Я стоял перед ним и молчал, потому что говорить мне было нечего.
Слова, что называется, были бессильны. Представьте себе, что вы неожиданно обнаруживаете под порогом вашего дома взрывное устройство, готовое вот-вот сработать, истребив всех ваших близких, и надежды воспрепятствовать этому нет никакой. Уговаривать его уйтинаивно, просить о чем бы то ни былобессмысленно, угрожатьзначит только усложнить дело и сделать его вовсе непредсказуемым, а говорить и действовать надо было и немедленно.
Я укрою тебя, конечно, но с одним условием
Ты укроешь меня без всяких условий, мон шэр,улыбнулся Бен Глаз одной из своих змеиных улыбочек, от которой поежился бы сам покойный Гарри. И мне стало ясно, малым тут не отделаешься. Я промолчал, и это ему не понравилось.
Разве мы с тобой не братья, Билл?
Я понял так, что двоюродные, не удержался я от иронии.
Ну да, усмехнулся он, но единственный его глаз пронзил меня с бешеной силой, только ведь Скотленд-Ярду не до этих тонкостей, вряд ли они позабыли наши подвиги. Да и портретики наши, думаю, висят у них рядышком на самом видном месте.
Как бы нам самим не повиснуть на самом видном месте, как повисла вся наша команда.
Не каркай, Читатель!
Он был суеверен, как старая дева, потому, видно, и побледнел, а может, от злости.
Так вот, я все обдумал, дело верное. Как думаешь, сколько дед выложит за своего внучка? За наследника всех фатрифортских богатств? За последнего в роде своего ненаглядного Фредди?
Хорошо, что я стоял теперь спиной к свету, и негодяй ничего не мог прочесть на моем лице. План его был настолько зверский и циничный, что я с трудом удержался, чтобы не придушить на месте эту скотину, что вряд ли бы мне удалось. Вооружен Бен Глаз был, как всегда, одним только ножичком, с которым не расставался и ночью, но его ножичек был страшнее и сабли, и ружья, и пистолета вместе взятых. Потому я и стоял перед этим гадом в молчании, оценивая создавшееся положение.
Что, Читатель, задумался, не нравится моя идея?
Мне и впрямь было о чем подумать. Кстати, в отличие от всех нас, Бен Глаз был потомственным французским аристократом по отцу и английским по матери, а вот специализировался на самых грязных делах, не брезговал и похищением детей. Своей безукоризненной внешностью и безупречными манерами он завораживал свою жертву, точь-в-точь как удав плавными движениями и красивой расцветкой завораживает свою Рисковать он не любил, работал фактически один, поэтому долго готовился к делу, осторожно следил за всем и вся, дотошно изучая мелочи, чтобы исключить уж всякий риск. Это была привычная работа старого негодяя, который, кстати, славился своей редкой наблюдательностью, потому играть с ним в кошки-мышки никто бы не подумал, таких игроков он за версту чуял. Но мне он привык доверять и лишь это давало небольшой шанс. Чтобы как-то собраться с мыслями, я начал тянуть время. Стал говорить медленно, витиевато, с кривой ухмылочкой, такая манера водилась у нас в банде:
Что-то неохота мне, Глаз, на склоне лет кружиться в пеньковом галстуке с рогожей на роже перед тюремным капелланом и крутить ботинками перед носами полусонных охранников. Пример Дребадана меня как-то не вдохновляет, и зевнув для полноты картины, я твердо посмотрел в единственный глаз противника.
Он, конечно, оценил излюбленный бандитами витиеватый стиль и, вероятно, решил, что я, пользуясь преимуществом жителя замка, просто набиваю себе цену, потому ласково заметил:
Да кого же это может вдохновить, помилуй? Гарри был человек хоть и даровитый, но ненасытный, а главное рисковый. Мы же ни в коей мере не менее даровитые, в высшей степени умеренные и предельно осторожные. Сделаем дело, подотрем следочки и растворимся в лондонском тумане, как заправские призраки.
О том, что грозит ребенку да и всем людям лорда, не трудно было догадаться. Я с усилием поборол дрожь, мне ли не знать, что значит у Бен Глаза «подтереть следочки»: свидетели, кто бы они ни были, ему не нужны, и три-четыре лишних убийства его бы не остановили.
