НЕЖИВОЙ
Пятьсот лет тьмы.
Мрачное эхо тяжёлых шагов гулко отражалось в низких сводах подземного тоннеля, распугивая едва заметные блики тлеющих факелов. Но тому, кто только что прошёл здесь, свет в принципе не был нуженфакела, как и всё остальное, давно приевшийся, привычный антураж.
Пройдя по тоннелю до самого конца, он остановился, словно решаяидти ему дальше или не идти? И, чуть помешкав, всё же выбрал первое.
Этот обход он совершал регулярно на протяжении очень многих лет. Спроси его, сколько их было? Сто, двести, пятьсот?
Он бы не ответил. И не потому что не зналотнюдь. Просто время для него давно уже потеряло всякий смысл.
Ведь сколько он себя помнил,а впервые в эти подземелья он попал ещё совсем ребенком,ничего нового не происходило.
Обход владений, библиотека, снова обход Бывали, конечно, исключения, особенно раньше, в самом началетогда живые ещё не боялись и приходили, иногда даже по нескольку раз в месяц. Но время шло, слухи о монстре подземки распространялись, и поток «посетителей» иссяк, прорываясь лишь иногда, да и то совсем помаленьку.
Поэтому, когда это всё же случалось, и люди спускались вниз, в катакомбы, он искренне радовался, что его ещё помнят и, несмотря ни на что, приходят, чтобы навсегда остаться в его маленьком царстве.
Вот и сейчас, когда сигнальная нить дёрнулась, реагируя на появление живого, на губах этого существа,а назвать его человеком можно лишь сослепу,заиграла довольная ухмылка, вызванная предвкушением предстоящей охоты.
Бегло пробежавшись глазами по карте выставленных сигналок, Лич,а это наиболее подходящее существу название,определил направление, откуда пожаловали гости.
Попова пустошьименно там была замечена активность, и судя по отклику, группа явилась не самая маленькая.
«Неужели охотнички пожаловали?»удивился он, боясь спугнуть удачу. Из всех живых именно эти особи представляли наибольший интерес.
С ними можно было и поиграть подольше, и слуги из них получались хорошие.
Сам будучи когда-то человеком, Лич знал, насколько хрупок человеческий организм, поэтому старался сильно не вредить своим жертвам, но охотники - это другое Это подготовленные, тренированные, хорошо ориентирующиеся в подземельях бойцы, с ними можно действовать жёстчеони выдерживали многое.
Единственное, чего он никогда не понималзачем они к нему лезут? Неужели за сотни лет так и не поняли что это бесполезно и ничего интересного здесь нет и быть не может. Плюс сами подземелья до сих пор фонили радиацией, столетиями убивая всё живое, а из ценностей всего пара сундуков с книгами да бесполезные кучи древнего барахла.
Он бы и сам сюда никогда не пошёл, но когда всё случилось, ему было всего пять лет, и его мнения никто не спрашивал.
Сотни лет прошли, но тот деньпервый день в этом месте, Лич помнил так, как будто это было вчера.
***
Его и Борьку,так звали мужа няньки, с которым он попал сюда,сбросили прямо с борта небольшого воздушного корабля, который, пролетев ещё совсем немного, исчез в яркой вспышке.
Лич помнил, как Борька прижал его к себе и, вглядываясь в небо, сбивчиво повторял: «Ничё, твоё сятельтство»,так он произносил слово сиятельство,«всё будет хорошо, ты потерпи только немножко...»
Потом он забросил мальчишку на спину и, прямо как медведь,а комплекцией вполне мог поспорить,рванул куда-то в темноту.
Алекс помнил, как прижимался к пышущим жаром плечам своего защитника, как тот останавливался, ставил его на ноги, доставая из кармана фляжку с каким-то терпким напитком, давал попить, совсем понемногу, и, снова забрасывая на спину, бежал дальше.
Маленький наследник в тот момент ещё не знал, что верный Борька будет последним из живых, с кем он мог запросто поговорить и кому мог безоговорочно доверять.
Тогда, едва успев расположиться в относительно безопасном месте и обеспечить своего подопечного более-менее приемлемыми условиями, Борька стал сильно болеть и всего через полгода умер, оставив мальчика одного в тёмном и страшном подземелье.
