Здравы будьте, покойнички, усмехнулся он. Значит биться будем?
Будем, крикнул белоградский воевода. Только с кем? Войско-то твое где?
Войско? задумался "бог". А здесь.
Он взмахнул рукой, и пространство вдруг стало разъезжаться, увеличивая и без того немалое поле, на котором стояло часть семиреченского войска. Берег Граньки становился все дальше. Семиреченцы смотрели во все глаза, как появляется полянское войско. Будто кто-то не спеша тянул покрывало, открывая первый ряд, второй, третий И дальше, и дальше, и дальше
Ох, сколько, тихо выдохнул кто-то из лучников.
Благомил поднял руку, будто поманив кого-то пальцем, и земля вздулась, поднявшись небольшой горкой чуть в стороне от места, где должно было начаться сражение. На вершине стояло два хрустальных трона, слепящих разноцветными бликами. Потом небольшое облако окутало "бога" с его ошеломленной невестой, и они вознеслись в этом облаке на троны. Не сказать, что на людей это не произвело впечатления. Семиреченцы откровенно залюбовались видом мужчины и девушки, окруженных сиянием. И если бы не красивое лицо Белавы, застывшее белым пятном в тревожном ожидании, то иллюзия величественности этой пары могла бы быть окончательной.
Да придет расплата, провозгласил Благомил и ударил белой молнией, дав сигнал к атаке.
И его войско пришло в движение. Бой начался. Стройными рядами перевертыши пошли в наступление.
Понеслась, одобрительно крякнул князь Добрыня.
Зазвучали команды в стане семиреченцев и, наложенные на луки стрелы, полыхнули маленькими огоньками. Луки взметнулись вверх, тетивы со скрипом натянулись, и первый огненный град обрушился на полянское войско. Непривычным в этом бою было многое. Убынежские лучники, привыкшие делать обстрел врага с коней, приближаясь к ним, чтобы после уйти назад, уступая место копейщикам, теперь были прикованы к месту, их задачей было не подпускать полянских перевертышей как можно дольше, производя обстрел горящими стрелами. Визг из плавящихся первых рядов врага постепенно заполнил пространство, давая понять, что огненные жала нашли свою цель, но наступление продолжалось. Ответный град стрел упал на головы лучников, и семиреченцы начали падать. Кто-то поднимался вновь, кто-то остался лежать. Альвы начали выставлять магические щиты, не подпуская к ним стрелы врага.
Белава, напряженно следившая за началом сражения, увидела слегка мерцающий купол, укрывший переднюю часть семиреченского воинства. Ей так захотелось потянуться к этом куполу, чувствуя какую-то манящую притягательность, но силы не хватало даже на то, чтобы взять хоть немного от мощи Благомила, сколько она не пробовала. К тому же он легко почувствовал ее поползновения и пресек всяческие попытки девушки. Впрочем, даже если бы она и могла влиться в этот купол, она бы удержала себя, чтобы не лишить, даже временно, хрупкой защиты семиреченскую рать. Она продолжала молча вглядываться в приближающиеся, не смотря ни на что, полянские полчища.
Благомил некоторое время смотрел на обмен стрелами, позволяя семиреченцам уничтожить первые ряды, потом чуть шевельнул пальцами, и мощный поток ветра снес очередной залп огненных жал в сторону. Следующий залп постигла та же участь, а перевертыши все ближе подходили к ощетинивающейся копьями и мечами рати. Купол все еще защищал семиреченцев, но альвы начали тревожно переглядываться. Пот выступил на их лбах, что было крайне необычном. Никто и никогда не видел, чтобы альвы взмокли от напряжения. Но факт оставался фактом, их защиту ломали, и они с трудом противостояли этому натиску.
Белава со все возрастающим ужасом наблюдала, как красивый и теплый мерцающий купол подрагивает и слабеет от потока силы, направленного на него Благомилом. Он будто ввинчивался в купол, расходясь по все поверхности тонкими иголками, прошивающими альвийскую защиту.
Они не удерживают натиск, воскликнул Дарей.
Капли воды в реке прошептал Милятин и посмотрел на Всемилу., начиная понимать, что хотела им объяснить женщина, и чему он сам до сих пор в душе сопротивлялся.
Женщина стояла на коленях, приложив руки к земле и шептала:
Мать сыра земля, возьми от меня силу верную, небом даренную. Отнеси мой дар моей дочери, напои ее до самых краев. Пусть возьмет она материнский дар, пусть почувствует силу кровную.