Что делать? Я стоял перед труднейшей проблемой. Любое неверное движение его спугнет, он исчезнет в мгновение ока и осуществит свой план другим, уже неподконтрольным мне способом, но от задуманного не отступится. Все свои кровожадные затеи Глаз считал гениальными и без долгой и сложной подготовки о них не заговаривал. И чтобы не дать ему заметить моего смятения и ненароком не выйти из роли, я проговорил намеренно равнодушно:
Должен предуведомить вас, дражайший кузен, что многообещающая ваша затея сопряжена с некоторыми неизвестными вам, но весьма серьезными затруднениями э юридического порядка и с крайне необоснованным риском, а я предпочитаю не совать голову в горящий камин, пока меня не вынудят к тому исключительные обстоятельства.
Резкая перемена стиля немного позабавила Бен Глаза, но когда смысл сказанного дошел до него, он метнул на меня полный ненависти взгляд.
Я не собирался играть с ним в гляделки, потому стал демонстративно стряхивать микроскопическую пылинку с плеча своей домашней, но на редкость элегантной куртки, из чего он безошибочно заключил, что запугивать меня сейчас бессмысленно, а делать из меня врага не политично, и, быстро справившись с собой, сказал нарочито сладким голосом:
Ха, ты уж и выражаешься как аристократ, не зря, небось, всю жизнь читаешь высокохудожественную литературу, к тому же у тебя теперь живой пример перед глазамисам лорд Фатрифорт, не кто-нибудь. И как это тебя угораздило вернее, как это угораздило лорда Фатрифорта подцепить, ни больше ни меньше, как Билла Читателя?
«Редкий случай» тому виной, рассеянно брякнул я.
Ха-ха-ха! «Редкий случай»! Это же та посудина, на которой ты честно зарабатывал свой хлеб. Хороший каламбур, ничего не скажешь! Так с чем там и что сопряжено, я не понял?
Похищение, в данном случае, очень сомнительно.
Ах, неужели?
В данном случае, да. И если вы, дорогой кузен, соблаговолите вникнуть в существо вопроса, я в немногих верных словах обрисую вам данное затруднение.
Давай, валяй, я соблаговоляю. Обрисовывай.
Лорд страдает тяжелым недугом э-э психического характера и в силу этого дееспособность его некоторым образомограничена. Или, скажем, подконтрольна его собственным юристам из адвокатской конторы, которые несут всю полноту ответственности за целостность вверенного им капитала. Короче говоря, деньги Фатрифортов под бдительнейшим надзором. Предусмотрены даже некоторые меры, затрудняющие без особой комиссии выдачу крупных наличных сумм. Об этом, естественно, позаботился сам лорд, опасаясь непредсказуемости своих действий в момент э приступов. Так что при первом же подозрении все станет известно Ярду. Ну а те суммы, что регулярно выделяются на прожитие, во-первых, выдаются небольшими частями, к тому же и не так велики, чтобы ради них рисковать головой. И твоей, и моей.
А ты, я вижу, хорошо изучил вопрос, Читатель?
Я старался, Глаз.
Похоже, ты здесь не по чистой случайности, если только не блефуешь?
Какой мне смысл?
Да мало ли какой. Может, старикан решил оставить тебе деньжат за твое примерное поведение?
Совсем не исключено. Да только это будут пенсы в количестве весьма ограниченном. Меня же интересуют фунты в количестве, как ты понимаешь, неограниченном.
Тогда пришла пора сыграть по-крупному, мон ами?!
Пожалуй, что так.
А знаешь, Читатель, я думал, с тобой будут трудности.
Разве у тебя со мною бывали трудности, Глаз?
Пока нет Ты всегда понимал с полуслова и действовал не задумываясь. И теперь, похоже, ты созрел.
Да, теперь я созрел и даже больше, чем ты думаешь.
Мне приходилось говорить с Глазом, ничем себя не выдавая, и одновременно обдумывать каждый свой последующий шаг. Постепенно в голове моей обозначилась ошеломляющая идея. Кажется, я нашел способ разделаться с этим хитроумнейшим лисом. И тогда я решил показать ему план, настоящий, старинный план поместья, пометив на плане одну-единственную комнату.
Если ты готов к серьезным делам, Глаз, то я, пожалуй, кое-что тебе покажу.
Я к ним готов всегда, иди показывай, что у тебя там.
Ходить далеко не надо, это здесь, в библиотеке.
Надеюсь, это не инспектор Скотленд-Ярда, прикорнувший на диване?
Нет-нет, всего лишь план, но
Что за но?
Сейчас увидишь. И я достал и показал ему план.
И план его, конечно, убедил. Он знал толк в подобных вещах, как знал и то, что такое скоро не подделаешь, да и зачем бы мне это, если я никак не подозревал о вторжении ночного гостя.
