Даже не знаю, задумалась Мгла. Справиться с ней я не смогу, наши силы равны. А хотелось бы иметь какой-то веский козырь в рукаве, способный угомонить Погибель, если она окончательно обезумеет. Но что это может быть?
Она посмотрела на Владика, и тот беспомощно пожал плечами.
Разве что.
Мгла вдруг просияла и щелкнула пальцами.
Ну, конечно! Как же я могла забыть? Небесное оружие. Одно из них сохранилось, и находится у твоего друга.
Волшебный топор? пробормотал Владик.
Цент с секирой не расставался ни днем, ни ночью, даже в постель с собой брал.
Если бы нам удалось заполучить это оружие, мы бы имели гарантию того, что Погибель не сорвет весь наш план, заявила Мгла.
Заполучить? кислым голосом повторил Владик. Он с трудом представлял себе, как можно отнять что-то у Цента. Ведь злодей из девяностых сам был великим мастером по отъему чужого добра.
Там, где не действует сила, можно обойтись коварством и хитростью, намекнула Мгла. Он ведь доверяет тебе.
Цент? Он никому не доверяет.
Но от тебя он не ждет предательства.
Владик понял, к чему его склоняют. К немыслимому и страшному поступку. Богиня хочет, чтобы он украл у Цента его любимую игрушку. Это равносильно тому, чтобы войти в клетку с голодными и злыми дикими львами, и начать бить их палкой.
Я, наверное, не смогу, простонал Владик. Понимаете, Цент. Вы просто не знаете этого человека. Он ужасен.
Я понимаю, что прошу от тебя многого, согласилась Мгла. Но ведь согласись, что награда, ожидающая тебя, стоит любого риска. Только представь, как долго и счастливо ты будешь жить в новом мире. В мире, где никто не станет издеваться над тобой, подвергать унизительным процедурам или терзать голодом.
Владику очень-очень хотелось попасть в этот чудесный мир, вот прямо сейчас попасть. Но страх перед Центом был слишком велик. Тот мог искалечить или убить просто так, без всякой причины, а за попытку украсть волшебный топор он сделает с похитителем что-то совершенно немыслимое.
Я точно не смогу, пробормотал Владик. Вы не понимаете. Этот монстр, он.
Думаю, ты просто себя недооцениваешь, сказала богиня. Пусть этот Цент и силен, но ведь зато ты умнее.
Да, наверное, согласился Владик.
Вот и обыграй его умом. Завладей небесным оружием, и сразу возвращайся ко мне. Здесь твой злобный друг до тебя не доберется.
Владик прикинул, что к чему. Цента, он, конечно, боялся до икоты, и отнюдь не беспричинно, но на другой чаше весов лежала немыслимо заманчивая награда в виде пятисот лет жизни в прекрасном новом мире. Риск был велик, но, в данном случае, он пожалуй, был оправдан.
Я я постараюсь это сделать, выдавил из себя Владик.
Вот и умница, улыбнулась Мгла. Не сомневаюсь, у тебя все получится. Ты сильнее, чем думаешь о себе сам.
Слышать комплименты от красивой девушки было приятно, но Владик все равно не мог отделаться от мысли, что обокрасть Цента будет весьма непросто.
Мгла поднялась со своего места и медленно дошла до двери, ведущей в спальню. Затем обернулась, и поманила Владика пальчиком. Тот растерялся.
Мне к вам подойти, да? спросил он с глупым видом.
Подходи, подходи, не бойся, загадочно улыбнулась Мгла. Думаю, я знаю, как придать тебе решимости для предстоящего дела.
С этими словами она скрылась в спальне. Владик, нервно шмыгая носом, и не веря своему счастью, крадучись, проследовал за ней.
Глава 14
Цент позволил себе прибавить скорость лишь после того, как они покинули пределы города, а с обочин пропали люди, подчиненные чьей-то недоброй воле и занятые, безусловно, недобрым делом. Цент видел не все, но видел достаточно, чтобы прийти к однозначному выводув городе затевалось злодейство неслыханных прежде масштабов, и за всем этим явно стояли либо сами древние боги, либо их подручные демоны.
Когда город остался за спиной, а вдоль трассы потянулась частная застройка пригорода, Цент позволил себе утопить педаль газа в пол. Грузовик, взревев, бодро помчался по пустой дороге.