Вот только мальчик не понимал, что его защитник скончалсяон вообще ничего не знал о смерти, и поэтому долго и тщательно пытался его разбудить. Он плакал, как мог тормошил окоченевшее тело, прижимался к нему, пытаясь отогреть своим теплом, бил по щекам, дёргал за волосы, и вот, наконец, к концу второго дня бесконечных попыток и уговоров Борька встал на ноги, став первым мертвецом, поднятым начинающим некромантом.
Вообще, в правящей династии Российской Империи все как один рождались с сильным магическим даром, самостоятельно выбирая лишь направленность и опираясь при этом лишь на свой вкус и предрасположенность. Большинство, конечно же, становились боевыми стихийниками или ведьмакамиглава государства априори должен быть сильным, вот только какую бы стезю не выбирали наследники, в любом случае это была светлая сторона магии, тёмных не было не то что в правящем домеих не было во всей империи.
Издревле борясь с чернокнижниками, гильдия магов тщательно просеивала всех, у кого была хоть малейшая частичка дара, и если он оказывался тёмным, носителя уничтожали.
Вот только мальчик этого не знал, он просто очень хотел, чтобы Борька проснулся, и, сам того не ведая, вместе с защитником разбудил дремавшую в себе тьму.
Так что, в принципе, для малыша мало что изменилось, просто если раньше Борька делал всё сам, без подсказок, то теперь ему нужно было давать точные инструкции, с чем Алекс неплохо справлялся.
***
В дальнейшем, развитый не по годам,а в свои пять лет наследник уже сносно читал и писал,он не смог усидеть на одном месте и отправился путешествовать по катакомбам вместе со своим защитником. Наверное, именно эта неусидчивость и предопределила его дальнейшую судьбув один из таких «походов» путешественники наткнулись на подземный бункер, вскрыв который, обнаружили под завязку напичканный «остров выживальщика»с полным набором всего того, что помогло бы выжить группе людей, полностью изолированных от внешнего мира. Где, кроме всего прочего, оказался огромный электронный архив, набитый совершенно разнообразной информацией. Питался этот подарок судьбы от работающего на водороде и запитанного прямо из подземных вод автономного генератора, обеспечивающего весь бункер энергией. Кроме этого, электронного, имелся ещё и аккуратно упакованный книжный архив. По-видимому, кто-то готовился пережить ядерную зимупредпосылок было более чем достаточно, но что-то не срослось, и Алекс, первоначально планировавший остановиться в бункере на несколько дней, остался надолго, очень уж сильна оказалась тяга к знаниям.
А книг, даже не учитывая электронные, оказалось вдоволь, от современной художественной литературы и многочисленных учебников до древних магических фолиантов,в основном, конечно же, по светлой магии: от травничества и чародейства и до боевых заклинаний высшего порядка,но кое-что затесалось и из запрещённого, тёмномагического.
***
Так они и жили, Алекс просиживал в библиотеке, смотрел фильмы, учился, а мёртвый Борька добывал ему пропитание, разбавляя крысиным мясом однообразные сухпайки, в достатке находившиеся в бункере.
Огонь, не доверяя защитнику,да и боялся он его,мальчик разводил сам, поэтому мясо в пищу шло исключительно жаренное, а вода кипячёная. Так что совсем уж скудным такое питание назвать было нельзя, хотя, конечно же, витаминов и не хватало.
Но не всё шло так хорошо, как хотелось бы, могущественные враги мальчика, не найдя останков ребёнка среди тех, кто был тогда на корабле, не успокаивались, и вскоре вокруг подземелья стали появляться какие-то люди.
***
Первый раз это был разношёрстный отряд наёмников, которых Алекс по неопытности буквально размазал по стенке, случайно оставив «в живых» лишь одного человека, в первые секунды сумевшего уклониться от удара и только поэтому оказавшегося в удобоваримом виде для опознания. Следом появились бойцы уже посерьёзнее, но им просто не повезло, и Алекс снова вышел победителем, увеличив свою армию на шесть человек.
Затем, после недолгого затишья, нагрянули мародёры, или, как они сами себя называлиискатели сокровищ. Но и их, и их последователей ждала точно такая же участьвсе они становились частью неживой армии Алекса.
Так продолжалось достаточно долго, и постепенно все, кто находился в теме, понимали, что в катакомбы под разрушенной столицей лучше не соваться, если не хочешь попасть в лапы к князю тьмытак прозвали последнего представителя великого дома.
