Уколы Вы, конечно, делать умеете?
Ну да.
А про такое лекарство слышали? и я назвала ей препарат, которым была убита Софья.
Анна покачала головой. На глазах у нее появились слезы.
Не убивала я ее! И Володя тоже не убивал!
Откуда Вы знаете?
Он жалел ее, заботился о ней, она заревела.
Успокойтесь, Анна, попросила я ее. Пока еще ничего не ясно, но у полиции есть один очень важный козырьмотив. А у вас обоих, я имею в виду Вас и Володю, был мотив избавиться от Софьи.
Так он же развестись с ней хотел, не унималась Анна.
Может быть, но в случае развода, им предстояло делить имущество, а вот в случае ее внезапной смерти, все достается Вашему Володе.
Да наплевать на эти проклятые деньги! она уже ревела в голос. Ребенок сначала было начал беспокоится, но потом затих, прислушиваясь к рыданиям матери.
Хорошо, где Вы были в четверг?
Она замолчала, вытерла нос рукавом кофты, смахнула с глаз слезы.
Где Вы были в четверг? повторила я свой вопрос.
Здесь была. Где же еще?
Свидетели есть?
Что?
Кто-нибудь может подтвердить, что Вы были здесь весь день?
Ну кто? Разве что он, и она кивнула на ребенка.
Во сколько дети возвращаются из школы?
Обычно часа в три.
В три в четверг Вы были дома, когда дети пришли из школы?
Не помню.
Вспоминайте!
Была, наверное. Я же их обедом кормлю.
В тот четверг, когда была убита Софья, Вы кормили детей обедом?
В ее глазах опять появилась злоба.
Кормила.
Я заметила, что голос ее дрогнул.
Дети это подтвердят?
А почему нет?
Она мне порядком надоела. Если бы не Люся, я бы тут же сдала эту мадам инспектору Норманупусть бы он с ней поговорил.
Подтвердят или нет?
Она молчала.
Где Вы были в четверг?
Она не ответила. Я взяла мобильник, который сообщил мне, что я не ответила на четыре подряд звонка инспектора Нормана и стала набирать его номер.
Не убивала я ее, почти прохрипела мне Анна.
Меня интересует, где Вы были четверг, напомнила я ей.
Я к Володе ездила.
Она взяла бутылочку с водой для ребенка, сняла с нее соску и сделала несколько больших глотков.
Во сколько?
Часа в три и ездила.
Куда?
В мастерскую.
Вы его видели?
Нет.
Вы его в тот день видели?
Нет, я сразу домой поехала детей кормить.
В доме Креченских в тот день были?
Нет, я же знала, что она дома.
Ладно, на сегодня пока хватит, заключила я.
Что со мной-то будет? она опять заревела.
Не знаю, честно ответила я и пошла к выходу.
Снег все еще шел. Я осторожно выкатилась на дорогу и поехала в лавку. Вместо двадцати минут я ехала почти сорок. За это время я пропустила еще один звонок от инспектора и два звонка от Люси. Видимо Анна уже сообщила ей о моем визите и, возможно, Бог весть, что наговорила.
В лавке, несмотря на снегопад, было много народу. Алик за прилавком сражался с упаковочной бумагой, а кот сидел рядом и, как мог, пытался ему помешать. Я сгребла кота в охапку, забросила его в коридор и сменила Алика на упаковке, чтобы он мог заняться покупателями. У него лучше получается, чем у меня. Я стесняюсь настоятельно рекомендовать незнакомым людям что-нибудь из книг, Алик же самозабвенно убеждает их в необходимости прочитать ту или иную книжку, причем, часто он понятия не имеет, что за книжка. Обычно, он мельком знакомится с аннотацией и начинает импровизировать. Забавно, но в девяти случаях из десяти книгу у него покупают.
Я без перерыва упаковывала купленные книжки до пяти вечера, когда в лавке появился инспектор Норман собственной персоной. Он весело помахал Алику и направился ко мне.
Рад Вас снова видеть, Дженни, через чур ласково произнес инспектор.
Простите, начала оправдываться я. Наш разговор прервался, а потом я была за рулем. Сами видите, что на улице творится.
И я кивнула в сторону улицы, где все еще шел снег.
Про какого свидетеля Вы мне говорили?
