Сразу после завтрака, то есть в девять, Алик пошел открывать лавку, поскольку перед Рождеством мы начинали работать на час раньше. Я же, захватив недопитый кофе, отправилась к себе в кабинет звонить инспектору Норману. Инспектор по началу моему звонку обрадовался, заметив, что мы уже давненько никуда не выбирались вместе, предложил было встретиться в «Специи», но я не стала тянуть кота за хвост и спросила, не он ли занимается делом Креченского.
Дженни, только не говорите мне, что и Вы расследуете это дело, сказал он довольно строго.
Пока нет, но я хотела бы узнать некоторые подробности, если не возражаете, как можно более вкрадчиво начала я.
Там и подробностей нет, почти перебил меня инспектор. Все чистомуж решил избавиться от жены, она, видимо, заподозрила, написала письмо в полицию, но опоздала на один день.
А отпечатки пальцев на баночке с ядом обнаружили? поинтересовалась я.
Джении, отпечатков нет потому, что он их тщательно стирал на всякий случай, инспектор начинал раздражаться.
А яд в ее крови или теле обнаружили?
Сегодня будут результаты повторного вскрытия, отрезал инспектор.
То есть поначалу вскрытие ничего не дало? продолжала расспрашивать я.
Дженни, это такой препарат, что вызывает внезапный отек легких, а у нее накануне был кашель, начиналась простуда и даже температура немного поднялась.
Доктора вызывали?
Нет, но они сами ездили в клинику. Врач поставил диагнозбронхит, что-то там вколол и прописал лекарство.
А на следующий день, когда она умерла от отека легких, заподозрили врача, а не умышленное убийство. Так?
Ну, почти так. Только врача не подозревали, но допрашивали.
Потом, в пятницу, пришло письмо, полиция провела обыск, нашла бутылек с ядом и арестовала Креченского.
Кстати, кто Вас нанял, Дженни?
Не могу пока ничего сказать, ответила я. К тому же, я не уверена, что возьмусь за это дело.
И правильно! обрадовался инспектор.
А письмо было написано от руки или напечатано на компьютере?
Напечатано, но подпись и дата сделаны ручкой. Эксперты уже сравнили почеркписьмо написано женой, предупредил он мой вопрос.
А где брали образец почерка?
Я чуть не проговорилась, что в доме я не нашла ни единой записной книжки или письма, или чего-нибудь написанного от руки.
В чековой книжке, признался инспектор.
И тут я сообразила, что в доме не было компьютера, на котором Соня могла бы напечатать письмо. Снова прикусив язык, я поинтересовалась у инспектора нейтральным тоном, проверили ли они файл на компьютере в доме Креченских.
Да, мы целиком компьютер изъяли, объяснил мне инспектор. Файл на месте, напечатано письмо, похоже, на их же домашнем принтере. Все чисто!
Похоже или напечатано? ухватилась я.
У них принтер струйный и старый. Печатает с характерными подтеками. Кроме того, если Вы еще не в курсе, жена Креченского была застрахована на пятьдесят тысяч долларов, которые он, видимо, рассчитывал получить, заключил инспектор.
Я-то была в курсе. Это инспектор был не в курсе, что Креченский имел еще сына и любовницу, но я не собиралась его информировать. По крайней мере, пока.
А отпечатки на письме и конверте проверили? не сдавалась я.
Инспектор ответил не сразу, видимо, копался в бумагах.
Честно говоря, не помню точно, проверяли ли. Почерк-то совпал, напомнил он мне.
И все-таки, проверяли отпечатки на письме?
Перезвоню в лабораторию, буркнул инспектор. Вы дома?
И дома, и на работе, пошутила я.
Инспектор перезвонил минут через пять и сказал, что отпечатков ни Сони, ни Креченского на конверте и бумаге, на которой было отпечатано письмо, не обнаружено.
И как Вы это объясните? поинтересовалась я.
Ну, не знаю, отозвался инспектор. Возможно, она была в перчатках.
А Вы сейчас в перчатках? спросила я нейтральным тоном.
Нет! рявкнул инспектор. Не вздумайте мне снова дело развалить!
Он имел в виду предыдущее мое расследование. Я напомнила ему, что я дело не развалила, а раскрыла, но он, как будто пропустил мое замечание мимо ушей. Я подумала, что пора прощаться пока инспектор окончательно не разозлился, поблагодарила за информацию, пообещала, что буду держать его в курсе дела, поскольку речь шла об убийстве и положила трубку.