Потом замерла, и легкая дрожь земли стала ответом, что ее мольба услышана. Женщина вздрогнула, побледнела, руки ее задрожали, будто от напряжения. Чародеи проследили взглядом, как сила ее, змеясь, понеслась вперед, оставляя след из разрастающейся травы и распускающихся цветов.
Вот она, сила жизни, тихо сказал кто-то.
Всемила обмякла и тяжело повалилась на землю, покрывшись испариной. Ее подняли и отнесли под укрытие деревьев. Оставшиеся чародеи сплотились, не отрывая взгляда от девушки, восседающей на троне. Семеро из десяти, отказавшихся отдать вчера на совете свою силу, сейчас подошли к ним, не желая оставаться в стороне, когда объединенная сила альвов гнулась под напором самозваного бога. Они тоже вспомнили о словах чародейки, признавая ее правоту. От сминал альвийскую защиту, с их защитой он покончил бы быстрей, обессилив чародейскую дружину в самом начале сражения.
Девушка закрыла глаза, видя, что перевертышей от семиреченев отделяется всего каких-то пятьдесят шагов. Она вцепилась в подлокотники трона до побелевших костяшек и жарко молилась про себя Великим Духам. Отвлечь Благомила у нее не получилось сейчас даже попыткой обнять е го, он просто мягко оттолкнул чародейку, не отрывая взгляда от лучников. Вдруг она замерла, ощущая как земля под ее ногами чуть вздрогнула, потеплела, и поток жизненной силы рванул вверх, опутывая тело девушки тонкой паутиной, заключая ее в теплый и уютный кокон, так похожий на ласковые объятья матери.
Матушка, невольно прошептала она и наконец поняла, что произошло.
В ней опять была сила жизни! Белава чуть было не вскрикнула от радости, но тут же спохватилась и бросила взгляд на Благомила. Тот все еще продолжала доламывать защитный купол альвов. Так, так надо собраться, надо взять себя в руки, она ведь теперь не так беззащитна. Зверь, можно разбудить Зверя! Нет Она лихорадочно соображала. Зверь не остановит божка, только отвлечет, что тоже хорошо, но мало что изменит. Эх, вот бы больше силы Девушка потихоньку потянула силу из воздуха и вздрогнула, когда Благомил бросил на нее косой взгляд. Нет, кажется, не заметил, снова отвернулся, но спина напряглась. Вот бы кто отвлек его
И тут лучники отступили назад. Там, где они только что стояли, побежал огонь, будто услышав мольбу девушки, полностью приковав к себе внимание "бога". Огненная стена разрасталась, отрезая полянским перевертышам путь к семиреченцам. И опять понеслись стрелы, загораясь, при пролете сквозь весело пляшущее пламя. Визги перевертышей огласили пространство. Благомил встал со своего трона и направил руку в сторону реки, призывая водный вихрь.
Пусть идут вперед, крикнул Дарей. Пусть запускают огненные шары. Вералон, скажи своим, чтобы еще чем-нибудь отвлекли этого змея.
Да, ответил альв, стоявший рядом с чародеями. Анариэль получила силу жизни, надо приковать его внимание к сече.
Приказы понеслись по войску, и семиреченцы, выступили вперед. Первыми были копейщики, подцепившие пики на перевертышей. Следом за ними вступили в бой катапульты, метнувшие во врага горящие шары, скатанные из пропитанной смолой травы. Постепенно лавина семиреченцев пришла в движение, взметнув факелы вместо мечей, и понеслась на полян. Это было потрясающее зрелище. Огненный поток вломился в черное море перевертышей, круша их и сжигая. Первое впечатление легкой победы начало таять, когда воздух наполнился ядовитым дыханием тварей в людском обличье, и семиречены стали подать вместе с конями, задыхаясь. Где-то закричали люди, на которых попала ядовитая слюна других тварей. Кони дрогнули, отступая назад, давя своих и чужих и падали, сжигаемые расползшимся по земле ядом. Люди жгли тварей, твари травили людей. Визг и крики смешивались и тонули в гуле сражения.
Глава 41
Белава в ужасе закрыла глаза, чувствуя, что сейчас сорвется, выпустит Зверя и будь, что будет. Но тут ее руки коснулась легкокрылая бабочка. Она взглянула на нее и тихо ахнула, узнав альвийский вестник. Девушка бросила косой взгляд на Благомила, который соединял воду и ветер, формируя мощнейший вихрь. Потом быстро развернула бабочку и прочла: "Анариэль, возьми нашу силу". Ее взгляд метнулся в сторону от сражения, и она даже прикрыла глаза от яркого зарева. Девушка потянулась к нему, соткала луч и соединилась с заревом, втягивая в себя невероятный поток силы.
