Хилл? в её голосе звучало беспокойство пополам со слезами. Ты тебе извини. Это ничего не значит, правда. Просто ритуал
«Тролль безмозглый! О чем я думаю!»её обида и боль окатили Хилла штормовой волной.
Шу, любовь моя, прости, он пытался заглянуть ей в глаза, но принцесса отворачивалась. Волшебное единение ускользало, сменяясь горечью и одиночеством. Родная моя, я не хотел
Я знаю, Хилл, что не хотел.
Да нет же! Я не хотел тебя обидеть!
Ты меня не обидел. Все в порядке, Шу грустно улыбнулась и подняла, наконец, глаза. Это тебя ни к чему не обязывает. Ты же знаешь, я не собираюсь держать тебя
Хилл оборвал полные боли слова поцелуем.
Шу, я люблю тебя. Просто так все быстро
Да, конечно. Я понимаю.
Нет, не понимаешь.
Ну почему же? Ты был готов умереть для меня, но не жить со мной рядом. Жить труднее, правда?
Ему показалось, что башня обрушилась на голову. Вместе с пониманиемкакой же он, по сути, мальчишка. Глупый, эгоистичный ребенок, не задумавшийся ни на миг о том, что же он может дать ей? Чего стоит его любовь? Он сам?
Я не достоин тебя, как никогда остро он понимал, насколько велика пропасть между ним, только и умеющим, что убивать и притворяться, и принцессой, вся жизнь которойинтриги, политика и постоянная опасность. Он для возлюбленной будет просто обузой. Не имеющий за душой ничего, не умеющий не только сберечь любимую, но и защититься сам. Кто он против Придворного Мага? Щенок, не больше. И что, теперь всю жизнь прятаться за юбкой Шу? Жить за её счет? Снова Тигренком
Хилл знал, что все его мысли для Шу сейчас, как на ладони, но не мог остановиться. Его жгли унижение и стыд, и картины будущего рисовались в самых мрачных красках. Зачем ей, старшей сестре короля, никчемный альфонс? Пока он был невольником, игрушкой, не имело значения, что он из себя представляет. Но теперь он быстро разочарует её. Стоит только Шу показаться с ним в обществе, её просто поднимут на смех. Одно дело в шутку притворяться демоны знают кем, да хоть заморским принцем, и совсем другоежить среди дворцовых интриг и сплетен постоянно. Наверняка вскоре в нем признают ученика маэстро Клайвера. Всего лишь помощника ремесленника, музыканта, наравне с прислугой развлекавшего благородных и не очень господ на приемах и свадьбах. И ещё неизвестно, что хуженаемный убийца или нечто вроде подавальщика из таверны. В него будут с презрением тыкать пальцами и придумывать гнусные сплетни впрочем, и придумывать ничего не надо. Последнему городскому дурачку понятно, за какие такие достоинства Её Высочество приблизила к себе и одарила титулами смазливого простолюдина. И вскоре ей это просто надоест.
Перестань, Хилл! хлесткая пощечина вырвала его из глубин самоуничижения. Довольно!
Он рефлекторно схватился за горящую щеку и встретил гневный сиреневый взгляд.
Что с тобой? Струсил?
Он вздрогнул.
Я не просил ничего этого, он махнул рукой, обозначая дворец и окружающую роскошь. Знаешь, меня вполне устраивала моя жизнь. Там, на помойке, очень даже уютно и спокойно, Ваше Высочество. И никто не пытается сделать из меня не то, что я есть, Хилл не на шутку разозлился. Услышать обвинение в трусости, да ещё и справедливое да ещё и признаться себе в этом? К такому он точно не был готов.
Меня, между прочим, тоже, сердитые лиловые молнии обожгли его руки, заставив отшатнуться от неё. Думаешь, я всю жизнь мечтала о том, чтобы полюбить наемного убийцу? Думаешь, я шутила, что у меня уже коллекция ушей? Твои были бы седьмыми, дорогой. За последние четыре года.
Она стояла напротив, по другую сторону круга. Обиженная, разгневанная и прекрасная. И её слова хлестали больнее плетки, задевая самые глубоко запрятанные детские мечты и страхи. Чудесная волшебная сказка рушиласьздесь и сейчас, и он не знал, как остановить это.
Да, я убийца! Никакой не принц, не виконт и даже не дворянин! И не хочу быть принцем! Не хочу быть придворным шутом и альфонсом! Не хочу, чтобы все решалось за меня!
