Хочешь сказать, что ее похитили? демонстративно усмехнулся Алек.
Впрочем, в его голосе чувствовалась не столько насмешка, сколько судорожная работа мозга по поиску ответа на вопрос, кому это могло понадобиться. Ему было сложно представить, что Анну, безобидную, добрую Анну, кто-то мог ненавидеть так сильно, что вышвырнул в расщелину, где вопрос ее выживания был весьма сомнительным.
Анна не сказала этого прямо, покачала головой Сэм. но покинуть дом в бурю было не ее идеей однозначно.
Но зачем кому-то избавляться от Анны? нахмурился Чед, пройдя и сев в кресло. Он пытался представить, на что рассчитывал преступник, скидывая девушку в расщелину.
Семья Ричардсон богата. почесав подбородок, произнес Алек. Очень.
Да, но деньги, как мотив, можно вычеркнуть. покачала головой Сэм. Анна сказала, что она и ее дед остались единственными живыми членами семьи. Так что, если кто-то из них погибнет, то деньги перейдут к другому.
А если погибнут оба? вскинул брови Чед.
Деньги будут направлены в фонд. отозвалась Сэм. Что касается другого варинта, я сильно сомневаюсь в том, что мистер Ричардсон похитил свою внучку, чтобы получить ее часть наследства.
Определенно, улыбнулась Оливия.
А что если дело не в деньгах? вопросил Алек. Можно предположить, как мотив ревность или ненависть.
Анна ничего не говорила о людях, которые желали бы ей смерти? поинтересовалась Оливия. Может, бывший или коллега деда, который оказался не у дел из-за него?
Нет, ничего, покачала головой Сэм.
Мы могли бы попробовать выяснить это сами, предложила Оливия. если Анна ничего не хочет говорить, то за нее это сделает интернет. Я могу поискать тех людей, кому было бы выгодно избавление от Анны.
Это все здорово, кивнул Чед. но вы не хотите поделиться этим с помощником шерифа? Едва ли мы справимся с этой работой лучше него.
Он допросит Анну сам, покачала головой Оливия. и узнает то же, что знаем мы, или больше. Так что, мы лишь собьем его своими мыслями по этому поводу.
Чед нахмурил брови, бросив на Оливию внимательный взгляд. Он сел ровнее на месте, обернувшись в сторону Алека, стоящего со сложенными на груди руками и усердно о чем-то размышляющим.
Бросьте, вы же это не серьезно? фыркнул Чед, отвернувшись и закинув руки за голову. Однако, стоило его взгляду наткнуться на Сэм, переглянувшуюся с Алеком, как парень напрягся. Его улыбка сошла на нет. Да ладно, вы правда хотите влезть в это?
А тебе разве не интересно? вопросила Сэм, пожав плечами.
Так ладно, с вами двумя все понятно. Сэм не нравится перспектива просто отдохнуть, Оливия помешана на тайнах и загадках. Тут никаких вопросов, я даже не удивлен. развел руками Чед. Но ты, Алек, почему на их стороне? Я думал, мы договорились, что едем сюда отдыхать, а не влезать в чужое расследование.
Да брось ты, покачал головой Алек. мы просто нашли новую тему для разговора. Никто на самом деле не собирается лазить по окрестностям с фонариком в зубах в поисках преступника.
Отлично, пораженно глядя на друга, вздохнул Чед. ты запал на Анну, верно? И теперь пытаешься произвести на нее впечатление. Просто прекрасно. Очень здорово.
Че-ед, протянула Оливия укоризненно.
Эй, нет! произнес он. Вот как хотите, но мы приехали сюда отдыхать. Вы обещали мне, Алек, что никакой учебы и никакой работы, Ли и Сэм, в течение этих недель. Вы клялись мне, что мы будем просто отдыхать, кататься на сноубордах, тусить у камина, а не вляпываться по самыекхм Чед бросил быстрый взгляд на Оливию, демонстративно заинтересованно вскинувшую бровь. по уши. Так что, нет, нет и еще раз нет! Достаточно уже того, что вся эта история с Анной вообще случилась.
Тебе самому-то не интересно? вопросила Оливия.
Нет, фыркнул он. но знаете, что? Я иду в гостиную любоваться камином, а вы трое можете подумать над своим поведением.
