***
Подойдя к двери, я услышала громкие крики, и, метнув моментальный взгляд на секретаршу, недоуменно приподняла брови. Девушка виновато улыбнулась и попросила меня подождать, указав на потертый кожаный диван, напротив двери в кабинет детектива.
Я обреченно выдохнула и обрушилась на диван.
Секретарь протянула мне пластиковый стаканчик с отвратительно пахнущим растворимым кофе, с белесой мутной пенкой по краю. Я натянуто улыбнулась и, взяв кофе, сразу же поставила его рядом на запятнанный круглый столик когда-то темно-шоколадного цвета, а теперь больше похожий на прогнившее полено в центре векового леса.
Через пару минут из кабинета, красный как рак, вышел молоденький паренек, его взгляд невольно остановился и он в течение нескольких секунд рассматривал меня с ног до головы, отчего я почувствовала себя неуютно.
Сэр? Что-то не так? Обратилась я к нему.
Парень резко дернулся, словно очнулся ото сна и, вымученно улыбнувшись, пошел прочь.
Похоже, он Вами заинтересовался. Подчеркнула секретарь Райдека, открывая мне дверь.
Я подарила ей деланную улыбку вежливости, а про себя подумала, что дело-то вовсе не во мне.
Простите, я агент Робинсон. Представилась я, войдя к детективу.
Ах, да! Поднял на меня глаза Райдек. Меня предупредили о Вашем приходе. Он жестом пригласил присесть, пожав мою руку в знак приветствия.
Присаживаясь, я по привычке оглядела кабинет. Это было узкое помещение, с большим одиноким окном, занавешенным полураскрытыми горизонтальными жалюзи серовато-голубого оттенка. Стол Райдека стоял прямо посредине комнаты, отпуская длинную прямоугольную тень с размытыми краями на бурый линолеум с красными переливами.
Итак, что же вы хотите услышать? Спокойно спросил Райдек.
В первую очередь, я хотела бы узнать о том, есть ли у Вас подозреваемые?
А разве в деле этого нет? Удивился Райдек, зажигая сигарету и отодвигаясь на стуле ближе к окну.
Он сейчас выглядел как пресытившийся кот, который после сытного обеда решил погреть спину на солнышке.
Я бы хотела услышать все лично от Вас, пояснила я.
Хорошо. Согласился лейтенант, выпуская тонкую струйку дыма. Поначалу у нас были подозреваемые. Мы после первого убийства даже думали, что это какая-нибудь разъяренная любовница, не вынесла обиды, но эта версия не подтвердилась, особенно после того как убийства повторились. После этого у нас был еще один подозреваемый. Он говорил так, будто не раскрывает информацию по делу, а рассказывает сказку внукам.
Был? Уточнила я.
Да, именно был. Дело в том, что этот наш подозреваемый погиб в автокатастрофе через неделю после того, как мы вышли на него.
Точно погиб? Неуверенно спросила я. Я готова была мыслить широко, настолько насколько это было возможно. А я знала, что невозможного в нашей работе не было.
Лейтенант ухмыльнулся.
Да, это я могу подтвердить со 100% точностью. Нам пришлось делать тест ДНК, так как тело было сильно обезображено.
Почему вы его подозревали? И кстати кто он? Спросила я.
Джереми Пристли. Он, так или иначе, был единственной связующей нитью между всеми жертвами.
Но в деле указано, что ничего общего между ними не было. За исключением внешности. Указала я.
Совершенно верно. Согласился лейтенант. Но этот Пристли был связан со всеми жертвами. Кому-то он приходился другом, кому-то одноклассником, кому-то коллегой, кому-то соседом, с кем-то просто ходил в один супермаркет или бассейн.
И эта связующая нить погибает в автокатастрофе?! Недоуменно воскликнула я, уставившись на лейтенанта, будто это он сбил Пристли.
Райдек пожал плечами. Не похоже, что он желал помощи, да и моим присутствием вряд ли был доволен. Хотя, мне не привыкать.
Мы тоже сразу подумали, что, скорее всего, его смерть не случайна. Но ничего выяснить не смогли, а уж когда произошло новое убийство, то дело поручили вам.
Понятно. Кивнула я, подернув плечами. Вы не покажете места преступлений? И еще мне хотелось бы еще раз переговорить со всеми свидетелями.
Конечно. Только свидетелей не так уж и много и ровным счетом никто из них ничего не видел.
