Он мягко отпустил её руку и отбросил назад со лба свои тёмные волосы, стараясь скрыть грусть за этим жестом.
"Но", собираетесь вы сказать. Но есть кое-кто, кому уже отдано ваше сердцеможет быть, даже, ваше обещание скреплено клятвой в храме.
Нет! но отчасти принц угадал: она была кое к кому неравнодушнакакими бы путаными, неуместными и даже нелепыми ни казались подчас эти чувства. Но тот человек не мог спасти её королевство. А Энеас могесли такое вообще было в силах человеческих. Нет, дело не в этом. Просто я не могу позволить себе полюбить кого бы то ни было, даже такого человека, как вы, хоть вы и являете собой воплощённую мечту всякой разумной женщины. Я не могу.
Она попыталась отстраниться, но принц сей же час поймал её за руку, как ветер подхватывает лист.
Но почему? Энеас не отпускал. Он был силён. Этот молодой мужчина мог быть достаточно властнымдевушка это чувствовала, чтобы управлять кем угодно, особенно женщиной, которая охотно позволит собой управлять. Почему вы не желаете внять зову своего сердца?
Да, именно такого случая она добиваласьпочти предвкушала его, как охотник ждёт минуты, когда олень застынет на склоне холма, беззащитный и не чующий опасности, подставив грудь под смертельный удар. Но теперь, когда долгожданный момент настал, Бриони вдруг ощутила неловкость. Как могла она решиться использовать этого доброго, великодушного человека в своих целях, даже ради спасения трона? Как могла она притворяться, что любит его, только чтобы заручиться его помощью и поддержкой?
И даже хуже тогоа что, если она не притворяется?
Я я должна подумать, пробормотала Бриони. Это так неожиданно. При дворе вашего отца я надеялась найти союзников для борьбы с врагами моей семьиузурпаторами Толли. Но не ожидала найти здесь того, к кому устремилась бы душой. Я должна подумать.
Она бросила взгляд вдаль, за выровненные дорожки и клумбы парка. Вдалеке человеческие фигурки исполняли роли в собственных представленияхна расстоянии слишком большом, чтобы быть узнанными, и все эти люди, включая её саму, были так же несвободны в своих действиях, как персонажи, взятые из воздуха Невином Хьюни или Финном Теодоросом, перенесённые на бумагу и представленные на сцене за ужин и ночлег. Как могло для неё всё обернуться так странно? Играет ли онаили её разыгрывают?
Конечно, произнёс наконец Энеас. Принц не смог скрыть, как тяжело ему даются слова. Конечно, я дам вам время, моя леди. Вы должны быть честны с собой.
Этой ночью она должна была уснуть мёртвым сном, но вместо этого ворочалась и металась в новой череде кошмаров, где обрушивались туннели и под пальцами всегда была грязь. На этот раз никакая серебристая тень не явилась, чтобы вести её, и чем дольше длился сон, тем глубже она погружалась в удушливую тьму, пока наконец не оказалась у края столь ужасающей бездны, что догадалась: каким-то образом она прокопала всю землю насквозь, а то, что лежит за пределами крохотного клочка земли, на котором она стоит, пустая чернота неба без звёзд, тьма, в которой сделай один неверный шаги будешь лететь, кувыркаясь, целую вечность.
И там, в центре этой непроглядной инаковости, она нашла своего брата.
Он был бледен и без сознания, как и раньше, и лежал перед ней вытянувшись, как лежал Кендрик, когда слуги готовили его к похоронам, но Баррик не был мёртв. Она не знала, откуда ей это известно, но знала точно.
Три существа, склонившиеся над ним, не были ни слугами, ни священниками, свершающими похоронный обряд, но созданиями совершенно инымитёмные безглазые тени, они пели над ним песни без слов, водя над телом руками. Затем одно из них поднесло увечную руку Баррика к пустоте на месте своего лица, и её брат начал таять.
"Слёзы", прошептала одна из фигур, и эхо слов поглотила окружавшая их сырая тёмная земля.
"Слюна", прошипела вторая.
"Кровь", прошелестела третья.
Она пыталась позвать брата, разбудить его, рассказать о том, что делали с ним эти ужасные призраки, но не могла. Она чувствовала, как изменения охватывают Баррика, словно пламякак дорожки огня тянутся от его предплечья к голове и сердцу, и от этого по её телу тоже расползается жгучая мучительная боль. Девушка попыталась рвануться к брату, но её словно удержала невидимая рука.