Чед развернулся и вышел из комнату девушек, нарочито громко топая по коридору, чтобы никто не усомнился в его яром и стойком желании развалиться на диване и потратить множество часов на любование огнем.
Этоэто интересно, да? произнес Алек, все еще продолжающий смотреть вслед другу. Иногда я забываю, что Чед может быть настойчивым.
И что, мы просто так оставим тот факт, что Анну похитили, а она не горит желанием обсуждать это с полицией? вопросила Сэм.
Ты слышала Чеда, вздохнула Оливия, разведя руками. мы правда обещали ему отдых. Ты знаешь, весь этот процесс развода его родителей был трудным. Да весь год был трудным.
Ли права, кивнул Алек.
Ты серьезно собираешься оставить все так? обернувшись к Оливии, вопросила Сэм тоном, в котором сквозило неприкрытое недоверие. Брось, однажды ты догнала и заставила поднять мусор парня, выбросившегося фантик мимо урны, а затем каким-то образом убедила стать его волонтером в организации по переработке мусора. Мимо ты пройти не можешь в принципе.
А что ты предлагаешь делать? вопросила Ли. Оставить Чеда одного, а самим начать разбираться в ситуации?
Нет, конечно нет. покачала головой Сэм, хитро блеснув глазами. Но мы могли бы совмещать. Например, поискать информацию об Анне в интернете, а завтра съездить в тот музей, чтобы Чед не оставался один. Что скажете?
Оливия обернулась к Алеку, заинтересованно глядящему на Сэм. Блондинка, вскинув правую бровь, задумчиво покосилась в сторону.
Мне нравится твоя идея, кивнула Оливия. и если никто в этой комнате не против, то мы и вправду могли бы кое-что поискать. Немного.
Алек согласно покачал головой, скрестив руки на груди.
Хуже от этого никому не станет. улыбнулся он.
ГЛАВА 4. МУЗЕЙ РЕЙДЖЕРС
Утром, сразу же после завтрака, компания друзей во главе с помощником шерифа разместились в высоком черном внедорожнике. Максвелл вынужденно направлялся в отделение шерифа, чтобы доложить начальству о проделанной работе, и предложил подбросить компанию до музея. В этих местах, где весь город мог располагаться на одной лице, всем и всегда было по пути.
Внедорожник помощника шерифа был крайне похож на тот, что доставил друзей в Моунтинскай. Отличались машины лишь наличием у этой опознавательных знаков отделения полиции, стойкого запаха кофейных зерен внутри салона и перегородкой, отделяющей водителя от задних сидений.
Оливия, Сэм и Алек, сидящие сзади, нарочито старались не обращать на нее никакого внимания, стоически игнорируя ехидные ухмылки Чеда, которого по неизвестной причине Максвелл усадил рядом с собой. Оливия предполагала, что симпатия между ними возникла еще в тот момент, когда они вдвоем вытаскивали Анну из расщелины, работая слаженной командой. Чед всегда умел производить хорошее впечатление на работников полиции и старших коллег отца. Девушка причисляла эту способность к магии классического светловолосого и улыбчивого капитана футбольной команды.
Так что вы хотите увидеть в музее? поинтересовался Максвелл, когда внедорожник проехал табличку с надписью «Рейджерс».
Оливия, за время поездки уже успевшая привыкнуть к виду бескрайнего пейзажа гор, чьи склоны сияли под яркими лучами солнца, встрепенулась и начала вглядываться в узкие улочки между домами. Город, в который они въезжали, был больше Моунтинскай и пользовался, вероятно, большей популярность среди туристов. Потому как среди двухэтажных особняков примостилось несколько кафе, сквозь окна которых виднелись улыбчивые лица посетителей, и даже пара сувенирных лавочек с интересными вывесками. Деревянные, словно игрушечные. домики со всех сторон были окружены гирляндами, фигурами оленей и различными рождественскими украшениями. Местные жители, казалось, улыбались друг другу и всеми миру разом. Их добрые, счастливые лица невольно вызывали ответную улыбку.
Алек, выросший в культуре, где улыбаться было принято лишь друзьям или родственникам, всегда удивлялся этой особенности некоторых людей или даже целых городов. Ему в силу своего воспитания было трудно раздаривать улыбки в каждую сторону, быть приветливым с незнакомцами или приглашать на ужин, который в его семье было принято делить только с близкими друзьями, случайного встречного.