Тем не менее. Попросила я, наигранно улыбнувшись.
Лейтенант небрежно кивнул, и жестом пригласил на выход. Может, мне показалось его недовольство.
***
Ладно, следующее испытание не было таким уж шокирующим, но и приятного было мало. Может, просто дело было в этих проклятых курсах. За каким дьяволом, нам они вообще нужны? Я знаю эту женщину, как никого, хотя признаю, что часто она удивляет меня. Но это не то удивление, которое бы помешало работе. Во всяком случае, меня она знает не хуже, если не лучше. Она понимает мои действия еще до того, как я что-то натворю. Она очень многое знает обо мне, моем прошлом и, иногда, мне кажется, что она даже способна предсказать мое будущее. На кой черт, нам семинар?!
Ладно, я не так уж плох, как может показаться и иногда способен пойти на уступки начальству, особенно когда оно грозит тебе отстранением. И, если уж быть до конца честным, то мне не хотелось подставлять Теренса. Он нередко помогал нам, и было бы неправильно отвернуться от него. Хотя, кому я вру, будь у нас с Кет шанс убежать отсюда, мы бы не оглядывались.
Короче, на второй день нашей инквизиции, нас разделили на маленькие группы по двое, которые каждые полчаса должны были заглядывать к Деллому для интригующего разговора. Я ерзал на кожаном диване перед его кабинетом, дожидаясь, когда нас вызовут, и нервничал еще сильнее, видя неподдельное спокойствие Кет. Ей и, правда, было плевать? Она с увлеченностью читала психологический журнал, полностью погрузившись в свой маленький мир.
Она дочитала статью и покосилась на меня, похожая на мою воспитательницу в детском саду. Я, что, измазался кашей?
-Марлини, если ты не прекратишь, я надеру тебе задницу. Строго сказала она.
-Это будет верхом коммуникации. Съязвил я, перебрасывая ногу на ногу.
Кетрин положила журнал на место и, подвинувшись ко мне, поправила галстук.
-Заткнись, Питер Герберт Марлини, или твоя дочь останется сиротой. Прошипела она над моим ухом.
Я поморщился и отодвинулся, уперевшись в твердый подлокотник дивана, пытаясь что-то возразить, но тут нас вызвали к Деллому.
-Агенты Марлини и Робинсон, ведь так? Уточнил он.
Мы с Кетрин разом кивнули.
В общем-то его кабинет был достаточно милым и я тут же представил себе, как бы я выглядел в нем, если бы не оставил юридическую практику. Да уж куда мне со своими ручищами в фарфоровую лавку! Цельный вылитый рабочий стол из белого пластика, на котором лежал только белый планшет с закрепленными бумагами и автоматическая ручка. Позади стеллажи с книгами, в основном по психологии, конечно, но была и художественная литература, причем, как я понял по обложкам, многие на французском языке. Кет, видимо, тоже обратила на это внимание.
-Увлекаетесь французской литературой, мистер Деллом? Вежливо поинтересовалась она, разглядывая книжные полки.
-О, да. Люблю французскую культуру. Очень утонченная, как Вы думаете? Он бегло оглянулся назад, тут же вернув взгляд Кет.
-Я наполовину француженка. По материнской линии. Коротко ответила моя напарница.
Деллом удивленно поднял брови.
-Voici comment! C'est intéressant! Avez-vous déjà été en France?
-Bien sûr. Beaucoup de fois. Ma grand-mère a émigré de retour au pays, après que sa fille, ma mère a grandi et acquis par la famille. De sorte que nous avec le frère de presque tous les étés passaient dans la banlieue de Toulouse.
Меня чуть не закоротило, когда они начали говорить на французском. Эй, ребята, мне выйти?! Я бросил ненавистный взгляд на психолога, но тот так жадно хватал слова, вылетающие с губ моей напарницы, что даже если бы я сплясал здесь сиртаки, вряд ли бы заметил. Хотя, как я могу его обвинять? Я и сам готов был питаться только ее словами. Пить их с ее губ. Ох, успокойся, Марлини, держи себя в руках, пока еще можешь. Мне бы не хотелось, чтобы для всех стало очевидным последствие моей с Кет коммуникации, вернее, ее влияние на меня. Колючее чувство ревности защемило где-то в межреберье.
-À propos, je suis allé à Toulouse. C'est une ville d'une beauté saisissante. Là-bas, de tels paysages!
