Когда она уходила после допроса, сказал я, в ее глазах было жуткое отчаяние. Как бы с собой чего не сделала.
Я думаю, нет. Женщина она мужественная, с характером, возразил Смага. Детей сиротить до конца не станет.
Смага глубоко вздохнул, потянулся, пытливо посмотрел на меня и произнес:
Тяни не тяни, а арестовать ее придется. Закон есть закон.
Утром, ровно в девять, Стефа пришла ко мне. Я предложил ей сесть. Лицо желтое, под глазами большие синие круги, в глазах глубокое страдание. Припухшие красные веки нервно моргали, взгляд был тупой, безразличный.
Расскажите все по порядку, что же произошло?
Она посмотрела на меня и зарыдала. Слезы ручьем потекли по ее желтым щекам.
Не надо плакать. Так или иначе, а рассказывать придется. Легче станет, поверьте!
Она будто очнулась от долгого сна, глубоко вздохнула и покачала головой Я догадывалсяразговора не будет. И в этот раз я не стал задерживать ее, отпустил домой.
Оперативники, наблюдавшие в сумерках за домом Стефы, заметили неизвестного мужчину, который закоулками пробирался к ее дому. Увидев работников милиции, он тут же скрылся.
Я пожурил их, заметив, что нужно было остановить, выяснить личность.
Таких указаний не было, оправдывался старшина Соловьев. Сказано было не сводить глаз с домаи баста
Ночью мне снова не пришлось спатьв первом часу меня подняли. По сообщению соседей, в дом Стефы зашел тот неизвестный мужчина, которого видели и раньше.
Выслали наряд милиции, задержали, доставили в прокуратуру. Им оказался некий Занулин Иосиф Маркиянович, в возрасте около пятидесяти лет. Высокий, худощавый, чернявый. Буйная шапка волос, лицо продолговатое, похожее на дыню, упрямый подбородок. Одет в синий рабочий комбинезон. Вел он себя спокойно, видно было, что вины за собой не чувствовал. Отвечал на все вопросы свободно и полно.
Да, я знаю Стефу давно, начал он. Отца и мать тоже. До войны жили в одном селе. Я недавно перебрался в Кривой Рог, работаю на обогатительной фабрике.
Далее Занулин показал, что ездил за семьей и односельчане передали ему письмо для Стефы Он привез его и отдал ей лично в руки. Содержания письма он не знает.
Когда вы были последний раз у Стефы, и знал ли об этом Сергей? уточнил я.
Как я уже сказал, первый раз привозил письмо. Вторично был в конце августа. Дома был и Сергей. Он почему-то сторонился меня. Может, приревновал к Стефе. Пробыл у них я около часу.
Занулин вдруг умолк, прикусив верхнюю губу, почесал затылок, прищурившись, внимательно посмотрел на меня:
Почему-то Стефа интересовалась судьбой своих отца и матери. Кто их убил. Я ей ответил, мол, люди говорятработа Сергея, ее мужа. Она посмотрела на меня так, что страшно стало
Занулин задумался, а затем тряхнул головой, попросил разрешения закурить. Глубоко затянулся, глотая едкий дым.
Чтобы Сергея увели мужчины? Вранье! Не верьте ей! напористо и уверенно произнес он.
Из поведения Занулина было ясноон к убийству не причастен. Его показания были правдоподобными, звучали искренне и убедительно. Мы его отпустили. Очную ставку со Стефой не сделали. Она и сама уже не отрицала прихода к ним в дом Занулина и вручения письма.
Чем больше я обдумывал все тонкости этого дела, тем чаще виделась мне Стефа. Уверенность в ее причастности к убийству росла, но не было основноготрупа. Обвинять ее в таком тяжком преступлении, как убийство, без трупа было нельзя. В жизни всякое бывает. Уедет человек со злости, а затем вернется
Утром следующего дня труп Сергея все же нашли.
Кладовщик колхоза Захар Петрович в тот день встал рано. Еще до работы решил поправить туалетную, которая находилась на огороде. Прошли дожди, и она стала быстро оседать. Взяв заступ, отправился на огород и тут же обратил внимание, что за ночь туалетная перекосилась еще больше.
Придется переносить, буркнул сам себе Захар Петрович.
Сдвинул надстройку и чуть было не закричал. Из отхожей жижи торчала рука. Бросив заступ, он с криком побежал назад. Собрались люди. Подъехали оперативники. Из туалетной вытащили части расчлененного трупа. Это был Сергей Оленко. Вскоре туда прибежала Стефа. Упала на колени, подползла к останкам тела, заголосила, причитая: «Ой, Сереженька, мой дорогой! На кого же ты нас покинул?»
