Питер? Удивилась она.
Он уже второй раз за вечер появлялся неожиданно.
Я не хотел тебя будить. Что тебе снилось? Ты была тревожной. Его лицо само выражало беспокойство.
Кетрин опустила ноги на пол и протерла глаза.
Ничего. Просто дурацкий сон. Ничего умного. Женщина посмотрела на напарника и попыталась выдавить из себя улыбку. Что ты узнал?
Марлини выдохнул, сдавшись на этот раз ее упрямству.
Я просмотрел видео из больницы. На камерах нет никого, кто вызвал бы подозрения.
То есть? Удивилась Кет.
Не было никаких посторонних в тот день, когда Кеби получила сверток.
Марлини, я не понимаю. Покачала женщина головой.
Она сама подложила этот сверток. Она отправила предупреждение Месбаху.
Робинсон схватилась за лоб и надавила пальцами на глаза, чтобы хоть как-то взбодрится.
Кетрин, этим можно объяснить ее смерть. Она была замешана во всех этих преступлениях. Она их часть. И, возможно, теперь они будут убивать своих же соратников. Сообщил Марлини. Нам нужно найти их как можно скорее. Какая там следующая казнь?
Моровая язва. Отрывисто ответила Кет, рухнув на кровать обратно.
***
Спальня представляла собой просторную комнату с ярко-красными с голографическим рисунком обоями. Мебель в гостиной была сделана из самых ценных пород дерева и обита темно-красными, бардовыми тканями, расшитыми завитками из позолоченных нитей. Диван с высокой спинкой украшало несколько небольших подушечек. Напротив него стоял низкий кофейный столик темного, почти черного цвета с высоким кальяном, набитым свежим табаком, и, видимо, недавно раскуренным, потому как по комнате разносился пряный аромат мяты и апельсина. У противоположной стены размещался большой камин окаймленный синим мрамором, а рядом два мягких кресла, из одного комплекта с диваном. В углу комнаты располагалась низкая барная стойка с разнообразными напитками.
В камине тлел слабый костерок, превращавший в пепел тот самый сверток, который получил Али Наг-Хаммади накануне. Мужчина сидел на кресле перед очагом и смотрел, как движутся его последние искорки.
Его тело чесалось, а руки были покрыты пурпурными и коричневыми корками, на местах некоторых волдырей уже появились рубцы, все тело ломило от лихорадки, а поясницу пронзала тянущая боль. Голова раскалывалась на множество мелких кусочков, кожа горела, и до жути хотелось выцарапать оспины, выгрызть их.
Мужчина сжался на кресле и стал неистово раскачиваться, издавая ноюще-гудящие звуки. Он тяжело задышал и опрокинулся вперед, его скорчило в судорогах, конвульсии нещадно пронизывали его крепкое тело, жар превратился в холод, от нетерпения мужчина стал накрывать себя плетенным из льняных тканей ковриком, лежащим перед камином.
Его колотило еще в течение нескольких минут пока конвульсии, наконец, не прекратились, мышцы расслабились, мужчина расцепил руки, которыми до сих жадно обнимал себя и растянулся на полу.
***
Это Борис Бройман. Русский. Эмигрировал с родителями в Штаты в 1979 году. Его отец работал в фармакологической компании, но в 1983 году был обвинен в шпионаже и депортирован из США. Переехал в Италию, потом в Египет, где вскоре и скончался от сердечного приступа.
Агент Гордон вычитывал перед десятком агентов информацию, касающуюся предполагаемого преступника, покушавшегося на жизни американского министра. На проекторе позади агента светилась фотография мужчины тридцати лет с густой кучерявой головой и в клетчатой арафатке, низко надвинутой на глубоко посаженные глаза.
Видимо, после этого Борис и стал на путь сопротивления. Он возненавидел Америку и ее режим. Впервые был замечен в контактах с исламистами в 1995 году. На тот момент он учился на химическом факультете Каирского университета. Был одним из лучших студентов, но неожиданно забрал документы и заявил, что больше не собирается связываться с наукой. Тогда же, по сути, и пропал из виду. Его мать умерла незадолго до этого, друзей он так и не завел, поэтому нет никого, кто знал бы о его местонахождении.
Но тогда откуда известно, что он связан с той группировкой? Спросил кто-то из зала.
Гордон отвлекся от доклада, посмотрев на аудиторию.