Стыдно было это признавать, но визит в кошмарный город поколебал отвагу князя. Казалось бы, за время зомби-апокалипсиса, да и за не менее богатые на события времена благословенных девяностых, успел насмотреться на все, что только возможно, и ничто уже не сможет ввергнуть в удивление, а уж тем более в страх. Но, как выяснилось, Цент недооценил темные силы. Те, надо отдать им должное, не разучились удивлять. Город, кишащий загипнотизированными людьми, занятыми возведением некого загадочного, но, безусловно, злодейского, сооружения, поселил в отважном сердце Цента семена страха. Он и прежде понимал, что древние боги являются опасными и грозными противниками, но в этот раз демонстрация их могущества потрясла князя. Настолько потрясла, что в голове его сложился только один вариант решения возникшей проблемы, не слишком продуманный, весьма радикальный, но, в настоящий момент, кажущийся наиболее эффективным.
Бедный Владик, нарушила молчание Инга. Мне не верится, что мы его потеряли. Он ведь пропадет там один. Или уже пропал.
На фоне информации, полученной в ходе разведывательной операции в логове врага, судьба какого-то Владика тревожила Цента меньше всего. Он даже успел забыть о существовании программиста, будто того никогда и не было на свете. Сделать это оказалось нетрудно. Цент вообще с легкостью вычеркивал из памяти тех, кто ему не нравился.
Забудь о нем, посоветовал князь, не спуская глаз с дороги. Не до очкарика сейчас. Сама видела, что там делается.
Инга с укором покосилась на Цента, и ворчливо произнесла:
Как ты можешь так говорить? Владик был одним из нас. Он твой друг, и ты с такой легкостью бросил его.
Цент терпеть не мог, когда ему начинали читать нотации. Особенно, когда этим раздражающим делом начинали заниматься представители низшей формы жизни, то бишь бабы.
Сообщаю, произнес он громко и с нажимом. Владик мне не друг. Он, в лучшем случае, знакомый, притом не очень близкий и не сильно любимый. Жалко ли мне его? Что ж, не буду кривить душойза минувшие два года я успел привязаться к этому убогому беспомощному человечку. Но пойми и ты, что гибель Владика была предрешена. Он с самого начала был обречен. На самом деле, Владик прожил гораздо дольше, чем должен был. По всем законам мироздания он должен был погибнуть в первый же день зомби-апокалипсиса. То, что очкарик сумел протянуть целых два года, ни в коем случае не его заслуга. В этом виноваты третьи лица, и я, пожалуй, больше прочих, за что мне еще предстоит держать ответ перед лицом Всевышнего. Гибель очкарика вполне закономерна, и тут нет причин для скорби. Как доберемся до ближайшего не разграбленного магазина, помянем малыша тушенкой и пивом. И будет с него. Потому что неприлично горевать о каком-то Владике, когда на кону стоит судьба всего оставшегося человечества и моей княжеской карьеры. Откровенно говоря, о Владике вообще горевать неприлично. Потому что это я просто так сказалпоминки. А на самом деле имел в виду праздничный банкет. Не подумай, что я действительно желал очкарику смерти. Это не так. Я желал ему жизни. Долгой, мучительной, наполненной горестями и разочарованиями, обидами и обломами, скудным питанием и половым воздержанием. А смертьразве это трагедия? Смерть, это мгновение. Рази нет Владика. Он и почувствовать толком ничего не успеет. Разве же эти монстры умеют попытать да помучить? Вот я бы постреленка просто так на тот свет не отпустил, дня три терзал бы. Так что можно смело сказать, что прыщавый балласт легко отделался.
По лицу Инги было видно, что объяснениями Цента она осталась недовольна, но девушке хватило ума не развивать данную тему. Вместо этого она спросила:
Что ты планируешь делать теперь? Ты ведь что-то планируешь, да?
О, да! плотоядно оскалившись, заверил собеседницу князь. Кое-что я действительно планирую. Первым делом планирую добраться до Цитадели, затем планирую хорошенько отъесться шашлыком, отмыться в баньке и отоспаться на перине, после чего в силу вступит вторая часть моего плана.
В чем же она состоит?
Мне кажется, тут все очевидно, пожал плечами Цент. Едем по воинским частям и арсеналам, затариваемся гаубицами и установками залпового огня, после чего заявляемся в дьявольский город и прекращаем всю эту злодейскую деятельность. Вообще-то хорошо бы разжиться парочкой ядерных фугасов килотонн на пятьдесят, чтобы уж наверняка. В общем, стираем город с лица земли со всем, что в нем есть.
Инга уставилась на Цента дико округлившимися глазами.