Баррик! её крики не порождали ни единого звука. Баррик! Вернись! Не дай им забрать тебя!
Но наконец, прямо перед тем, как паутина теней, в которую превратился её брат, окончательно растворилась во тьме, Баррик открыл глаза и взглянул на неё. И взгляд этот был пустсовершенно безжизнен и пуст.
Бриони проснулась, задыхаясь от слёз, с чувством, будто самую важную часть её существа отпилили тупым ножом. Долгое время она просто лежала, беспомощно всхлипывая, на кровати. Баррик неужели она и вправду больше никогда его не увидит? Сон оставил после себя ощущение страшной жути и безнадёжности, как смертный приговор. С ним что-то случилосьчто-то нехорошее? А вдруг он
О боги, нет! простонала девушка.
Кое-как она заставила себя подняться. Даже одной мысли о том, что такое возможно, Бриони была не в силах вынести. Эти сныэти кошмарыони преследовали её, словно хищникдобычу. Неужели ей больше никогда не удастся заснуть без того, чтобы череда ужасных видений не прошла перед нею? Едва переставляя ноги от усталости, принцесса добрела до сундучка, сохранившегося у неё со времён скитаний с театром, в котором были заперты её старая одежда и разная мелочёвка, собранная ею за время путешествия на юг.
Бриони откинула крышку и начала в нём копаться, отбрасывая всё подряд: мальчишеские бриджи, которые она носила, отданные ей буклетики и брошюрки, сама не зная, что ищет, пока пальцы не сомкнулись на этом предмете, и она не нащупала хрупкий птичий череп и крошечные сухие цветочки.
С талисманом Лисийи в руках она побрела обратно по утопающей в ночной тьме спальне к кровати и снова легла. Крепко прижав амулет к груди, Бриони постаралась не думать о мёртвых глазах Баррика из сновидения. Одна из девушек тихонько хныкнула во снеи это было последнее, что принцесса запомнила, прежде чем темнота вновь поглотила её.
Она опять очутилась в лесу, но на сей раз увидела то, за чем гонялась так долго. Это оказалась лисица: подпушек её меха был чёрен, но шерсть вдоль хребта, а также на хвосте и острой мордочке была словно присыпана серебром. Уже припустив вперёд, лиса оглянулась на девушку и обнажила зубы в ухмылке, которая могла, наверное, быть и усталой, но как-то больше казалась насмешливой. Если не считать тонкого рыжего ободка, глаза создания были так же черны, как его брюхо.
Лисица без малейших усилий перескакивала через корни, но Бриони даже во сне не могла передвигаться с такой же текучей грацией. Она, должно быть, споткнулась, потому что вдруг поняла, что падает вперёд, а стволы вокруг обернулись длинными смерчами тьмы. На миг девушке показалось, что на неё снова обрушивается эта ужасная земля, но потом она провалилась сквозь кружащуюся вихрем черноту и очутилась на лесной прогалине. Серебристая лиса больше никуда не убегаласейчас она сидела, спиной к Бриони, перед древним разрушенным каменным алтарём.
Бриони пошатнулась, пытаясь встать, и упала на колени. Это оказалось удивительно больно для сна: принцесса прочувствовала каждую веточку, каждый камешек, которые впились ей в кожу.
Кто Кто ты? выдохнула она.
Зверь повернулся. На этот раз не осталось никаких сомнений: ухмылка была насмешливой и презрительной.
Лисица покачала головой:
Я говорила это тогда и повторю сейчас: я беспокоюсь за молодняк.
Она легко вспрыгнула на раскрошившийся алтарь и, опустив мордочку, принюхалась. Вдали громыхнуло.
Погляди-ка на это, сказала лисица, и что-то знакомое в её голосе пронзило туман сонных мыслей Бриони. Так-то люди думают обо мнетак, что мои священные места заброшены даже здесь? Даже в царстве снов?
Лисийя? прошептала Бриони. Это ты?
Но как только она произнесла это имя, то уже не сомневалась, что так всё и есть.
Лиса обернулась; а мгновение спустя чёрно-серебристое животное исчезло, и на алтаре, по-детски болтая шишковатыми босыми ногами, сидела старуха.
Лисийя Мелана с Серебряной поляны, хотела ты сказать? поправила она с заметным раздражением. Мало того, что ты призываешь богиню, а сама не являешься на встречу, так ещё и имя её позабыла!
Но но я тебя не призывала.