Потому что в 1997 году произошел теракт и наш подозреваемый тогда привлекался в качестве свидетеля. Отсюда и его отпечатки в базе Бюро. Но тогда он был переведен в статусы свидетелей, лишь за недоказанностью. Объяснил он.
Ну, сейчас-то у нас есть основания прихватить его! Выкрикнул другой агент, получив лишь одобрительный кивок агента.
Вот этим мы и занялись. Выступил вперед Маннерс. Его поймали недалеко от места покушения. Он даже не сопротивлялся, хотя и говорить не желает. Тем не менее, у нас есть несколько оснований его задержать и допросить.
Марлини, подпирающий колонну у входа в зал, и формально не участвовавший в расследовании, тем не менее, заинтересовался этим делом. Он остановил агента на выходе из кабинета.
Простите, сэр. Я хотел бы задать пару вопросов по поводу покушения.
Покушения? Переспросил тот на ходу. Почему Вас это интересует, насколько я понимаю, Вы и агент Робинсон сейчас заняты другим делом. Предупредил он.
Да, я знаю. Но у меня есть некоторые соображения и они, возможно, могут помочь. Не уступал Марлини, идя вслед за старшим.
Послушайте, агент, мне сейчас не до этого. У меня есть конкретная цель и все Выши соображения я попрошу оставить на потом до лучших времен. Грубо отрезал Маннерс.
Марлини, не первый раз столкнувшийся с таким ответом начальства, не был удивлен, а скорее еще раз убедился в твердолобости каждого, кто забирался по карьерной лестнице, будто бы они в процессе профессионального роста набивали мозоль на лбу, вскоре превращавшуюся в рог.
Кетрин, неожиданно появившаяся из-за его спины, отвлекла Питера от раздумий.
Что ты ему сказал? Спросила женщина, еще сонным голосом.
Дал понять, что у меня молоко на губах не обсохло. Небрежно проговорил Питер, повернувшись к напарнице.
У тебя сливки. Кетрин осторожно стерла большим пальцем остаток взбитых сливок с уголка губ мужчины и улыбнулась.
Марлини остановил ее руку и посмотрел на ее измазавшиеся пальцы.
Скажи, Кет, тебе не кажется, что способ убийства с помощью отравленной стрелы не совсем типичен для террористов? Стараясь сконцентрироваться на деле, а не на нежной коже ладони напарницы спросил он.
Ну, Кетрин аккуратно высвободила руку из его захвата, ты прав. Цель террористовпосеять панику, а это проще сделать путем массового убийствавзрыв, самолет, захват заложников.
Вот именно, но почему же тогда в данном конкретном случае этот Борис Бройман или как его там, выбрал столь специфический способ?
Телефон Кетрин зазвонил, не дав ей ответить на вопрос.
Да? Что? Где это? Конечно, мы уже едем.
Положив трубку, ей не пришлось объяснять причину звонка.
Кто на этот раз? Только спросил ее напарник.
Брат Мохаммеда Наг-Хаммади.
***
Агенты перешли через черно-желтую ленту заграждения и вошли в дом, уже заполненный полицией и спецслужбами.
Агенты из Бюро? Спросил подошедший к ним высокий мужчина с круглыми маленькими глазками.
Питер кивнул и пожал руку мужчине, то же самое сделали и Кет с Оливером.
Я Боб Блэкуэл, представился тот. Не удивляйтесь, яамериканец, переведен сюда в 1999 году. Уловив замешательство агентов, сразу пояснил он.
Отлично, сэр. Что здесь произошло? Осведомился Оливер.
Боб. Зовите меня Боб. Поправил его коллега. Тело обнаружила горничная, когда принесла хозяину какао на ночь. Полицейский протянул агентам папку с личным делом убитого.
Али Наг-Хаммади, 49 лет, вдовец, детей нет. С момента смерти жены в 1995 году жил с братом Мохаммедом, убитым несколько дней назад в этом же доме. Коротко зачитала Кетрин.
Как он умер? Спросил Питер и тут же, словно, в ответ из спальни Хаммади вынесли тело Али, накрытое темной простыней.
Кетрин быстро подошла к нему и откинула покрывало. Кожа мужчины, израненная волдырями и коростами, представляла ужасное зрелище.