Что это ты делаешь? Благомил резко обернулся. Откуда сила?!
Он направил свой взгляд на чародейскую дружину и недобро сощурился. Рука его взметнулась, и почти законченный вихрь сменил направление, устремляясь туда, откуда пришла не ожидаемая им угроза.
Ну уж нет, закричала девушка, не желая потерять силовой поток.
Она вскочила с трона, но мужчина крепко схватил ее за руку, не желая отпускать. Девушка повернула к нему лицо, и "бог" отшатнулся от полыхавшей в ее глазах ярости, звериной нечеловеческой ярости. Она зарычала, показав увеличившиеся клыки, вырвала руку и побежала вниз, спеша быстрей впитать в себя чародейский выплеск. Благомил смотрел ей в спину, захватывая под контроль. Белава вдруг остановилась, замерла, еще не веря, что ему это удалось, потом развернулась и пошла назад. Благомил ощерился в торжествующей улыбке, чародеи в ужасе выдохнули, понимая, что он обошел их, подчинив себе девушку. А она медленно шла, все более сопротивляясь его власти. Шаг, одна из ниточек лопнула, еще шаг, еще ниточка. Белава прикрыла глаза, разглядывая то заклинание, которое столько раз лишало ее тело самостоятельной воли. Потянулась к нему, разбираясь и разматывая его. Наконец последняя связующая нить исчезла в невидимом клубке, она втянула его в себя и широко улыбнулась.
Ты больше не властен надо мной, Благомил, развернулась и снова захватила поток силы.
Но как он ошарашено прошептал "бог", а чародеи вновь издали общий вздох, теперь облегчения.
Теперь все сто царских чародеев соединил ись воедино, последние сомневающиеся вернулись в строй. Дарей отдавал силу вместе с ними, Вералон пока ждал. Он наблюдал, как Белава поглощает весь силовой выплеск. Чародеи бледнели, слабели, начинали пошатываться, а она все ярче разгоралась, насыщаясь чужими дарами и их мощью.
Благомил с яростью взглянул на человеческое войско и взмахнул рукой. Вихрь понесся в гущу сражающихся, а на сцену выступили новые действующие лица. Оборотни ворвались на поле боя, замыкая кольцо. Но торжество самозваного бога несколько поугасло, когда из леска, в котором вроде никого не было, вылетела помощь. "Волчья тысяча" вместе с сотней альвов, вольными войнами-странниками и волеготскими мечниками взяли оборотней на себя. Огромных волков было не меньше нескольких сотен. Они ощерились и бросились на людей. Схватка закипела с новой силой. Благомил захохотал, глядя на верных псов, накинувшихся на испуганных лошадей. Дымчатый скакун перелетел хищников в длинном прыжке, оказавшись за их спинами, и всадник снес голову первому волку. Глаза "бога" сузились, он узнал этого всадника и засмеялся.
Вот и мое оружие против тебя, драгоценная моя.
Белава ничего не видела, она добирала остатки чужой силы, радуясь как ребенок. Чародеи один за другим падали на траву, полностью обессиленные. Зарево давно уже превратилось в слабое сияние, наконец и оно угасло. Вералон махнул девушке рукой.
Прими и мой дар, Анариэль, крикнул он и сплелся с тускнеющим лучом Белавы.
Она удивленно распахнула глаза, чувствуя непривычную силу, распробовала и втянула в себя все без остатка, даже губы утерла с видом наевшейся лакомки.
Теперь спасай нас, дочь солнца, слабо улыбнулся альв и тяжело опустился на траву рядом с чародеями.
Нас теперь и младенец убьет, сказал Дарей и вдруг радостно захохотал.
Мне кажется или твоя ученица выше ростом стала? спросил Милятин.
Выше, лениво отозвался один из чародеев. Что дальше?
А дальше девушка вернулась к горке с тронами и посмотрела наверх, сощурив от яркого солнца один глаз. Благомила поднял руку, выпуская куда-то поток белого пламени. Белава проследила направление потока, щелкнула пальцами, и поток угас, освобождая откинувшегося назад Радмира.
Не тронь его, зашипела она и послала в хрипящего война сгусток жизненной силы. Сколько раз можно тебе говорить, чтобы заканчивал умирать, воин-странник, крикнула она и переключила внимание на "бога". Выходи женишок, сразимся.