Настало время заводить новый блокнот. Я покопалась в столе и нашла не блокнот, но довольно толстую тетрадь, решила, что так даже лучше, и крупными буквами вывела на обложке «Дело N 2». На первой странице я написала крупными буквами «Мотивы убийства» и стала составлять список подходящих мотивов. Первым, на мой взгляд, могли быть деньги. «Проверить, насколько Володя материально зависел от жены и зависел ли вообще,» написала я на отдельном листке. Еще одним возможным мотивом была ревность. Тут я вспомнила, что так и не выяснила у Люси, откуда у Анны был ключ от дома Володи, и набрала ее рабочий номер.
Что нового? поинтересовалась Люся.
Ничего, кроме того, что письмо напечатано на компьютере Креченских и на их принтере, ответила я, чтобы немного расстроить ее. Ты не сказала мне вчера, откуда у Анны ключ от дома Креченских.
Не знаю, выдохнула Люся. Я вчера с утра с ней поругалась вдрызг. Она заявила, что
Помню, что все достанется Николасу, закончила за нее я. Зачем у нее ключ? Она бывала в доме Креченских?
Не говорит, повысила голос Люся.
Ты понимаешь, что дело об убийстве? У меня лицензия и я обязана сотрудничать с полицией, объясняла я Люсе. Я не адвокат, ядетектив. Давай-ка я сама поговорю с твоей Аней.
Попробуй, согласилась Люся. Она сейчас дома должна быть. Я не смогу с тобой съездить
И не надо. Я дорогу знаю, заверила ее я.
* * *
Дом, где жила Люся с семьей находился, как я уже упоминала, минутах в двадцати езды от центра. Обычно это была приятная поездка, но обещанный снег уже начал падать и, к тому времени как я свернула на Миннесота авеню, видимость была почти нулевой. Я подумала от том, чтобы вернуться в лавку, но для этого надо было делать левый поворот и ехать по узким боковым улочкам, рискуя въехать в сугроб или завертеться на льду. Машина медленно ползла в цепочке других машин, и я решила не возвращаться.
Дорожка к Люсиному дому была расчищена, и я поставила свой старенький Додж» посередине, перегородив въезд в гараж, полагая, что в середине дня никто из членов семьи, да еще в такую погоду, домой не поедет. Дверь мне открыла Анна с малышом на руках.
Привет, улыбнулась я.
Привет, отозвалась Анна, но зайти не пригласила.
Анна, мне нужно с Вами поговорить, начала я.
О чем? спросила она с вызовом и, как мне показалось, насмешливо на меня поглядела.
Об убийстве, ответила я и, не давая ей вставить слово, продолжила. Речь идет об убийстве Софьи Креченской. Меня официально наняли расследовать это дело и по закону я обязана, поскольку совершено убийство, сообщать полиции обо всем, что мне становится известно. Я выяснила, что Вас с Володей связывают давние и более чем дружеские отношения, у вас с ним совместный ребенок и еще, что каким-то образом у Вас оказался ключ от дома, где была убита Креченская и найдена бутылочка с ядом. Будем разговаривать с полицией или сначала поговорим с глазу на глаз?
А в чем разница? спросила Анна.
Мне не показалось, что она не сильно испугалась, но, похоже, мои слова заставили ее размышлять.
Разница прежде всего в том, что для начала они продержат Вас в камере, чтобы Вы смогли обдумать свое положения и оценить последствия.
А ребенок?
Вместе с ребенком. Вы не первая, на всякий случай припугнула ее я.
А Вы, разве, не должны меня защищать? в голосе у нее появились нотки вызова.
Я не адвокат, ядетектив и играю по другим правилам.
Она все еще не пускала меня в дом. Ребенок у нее на руках захныкал и стал хватать ее за волосы, видимо, чего-то требуя. Она что-то проворковала ему на своем языке, потом снова посмотрела на меня.
Заходите, наконец, пригласила она.
Я вошла. Анна провела меня в гостиную. Уложив ребенка на диван и дав ему какую-то игрушку, она повернулась ко мне и предложила сесть, указав на кресло напротив. Я немного помолчала.
Так, что Вы от меня хотите? спросила Анна.
У нее был довольно сильный акцент. Я пожалела, что решила поговорить с Анной без Люси, которая могла бы помочь с переводом. Но, что сделано, то сделано, да и к Люсиной помощи можно было прибегнуть позже.
Откуда у Вас ключ от дома Креченских?