Это похоже на оспу. Я видела такое в университете. Один мой преподаватель ездил на Сомали в конце семидесятых и сфотографировал заболевших. У меня до сих пор эти картины перед глазами.
Как можно заразиться болезнью, которой уже нет? Удивился Оливер.
Господи, Нолл, не будь наивным. Вспомни 2001 год, когда русские подослали нам коробочки с сибирской язвой. Что тогда было приказано? Привить всех военнослужащих в целях защиты от распространения биологического оружия. Парировала Кет.
Они поднялись по лестнице в спальню Али и осмотрелись. Спецслужбы хорошо сработали, собрав все видимые улики, но не оставив после себя погрома. Вещи остались на тех же местах, что были и при хозяине.
Но вирус оспы достать не так просто. Недоумевала Кет, наблюдая за обстановкой.
Вот именно. Кивнул Нолл. Есть только два местаодно из них в России и второе у нас в Штатахв одном из Центров по контролю и профилактике заболеваний.
Марлини обшарил еще раз обе прикроватные тумбочки, стеллаж с книгами, полку с вазами над камином, заглянув в каждый из сосудов, но ничего подозрительного не нашел.
Что если оспа была выведена искусственным путем, где-то за пределами лаборатории? Предположила Кет, повторяя обыск вслед за напарником.
И меня еще называли наивным. Кетрин, не в пустыне же они это делать будут! Оливер повертел в руках узкую оранжевую вазочку с высоким горлышком, расписанную сине-зеленым орнаментом и чуть было не выронил ее.
Я и не говорю, что ее делали в пустыне. Что если в биологических лабораториях Каира или каких-то других крупных городов есть незаконные или не совсем законные разработки новых видов оружия. Высказалась женщина.
Холодная война продолжается? Скептически заметил Уинстер.
Неожиданно Кетрин отвлеклась от обыскивания шкафа с бельем Али и обратила внимание на картину, висящую над комодом у кровати убитого.
Ребята, она указала пальцем на изображение. Она висит вверх ногами.
Марлини ошеломленно приподнял бровь. На холсте были только крупные цветные мазки: фиолетового, красного, синего, желтого оттенков, и для него как не поверни картину, она все равно была одинаковой.
Как ты это поняла? Спросил он.
Какая разница, помоги мне! Женщина взобралась на низкий стульчик и сняла картину, передав ее Питеру.
Поставив ее на пол, агенты обшарили заднюю обивку.
Нужно отрезать, там что-то внутри. Сообщил Нолл. Он схватил с комода маленькие ножнички и распорол тонкую ткань, защищающую картину от повреждений.
На полотне был закреплена картонная папка с несколькими десятками печатных листов с информацией на арабском языке.
Что это? Одновременно произнесли агенты, посмотрев друг на друга.
Я понятию не имею, но готов поставить сто баксов, что это не сочинение по литературе. Сыронизировал Марлини.
Нам нужен переводчик. Пролистав бумаги, произнесла Кет.
Но можем ли мы доверять кому-то здесь? Загадочно сообщил Уинстер.
Кет понимала, к чему он ведет. Если Али прятал эти документы, то очевидно, что он боялся кого-то наверху, вполне возможно из своих собственных коллег и начальства.
Марлини стал метаться по комнате, что было лишь свидетельством его активной умственной деятельности. Его мозг кипел, а тело лишь отражало эту кипучую деятельность.
Питер, женщина встала перед ним и перегородила дорогу. Ты должен позвонить Терезе. Она наша единственная надежда.
Кет! Он отвел глаза, как нашкодивший школьник. Я не могу.
Не будь ребенком, в конце концов, нам нужно завершить это дело или мы даже на свадьбу к Рейчел не попадем! Она слегка сжала его руку и наклонилась так, чтобы рассмотреть его лицо. Питер, тогда позволь мне сделать это.
Кетрин. Мало было сказать, что мужчина находился в смятении.
Питер, мы должны сделать это. Выдохнула она. Робинсон самой не улыбалась перспектива разговора с девушкой своего друга. Она уже могла предположить каков будет этот диалог.
***
Окровавленная рубашка прилипла к телу. Ее темный воротник пропитался густой соленой жидкостью, идущей из раны на шее и уже немного высохшей. Лошадь остановилась перед воротами дома и, спрыгнувший с нее всадник, стащил свой безжизненный груз с коня.
