. Время от времени ко мне приходят его почитатели и журналисты и хотят знать в мельчайших подробностях всю его жизнь. А как-то раз ко мне пришла группа школьников с просьбой рассказать им о моём муже. Сказали, что им поручили подготовить проект о знаменитом земляке, и они всем классом решили сделать сообщение об Агее Моисеевиче. Взяли у меня часть фотоснимков, но потом, правда, вернули. И я подумала, что если людям интересна жизнь моего мужа, то я могла бы помочь им лучше узнать его. Вот и принялась за мемуары. Да только у меня не очень-то клеится эта работа. Это Агей Моисеевич прекрасно умел управляться со словом. Его речь всегда было приятно слушать, а тексты, которые он писал, не нужно было править. Можно было сразу отправлять в печать. Такой у него был талант!
Софья Михайловна, я понимаю, что Вам, наверное, сотню раз уже приходилось пересказывать биографию Вашего супруга. Но я был бы Вам очень признателен, если бы Вы повторили её для меня. Мне очень важно услышать её именно от Вас, самого близкого человека Агея Моисеевича, потому что любые печатные издания всегда корректируют полученную информацию в нужную им сторону. Если Вам несложно, поведайте мне о том, что за человек был Агей Моисеевич, негромким голосом проговорил Тимофей Савельевич, стараясь побудить Софью Михайловну к дальнейшим откровениям, и она не стала его разочаровывать.
Нет, мне несложно говорить о моём муже. Признаться честно, за последний год мне столько раз приходилось рассказывать о нём, что даже стало казаться, что Агей Моисеевич уже перестал быть моим мужем, а стал общественным достоянием. Собственно, он, наверное, всегда им был, просто раньше я об этом не знала. Он готов был помочь каждому, кто к нему обращался, и даже тем, кто не решался прийти к нему с просьбой. Он всегда и везде старался восстановить справедливость и посвятил этому всю свою жизнь. И даже заплатил жизнью за то, что всегда следовал своим принципам, не боясь идти наперекор тем людям, которые ему угрожали.
Софья Михайловна, позволил себе перебить рассказчицу Тимофей Савельевич. Давайте начнём сначала. Почему Агей Моисеевич решил выбрать для себя это поприще? Что побудило его стать правозащитником? И почему он не получил юридического образования, если собирался представлять людей в суде? Что помешало ему выбрать более лёгкий путь заработка? Ведь если бы он был официальным адвокатом, то это бы не только упростило его жизнь, но и позволило заработать много денег. Ведь так?
Да, согласилась Софья Михайловна. Если бы муж с самого начала решил стать юристом, то его жизнь, да и моя, сложилась намного проще. Но в юности у него были другие планы. Отец моего мужа родился в интеллигентной еврейской семье. Он не отличался крепким здоровьем, но был талантливым музыкантом, играл на скрипке. Его родители собирались женить сына на хорошей еврейской девушке. Но на свою беду или, может, на счастье, Моисей Иосифович влюбился в юную комсомолку Анну Платонову, которая работала на местном заводе и своей энергией заражала всех, с кем общалась. И вопреки желанию родителей Моисей Иосифович женился на русской девушке из рабочей семьи, и у них родился сын Агей. И если бы отец Агея прожил чуть дольше на этом свете, то, вполне вероятно, мой муж пошёл бы по его стопам и тоже стал музыкантом или выбрал бы другую интеллигентную профессию. Но Моисей Иосифович умер в молодом возрасте от осложнений после перенесённой пневмонии, и Агей остался на попечении матери и её семьи, которые были убеждёнными коммунистами и пролетариями. Ему с детства внушали, что борьба за правое делоединственное достойное занятие, которому стоит посвящать свою жизнь. И потому Агей всегда активно занимался общественной работой сначала в пионерской организации, затем в комсомоле. После школы он поступил учиться в Высшую партийную школу и начал работать в районном комитете комсомола. Именно тогда мы с ним познакомились и поженились. У нас были грандиозные планы, но затем случилось то, о чём мы все прекрасно знаем. Советский Союз, в котором мы все родились и выросли, прекратил своё существование, а все комсомольские и партийные организации были упразднены. Агей остался не у дел, но он не опустил руки и пошёл работать в школу учителем истории и обществоведения. Денег было мало, едва хватало на еду, но мы держались. Правда, о планах завести детей пришлось забыть, но мы не отчаивались и верили, что трудные времена пройдут, и всё образуется и в нашей стране и в нашей семье. Но однажды всё изменилось. Как-то вечером, когда муж выносил мусор, он столкнулся с плачущей соседкой. Бабуле было лет семьдесят, и её пенсии едва хватало, чтобы не умереть с голоду. Она пожаловалась Агею, что её собираются привлечь к суду и отобрать всю пенсию из-за того, что в продуктовом магазине она случайно разбила бутылку импортного виски. Причём старушка рассказала, что её вины в этом не было, она даже не брала бутылку в руки. Просто полки с алкогольной продукцией в этом магазине располагались рядом с кассой, и, вставая в очередь, чтобы заплатить за хлеб и молоко, бабуля неудачно повернулась и случайно задела полами пальто бутылку виски, стоящую на нижней полке у самого края. Бутылка разбилась, и на звон стекла сбежались возмущённые сотрудники магазина и потребовали, чтобы женщина оплатила испорченный товар. Она сказала, что у неё нет таких денег, и всё произошло случайно, но никто не хотел слушать её оправданий. На неё накричали, заставили подписать какую-то бумагу, согласно которой бабуля обязуется компенсировать магазину стоимость бутылки виски, после чего отпустили с требованием принести деньги в самое ближайшее время. В противном случае ей пригрозили судом за нанесение материального ущерба магазину. И бабуля пошла домой вся в слезах, не зная, где взять эти деньги.