Нет, призывала, и настойчиво, дитя. Три ночи беготни, хотя в первые несколько раз я едва могла тебя слышать. Еле пищалачто твой слепой котёнок! Но этой ночью наконец я услышала тебя достаточно отчётливо, чтобы суметь найти.
Над лесом снова громыхнуло, словно небеса отражали недовольство полубогини.
Бриони никак не могла избавиться от ощущения, что чего-то недопонимает.
Я я видела тебя во снето есть мне снилось, как я гналась за тобой. По лесу. И по подземным туннелям. Но я не видела тебя прежде, только твой хвост.
Лисийя оттолкнулась от края алтаря и тяжело спрыгнула на землю; Бриони вся напряглась, испугавшись, что старые костлявые ноги полубогини переломятся, как прутики. Это было так странно: воспринимать всё как происходящее наяву, и знать при этом, что на самом деле спишь! Если не считать лёгкого тумана в голове, похожего на тот, что она ощутила как-то, выпив больше вина, чем следовало, сейчас принцесса чувствовала себя вполне обычно.
Пойдём со мной, дитя. Сдаётся мне, неважно, почему ты призвала меня. Просто в глубине души ты знала, что тебе требуется моя помощь.
Бриони последовала за полубогиней: за алтарьи прочь с поляны, под древесную сень. Гром ударил снова, и лёгкий отблеск молнии осветил небо над их головами.
Вот беспокойный, заметила Лисийя, но ничего объяснять не стала.
Во многом путешествие через лес для Бриони показалось таким же фантасмагорическим, как и отчаянные попытки добраться до Баррика сквозь осыпающуюся землю, но с другой стороны оно было до безумия обыкновенным. Принцесса ощущала каждый свой шаг, каждый вдох, даже минутную боль, когда оцарапала руку о ствол дуба.
Где мы? спросила она наконец.
Именно сейчас? Или в более общем смысле? Лисийя шагала довольно быстро, и Бриони приходилось пошевеливаться, чтобы не отстать. Здесь мы очень близко к землям спящих боговвсех старых богов, которых Горбун погрузил в сон. Ваше племя зовёт его Купиласом, разумеется. Даже мы не всегда звали его Горбуномтак повелось после того, как три брата и их клан искалечили его. Когда Горбун родился, его нарекли Светлосветомсына зари и лунного сияниядумаю, ты можешь догадаться, почему его считали красивым ребёнком. Неудивительно, что он так сильно возненавидел своих дядьёв за то, что они сотворили с нимне говоря уж о том, как жестоко они обошлись с остальной его семьёй: обманывали, мучили и даже убивали его родных
В рассказе возникла небольшая пауза, когда молния на мгновение выбелила небо, но прежде чем Бриони успела задать новый вопрос, Лисийя продолжила говорить, будто угадав его.
Сейчас мы не на дорогах Горбунасмертные не могут безопасно пройти по ним, но наш путь лежит по землям, которые эти дороги пересекают. Понимаешь меня? Дороги принадлежат его прабабке Пустоте, конечно, но она показала внуку, как, путешествуя по ним, остаться невредимым, и из подаренного ему права он извлёк для себя большую пользу.
Прежде чем Бриони успела попросить Лисийю повторить всё с началапотому что не поняла ни словечка, полубогиня резко остановилась.
Ну, вот и пришли, сказала она. Теперь можешь рассказать мне, что же тебе нужно.
Они стояли перед маленькой неказистой избушкой, сложенной из неотёсанных брёвен, с крышей, покрытой облиственными ветками. Раскат грома сотряс воздух, и на мгновение домик стал плоским и бледным, как будто намалёванный на одном из сценических задников Труппы Мейквелла. Пучки зелёной травы пробивались сквозь ковёр палой листвы на земле, но сама избушка казалась старой и покинутой давным-давно.
Не стой тут разинув рот, дитя. Иди за мной. Лисийя нагнулась и прошла в низенькую дверь.
Теперь дождь стрелами пронзал землю, но в хижине было сухо и на удивление тепло. Бриони опустилась на один из меховых ковриков, что во множестве устилали земляной пол. И всё же, несмотря на уют, домик казался каким-то ненастоящим: каждый раз, как Бриони подольше задерживала на чём-нибудь взгляд, предмет будто отдалялся, отчего у неё начинала кружиться голова. Снова грохотнуло, стены хижины заходили ходуном, и Бриони подскочила от неожиданности.