Кетрин мило улыбнулась. Он сделал ей комплимент? Пригласил на ужин?! Черт, когда мы вернемся в Вашингтон, я начну учить французский, потому что если так дело дальше пойдет, то она выйдет замуж за этого напыщенного индюка, а я и ухом не поведу.
-Oui, Vous avez raison. Vu la basilique Saint-Sernin? En 1218, le toit de cette église a été libéré de la pierre, laquelle a été tué le chef des croisés de Simon de Montfort.
-Глупая смерть.
Чего? Я, наконец, вернулся в США? Эти двое бросили свои французские кривляния и обратили внимание на простого смертного.
Я уже почти растекся по жесткому креслу перед столом Деллома и, когда тот посмотрел на меня, жеманно улыбнулся, желая только придушить его.
-Итак, думаю, сейчас нам нужно немного отвлечься от французской истории и переключится на более земные дела? Он, снова повернулся к Кет, которая, по-прежнему, вчитывалась в названия книг.
«Успокойся, парень, она просто любит читать!» Усмехнулся я над Робертом.
-Конечно, сэр. Кивнула она и посмотрела на меня.
-Роберт. Или Боб. Поправил ее, Деллом и мне с большим трудом удалось придержать свои кулаки при себе. Подбери слюни, слизняк! Эта женщина моя! Даже если ни она, ни я этого не подтверждали.
Кетрин медленно кивнула и опустила глаза к полу.
-Итак, господа агенты, сегодня мне бы хотелось поближе познакомиться с вами как с партнерами. Вернее, узнать насколько хорошо вы знаете друг друга. Начал он.
«Держу пари, тебе хочется узнать еще кое-что». Злобно подумал я, сжав челюсти, чтобы не ляпнуть этого вслух. Кет меня бы точно убила. А я еще хотел увидеть, как вырастет наша дочь.
-Для этого мы проведем достаточно простой опыт. Наверное, вы сталкивались с таким? Он, наконец, обратился ко мне. Вы слышали когда-нибудь, что есть теория, ассоциирующая каждую эмоцию, каждое чувство с определенным цветом и вкусом?
-Я слышал об этом. Кивнул я, поправляя галстук. Кто его так сильно затянул? Хотя, не думаю, что это сильно связано с клинической психологией.
-Понимаю, агент. Чуть улыбнулся психолог. Но это хорошо помогает узнать партнера.
В следующую минуту он раздал нам задание и попросил меня выйти за дверь.
-Я буду называть определенное чувство, а Вы должны будете сказать с каким цветом и вкусом его ассоциируете. Говорите, что первое придет в голову, не задумывайтесь над правильностью. Это не отчет для начальства. Этот индюк, видимо, подумал, что пошутил, но Кет и вправду вяло улыбнулась. Потом вы с агентом Марлини поменяетесь. Причем его задача будет угадать то, какие цвета и вкусы назвали Вы. Понятно?
Что непонятного-то? Не тупые, поди. Я, как и предполагалось, вышел за дверь, даже не пытаясь слушать ответы Кетрин. Просто потому, что это нечестно. И люди, сидящие в коридоре и наблюдавшие за мной, тут совершенно не причем.
-Итак, Кетрин. Ложь?
-Кисло-сладкий. Поморщилась женщина.
-А цвет? Уточнил Роберт.
-Ао синий. Кивнула она.
-Хорошо. Правда?
-Зеленый и, Кет умела находить неожиданное решение и на этот раз вопреки расхожей фразе «горькая правда» назвала другой вкус. Соленый.
-Гнев?
-Желтый и острый.
-Жалость?
-Тухлый? Неуверенно произнесла она, будто не знала, как передать вкус, возникший у нее на губах, лишь при произнесении столь ненавистного ей чувства. Серый.
-Отлично, Кет. И любовь?
Над последним чувством она задумалась, но не, потому что искала правильный ответ, она не знала, как одним словом передать все.
-Красный. Пожала она плечами. И горький.
Роберт удивленно посмотрел на нее, и, казалось, что-то отметил про себя. Хм, да любого бы заинтересовало, почему молодая женщина считает любовь горьким чувством.
После нее в кабинет вошел я, и мне были заданы те же вопросы. Особой сообразительностью я не блистал, угадав только любовь. Тут мы сошлись на 100%. Красный и горький. Я не был уверен, отвечал ли за нее или за себя.