Затем, обхватив голову Сергея, начала целовать ее.
Дьявол, а не женщина, возмутился прокурор. Убила, а теперь побивается.
Эксперт констатировал: Оленко убит обухом топора в висок, расчленен на четыре части прямо в одежде. Сапоги, кепка и шарф отсутствовали. На левой руке у Сергея были часы, стрелки остановились в 23 часа 43 минуты.
Провели все возможные экспертизы.
Эксперты подтвердили: убийство и расчленение трупа сделано топором, который был найден в туалетной школы. Брызги крови на потолке дома Оленкосходные с группой крови Сергея.
Итак, цепь улик замкнулась
Похороны останков Сергея Оленко состоялись на второй день. Все шло, как и было запланировано: послали наряд милиции, заранее его подготовили, выставили посты. Но когда Стефа появилась на кладбище, ее встретили враждебно, особенно родственники Сергея.
Убийца! Убийца! кричали со всех сторон люди. Прогоните ее!
Но это не остановило Стефу.
Дайте проститься, горько упрашивала она, широко размахивая руками, расталкивая людей. Ее лицо осунулось, постарело. Черная траурная одежда сидела на ней мешковато, и Стефа походила в ней на пугало, выставленное на огороде.
Люди обступили могилу и наглухо заколоченный гроб. Пробравшись сквозь толпу взрослых и детей, Стефа упала на колени, подползла к гробу, обхватив его руками, зарыдала.
Прости меня, дурочку я ведь не хотела!..
Убийца, убийца! Вон, вон отсюда! гудела толпа.
Гроб опустили в яму. Комья свежей земли полетели в могилу, падали на крышку гроба.
За несколько минут на кладбище вырос новый, свежий холмик.
Толпа расходилась. Ушли и родственники убитого. Остались только Стефа, ее дети и кладбищенская обслуга. Стефа лежала на земле лицом книзу, а возле нее сгрудились дети.
Они сидели долго, пока не зашло солнце и на землю не опустились сумерки. Только после этого, крадучись, задворками, добрались домой, зажгли во времянке свечи и в жуткой, тревожной скорби просидели до утра.
Итак, дело вступило в стадию своего завершения. Встал вопрос об аресте Стефы. Но я все оттягивал это роковое событие.
Пусть побудет с детьми. Получим ответ о Сергее, тогда и решим.
Материалы проверки о причастности Сергея к убийству матери и отца Стефы поступили в тот же день, к вечеру.
Смага был возмущен:
И надо же такому случиться! Сергей ни к какому убийству не причастен.
Кто же подкинул Стефе это письмо?
Сестра первой жены СергеяКаптух Светлана.
Теперь дело приняло совершенно иной оборот. В смерти Сергея была повинна и Каптух, подстрекнувшая Стефу к убийству.
Поведение Стефы действительно было странным и загадочным.
В связи с этим нами была назначена судебно-психиатрическая экспертиза. Стефа была признана вменяемой и должна была нести уголовную ответственность. Дело пора было заканчивать. Детей мы определили в детский дом, а Стефу арестовали.
Она тем временам пришла в себя и уже не возмущалась, сознавая, что за убийство мужа нужно отвечать.
Допрашивали ее несколько дней подряд, выясняя все: ее жизнь, обстоятельства убийства, причины, побудившие стать на путь преступления.
За что же вы убили Сергея? спросили ее.
Это произошло случайно, стала рассказывать Стефа. Жили мы хорошо, хотя нам нелегко пришлось. Оба работали, строили дом, воспитывали детей. Однажды меня вызвали на почту и вручили заказное письмо от Каптух, сестры первой жены Сергея. Идя домой, я распечатала его и ахнула. В нем писалось такое Мне стало страшно Письмо от Сергея скрыла. Вы нашли одно, а другое я спрятала на чердаке.
Где именно? перебил я ее.
Я засунула его под шифер. Могу показать, вздохнула Стефа и продолжила:Лягу в постель, а мать и отец у меня перед глазами. Я запомнила их на всю жизньискалеченные, изувеченные От этого я вскакивала ночью. Были минуты, когда хотела убить Сергея, заранее брала топор и ложила его под подушку. Но все же трое детей Матери и отца не вернешь. И я почти было смирилась. Но вдруг явился Занулин, мужчина из нашего села. Дал мне новое письмо. И я выдержать уже не смогла, не было больше сил терпеть и страдать. Первого сентября уложила детей раньше, легла и сама. Сергей работал у соседа. Устанавливал двери. А у меня мысли в головесловно муравьи в муравейнике. Встала, взяла топор, положила под подушку, помолилась. В полночь пришел Сергей. Нашел еду. А у меня тело одеревенело, то жарко мне, то холодно. Хотела отнести топор обратно в сарай и не брать грех на душу. Встать не могу, ноги и руки занемели. А дальше помню, как в тумане Остальное вам уже известно. Это я подбросила шарф и кепку Сергея Подобрала на улице окурки. Хочу одногопроститься с детьми. Она заплакала. Знаю, получу большой срок. Дети повзрослеют и разлетятся в разные стороны. Меня забудут. Обещаете?