Алик, окликнула я своего помощника.
Он в ответ поднял руку, показывая мне, что все понял. Я пригласила инспектора в кабинет.
Хотите кофе? поинтересовалась я по дороге.
Хочу, заявил инспектор.
Кот все еще сидел в коридоре. Бедняга был на распутьепробиваться обратно в лавку или следовать за нами. Заметив, что мы миновали кабинет и направились в сторону кухни, он принял решение, и, не успел инспектор плюхнуться за стол, как кот уже сидел на соседнем стуле, зевал и жмурился. Я насыпала ему сухариков, проверила воду в миске и начала молоть кофе. Инспектор дождался, когда замолчала кофемолка и повторил свой вопрос про свидетеля.
Я вздохнула. Положение мое было не из приятных. Инспектор, конечно, был мне друг, но он, прежде всего, был полицейским и истина для него была дороже, особенно, если дело касалось убийства. С другой стороны Но про Люсю я уже объясняла.
Знаете, Норман, медленно начала я, не сводя глаз с турки на плите. Я, похоже, ошиблась со свидетелем.
Последнее я сказала неожиданно для самой себя.
Но у меня появились идеи, миролюбиво продолжала я, снимая турку и разливая кофе по чашкам.
Не крутите, Дженни, предостерег меня инспектор, ища глазами сахарницу, но, видимо вспомнив, что ни я, ни Алик сахар в кофе не спускаем, вздохнул. Я достала из шкафчика коробку рафинада.
Алик специально для Вас купил, объяснила я инспектору.
Тот обрадовался, набухал себе в чашку три или четыре куска и начал их размешивать.
Так какие Вы мне предоставите идеи вместо свидетеля?
Надо проверить, не меняла ли или не составляла ли Софья Креченская завещание в последнее время. И еще, не делала ли она каких-нибудь странных финансовых операций.
Почему и каких таких операций?
Ну, Вы же сами говорите, что она подозревала мужа в том, что он ее травит, следовательно, на всякий случай, она должна была подстраховаться и сделать так, чтобы ему либо не за чем стало ее травить, либо, чтобы ему ничего не досталось.
Разумно, конечно, как мне показалось с усмешкой сказал инспектор. Только опоздали чуть, мы уже
Он не договорил потому, что я его перебила:
Смотрите, Норман, Софья написала письмо, в котором прямо обвиняет Володю в том, что он ее постепенно травит, причем, письмо получено после ее смерти, и ни на письме, ни на конверте нет отпечатков пальцев. На бутылочке с лекарством, кстати, тоже отпечатков нет. Если Вы проверите счет или счета Софьи, то я могу поспорить, что за последнее время она сделала все возможное, чтобы Володе досталось как можно меньше или вообще ничего не досталось при, - я запнулась.
При ее смерти, закончил за меня инспектор.
Или разводе, дополнила я.
Что Вам известно?
Доподлинно ничего, поэтому я и предлагаю Вам поработать с ее бумагами. Интересно, у них был общий счет?
Не знаю еще точно, ответил инспектор. Один есть, а про другие пока наводим справки. А почему Вы так уверены, что она что-то предпринимала перед смертью?
И напомнил мне:
Дженни, это убийство, и Вы обязаны делиться информацией со следствием.
Я и делюсь.
Вы пока пытаетесь использовать меня, объяснил он мне.
Ну хорошо, только не делайте поспешных выводов, пожалуйста.
И я рассказала ему про Анну, ребенка и телефонный звонок двухмесячной давности.
Ну Вы даете, Дженни, выдохнул инспектор, когда я закончила.
Почему?
Да потому, что эта Ваша Анна вполне может быть убийцей или соучастницей!
Он начал вставать.
Постойте, попыталась я его удержать. Теоретически, конечно, но
Никаких «но», отрезал инспектор, поблагодарил за кофе и пошел к выходу.
Я не пошла его провожать. Меня грызла совесть. К тому же зазвонил мобильник.
Привет, поздоровалась Люся. Ты что ей там наговорила?
Ты знаешь, что она звонила Софье и сообщила ей о ребенке?
Люся помолчала, потом сказала:
Дура! Я же говорила, что онадура.
Но дура с ключом от дома и ребенком от мужа! закончила я за нее.