***
На пути к месту происшествия я внимательно изучала фотографии жертв, как будто пыталась добиться от них ответа, кто же оказался тем негодяем, оборвавшем их жизнь. Начиная с ноября, было обнаружено уже пять трупов молодых мужчин. Самому старшему из них было тридцать пять, самому молодомудвадцать семь. Внешне привлекательные, со спортивным телом, блестящими темными волосами оттенки которых колебались от кофейного до мягких переливов терракота. Пусть даже мертвые, они оставались соблазнительными, и, казалось, что их чертовское обаяние не исчезло, даже когда сами они, по сути, перестали существовать. Но для меня это были просто жертвы преступника, как и любые другие, я испытывала к ним ничего больше, чем просто жалость, как к любой другой жертве.
На самом деле думала я сейчас о другом. Еще в офисе я заметила поразительное сходство между этими жертвами и своим напарником. Сначала даже не поверила, но теперь разглядывая их фото, еще раз убедилась в верности своих ассоциаций. Я даже представить боялась, что было бы, если бы Марлини действительно оказался одним из них.
С моих губ слетел тяжелый вздох, с одной стороныведь мой напарник все же был жив и здоров, а с другой стороны беспокойствапреступник все-таки не был пойман.
Заметив напряженность на моем лице, Райдек решил, что я что-то обнаружила.
Что-то случилось? Спросил он.
Я дернулась от испуга.
Что? Переспросила я, нахмурившись так, что над переносицей образовались глубокие вертикальные складки.
Ты что-то нашла? Переспросил он, вчитываясь в мою мимику.
Когда мы перешли на «ты»?
Нет. Нет. Ничего. Быстро заверила его я. С чего Вы взяли? Подчеркнуто вежливо спросила я.
Просто ты так смотрела на эти фото. Неугомонный. Мог бы хоть из учтивости соблюдать дистанцию.
Нет, я подумала. Я оглянулась. Позади ехал черный Лексус с темно-фиолетовыми стеклами, и я немного засмотрелась. Он обогнал нашу правительственную колымагу и выехал на платную трассу, в то время как мы свернули к узкому проулку.
Забудьте.
Райдек только пожал плечами и продолжил вести машину. Он смог прочитать жалость на моем лице, но не понимал, что жалость эта была перемешана еще с чем-то, настолько тщательно скрываемым, что даже Марлини не мог бы догадаться.
Через пять минут мы приехали к назначенному месту. Это было заброшенное здание на окраине города. Его стены уже были давно обшарпаны, оголяя кирпичную кладку сорокалетней давности. Кое-где виднелись граффити, затейливо вырисовавшие синие объемные буквы на сером фоне стен. Окна были выбиты, а хлипкая дверь, закрепленная проржавевшим до основания замком, держалась лишь на честном слове.
Когда-то здесь была фабрика, но в 90-е годы она закрылась. С тех пор это здание никому не нужно. Пояснил Райдек.
Я кивнула и мы прошли к дверям. Тонкая бумага, опечатавшая вход, была оторвана и болталась как ненужное знамя на флагштоке.
Это была простая формальность. Пожал плечами лейтенант, после того как я вопросительно, и в то же время требовательно, посмотрела на него. На самом деле тут всегда шныряют бродяги да наркоманы. Район не самый благополучный. Я просил, чтобы эту дыру прикрыли, но все бесполезно. Поморщился мужчина, махнув рукой.
Ладно, покажите место преступления. Предложила я.
Я поняла, что мы находимся в каком-то странном коридоре, с пола до потолка обитым железом. Все уже сильно проржавело и кое-где листы железа просто свисали со стен, поэтому нам приходилось проявлять осторожность, чтобы на них не напороться, особенно учитывая, что света в помещении не было и пришлось обходиться парой фонариков.
Пройдя несколько метров, мы обнаружили дверь, которая также была опечатана.
Это место убийства? Спросила я.
Да, ответил лейтенант. Вернее место, где обнаружили труп.
Отлично. Сказала я, когда Райдек, срывая пломбу, толкнул дверь. Та поддалась без особых усилий и мы прошли в другое помещение. Это была большая просторная комната с тусклым светом. Было сразу заметно, что в этой комнате убрались.
Скажите, это полиция навела здесь порядок? Спросила я.
Нет, ну что Вы, заверил меня Райдек. Здесь уже было так чисто. Крест стоял вот здесь. Лейтенант, указал на противоположную стену, отличавшуюся от других только изображением белого распятия на потрескавшейся штукатурке. Жертваон напрягся, пытаясь вспомнить его имя.