Я пообещал.
Следствие по делу закончено. Стефе предъявили обвинение. Читала она все подряд внимательно и плакала, нервно покусывая губы.
Когда дошла до материалов о Сергее и окончательно убедилась, что он не повинен в смерти ее матери и отца, вскочила, заметалась по камере, заголосила.
Боже мой! Что же я натворила! Сдуру. Мужа убила, а детей осиротила!..
Как я и обещал, на следующий день мы повезли Стефу в детский дом, куда определили ее детей. Там был как раз тихий час. И нам пришлось ожидать, пока проснутся дети. Стефа нервничала, не находила себе места, кусала руки. Лицо у нее было бледное, губы дрожали. Сделает несколько шагов, остановится и смотрит в одну точку потухшими глазами.
И вот дверь открылась, и на пороге показалась няня, пожилая женщина. На руках она держала Иванка. Он уже проснулся, тер кулачками глаза и потягивался. Увидев его, Стефа кинулась к нему, хотела обнять. Иванко широко открыл глазки и стал отмахиваться. Стефа опять к нему, а он от нее.
Сыночек! Иванко! Это я, твоя мама! Не узнал? Ну глянь же я так соскучилась!
Иванко, вскинув голову, посмотрел на нее серыми, жалобными глазками, будто вспоминая, где он ее видел, а затем заплакал и отвернулся. Стефа снова приблизилась к нему:
Сыночек, Иванко! Я твоя мама! Забыл? Я я я застонала и облилась слезами.
Заплакал и Иванко, но так и не подпустил к себе мать
«БЕЗНАДЕЖНОЕ ДЕЛО»
На одном никопольском комбинате ревизией была выявлена крупная недостача гипса, мраморной крошки, цемента и других материалов. Причину столь большой недостачи установить не удалось. По материалам ревизии прокурор района Гречаный возбудил дело. Дважды оно закрывалось. Поступали жалобы, следствие возобновлялось и вновь прекращалось.
Наконец это почти что безнадежное дело попало в мои руки, к четвертому по счету следователю.
Материалы дела я изучал долго: тщательно и внимательно читал показания свидетелей, анализировал документы, разрабатывал новые версии. Действительно, дело было запутанным, сложным, но интересным. В самом деле, куда же девались дефицитные строительные материалы? Ответа на этот вопрос я так и не нашел в материалах дела. Следствие велось без всякой системы, поверхностно и, по существу, было заведено в тупик. Подозреваемых значилось много: один был дважды судим, другойзамешан в валютных операциях, третийспекулянт и отъявленный вор, иные просто тунеядцы, шабашники и т. п. Следователи добивались от них признания в хищении материалов, и в этом заключалась основная их ошибка. Сбором новых доказательств никто из следователей по-настоящему не занимался. Нужно было все начинать сначала.
На комбинате строительные материалы расходовались безучетно. Со склада их брали все, кто хотел, без документального оформления. Преступная халатность многих ответственных лиц была налицо. Бесхозяйственность чувствовалась повсюду. Везде валялись куски металла, перемешанного с землей и щебнем. Из арматуры и труб сделан забор высотой в два метра, который опоясывал огромную территорию предприятия.
В экспериментальной мастерской, где отливались из гипса детали, вовсю кипела работа. Работали три человека. Один из них размешивал гипс, другой черпал его ковшом и заливал в пресс-формы, третий стоял рядом, уткнувшись в чертежи. Они так увлеклись работой, что не заметили моего прихода. Я поздоровался, мне ответил за всех тот, что держал чертежи. Высокий, стройный шатен, с продолговатым лицом и грустными серыми глазами.
Глес Аркадий Титович, старший мастер, отрекомендовался он и тотчас же спросил:Заказать что-то хотите?
Я представился и объяснил цель своего прихода. Глес смутился, суетливо начал объяснять:
Вот. Отливаем картуши для дома культуры. Работаем втроем. Ребята неплохие. Работы хоть отбавляйэкспериментируем. Это модельщик по фамилии Болячка, а это разливщикЗамотайло.