Надо сказать, из всех сокровищ для Бен Глаза на первом месте стояли «камушки», особенно «зеленые камушки», это знали все в банде. Только они одни и могли распалить его аппетиты до такой степени, чтобы лишить необходимой бдительности. Ни золото, ни оружие, ни старинные монеты, ни все знаменитые ювелирные роскошества вместе взятыеничто не интересовало его в той степени, как «зеленые камушки», он был на них просто помешан. Тогда для большей убедительности я рассказал Глазу одну, вычитанную из «Хроник», историю.
Слышал когда нибудь про Джакомо Фрибелли?
А почему я должен о нем слышать, он что, знаменитый боксер, актер или авиатортвой макаронник?
Какое там! От горшка два вершка, к тому же горбун. Да и жил еще при Марии Католичке. И не макаронник он никакой, а голландский купец Якоб Фрибель.
Тогда на кой нам сдался, твой иудей?
Он был доверенным лицом королевы. Похоже, самым доверенным.
Ха! Католичка доверяла голландцу? Или того хужееврею?
Голландцу или евреюне так важно. Тем более что ей он представлялся флорентийским негоциантом и у него была репутация честного купца, а в те времена этого было, как видно, достаточно.
Значит, не найдя среди своих подданных ни одного честного англичанина, бедняжка Мэри, доверилась этому венецианскому купцу? Недоверчивая была бабенка.
Слишком много у нее было врагов особенно среди подданных.
Похоже много больше чем волос на голове.
Во всяком случае в преданных людях королева Мэри испытывала острую необходимость. Потому и поручала этому негоцианту переправлять от папы Караффы в Англию драгоценности на какие-то ее прожекты. И он судя по всему весьма ловко с этим справлялся. Время тогда было непростое, и деньги ей нужны были позарез
А кому и в какое время они нужны не позарез?
Ну так или иначе, а старина Фрибелли благополучно достиг Глостера, но потом куда-то подевался.
Я бы на его месте тоже подевался, с камушками-то!
Но он был не ты. Вот в чем дело.
Бен Глаз прищурился на меня оценивающе, желая, понять, сколько в моем рассказе лжи, а сколько правды, потому и пропустил мимо ушей колкость.
Что читатель ты примерный, это известно. Но, может, ты еще и сочинитель? Право слово, говори, не скромничай!
И он продекламировал с театральными модуляциями, сверля меня своим глазом, как буром:
Старинный замок на высокой скале! Драгоценный ларчик итальянского Квазимоды! Зеленые камушки Красной Мари! Таинственные поручения кровожадного святоши! Живописно Ничего не скажешь!
Ну, верьне верь, дело твое. А с похищением связываться не буду и другим не советую, заявил я безапелляционно с видом непогрешимого эксперта. И это возымело свое действие. Бен Глаз резко изменил направление атаки:
Так ты думаешь, драгоценности в замке?
Есть верные тому доказательства, и я могу тебе кое-что показать, если ты настроен серьезно, Глаз.
Серьезней, чем я, сейчас мало кто настроен, мон ами.
Теперь, когда рыбка клюнула, требовалось, чтобы она как следует заглотила наживку. Потому я недолго думая показал ему три изумрудных перстня. Те, что лорд носил на шее, на малиновом шнурке. Камнями Бен Глаз остался доволен.
Камушкишик, и работа грамотная, во вкусе Бена Челлини. Кстати, откуда камушки?
По преданию, их нашел Ник Фатрифорт, тогдашний хозяин замка, в засаленном замшевом кисете (и кисет тот был полнехонек). Потом он их перепрятал, и похоже, замка камушки не покидали.
А сам ты что же, не можешь до них добраться?
Коли бы могдавно добрался бы и жил теперь в Америке, кум королю. Есть там какой-то подвох, а я не такой головастый, как некоторые, и рисковать напрасно не хочу. Но боюсь, что и вдвоем нам не справиться, понадобятся верные люди.
Пудель подойдет?
Пудель жив??? я невольно вздрогнул.
Жив-живехонек! Стал бы я тебе покойника в напарники предлагать! Не то предложил бы уж Дровосека. Помнишь Джерри Дровосека и Дербиширское дело! Ха-ха-ха!
Нет уж, Глаз, давай на сей раз обойдемся без дровосеков.
Ладно, обойдемся Пуделем. А ты, кстати, не держишь ли на него зла, помнишь, как вы сцепились с ним «У любимой тети» и как наши ребята, разнимая вас, чуть не разнесли в щепки этот веселый кабак?
Я не баба, чтобы зло копить.