У меня нет никакого ключа, ответила Анна и удивленно вскинула брови.
Вот так-так.
А был?
Никогда не было, она спокойно смотрела мне в глаза.
Хорошо, а откуда на этом ключе, отпечатки Ваших пальцев?
Она на секунду смутилась, но только на секунду.
Не знаю никаких отпечатков. Мне нужен переводчик, неожиданно заключила она.
Это в полицию, пояснила я, достала мобильник и стала набирать номер инспектора Нормана.
Анна забеспокоилась, взяла ребенка, прижала его к себе. Ребенок закапризничалона оторвала его от игры. Я ждала, когда инспектор поднимет трубку.
Инспектор Хансен слушает, наконец, отозвался он. Я звонила ему в офис, а не на мобильный.
Доброе утро, инспектор, поздоровалась я.
И добавила:
Норман.
А Дженни, инспектор усмехнулся. У Вас нюх. Я только что получил результаты вскрытия. Повторного. В общем, на теле обнаружен след от лишнего укола.
То есть каклишнего? не поняла я.
А так. Лечащий доктор сделал только два уколажаропонижающий и от давления, а на теле обнаружено три следа от уколов.
Что еще? спросила я, наблюдая за Анной. Лицо у нее было очень напряженным, и она морщила лоб, внимательно прислушиваясь к разговору.
Смерть наступила от передозировки препарата, который нашли в гараже, но он там в порошке, а вводили раствор внутримышечно.
То есть Вы хотите сказать, что действовал кто-то, кто был хоть немного знаком с медициной?
Анна побледнела и облизывала пересохшие губы.
Укол кто угодно может сделать, парировал инспектор и добавил:
Если Вы намекаете на то, что это не Креченский.
Ни на что я не намекаю, ответила я.
Ситуация была не из простых. С одной стороны, речь действительно шла об убийстве, но, с другой стороны, Люся была моим клиентом и сдавать ее «сестру в законе» как говорят американцы мне казалось не совсем этичным. При всем, я не была до конца уверена, что это Анна убила Креченскую. Почему? Не знаю. Если хотитеинтуиция, но инспектору про интуицию не объяснить, и, если бы полиции стало известно, что я скрыла такого свидетеля как Анна, у меня непременно возникли бы неприятности. И никакой инспектор Норман мне бы не помог. «Поступай по закону», говорил мне внутренний голос.
Кажется, мне стали известны некоторые новые обстоятельства дела, медленно начала я. Не возражаете, если я Вам предоставлю свидетеля?
Дженни, только успела я услышать и, нажав на кнопку, прервала разговор.
Он уже начал мне перезванивать, Анна. Будете говорить с ним или сначала со мной?
Страх в глазах Анны сменился злобой, она снова положила ребенка на диван, села рядом, что-то, как я думаю, неприличное сказала на югославском и продолжила уже на английском:
Ключ дал мне Володя.
Когда и зачем?
Я достала из сумки тетрадь и приготовилась записывать, отключив предварительно звонок в телефоне.
Ну, чтобы я могла зайти, если приеду раньше него.
Вы бывали в его доме?
Она кивнула.
А Софья?
Ну, когда ее дома не было, конечно.
И как часто Вы там бывали?
Раз или два раза в месяц.
И подолгу Вы там оставались?
Иногда и на ночь, призналась Анна.
То есть, как это «на ночь»? не поняла я. А Софья?
Оказалось, что Софья раза два в месяц ездила в Миннеаполис, ближайший большой город часах в четырех езды от Су-Фолса, за покупками или на игру своей любимой бейсбольной команды.
И какие планы были у вас с Володей на будущее? поинтересовалась я.
Мой телефон отчаянно мигалинспектор Норман пытался дозвониться.
Он обещал развестись и жениться на мне, гордо ответила Анна и снова взяла ребенка на руки.
Когда?
Скоро.
Вы были в доме Креченских без приглашения Володи?
Чего? скривилась она.
Ну, другими словами, Вы встречались с Софьей и разговаривали с ней?
Ну да, они же к нам приходили, она замолчала.
Нет, Вы не поняли. Вы специально встречались или разговаривали с Софьей про ваши отношения с Володей и так далее?
Она неотрывно смотрела на меня своими большими черными глазами. «И что он в ней нашел?» подумала я, глядя на Аннукрупную, неряшливо и безвкусно одетую.
Софья знала про Ваши отношения с Володей? перефразировала я свой вопрос.