Он перебросил тело Рахмета через плечо и тяжелой натужной походкой прошлепал к калитке. Нужно было осмотреться, но повернуть шею было тяжело, а для лучшего обзора ему пришлось вертеться целиком.
Мужчина потратил несколько секунд, чтобы проверить окружающую обстановку и только теперь избавился от своей ноши. Труп глухо ударился о землю перед калиткой, но в тиши ночи этот звук показался пароходной сиреной.
Незнакомец еще раз посмотрел на соседний дом: тихое и спокойное обиталище, погруженное в сон. Никто не видел его. Мужчина вскочил на коня и галопом помчался обратно.
***
Так, господин Бройман, теперь Вам уже нечего терять, поэтому, может быть, Вы, наконец, сознаетесь? Агент Гордон сидел напротив Бориса Броймана в узкой пыльной комнате для допросов, освещенной мутным синим светом.
Для чего? Я все равно получу пулю в лоб. Плоско произнес Бройман.
Майкл обратил на него вопросительный и недоумевающий взгляд.
Если Вы признаетесь, что причастны к данным преступлениям, то Вам сохранят жизнь. Предложил Гордон.
Бройман издал короткий фыркающий смешок, через несколько секунд превратившийся в раскатистый злобный смех.
Вы, действительно думаете, что меня оставят в живых? Заикаясь, задал он вопрос.
Майкл понимал недоверие Бориса, но по-другому вывести его на разговор не знал.
Мы передадим Вас правительству США, Вас будут судить по законам Штатов. Сказал агент.
Бройман покривился в презрительной усмешке.
Я лучше буду гнить в египетской тюрьме или болтаться тут на виселице, чем вернусь в Америку. Ответил он.
Терпение агента подходило к концу. Уже несколько часов длилась бесперспективная беседа с этим человеком. У них были доказательства причастности Броймана к покушению на министра, но для пущей уверенности необходимо было еще и признание. Это бы значительно упростило процедуру. Но Бройман был уперт как баран, хотя требовать от него чего-то иного было бессмысленно.
Послушай, раз уж тебе настолько плевать, облегчи жизнь хоть кому-нибудь. Просто скажи, за каким дьяволом ты охотился на министра и зачем устроили теракт на площади?
Мужчина просто проигнорировал его слова и, насвистывая глупую детскую песенку, качался на стуле. И это стало последней каплей в кувшине терпения.
Да говори же ты, скотина! Хлопнув ладонью по столу, заорал Гордон.
Это, словно, выбило Броймана из мира фантазий, он чуть было не упал со стула, но вовремя ухватился за край стола.
Что ты хочешь знать? Что эти люди позаботились о том, что мой отец был обвинен в шпионаже в пользу Советов? Или в том, что это настолько подкосило его, что он умер от инфаркта в 36 лет? Или в том, что на мне всю мою чертову жизнь лежало проклятье сына шпиона? Что ты хочешь от меня услышать, тычертов сукин сын!
Лицо мужчины перекосила гримаса ненависти. Казалось, что еще мгновение, и он готов уничтожить все человечество.
Почему от этого страдают неповинные? Стараясь сдержать собственные эмоции, спросил Майкл.
Потому что я тоже был невиновен. Просто ответил Бройман.
Гордон обошел стол и встал за Бройманом. Он медленно наклонился над ним и быстро обхватил за шею, притянув к себе.
Говори, с кем ты работаешь! Кто еще причастен к этому?
Он резко толкнул мужчину вперед. Бройман ударился грудью о стол и чуть повернул голову к Майклу.
Министерство обороны США. Прошипел он. Ты же знаешь. Ты читал их досье. Ты должен знать, кто стоит за всем этим. Он сузил глаза и погладил себя по коленям, удовлетворенный реакцией.
Майкл яростно метнул на него взгляд, отступил к окну и вышел за дверь.
Никого к нему не впускать! В отдельную камеру и охрану! Прокричал он полицейским в коридоре.
Еще рано говорить об этом вслух. Пробормотал он, повернувшись к двери.
***
Кетрин смотрела на белый пластиковый телефон в полицейском участке и не решалась позвонить. Всего несколько нажатий и ты уже на связи с другим концом планеты. Но отважиться на это было сложнее, чем нажать на курок.
Девушка сняла трубку и приложила ее к уху, слушая продолжительный гудок.