Время шло к обеду, и рабочие, закончив разливать гипс, вымыли руки, подошли к нам. Как раз в это время с шумом распахнулись створки дверей и на пороге мастерской появилась молодая, элегантно одетая женщина. В помещении резко запахло духами. Глес вздрогнул и кинулся ей навстречу.
Краля его, Соня, шепнул мне Болячка. Сегодня у нас получка, и она тут как тут.
Я стал наблюдать за женщиной. Действительно, она была очень красивой. Гладко зачесанные шелковистые волосы спадали на оголенные плечи. Голову держала высоко и гордо Чуть вздернутый маленький носик, ровный подбородок и большие круглые глаза. Ей было не более двадцати пяти лет. Походка ровная, грациозная. Прошла мимо нас, оставив после себя запах дорогих духов. Я сразу определил: она и Глесразные люди. Во-первых, Соня выглядела гораздо моложе Глеса; платье плотно облегало фигуру, сияло красным шелком. Глес по сравнению с ней выглядел жалким и несчастным. Его лицо посерело, сморщилось. Соня, ничего не говоря (видимо, к этому привыкла), на глазах у всех полезла к мужу в карман и извлекла оттуда бумажник. Тут же, не стесняясь, начала потрошить его.
Так всегда, вздохнул Замотайло, грабит, бедного, средь белого дня, даже на обед не оставляет.
Соня, наверное, услышала наш разговор, увела за собой Глеса. Когда они вышли, Замотайло, кашлянув в кулак, продолжал:
Тунеядка! На шее его сидит. Такая здороваха вместе с матерью нянчит единственного сына, которому уже пошел шестой год.
А как деньги любит, вмешался Болячка, из-за нее Глес здесь, в этой дыре А какой он специалист Золотые руки Отменный строитель, архитектор и скульптор.
Почему же он не уйдет на другую работу? спросил я.
Хм, на одну зарплату с такой кралей не проживешь. Вынужден
Дальше Болячка не стал говорить, ему помешал Замотайло, незаметно наступив на ногу. Сам же продолжил:
Вы спросите его, отдыхал ли он когда-нибудь по-человечески. Видел ли он настоящее море? Эх, житуха у негогорше хрена. Денег не хватало, он брал отпуск и уезжал на заработки на Урал: строить коровники, зернохранилища, дома. В это время его Соня укатывала в Ялту. А он ейтелеграфом денежки. Отдыхай, милая, наслаждайся. Тьху! Чтоб ее черт забрал, сплюнул собеседник.
Итак, в мастерской комбината выполняют частные заказы из государственного сырья. Вот куда нужен был гипс! Теперь нужно было выяснить: какие это заказы? Чьи?
На второй день утром я решил сходить на рынок, надеясь увидеть гипсовые изделия и таким путем утвердиться в намеченной версии. Но, к моему большому сожалению, на рынке подобными изделиями не торговали.
Возвращаясь обратно, я шел мимо городского кладбища. Решил зайти туда, там было множество всякого рода памятников.
Кладбище было огорожено железным забором, вдоль которого росли деревья и шиповник Войдя на его территорию, начал рассматривать обелиски. Их было много. Все они были изготовлены из гипса и мраморной крошки. По всей вероятности, на комбинате. Я стал переписывать памятники, кто под ним похоронен и когда, и радовался своей находке.
Но эта радость была недолгой. В течение недели все было проверено милицией и, к моему удивлению, установлено, что все памятники и обелиски были изготовлены в Запорожье и привезены сюда.
Начал работать по другим версиям. Ко мне пришла мысль проверить отходы производства комбината. Выбрал путевые листы, по которым значился вывоз на свалку с комбината отходов. Таких путевок я нашел пять. Вызвал шоферов, допросил их, а затем предложил им показать места, куда они сгрузили отходы. Пригласил понятых и поехал на свалку. Свалка была огромная и занимала территорию в пять гектаров. Попробуй что-либо найти там. Каждый день туда привозили мусор со всего города.
На эту работу потратил два дня. Найденные подходящие детали из гипса мною описывались и тут же фотографировались. Наконец мне попалась деталь, отлитая из гипса: часть крылышка с головкой.
«Что это могло быть?»ломал я голову. Но так и не догадался.
Деталь мы оттуда увезли. На комбинате я просмотрел наряды по экспериментальному цеху, но там такого литья не значилось. Вызвал главного инженера Севастьянова и предъявил ему найденную на свалке вещицу.
Это не с нашего предприятия, категорически запротестовал тот.
И я решил поговорить с Глесом. Вызвал его в прокуратуру.