Ты ведь сейчас пошутил? с надеждой спросила она. Это ведь шутка, да?
Какие шутки, когда мир в опасности? возмутился князь. Я такими вещами, как ядерные фугасы, не шучу. Сказал, что применю, и применю. Мне для темных сил килотонн не жалко.
Но ведьИнга от изумления даже лишилась дара речи.
Ну что еще? проворчал Цент. Да, мне тоже не нравится перспектива применения ядерного оружия. Но поверь, есть вещи и похуже. Ты просто не сталкивалась с силами ада, а вот я с ними встречался. И могу тебя заверитьэто очень неприятные личности.
Инга, наконец, справилась с собой, и выпалила:
Да ведь в городе люди! Живые люди! Их там сотни, если не тысячи. И если ты станешь обстреливать город из пушек, или, не дай бог, используешь ядерное оружие, они же все погибнут. Этого нельзя допустить.
Эти люди под контролем темных сил, напомнил Цент. Пока не побеждены древние боги, или кто там подчинил их себе, их не спасти.
Значит, нужно придумать, как победить этих самых богов, подсказала Инга. Но обстреливать город, это безумие.
Победить богов? усмехнулся Цент. Думаешь, это так просто? Думаешь, это какая-то шпана? Это, блин, боги! Притом не такие, как наш русский Иисус, который всех любит и все прощает. Эти злобные, дикие, свирепые, у них на уме одни гадости. Притом убить их можно только небесным оружием, которого, в настоящий момент, у меня нет. Его забрал гнусный неблагодарный Коля. О, сколь безмерными будут его страдания, сколь глубока будет бездна боли, в кою я погружу его черную душонку. Я его найду, я его, гниду, из-под земли извлеку. И тогда грянет пытка. Ух, что я с ним сделаю. Для начала глаз ему шилом выковырну, потом расплющу пассатижами левое яичко. Потом подключу паяльникверное средство, никогда не подводит. Познав паяльник, Коля поймет, сколь глубоко он был неправ и как велика пагубность его заблуждений. Но на этом терзания не закончатся. Напротив, все это станет лишь началом для целой череды феерических мук и нескончаемой боли.
Возможно, Коля и заслужил это, прервала кровожадную речь Инга, но люди в городе не сделали ничего плохого. Они невинные жертвы.
Разберемся по ходу, уклончиво ответил Цент. Я тоже без нужды геноцид устраивать не жажду, но если не будет иного выхода, боюсь, придется пожертвовать многими ради победы над злом. Давай-ка сперва доберемся до Цитадели, а там уж решим, как быть.
Ехали без остановок, благо полный бак это позволял. Цент даже не останавливался возле придорожных магазинчиков, чтобы поискать еды и сигарет. Терпел. Инга тоже терпела. Впрочем, убаюканная тряской, она вскоре заснула, утомленная как физически, так и морально. Цент был рад этому. Никто не отвлекал пустой болтовней, не лез с советами, не указывал, что делать. Можно было спокойно подумать о важном. О том, например, каким еще невероятным пыткам он подвергнет вероломного Колю, когда отловит его. Следовало набросать пыточный план заранее, и действовать строго по нему, пункт за пунктом. А то ведь Цент себя знал. Если начать импровизировать, обязательно сорвется и умучает Колю слишком быстро. Что недопустимо, ведь не так важна интенсивность пытки, как ее продолжительность и регулярность. Впрочем, талант палача тут тоже играет не последнюю роль. Какой-нибудь бездарь даже по учебнику не сумеет толком ввергнуть в страдания, а вот терзателю, наделенному природным даром, никакие шпаргалки не нужныон интуитивно чует и дозировку, и продолжительность и температуру нагрева паяльника.
Разбудил Ингу довольно сильный толчок. Открыв глаза, она обнаружила, что за окнами уже воцарилась ночь. Автомобиль стоял на месте, фары были выключены, но в кабине горел свет. Цент, матерясь сквозь зубы, шарил рукой под сиденьем, пытаясь что-то там найти.
Ну как так можно? сокрушался он. Куда катится мир? Монтировки, и той нет.
Где мы? спросила Инга, потирая глаза и широко зевая.
На бескрайних просторах отчизны, ответил ей князь. Посмотри под своим сиденьем, у тебя там ничего нет?
Нашлась не просто монтировка, а целая сумка с инструментами. Цент порылся в ней, и выбрал огромный гаечный ключ. То еще оружие, особенно против зомби, но всяко лучше, чем встречать нечисть голыми руками.