Когда он впервые приехал в университет, попав в программу обучения заграницей, его сильно удивляла способность местных разговаривать, словно старые друзья, с совершенно незнакомыми людьми. А фраза: «Эй, как дела?», оброненная незнакомцами и, зачастую, не требующая ответа, вгоняла в ступор.
Во время одного такого разговора на вечеринке, когда Алек начал подробно рассказывать о своих делах незнакомцу, растерявшемуся от такого поворота событий, он и познакомился с Оливией. Улыбчивая блондинка, казалось, светящаяся изнутри, была первой, кто объяснил ему принцип такого общения. В тот же вечер она познакомила его с Самантой и Чедом, а тот со своими приятелями, через которых он встретил уже других своих знакомых. С каждым днем, проведенным в том университете, Алек все больше погружался в чужую культуру, обзаводясь знакомыми и друзьями и учась взаимодействовать с помощью фразы «Эй, как дела?», смысл которой до него все еще не дошел.
Впрочем, все еще было впереди. На самом деле, отправляясь на учебу, он ужасно нервничал. Алек никому об этом не говорил и никоим образом не демонстрировал, однако осознание того, что он человек другой культуры и менталитета словно заранее дистанционировало его от других людей. Он чувствовал себя лишним и, осознавая это, сам не стремился заводить друзей и вписываться в компании, словно отгораживая себя от возможных потрясений.
Поэтому он был особенно благодарен своим друзьям, которые сами его нашли среди всех людей. Он ценил каждого из них. Даже Оливию, чей характер шел вразрез с его, нередко вызывая раздражение или даже жгучее недовольство.
Понятия не имеем, отозвался Алек, обернувшись к Максвеллу. но нужно использовать по максимуму все местные достопримечательности, не все же по склонам таскаться.
К слову о склонах, кивнул Максвелл. вы были на той стороне горы, где будка Джона? Там поставили трамплины для сноубордистов.
Мы еще нигде в горах толком не были, отозвалась Саманта.
Что, правда? хохотнул Максвелл. Вы приехали отдыхать в горы, но не были на склонах? Чед, они что, тебя одного кидают?
Я не люблю сугробы, отозвалась Сэм.
У меня итоговая работа в процессе написания, пожал плечами Алек.
А меня Чед с собой не берет, произнесла Оливия.
Потому что ты не умеешь кататься, отозвался парень, обернувшись к подруге и глядя на нее сквозь ячейки перегородки. в последний раз, когда я пытался тебя научить, ты снесла пожилую леди на лыжах. Леди, которая каталась значительно лучше тебя в свои преклонные шестьдесят пять.
Вот, фыркнула Оливия. он каждый раз припоминает мне ту оплошность и делает вид, что это моя вина.
А чья еще? вскинул брови Чед.
А кто меня отпустил? возмутилась Ли.
А кто кричал, что она Трэвис Райс? с тяжелым вопросил Чед.
Максвелл хохотнул. Ему не хватало компании людей своего возраста. В Рейджерсе, где он так старательно пытался продвинуться по службе, жили в основном зрелые люди со своими детьми, которые в скором времени должны будут сесть на самолет и улететь за горизонт к лучшей жизни. Порой Максвеллу нужна была компания, чтобы пропустить по стаканчику или просто поговорить. Каждый сезон он встречает лишь пару тройку людей своего возраста, приехавших отдохнуть, и каждый раз они уезжают домой, оставляя его вновь в одиночестве. Максвелл не жаловался, но все чаще задумывался о смене места жительства.
К слову о криках, произнесла Сэм, переведя взгляд с Оливии на Чеда. Если что-то она и уяснила за время их общения, так это то, что вмешиваться в их споры точно не стоит. что тебе сказала Анна?
Максвеллу нельзя говорить с нами о расследовании, отозвался Чед недовольно, словно это он был помощником шерифа и вел дело.
Тут и говорить-то не о чем, хмыкнул Максвелл, пожав плечами. девушка категорически отказывалась разговаривать со мной вчера. А сегодня она должна прийти в офис шерифа, чтобы зафиксировать свои травмы и дать показания, так что говорить ей придется уже с шефом.