Оставались лишь те, кто никак не хотел мириться с мыслью, что наследник жив, стремясь исправить упущение.
Вот и сегодня, получив предупреждение о появлении гостей, Алекс почти наверняка знал, кто они, рассчитывая вдоволь насладиться охотой.
Но планы планами, а на деле всё пошло не совсем так, как он рассчитывалточнее, совсем не так.
***
Их было шестеро.
«Пять архимагов стихийников и один чернокнижник очень высокого ранга. Вне уровней»,оценил после первой атаки Алекс. И если со стихийниками он бы ещё как-то справился, то тёмный маг оказался той капелькой, что склонила чашу весов в пользу пришельцев, и Лич, понимая, что проигрывает, решился на крайнее средствоиспользование родового оберега.
Небольшой серенький камешек, всю жизнь провисевший на шее Алекса, одели на него ещё во младенчестве, и из рассказов няни, а впоследствии от Борьки, он узнал, что это фамильная реликвия, передающаяся в его роду из поколения в поколение.
«Если будет совсем туго, ну прям вот край»,говорил, умирая Борька.«Просто сожми его в кулаке и попроси помочь».
И Лич, с трудом отразив слаженную атаку шестёрки и осознавая, что следующего удара не переживёт, воспользовался когда-то данным ему советом, с силой сжав камешек и произнеся про себя: «Помоги...»
Жизнь среди живых. Начало.
Солнечный луч проскользил по дощатой лестнице, перепрыгнул на покосившиеся перила и, словно раздумывая, заметался по стенке.
Илюха-а!.. Э-э-й!.. Выходи-и!.. Илюха-а!..заливались во дворе.
Ты надолго?видя прыгающего на одной ноге сына, решившего совместить одевание штанов с походом к двери, улыбнулась мать.
Не, Ма. Только сети кинем и сразу домой, холодно ведь...
«Ну да»,подумала женщина, глядя, как наконец-то осиливший одевание сынок, всё же не устояв, врезается в косяк.
Илья!всплеснула руками она, пытаясь подхватить потерявшего равновесие олуха, но не успела, и тщедушный парнишка со всего маху рухнул вниз.
Я не пострадал!тут же возвестил он.Мне не больно!
Кто бы сомневался,поджав губы, ответила женщина.Дал же Бог балбеса...
Ага,отмахнулся, поднимаясь на ноги, парень.
Мать покачала головой и, буркнув что-то, пошла закрывать дверь за ушмыгнувшим во двор чадом.
«Если сети ставить пошёл, значит, к завтрему рыбу принесёт»подумала она, вспоминая, куда убирала большой таз, в котором обычно солила добычу сына. Рыбу, а ничего другого он добыть не мог, она круто засаливала в тазу, а потом перекладывала в деревянную бочку в подвалепусть и не мясо, но в деле поддержания штанов вещь совершенно незаменимая. Тем более теперь, когда муж её, Филипп, почти год не выходил из дома.
Что тогда случилось, никто так и не узнал, но только уезжал он на вахту здоровым сорокалетним мужиком, а вернулся с неё семидесятилетним стариком, да ещё и совершенно без памяти.
Уж кого она только не водила к нему, и знахарок местных, и ворожей всяких. Даже целителя уездного вызывала, чтоб ему пусто было! Тьфу!
Тридцать рублей гадёныш взял, травку какую-то выписал и уехал! И ладно бы помоглотак ведь нет! Как был у неё вместо мужа дед, так и остался.
Она поначалу грешным делом подумывалаа может это и не Филипп вовсе? Перепутали может? Тут ведь как теперь разобрать-то? Разве что по родинкам, ну так она им счёту не вела, не до этого было.
Но в больницекуда, в конце концов, всё же пришлось ехать, сказали однозначноФилипп! Разве что очень старый. А вот дать ответ, почему он так враз постарел, не смогли, долго совещались, но в концовке только развели руками.
«Вам, говорят, теперь одна дорога, в столицу! Если где и смогут помочь, то только там!»
«И вправду»,подумала тогда она,«раз медицина бессильна, значит, не что иное это, как сглаз чей-томало ли завистников?»
«Но если так»,опять же возражала она сама себе,«то наложивший проклятье должен быть очень сильным магом, да при этом ещё и тёмным, а таких во всей Руси отродясь не бывало. Да и какие могут быть дела у крестьянина сиволапого с магами?»