Куда ты собрался? забеспокоилась Инга.
Надо тачку заправить, ответил Цент. Ну и харчей поискать. У меня от голода уже глаз дергается.
Мы сейчас на заправке?
Да. Пойду, гляну, что там и как.
Я с тобой! вызвалась Инга, схватив из сумки с инструментами небольшой молоток.
Цент не стал возражать. В конце концов, кто знает, что здесь творится, а он, считай, безоружен. В такой ситуации любая помощь не будет лишней.
Выбравшись из грузовика, они какое-то время стояли возле кабины, прислушиваясь к ночной тишине. Рядом черной громадой возвышалось здание автозаправочной станции. Воздух был непривычно прохладный и свежий. Где-то на самом горизонте беззвучно сверкнула молния.
Мы полезем туда без света? дрогнувшим голосом спросила Инга, имея в виду заправку.
Цент вытащил из кармана зажигалку, в противоположный торец которой был встроен крошечный светодиодный фонарик. Света он давал чуть, но это было лучше, чем ничего.
Место тут глухое, поселков поблизости нет, шепотом сказал князь. Если внутри и есть мертвецы, то немного. Управимся. Главное их не прозевать. Ну, готова?
Инга хоть и трусила, но решительно кивнула головой. Близость Цента придавала ей уверенности. Тот был человеком свирепым и жестоким, обожал причинять людям боль, но в нынешние непростые времена именно такие страшные персонажи были наиболее успешны в деле выживания. А дело это было непростое.
Дверь магазинчика при заправке не была заперта. Цент осторожно приоткрыл ее, включил свой крошечный фонарик, и обвел им недра помещения. Все здесь пребывало в относительном порядке, хотя товара на полках заметно поубавилосьвидимо, сюда до них уже заглядывали мародеры. Что тоже было добрым знакомесли на заправке и водились зомби, прежние визитеры о них позаботились.
Вроде бы все тут чисто, сказал Цент, просачиваясь внутрь. Инга проскользнула следом, держа дверь открытой на случай панического отступления.
Так, где тут стеллаж с харчами? произнес Цент, продвигаясь вперед. Чем дальше, тем больше он убеждался в том, что никаких мертвецов здесь нет. Хотя бы потому, что отсутствовал характерный трупный запах, неизменно сопровождающий зомби. Воздух внутри заправки был не самый свежий, но тухлятиной не воняло.
Сухарики? Орешки? Где вы? ласково позвал Цент. Я пришел вас спасти.
Вдруг свет крошечного фонарика скользнул по какой-то куче тряпья у стены, и эта куча внезапно шевельнулась. Будь Цент слабонервным, он едва ли сумел сдержать вопль ужаса. Но поскольку являлся он осененным крутостью перцем, среагировал соответствующим образомзанес для удара гаечный ключ и стал неслышно подкрадываться к горе ветоши. Инге, которая продолжала трусливо топтаться в дверях, он ничего говорить не стал, дабы баба не закатила истерику раньше срока. Возможно, здесь всего лишь один зомби, притаился под тряпками и хитро выжидает. Вот сейчас как получит ключом по голове, будет ему, тухлому, урок, как с конкретными пацанами в прятки играть.
Добравшись до кучи, Цент решил вежливо сообщить мертвецу, что тот обнаружен. Ну и сообщилдушевно двинул ногой, готовясь размозжить голову зомби, когда тот выскочит из своей бездарной засады. Но вместо привычного замогильного рычания в ответ на удар Цент услышал болезненный вопль, а затем и вовсе членораздельную речь.
Нет! Пожалуйста! слезно бормотал кто-то, судорожно копошась под ворохом тряпья. Не надо! Не ешьте меня! Я невкусный!
Странное делоголос показался Центу знакомым. Наклонившись, он сдернул в сторону тряпки, и едва сумел сдержать возглас изумления. Потому что прямо перед ним, на полу копошился старый знакомыйсказочник Коля, а рядом с ним лежала похищенная у законного владельца мистическая секира духов.
Вы кто? Вы люди? трусливо выспрашивал Коля, ослепленный светом фонарика. Вы живые люди? Вы меня не обидите, да?
Цент бросил гаечный ключ, наклонился, и поднял с пола топор. Едва секира оказалась в его руке, как узор на лезвии ярко вспыхнул синим огнем, осветив весь магазинчик. В его свете Коля наконец-то сумел разглядеть, с кем свела его судьба-злодейка.