Бедная Анна. вздохнула Оливия, кинув выразительный взгляд на Сэм. У полиции нет подозреваемых?
Максвелл кинул внимательный взгляд через зеркало на девушку. Блондинка смотрела на него широко распахнутыми голубыми глазами и выглядела столь невинно и безобидно, что будь перед ним подозреваемая, то у помощника шерифа сформировалось бы стойкое предубеждение в ее адрес. Однако молодой человек был немного, но знаком с Оливией. И за столь короткий срок общения он уже понял, что любопытство этой девушки может соперничать лишь с раздражительностью Саманты.
У полиции нет оснований, чтобы рассматривать этот случай как похищение. отозвался Максвелл. По крайней мере, до показаний Анны. О, а вот и ваш музей.
Компания перевела взгляд на правую сторону улицы, где возвышался двухэтажный особняк насыщенного красного цвета с высокой, причудливой формы сероватой крышей. Музей выглядел небольшим, но утопленный в стене портик и классические архитектурные орнаменты придавали музею непередаваемый шарм. Взгляд Саманты зацепился за чередование переплетенных прямых линий, меандров, располагающихся горизонтально и вертикально по карнизу здания. Однако, большее внимание стоило бы уделить окнам, которые архитекторы бы несомненно назвали палладианскими. Окно состояло из трёх проемов: большого центрального, завершающегося полукруглой аркой, формирующей своеобразный антаблемент, и двух боковых малых проемов, отделённых от центрального колонками.
Ну ничего себе, выдохнул Алек.
Красивый, да? с отчетливой гордостью в голосе отозвался Максвелл. Наш музей спроектировал один архитектор, доставленный в эти места во время войны. Его сильно ранило во время боевых действий, и командование приняло решение перевести его на лечение в горы. Он жил здесь несколько лет, пока не закончилась война, и в благодарность за доброту и гостеприимство спроектировал музей, в котором могла бы уместиться вся его история.
Потрясающе, выдохнула Саманта, искренне пожалев, что ее фотоаппарат остался в отеле.
Передавайте привет Энди. кивнул Максвелл. Увидимся вечером.
Компания, выскользнув из салона внедорожника, замерла перед музеем, разглядывая необычные окна. Сэм пристально всматривалась в орнамент, украшавший здание, невольно сравнивая его с особняком одного известного обеспеченного человека, который жил в Англии несколько веков назад. Безусловно, масштабами музеи не мог тягаться, но по красотевполне.
Сэм, ты идешь? крикнула Оливия, обернувшись.
Только тогда Саманта заметила, что ее друзья ушли вперед, а она все продолжает смотреть на окна. Девушка поспешила догнать компанию.
В небольшом круглом холле музея, несмотря на поздний час, было пусто и темно. Лишь несколько ламп на стенах, выполненных из панелей темного, крепкого дерева, неярко горели, отбрасывая на пол причудливые тени. В музее царила тишина, прерываемая лишь ровным движением стрелок в настенных часах.
Может, у них выходной? негромко предположил Чед, оглядывая широкую винтовую лестницу, застеленную ковром, которая уходила в сторону второго этажа.
Максвелл бы предупредил, произнес Алек, пожав плечами. Он звучал неуверенно, откровенно сомневаясь в собственных словах.
Можем, мы тогда вскинув брови, предложил Чед, недвусмысленно указав пальцем на дверь за их спиной.
Вот еще, хмыкнула Оливия и, набрав воздуха в легкие, крикнула:Здесь есть кто?
Хорошо, что мы не в пещерах, произнес Чед. иначе летучие мыши снесли бы нам головы.
На втором этаже раздался звонкий звук разбитого стекла. Казалось, упало что-то по-настоящему массивное, что заставило содрогнуться здание, а друзей вжать головы в плечи. Следом, почти секунда в секунду, раздались чьи-то шустрые шаги. Друзья замерли, переглянувшись.
Неожиданно на лестнице показалась чья-то голова с удивленными зелеными глазами.
Да ладно?! произнес молодой паренек, подскочив и шустро спустившись на первый этаж.
Это оказался высокий худощавый парень, лет двадцати, одетый в теплые спортивные штаны, ботинки и футболку с длинными рукавом. Он был загорелым, с широкой, счастливой улыбкой и очками, которые делали его глаза еще больше и выразительнее.