Так какого демона ты все ещё здесь? Иди, от Шу дыхнуло холодным ветром. Ты сам захотел остаться, я тебя не держала! Как ты смеешь обвинять меня? Я приняла тебя таким, какой ты естьубийцей и мальчишкой с улицы. Я предложила тебе все, что у меня было. Тебе мало? Что ещё ты от меня хочешь? Чтобы я пошла с тобой на твою помойку?
Нет уж, спасибо. Многовато милостей, Ваше Высочество, не приучены мы, простые, к дворцовой жизни. Дикие, невоспитанные. Куда уж нам! Да и вам на нашей помойке неуютно будет, не для принцесс местечко.
Ах, конечно! С проститутками оно как-то привычнее! Спокойнее, да? Сам по себе, и гори все синим пламенем? Трусливая тварь! Актеришка балаганный!
Какой есть, Ваше Высочество. Куда нам до вас, великих и ужасных! Так, мелочь, крыска серая. Только позорить вас своей жалкой шкуркой.
Крыска?! она горько рассмеялась. Вот как соскучился по безопасной норке
Замерев на месте, Хилл глядел на Шу, окутанную клубящимся туманом. Его прекрасная, ласковая возлюбленная превратилась в разъяренную фурию с полубезумным взглядом. Он сам еле держался на ногах. Боль, страх и обида словно хлестали наотмашь, жгли и терзали его, лишая рассудка. Её боль? Его собственная? Или их общий страх? Он не мог понять, что происходит с ними обоими, откуда берутся все эти ранящие до крика слова зачем они мучают друг друга? Разве на самом деле он хочет уйти? Да нет же! Но остановиться и признаться, что он действительно испугался, не получалось.
Ну? Что же ты не уходишь? голос ломался, словно она еле сдерживала слезы. Я не держу тебя. Ты свободен, Тигренок. Больше не надо дрожать за свою шкурку и изображать пламенную страсть. Иди, живи так, как тебе нравится. Рональд тебя не достанет, а про меня можешь забыть.
Хилл не мог пошевелиться, не мог вздохнуть. Ему казалось, что воздух превратился в воду и душит его, а внутри поселилась стая голодных грызунов и выедает его живьем. Сейчас он бы согласился и на Хиссову бездну, лишь бы вернуться на полчаса назад и никогда не говорить всех этих гнусностей. Боль в её глазах, тонкие руки, обхватившие плечи словно в попытке согреться, тщательно скрываемая дрожь в голосеи горькое отчаяние, плещущееся вокруг, так высоко, что невозможно жить. Океан отчаяния давил его, пригибал к земле, ломал и крошил кости, стискивал то, что осталось от сердца, рвал в кровавые клочья душу. Хилл чувствовал себя самой мерзкой пакостью, хуже крысы в канализации. Предателем. Из страха и глупого предубеждения он предал самое дорогое, самое прекрасное, что только могло быть в его жизни. И теперь он точно недостоиндаже дышать.
Одинокая прозрачная слезинка, скатившаяся по закаменевшему лицу, сломала его мертвую неподвижность. Он смог, наконец, вздохнутьсо всхлипом почти утонувшего, но в самый последний момент вынырнувшего на поверхность. Хилл бросился к ней, привлек к себе, судорожно обнимая напряженное тонкое тело, зарываясь лицом в черные пряди. Шу дрожала, холодная и хрупкая, словно в ней не осталось ни капельки тепла, ни капельки жизни.
Не осмеливаясь нарушить молчание, звенящее между ними натянутой струной, Хилл гладил её плечи, согревал остатками собственного тепла. Страх, пронизывающий насквозь страх владел им. Страх вот сейчас, вот сию секунду потерять её окончательно. Потерять даже возможность надежды остаться одному с половинкой души, с острым обломком в груди вместо сердца. Почему, зачем он вообще задумался о будущем? Разве мало настоящего? Разве можно рисковать хоть одним драгоценным мгновением? Их и так слишком мало и слишком много тех, кто постарается отнять их, растоптать и испачкать.
Возлюбленная в его руках вздохнула и пошевелилась, прошептав тихонько:
Хилл?
Снова волна страха накрыла его, вышибая дыхание.
Ты ведь не прогонишь меня, Шу? шептал он, зажмурившись и не выпуская её из объятий. Прости, любовь моя. Прости, я правда трусливая тварь. Я так боюсь потерять тебя. Боюсь разочаровать.