Про сиволапого она, конечно, загнулахорошо они жили, богато даже.
И хотя их обычная деревенская изба о двух этажах,каких в Российской глубинке двадцать второго века видимо не видимо,давно уже справила столетие и жила своей жизнью,совершенно не считаясь с обитателями,то там чего отвалится, то здесь, только и успевай ремонтировать, женщина всё же верила что семья её относится никак не ниже, чем к среднему классу, разве что со скидкой на местные реалии.
Но это всё было в прошлом. А сейчас мужстарик, сындурак, а сама она никому не нужная баба.
***
Может, конечно, дураком в прямом смысле сынок-то её и не был, но уж очень медленно развивался. Ровесники его давно уж переженились да по городам разъехались, а у него всё на уме рыбалка да грибы, грибы да рыбалка...
Пробовала в школу его отдать, да куда там... Посидел в уголке тихонько в первый день да домой убёг, и послени ногой!
Поначалу переживала, конечно, сильно, все в роду у них грамотные, Филипп-то вообще семь классов закончил, а тут такое... Но потом как-то улеглось, даже привыкла.
Вон у Машки, соседки, через три дома, сын в школу пошёл, а там оказалось, что искра в нём есть, причём силы немалой... Вот и забрали парня в академию.
И вроде бы радоваться надо, раз такое делосынок присмотрен, одет, обут, глядишь, человеком большим станет. Но нет. Не вышло, искра гнилая оказалась, мертвячья... А с такими у государя разговор короткий, голова с плеч, и весь разговор. Да потом ещё и саму Машку с мужем забрали куда-то...
И хотя у Илюши никакой искры не было и быть не могло, кое-какая странность всё же имеласьбыл он художник.
Разве это странность?спросите вы.Подумаешь, великое дело, художник... Мало ли кто рисовать умеет, вон в столицах, говорят, на каждом углу галереи. Всяк по-своему малюет и по стенкам развешивает...
Но у Ильи свой стиль был, особенный. Он мог будущее рисовать. Со всеми подробностями.
Причём делал это редко, по наитию и только ночью, а наутро никогда ничего и не помнилдаже объяснить, что изображено, не мог.
Последний же свой шедевр написал незадолго до отцова отъезда,мать глянуластарик какой-то, и забыла. Это потом уже, когда всё случилось, стала на себе волосы рвать, ведь знала, что у сына дар, а присмотреться не пожелала.
Хотя даже если бы и обратила внимание, подумаешь, постаревшего батю написал. Будущее же... Кто ж знал, что оно так скоро наступит...
В общем, искала она плюсы отказа Ильи от школы и нашла их. Мать ведь. Сына всяко оправдает.
***
Так, то горюя, то радуясь, она и провозилась до позднего вечера, и только солнце коснулось верхушек деревьев, как её словно что-то ужалило.
Взмахнув руками и отбрасывая в стороны приготовленные под зерно пустые ведра, она, не разбирая дороги, со всех ног побежала к реке.
Тёть Тань! Тёть Тань!выскочили навстречу мальчишки.Илюха потонул! Илюха!
Но она уже и так всё видела.
Худенькое тело её сына лежало на траве, а рядом стояли оба его напарника, тринадцатилетние близнецы Кузьма с Тарасом.
Мы его достали,бубнил, схватясь за голову, Тарас,а он того.. Того уже... Не дышит...
Илья... Илюша...упала на колени мать.Как же это... Сыночек... Сыночек мой... Как же...
Приложив руки к лицу сына, она вздрогнула, ей показалось, что под ладонями куски льда, настолько холодными были его щеки.
Сыно-ок!истошно закричала она и, упав на бездыханную грудь, бессильно замолотила руками.
***
Тёть Тань! Тёть Тань!приводя в чувство впавшую в ступор женщину, заголосили со всех сторон мальчишки.Илюха ожил! Илюха!
Как это?пробормотала она, растирая залитое слезами лицо.Этого не может быть. Он ведь... Нет?!
Когда в глазах наконец развиделось, женщина ошарашено заморгала и, огласив округу громким воем, бросилась к сыну.
Сыночек! Илюшенька!причитала мать, лихорадочно ощупывая своего ребенка, ещё не веря в то, что он жив-живёхонек и сейчас сидит на том же месте, удивлённо хлопая глазами.