Кстати, о них. Помнишь подружку Пуделя, Джильбердиху-кабатчицу и ее фирменный коктейль? Ха-ха-ха! Одна дура чуть не отправила к праотцам всю нашу банду. Правда забавно?
А не маловато будет одного Пуделя? (Это я решил проверить, есть ли с Бен Глазом кто еще.)
Тебе мало Пуделя, Читатель?!
Да нет, что ты! Пуделя не бывает мало, его всегда почему-то слишком много!
К сожалению, выбирать не приходится, потому что из наших, из проверенных, больше никого и нет. А с чужими связываться не хочу. Что-то стал я недоверчивый. Да и людей не осталось стоящих, таких как Фанфарон или профессор Мориарти, или Гарри на худой конец, все уже в покойниках ходят. А что за люди были! Даровитые, с воображением, с размахом. Теперь уж таких нет. Измельчал народец. Потому я сам по себе, так спокойней. Я и мой верный пес. Ну, и ты теперь. А втроем мы справимся с любым делом. С любым, Читатель!
Бен Глаз на минуту приоткрыл стеклянную дверь на террасу, щелкнул пальцами. Я невольно поежился, когда в преломлении граненых квадратиков на меня глянула зверская рожа и из-за двери показался Эд Пудель собственной персоной. Жирный верзила с копной черных кудрей, глазами бешеного кабана и ухватками гориллы. И я не пожелал бы иметь с ним дело за все сокровища Голконды. Потоптавшись в дверях, кудрявый гигант по знаку своего патрона вновь исчез за дверью. Это был выкормыш Бен Глаза, оттого только он один и мог безнаказанно испытывать терпение своего кошмарного телохранителя. Всякий другой в таком случае рисковал бы смертельно.
Что это еще за привидение? процедил я сквозь зубы, единственно, чтобы скрыть дрожь.
Не придуривайся, Читатель, это мой ангел-хранитель.
Ангел сатаны? не удержался я от сарказма.
Хотя бы и так. Похоже, сэр, от хорошей жизни вы совсем потеряли снисхождение к ближнему.
Вовсе нет.
В таком случае приюти нас ненадолго.
С этим кудрявым?
Да, с этим кудрявым.
Боюсь, его не взяли бы сюда и могильщиком, хотя бы вся палата лордов вздумала за него поручиться. Что называется, дурака видать издалека, вот подлеца не угодать с лица
Ну, ты полегче, дружок, подлецами-то размахивай, себя-то ты к какой породе относишь, Билл Читатель?
Я-то? Чистой воды подлец!
Ну-ну, не надо покаянных рыданий у меня на плече. Я не папа римский, индульгенций не выписываю.
Думаю, человечество от этого только выиграло.
Мне нет дела до человечества. Меня интересует только наша маленькая компания в связи с нашим большим делом.
Тогда подумай, Глаз, не слишком ли рискованно показывать этого троглодита при свете дня. Не насторожит ли это всю округу? Впрочем в двух милях отсюда прячется сторожка лесника. Там, конечно, ни камина, ни меблировки, но нашему другу сойдет.
Нет-нет, Читатель, никаких сторожек. Пудель останется при мне. Замок достаточно обширен, для того чтобы спрятать с десяток таких молодцов, как Пудель. К тому же если со мной что-нибудь случится, он исполнит мою посмертную волю
И какова же она, если не секрет.
Секрета нет, я завещал Пуделю, в случае чего, хорошенько посчитаться с моим убийцей.
А если кудрявый завалит все дело? Что тогда?
Тогда я собственноручно сниму с него кудрявый скальп, и снесу его в кунсткамеру, вот и все.
Негодяй в очередной раз пронзил меня своим единственным глазом, который, похоже, один стоил двух. Кстати, в прежние времена звался он Бен Гламур за свою изысканную красоту. Однако лишившись глаза, решил именоваться по-новомуБен Глаз. Видно, буковки «Б.Г.» на фамильном перстне были ему дороже лестной клички «Нельсон», которой его было окрестили. Но и черную повязку не пожелал сменять на непритязательные темные очки. То ли из-за суеверия какого, а то ли из-за куража. Он уверял, что шалая Фортуна иной раз грубо метит своих любимчиков. А в том, что он ее любимчик, Глаз не сомневался. Я решил поселить бандитов в замке, как они того желали. Зная осторожность Глаза, я не боялся, что накануне серьезного дела он примется разгуливать по коридорам и заглядывать в комнаты его обитателей, тем более разрешит подобное Пуделю. Наоборот, это было даже некоторой гарантией того, что сидеть они будут тихо, и давало мне мало-мальскую возможность подготовиться к решающему шагу.