С усилием разжав его сведенные судорогой руки, Шу обняла Хилла за шею, почти повиснув и прижавшись ещё теснее. Хилл подхватил её на руки, как маленького ребенка, и опустился на пол, усаживая девушку к себе на колени. Сглотнув горький комок слез, он укачивал и баюкал её, стараясь как можно дольше продлить миг тишины и надежды.
Не прогоняй меня, пожалуйста, Хилл выдохнул прямо в её приоткрывшиеся губы, едва ему показалось, что она сейчас заговорит. И она улыбнулась в ответ.
Конечно, я не тот благородный рыцарь, о котором ты мечтала, а всего лишь безмозглый сумасшедший тролль. Но я научусь, Шу, обязательно научусь
Прости, Хилл, она с тревогой смотрела ему в глаза. Я я не хочу снова потерять тебя. Мне страшно прости.
Шу замолчала и уткнулась ему в плечо, пряча глаза.
Мне так стыдно я привыкла решать за всех. Я даже не подумала, что ты что так нельзя
Ты все правильно сделала, Шу, это я, Хилл запнулся. Мне кажется, я схожу с ума. Я не понимаю, что несу. Как будто кто-то говорит вместо меня чушь, конечно.
О, Хилл принцесса прижалась к нему ещё крепче. Какая же я глупая! Надо было сразу сообразить.
Ты о чем?
О магии Разума, Шу взглянула на него виновато. Это все резонанс. Это же не твоя родная стихия, ты не привык к такому потоку чужих мыслей и эмоций. Хилл, тебе действительно показалось, что кто-то вместо тебя?
Да. Я понимал, что несу полный бред, но не мог остановиться. Словно я тонул он невольно передернул плечами, вспомнив ощущение.
Для тебя на самом деле все слишком быстро, да?
Ну не то чтобы слишком Шу, я люблю тебя, и хочу быть с тобой, всегда. Но все эти дворцовые сложности, политика я не ожидал, что ты вообще согласишься терпеть меня рядом он замялся, встретив серьезный и внимательный взгляд. Да, слишком быстро.
Знаешь, как в древности называлась магия Разума?
Как?
Магия Правды. Она заставляет посмотреть в глаза самому себе. Честно признаться во всемв любви и ненависти, жалости и корысти а особенно в страхе. И она цепляет за любую ложь внутри самого мага и выворачивает душу наизнанку. До тех пор, пока не примешь себя таким, какой есть, без увиливаний и недомолвок.
И у тебя это получилось?
Если бы, она пожала плечами. Одно дело понимать, а совсем другоеделать правильно. Я боюсь, злюсь, несу чушь меня слишком легко задеть. Тебе трудно будет со мной. Прости, Шу смущенно опустила глаза.
Похоже, нам придется учиться вместе, мутные и бурлящие разноцветные потоки успокаивались и отдалялись, оттесненные розово-золотым сиянием, окутавшим их. Наваждения и страхи отступали, напоследок скалясь и корча противные морды.
Вместе. Мне нравится, как ты говоришь: вместе. Хилл, мы сможем, я знаю вместе. Доверять, не лгать
Жизнь без лжи звучит красиво. Но страшновато.
А представляешь, каково Рональду? Темные маги Разума сходят с ума намного чаще всех остальных, вместе взятых.
Слава богам, что ты не Темная, а только прикидываешься.
Я не прикидываюсь. Во мне половина Темной, половина Светлой. Так что я по определению ненормальная.
Мне повезло, что ты такая. Вряд ли нормальная принцесса польстилась бы на такого, как я. И только сумасшедшая могла выйти за меня замуж, Хилл неуверенно улыбнулся. Или мне и это показалось?
Не показалось. Ты не жалеешь?
Ещё чего. Мне кто-то обещал принцессу в личное пользование он приник к её губам в долгом собственническом поцелуе. Ты моя. Моя принцесса.
* * *
Восторгу его не было предела, когда первые из его созданий коснулись незащищенных разумов и запустили ядовитые клыки в обнаженные души. Он ликовал, видя, как они корчатся и кричат от боли, отравленные и ничего не понимающие, его волей терзающие и убивающие друг друга.
И не было предела его разочарованию и гневу, когда два щенка, недостойные даже называться магами, отбросили и сожгли лиловые щупальца, уже почти добравшиеся до их сердец.
Рональд тряс обожженными руками и кричал на пределе сил останавливающие заклинания, чтобы загнать обратно вознамерившееся пообедать божество. Зажженные им самим огни не желали гаснуть, тянулись к его собственной плоти, требовали немедленной жертвы. Лишь кровь Темного мага, хлестнувшая из разодранного зубами запястья, насытила и погасила четыре багровых костра на алтаре.