Не просто беспокойный, неодобрительно нахмурилась Лисийя. Ворочается, как медведь в берлоге, сквозь спячку почуявший весну. Поторопись, девочка, возможно, у нас в запасе не так много времени. Скажи мне, что тревожит тебя.
Бриони рассказала ей о своих снах: сначала о тех, где был Баррик, и подробнее всегоо самом последнем, более всего её напугавшем. Сердце Бриони до сих пор сжималось, стоило ей вспомнить, какие были у брата глаза.
Боюсь, тут я мало чем могу быть тебе полезна, подумав, после долгого молчания ответила Лисийя. Твой брат укрыт от меняиз-за того ли, где он сейчас, или от того, с кем он, не знаю. И всё же что-то подсказывает мне: он не мёртв.
Слава богам! Пока он жив, есть надежда, с чувством воскликнула Бриони. На душе у неё сразу стало легче. Спасибо.
Богиню благодарят, принося ей жертву, сварливо заметила Лисийя. Я бы, к примеру, не отказалась от мёда: мои любимыеклеверный и яблоневый цвет, но сойдёт и красивый камушек. Ты можешь оставить приношение на одном из моих алтарей внезапно отвлёкшись, она взглянула вверх.
Бриони не хотелось говорить полубогине, что никогда она не слышала о том, чтобы где-нибудь стоял алтарь в честь Лисийиво всяком случае, не в мире яви.
Я так и сделаю. Можно ещё один вопрос?
Лисийя медленно перевела взгляд на девушку.
Думаю, можно. Но скорее, дитя. Погода странно меняется.
Бриони торопливо рассказала о своём затруднительном положении: о том, что её добрые чувства к принцу Энеасу, похоже, грозят расстроить её план заручиться его поддержкой.
Он прекрасный человек! По-настоящему хороший. Как могу я так с ним поступить? Даже ради благого дела.
Полубогиня вздёрнула неряшливую бровь.
Но ведь он мужчина, судя по твоим словамвзрослый мужчина и принц. Он сделает выбор самбыть с тобою или нет, исполнить твою просьбу или нет. Ты что, пообещала ему: Помоги мне, и я выйду за тебяа то и Помоги мне, и я пущу тебя в свою постель?
Ну разумеется нет!
Лисийя усмехнулась.
Тебе незачем так подскакивать, дитя. Ты уже женщина, я вижу, пусть ещё и нельзя назвать тебя так, а если бы это действие было так ужасно, людей в мире было бы не в пример меньше.
Нет, я не имела в виду ну ладно, имела, но во всяком случае, я ещё девственница!
Ну, дитя, это вполне естественное состояние. Особенно хвалиться тут нечем.
Но это Бриони судорожно вдохнула, когда от молнии вспыхнули светом все щели в стенах и потолке хижины. Несколько мгновений спустя опять громыхнулода так близко, будто прямо у них над головой.
Но я не о том! Понимаешь, я отдала бы всё что угодно, даже свою девственность, если бы это спасло мою семью. Я отдала бы её и без любви! Но я не хочу лгать при этом человеку, который добр взаправду. И которого в иных обстоятельствах я могла бы по-настоящему полюбить, Бриони покачала головой. Можно ли хоть как-нибудь в этом во всём разобраться?
Лицо Лисийи смягчилось.
Да, дитя. Но не думаю, что ты поведала мне всю правду.
Но я сказала!
Я думаю, ты уже любишь его. Как зовут этого юношу?
Энеас, принц Сиана. Но но я в самом деле люблю другого. По крайней мере. любилатеперь уж я больше не уверена, Бриони рассмеяласьи тут же ей захотелось разрыдаться, но смех всё равно рвался наружу. Сложно найти двух мужчин более несхожих, чем он и Энеасисключая то, что оба они очень хорошие люди. У него нет ни связей, ни видов на будущееон простой человек! И я не знаю даже, жив ли он ещё. Он ушёл уже очень давно, и почти все, кто отправились с ним, мертвы.
Твоё затруднениесловно яблоко высоко на тонкой ветке, проговорила полубогиня, ветка слишком высоко, чтобы достать с земли, и слишком ненадёжна, чтобы влезть на неё и дотянуться до яблока. Но иногда такое яблоко всё же можно достатьс чьей-либо помощью. Ты взбираешься на дерево и упираешься ногами в основание ветки, и яблоко опускается достаточно, чтобы кто-нибудь, стоя на земле, мог подпрыгнуть и сорвать его