И ты, конечно, обязана сообщить полиции!
Люся знала правила игры, и это немного облегчало объяснение с ней.
Уже сообщила. Меня инспектор только что на дому допрашивал.
Ее арестуют?
Не знаю. Я ему все рассказала. Не думаю, что это она ее прикончила, но там есть обстоятельства, которые позволят им ее крепко подозревать.
Я имела в виду след от укола на теле Софьи и то, что Анна училась на медсестру.
Прости, что так вышло. Я тебе чек по почте перешлю или завезу. Как тебе удобнее?
И не думай даже! запротестовала Люся. Ты сама-то веришь, что это она?
Ты же меня для Володи наняла, не поняла я.
Теперь еще и для этой дуры, пояснила Люся. Не верю я, что это они.
Люся, здесь есть кое-какие странности, но мотивов у этой парочки как минимум дваизбавиться от жены и заполучить ее деньги. И трудновато будет найти доказательства, что они этого не делали. Тем более, что твоя Анна в день убийства куда-то отлучалась в районе обеда.
Слушай, давай, покопай немного. Ты про какие-то странности говорила. Вот и займись ими.
А если накопаю чего-нибудь не того, Люся. Ты же понимаешь?
Я намекала на свои обязательства делиться с полицией информацией относительно убийства.
Ну что ж теперь, вздохнула она. Как я теперь с Борисом буду объясняться? Но это уже мои проблемы. Ты давай работай, а на неделе снова в твой бар сходим.
Перспектива похода в бар с Люсей и последующая встреча с ее Борисом меня не слишком обрадовали, но технически она была моим клиентом, и мой клиент просил меня продолжать расследование, несмотря на то, что в первый же свой рабочий день я умудрилась упрятать за решетку его, моего клиента, родственницу. Ну, может, и не совсем за решетку, но шансы на то, что Володе с Анной предъявят предварительный сговор в убийстве были немалые.
Оставшийся до закрытия час я провела в лавке. К чести суфолсовцев надо сказать, что никакой снегопад не остановил их перед вечерним предрождественским шоппингом. Я продала несколько подарочных коллекций детективов, которые Алик предварительно подготовил и красиво упаковал. Некоторые, уже ставшие постоянными, покупатели интересовались, где кот, но тот, видимо, отирался на кухне, куда я отправила Алика перекусить и что-нибудь сварганить к ужину.
Вечер я было начала коротать у телевизора, но мысли о деле не давали мне покоя, и я осторожно сползла с кровати, чтобы не потревожить уже устроившегося на ночь кота, натянула халат и пошла в кабинет. Итак, что у я имела в конце первого дня расследования?
Софья Креченская, несомненно, убитаей сделан внутримышечный укол (ввели препарат, порошок которого обнаружен в гараже; на баночке нет отпечатков пальцев).
Письмо о том, что Володя Креченский планомерно травил свою жену, написано, похоже, не Софьей, поскольку ни на письме, ни на конверте ее отпечатков пальцев не обнаружено. Но письмо напечатано на домашнем принтере Креченских, файл есть в их компьютере, да и подписано оно самой Софьей. Мало вероятно, чтобы Володя, отпечатков которого на письме тоже не обнаружено, накатал на себя же такой донос в полицию. Зачем? К тому же, если бы не письмо, то смерть Креченской подозрений у патологоанатомов не вызвала бы. Анна? Для нее это, пожалуй, слишком сложная комбинация, хотя, физически она могла бы сделать укол и даже подобрать подходящий препарат для убийства. Но писать письмо ей резона не было никакого. Разве что она выдумала, что, если Софья умрет, а Володю обвинят в убийстве, то все имущество Креченских перейдет к ней и ее сыну? Кто его знает, что варилось в голове у Анны? В конце концов, у меня составился список вопросов, на которые в ближайшие дни надо было найти ответы, а именно:
где и как можно раздобыть препарат, которым убили Креченскую;
каким языком было написано письмо в полицию (ведь все троеСофья, Володя и Анна были иммигрантами, причем, только Софья приехала в Америку девочкой и должна была более менее хорошо и грамотно писать по-английски);
насколько вероятно, что сын Анны и Володи может претендовать на имущество Володи в случае, если последнего признают виновным в убийстве жены;
не вносила ли Софья изменения в завещание, если оно у нее было, и не предпринимала ли какие-нибудь действия, чтобы, в случае ее смерти или их развода, Володе не достались ее деньги и имущество.