Я бы предпочел сразить с тобой в другом месте, усмехнулся Благомил. Тело твое обнаженное так и стоит перед глазами.
Он тронул тебя? крикнул Радмир.
Трогал, пожаловалась девушка. Но честь девичью сберегла.
Благодаря мне, усмехнулся самозваный, спускаясь вниз, но целовала жарко.
Тварь, прошипел воин, наступая на "бога", но девушка откинула его назад.
Не вмешивайся, у меня с этим богом свой счет. Тебя ждут другие твари.
Потом закрыла Благомила в невидимый захват и подбежала к Радмиру. Крепко обняла, прижалась к открытым ей навстречу губам и прошептала:
Я так скучала по тебе, любый мой.
Не забывал о тебе ни на минуту, солнышко мое ясное, ответил он.
Не сговариваясь они отпрянули друг от друга и вовремя, Благомил как раз сломал захват чародейки и вновь взметнул руку. Она успела откинуть "бога", давая возможность воину снова вскочить на Дымка и вернуться в бой. Вот бы еще змейку сюда, подумала чародейка. И будто откликаясь не ее желание, у ног раздалось шипение. Нашла, улыбнулась девушка и протянула руку, в которую лег меч, приветствуя знакомой прохладой.
Хочешь сразиться на этом? усмехнулся Благомил, кивнув на меч.
И на этом тоже, ответила она.
Благомил поднял руку, и с его пальцев сорвалось голубоватое свечение, в мгновение охватившее Белаву, лишая возможности двигаться. Потом подошел к ней, взял двумя пальцами за подбородок.
За этот поцелуй ты будешь наказана, зло сказал он.
Я вся уже плачу от страха, нагло ответила девушка, поглощая сдерживающее заклинание.
Она размахнулась и ударила его в челюсть самым не волшебным образом. Мужчина отлетел, ошеломленно глядя на нее. Он вскочил, взмахнул руками, формируя воздушные вихри. Девушка наступала на него, легко отмахиваясь и распуская вихри, потом окуталась огнем.
Ты хотел силу демонов? Лови, и струя пламени полетела в Благомила, еле успевшего закрыться силовым щитом.
Пламя разбивалось о щит, расходясь в разные стороны огненными ручьями. Но сила была велика, и Благомил с трудом сдерживал ее. Когда поток огня утих, Белава стояла перед "богом", недвусмысленно приставила острие меча к его горлу.
Выбирай, проткну сразу или подеремся? сказала она, кляня себя за то, что не может убить безоружного. Впрочем, его оружие волшба но он уже слабей ее
Подеремся, усмехнулся Благомил, и в его руке сверкнул клинок, сотворенный из белого пламени.
Он был более сильным и опытным поединщиком, и вскоре Белава уже задыхалась, отбивая его выпады.
Что она творит? возмущенно закричал, наблюдавший за ними Милятин. Она ведь могла уже добить его!
Девчонка, зло сплюнул Дарей. Ветряная мельница. Вот только пусть выберется из всего этого и выпорю, теперь уж точно!
Не ругайте девочку, спокойно заговорил Вералон. Она еще не проиграла. Если сменит облик, он ее не пробьет.
Словно услышав слава альва, Белава напряглась, откинула от себя Благомила, задрала голову к верху и завыла. Голос ее становился все грубей, превращаясь в звериный рык. Остановились оборотни, обернулись к ней и взвыли, признавая, что появился более сильный и опасный зверь. Волки поджали уши и попятились от наступавших на них ратников, Зверь был на стороне людей, а сильных надо слушать. "Бог" некоторое время смотрел на рыжее чудовище, превышавшее в росте его несостоявшуюся богиню чуть ли не в два раза. В лапах Зверя появился второй меч, огненный, и на Благомила посыпался град ударов. Он начал отступать, пропуская удары. Вскрикнул, когда огненный меч превратился в плеть и ударил его, рассекая и обжигая щеку. Все заклинания мужчины легко поглощались Зверем, и он вдруг с ужасом понял, что проиграл. Он сделал последний отчаянный взмах, отправляя в Зверя силу своего мира. Белава покачнулась, замотала головой, пытаясь отмахнуться от кружащих, будто мухи, черных бликов, все сильней обвивавших ее горло, захрипела, давая Благомилу возможность занести меч, который влетел в грудь Зверя, с хрустом разрывая плоть. Откуда-то сзади раздался многоголосый крик. Чудище заскулило, зажимая рану, упало на колени, все больше склоняясь к земле, и "бог" вновь занес меч, готовясь отрубить Зверю голову.