Не знаю, она отвела глаза в сторону.
Хорошо, едем в полицию, заключила я и потянулась к мобильнику.
Ну, позвонила я ей, заорала вдруг Анна.
Когда?
Месяца два уж, наверное, как.
И что?
Ничего.
Что значит «ничего»?
Ничего, повторила она.
Анна, повторите мне слово в слово Ваш разговор с Софьей.
А чё повторять? Я ей позвонила и сказала, что у нас с Володей ребенок, ребенку отец нужен, ну и чтобы она развелась с ним.
А Софья что Вам ответила?
Анна опять что-то прошипела на югославском, наверное, очередное ругательство.
Что она Вам сказала, Анна? я повторила свой вопрос довольно громко, ребенок даже на секунду отвлекся от волос матери и посмотрел на меня, как мне показалось, с удивлением.
А ничего.
Промолчала и положила трубку?
Не-а.
А что?
Сказала, что по миру нас пустит, и она опять повторила то же ругательство.
Еще что-нибудь сказала?
Нет.
Володя знал про Ваш звонок?
Нет.
Откуда Вы знаете? Вы разговаривали с ним?
Я хотела ее запутать, чтобы выяснить, где она врала, а гдеговорила правду.
Ничё я с ним не разговаривала.
Вы ругались из-за того, что он не разводится?
А чё мне с ним ругаться? Денег он давал.
Много?
Хватало.
А почему «давал»? Почему Вы говорите в прошедшем времени?
Чё?
Ну, почему Вы говорите, что он давал Вам деньги? Разве сейчас не дает?
Он же в тюрьме, искренне удивилась она моей непонятливости.
Да, конечно, согласилась я.
Когда Вы в последний раз видели Володю?
А в те выходные и видела.
Софьи дома не было?
Нет, она уезжала в этот. Как его?
Миннеаполис, подсказала я.
Ну да. В пятницу уехала и в понедельник вернулась.
И все это время Вы провели у них в доме?
Ну зачем все время? Мы тоже ездили с ребенком воздухом подышать.
Еще немного побомбардировав ее вопросами, я выяснила, что Володя возил их с ребенком в Блэк Хиллс, что в пяти часах езды на запад, где снял на два дня коттедж в горах.
С горячей ванной и двумя телевизорами, пояснила Анна.
И начала рассказывать про коттедж и поездку. Я перебила ее:
После этого Вы виделись с Володей?
Нет, она тяжело вздохнула.
А разговаривали?
Он звонил мне.
Когда?
В среду.
Что сказал?
Ничего.
Совсем ничего?
Ну, спросил как дела, про ребенка.
Про Софью что-нибудь говорил?
Нет, сказал только, что она заболела и что он не хочет пока с нами общаться, так как боится нас заразить.
Когда он собирался вас навестить?
Ну, как она поправится, наверное.
А Вы когда Софью в последний раз видели?
Не помню уже.
И все-таки?
Наверное, когда они в последний раз в гости к Люсьене приходили.
Люсьенаполное имя Люси.
Это когда примерно было?
На День Благодарения. Точно, мы еще индейку готовили.
А когда Вы Софье звонили? До или после Дня Благодарения?
Еще до, конечно.
А как Вы ей представились?
Да никак. Сказала, что у нас с ее мужем ребенок и все. Да она и не спрашивала.
Святая простота. Это я об Анне подумала. Во-первых ее грубоватый голос с характерным акцентом, а, во-вторых, все, кто бывал в доме Люси знали о родившемся у Анны ребенке. Не нужно быть ни Шерлоком Холмсом, ни Эркюлем Пуаро, чтобы вычислить звонившую любовницу. Теперь я не сомневалась, что последние два месяца Софья была в курсе проделок мужа. Ну и что? Судя по тому, что Володя голову Анне не отвертел и вообще, если ей верить, не упомянул о звонке, то, возможно, Софья решила его в известность не ставить. Почему? Не хотела скандала? Не похоже это на нее. Хотя я, как уже упоминала, не была хорошо с ними знакома, но не очень верилось в то, чтоб Софья решила спустить все на тормозах. Затаила обиду и решила отомстить? Не знаю. Теоретически, конечно, могла какую-нибудь пакость финансовую сделать, тем более, она и пообещала нечто в этом роде Анне по телефону. Я сделала пометку в тетради о том, что надо бы познакомиться с финансовыми документами семьи Креченских и узнать что и кому завещано Софьей.