Ненавижу. Будьте вы прокляты бессильно скорчившись на полу, Рональд зажимал кровоточащую руку и подвывал от боли. Все равно вам от меня никуда не деться
Мерзкое довольное хихиканье одного знакомого призрака было ему ответом. И мертвая тишина собственной башнине осталось ни одного слуги, чтобы принести хозяину воды и перевязать сожженные почти до кости ладони.
Глава 9
Должен ли мудрый государственный деятель проявлять терпение или же действовать решительно? Этот вопрос мучил Его Величество начиная с обеда. В пользу терпения высказывался здравый смысл и нежелание ещё раз лезть в логово к василискам, то есть любимой сестрички. Пожалуй, если бы Кея обеспокоили в первый день медового месяца, ему было бы глубоко безразлично, ради каких таких мировых проблем назойливые нахалы вламываются к нему в покои. А уж второй раз за день Но, с другой стороны, прошло уже четыре дня с тех пор, как он последний раз видел леди Таис, а подлый виконт наверняка времени даром не терял. Что, если она и впрямь влюбится в лощеного красавца? Нужно срочно что-то делать. Вот только понять бы, что именно! Уж лучше бы очередной разгул пиратов или конфликт с соседями из-за торговых пошлинтогда все просто, ясно и понятно. Но с женщинами ужас. И совета спросить не у кого. Нет, лучше война!
Юный монарх бродил по собственным покоям, то садясь за стол и хватаясь за перо в попытке написать невесте письмо, то вскакивал и рвал бумагу на клочки, то подходил к окну и в тоске смотрел на ухоженный парк, словно надеясь получить подсказку от обитающих нем фей. Он даже решился было послать Таис букет цветов и вызвал садовника, но, растерзав в клочья восьмую неудачную записку, прогнал удивленно взиравшего на королевские метания поэта клумб и фонтанов.
В самый разгар терзаний явился Зак, сияющий наподобие новенького империала, и растравил королю душу ещё больше. Это было совершенно невыносимо! Видеть вокруг себя счастливые лицаи знать, что за любимой девушкой вот сейчас, вот сию минуту ухаживает какой-то мерзкий хлыщ. Может быть, даже пытается её поцеловать!
Ни видеть, ни разговаривать с Закеримом не хотелось. А хотелось сказать какую-нибудь гадость, чтобы страдать не в одиночестве. Но Кей терпел, сжав зубы, и молчал в надежде, что приятель догадается сам и сбежит от греха подальше. Но лейтенант Дуклийон, похоже, со своей любовью растерял последние мозги.
Кей, тебя что, гоблины покусали? Зак улыбнулся так лучезарно, что монарху захотелось дать ему в глаз.
Не видишь, я думаю! огрызнулся Кей, но порыв сдержал.
Я вижу, что Ваше Величество гневаться изволит. Что стряслось-то?
Ничего. Шел бы ты
Да я уже пришел вроде если ты меня к троллям посылал. Безмятежная физиономия Зака так и напрашивалась на хорошую драку. Так что за важные государственные проблемы заботят Ваше Величество?
Кей не ответил, повернувшись спиной к непринужденно рассевшемуся в кресле другу. Повисло молчание, действующее королю на нервы не хуже наглых приставаний. Через несколько минут Кей не выдержал.
Ну? И какого демона тебе надо? он развернулся к Заку и уставился на него коронным сестренкиным взглядом «убейся сам пока не поздно».
Спасибо, не стоит. Обойдусь и без демонов. Похоже, лучший друг задался целью довести таки его до точки. Что, снова Шу? Что на сей раз у Её Высочества?
У Её Высочества все замечательно.
А ты на неё обиделся.
Чушь. С чего ты взял?
А то не видно. Она что, спасибо не сказала?
Сказала, Кей скривился. Вот как этот Хилл умудрился сделать так, что она прям светится, а? Спорим, никаких серенад он не пел и стихов не читал?
А все ясно, разочарованно протянул Зак.
Что тебе ясно? король упер кулак в бок.
Кей, тебе надо проветриться. Пойдем, что ли, нового жеребца испытаем?
Какой к демонам жеребец! Кей снова принялся метаться взад-вперед.
Каурый аш-тунский трехлетка. Нельзя же так не уважать подарки послов!
Да причем тут
Кей, ну что ты прям как не король, а? Поехали к Дарнишам!
Его Величество резко остановился, не зная, то ли возмутиться, то ли обрадоваться.