Записав все вопросы в тетрадь, я выключила свет и пошла спать с чувством хоть и не до конца, но выполненного долга.
Вторник
Первым дело после того, как я встала, разбуженная котом, и выпустила животное на волю, где его ждал накрытый Аликом табурет, мне пришла в голову еще одна дельная мысль: поговорить с врачем, который осматривал Софью накануне ее смерти. Фамилию врача, я была уверена, знал инспектор Норман.
После завтрака я посидела немного в лавке, заворачивая подарочные наборы, в то время как Алик, по моему настоянию, развешивал на стене свои новые фотографии, которые мы довольно успешно продавали, и доход от которых почти полностью шел на оплату учебы Алика. Ко времени открытия лавки наборы были оформлены, фотографии, как обычно, преобразившие лавку, были развешаны, а ненадолго сытый кот дремал на пне около прилавка. Я попросила Алика начать торговлю без меня и пошла в кабинет звонить инспектору Норману. Инспектор был в очень хорошем расположении духа. Оказалось, что накануне полиция не только успела допросить Анну, но и провести опознание. Соседка из дома напротив, которая, по словам инспектора, целыми днями сидит в кресле-качалке и смотрит на улицу, опознала Анну.
Она около трех часов дня подъехала на своей машине к дому Креченских со стороны 18-й улицы, припарковала ее и вошла в дом, объяснил мне инспектор.
И долго она там была?
Этого старушка сказать не может, поскольку ей пора было принимать лекарство, а перед этим ей нужно было что-нибудь съесть, и она спустилась на кухню, откуда дома Креченских не видно.
Это точно в четверг было?
Абсолютно. Старушка накануне вернулась домой. Она навещала дочь в Аризоне.
Вы выяснили, где Анна взяла препарат?
Выясняем, ответил инспектор, извинился, сказал, что он опаздывает на совещание, поблагодарил, как мне показалось, без насмешки за сотрудничество и положил трубку.
Я включила компьютер, так как предстояло покопаться на фармацевтических сайтах и найти как можно больше информации о препарате, от передозировки которого умерла Софья. Я намеренно не привожу здесь название препарата, во-первых, потому, что это довольно длинное и трудно произносимое слово, а, во-вторых, кто его знает, кому и когда такие сведения покажутся небесполезными. Ничего особо интересного я в интернете не нашлапрепарат появился недавно, у него была куча противопоказаний, особой строкой было указано, что при передозировке возможен отек легких. Выпускается в виде таблеток, порошков и ампул, в аптеках, разумеется, без рецепта не продается.
«Узнать, насколько Анна преуспела в учебе в колледже и был ли у нее доступ к лекарствам,» записала я себе в блокнот и снова набрала номер инспектора Нормана, поскольку мне хотелось узнать, не известны ли полиции, ответы на вопросы, составленные мною накануне, и адрес врача неотложки, который делал уколы Софье. Инспектор не ответил. Наверное, совещание еще не закончилось, решила я и пошла в лавку помогать Алику.
Покупателей было не много.
Идите работайте, предложил мне заботливый Алик. Я сам справлюсь.
Легко сказать «работайте». Без инспектора мое следствие не очень то имело шансы продвинуться. Впрочем, одна мысль мне все-таки в голову пришла. Я позвонила Люсе узнать, где училась Анна. Люся была на работе, но вкратце рассказала мне о том, что произошло в их доме после прихода полиции.
Ты не представляешь, все обыскали. Абсолютно все. Борис был в ярости.
Люся, ты знаешь, что Анна была в четверг у Креченских в доме, который открыла своим ключом?
Да знаю я все, устало ответила Люся. Я уже не знаю, что и думать. Может, это и вправду она.
Не уверена. Уж больно мудрено. Если бы не письмо, никто бы и не заподозрил убийство. Так удачно все совпало: сильная простуда, отек легких. Все естественно. И вдруг приходит это письмо.
А может его действительно Сонька накатала? предположила Люся.
И не оставила ни одного отпечатка пальцев?
Да, странно. Ладно, Джен, мне работать надо.