Доктор Месбах!
В кабинет влетел один из дежуривший санитаров, раскрывший двери нараспашку так, что агенты, могли видеть, как по коридору пронеслось несколько каталок с загруженными на них мужчинами и женщинами, перевязанными окровавленными бинтами.
На Тахрире теракт, к нам везут всех пострадавших. Вы нужны в операционной! Выпалил санитар и скрылся за дверью также быстро, как и появился в ней.
Уинстер и Робинсон мгновенно повернулись к врачу, который уже вскочил со своего места.
Господин Месбах, думаю, Вам стоит подумать над своими словами. Как только решитесь заговорить, позвоните нам. Уинстер, говоривший настолько быстро насколько мог, протянул ему свою визитку и поднялся с кресла. Думаю, Вы понимаете, что каждый может оказаться шестым.
Кетрин подарила врачу еще один укоризненный взгляд и пошла за напарником.
Почему ты так быстро сдался? Спросила она, догнав его уже в коридоре, за несколько минут наполнившемся людьми: ранеными, врачами, санитарами, полицейскими.
Оливер поморщился, посмотрев на нее.
Он не скажет ничего. Сегодня не скажет. Обернувшись на одного из привезенных пациентов, обожженного с красно-бурыми обуглившимися пятнами на коже, тихо стонущего на каталке, ответил Нолл. Ты же виделак нему кто-то приходил, его запугали. И мне кажется, я знаю, кто это сделал.
Она видела то же, что и он, но ей и в голову не пришло, кто мог стоять за Месбахом.
***
Центральная площадь города теперь была занята не прогуливающимися туристами, фотографирующими все вокруг, а толпами полицейских, вооруженных до зубов с непробиваемыми щитами и плотно застегнутыми шлемами.
Сколько погибших? Ровным голосом спросил Мохаммед Наг-Хаммади у подошедшего к нему агента Маннерса.
Трое убиты и еще пятнадцать ранено. Ответил агент. У Вас есть что-то?
Хаммади сидел на низкой бетонной приступке за несколько метров до входа в Каирский музей и подчеркивал что-то в документах, которые держал на колени.
Я не знаю, покачал он головой. Нам приходили угрозы, но
Маннерс поджал губы и потер лицо ладонями.
В этот момент к ним подошел один из полицейских и протянул Хаммади телефон.
Это Вас, сэр.
Мужчина посмотрел на Маннерса и взял телефон.
Да, я слушаю. Робко ответил он.
Хаммади, здравствуй!
При первых же словах звонящего лицо Мохаммеда озарилось ужасом, но это не был страх человека перед неизвестностью. Мужчина, как будто ожидал этого звонка и с покорностью принял его.
Ты, наверняка, сейчас смотришь на обгорелые тела своих сограждан. Они пострадали по твоей милости, Хаммади. Ты виноват. Тебя ведь предупреждали.
Маннерс, стоящий прямо перед чиновником, понял, что звонок исходит от кого-то связанного с терактом и жестом приказал включить компьютер для отслеживания звонка. Он покрутил рукой перед Хаммади, тем самым дав понять, чтобы тот раскручивал разговор.
Кто Вы? Попытался придать своему голосу более уверенный тембр чиновник.
Это неважно. Сейчас твои люди пытаются отследить мой звонок, но у них ничего не выйдет, потому что я слежу за временем и за своими словами. Ты должен был внимательно к ним отнестись. Я давал тебе шанс. Мы все давали. Но ты им не воспользовался. Теперь наша очередь. Ты будешь получать сотни трупов каждый день из разных концов твоей страны, до тех пор, пока янки не уберутся отсюда.
Короткие гудки оглушили мужчину, и он отбросил телефон.
Полицейский, сидящий за компьютером, покачал головой.
Не хватило времени, дьявол! Маннерс выплюнул ругательства как окурок от сигареты.
Наг-Хаммади опустил голову на руки и вцепился пальцами в остатки волос на голове.
Я больше так не могу. Мне нужно поговорить с кем-нибудь! Истошно закричал он.
***
Сейчас нам лучше держаться подальше от публичных мест.
Зрелый мужчина, лет сорока с высоким лбом, сидел в кресле у окна своего дома, перебирая костяные четки, с подвешенной на них фигуркой какого-то христианского святого.
Сегодня произошел теракт на площади Тахрир.
Женщина, сидящая перед ним на низком пуфике, накрытом искусственным мехом, уже скатавшемся на краях, раздраженно бросила спицы с вязанием и сцепила руки в замок.
Много людей пострадало? Бегло спросила она, судя по всему, не зная как подойти к главному.
Не знаю. Пару десятков. Покачал головой мужчина.
Его собеседница накрыла лицо ладонями и еле слышно забормотала.
Я даже не знаю, что нам делать. Рахмет не появлялся уже три недели. Он только звонит и говорит, что занят. Я беспокоюсь за него. Она подняла руки и протянула их к мужчине.
Земфира, ты должна успокоиться. Это все пройдет. Рахмет появится, как только сможет. Ты же знаешь, его работа.
Мужчина взял ее ладони в свои и прижал к груди.
Я боюсь также как и ты, я боюсь, что он попадется, что он станет одним из тех, мужчина говорил сбивчиво, хрипло и своей интонацией, постоянно скачущей от высокой до низкой, пытался поймать ту хрупкую грань уверенности, которая болталась где-то между страхом и разочарованием.
Женщина встала перед ним на колени и уткнулась в широкую грудь. Мужчина крепко обвил ее своими полными сильными руками и прижал как можно крепче.
Они ведь снова нападут на нас, они уже гнались за тем мальчиком. Сквозь всхлипывания говорила женщина.
Я не знаю, что нам делать, но я могу знать только одно. Мужчина отодвинул Земфиру подальше от себя и, прислонившись ладонью к подбородку, приподнял лицо так, чтобы смотреть ей прямо в глаза. Я свяжусь с Рахметом, и он скажет о том, насколько все серьезно. Теперь уже некуда тянуть.
***
Кетрин полулежала на кровати и тыкала кнопки на пульте, переключая каналы. Она была одета в длинный халат в японском стиле. Скользкая ткань халата, даже запахнутого широким поясом, туго повязанным на талии, постоянно распахивалась и оголяла загорелые ноги и бедра агента.
Марлини, у которого в номере сломался в душ, с разрешения напарницы, воспользовался им в ее номере. Он был одет в серую хлопковую футболку с короткими рукавами и тонкие пижамные штаны более светлого оттенка. На шее у него висело небольшое мокрое махровое полотенце, которое пропитало влагой воротничок футболки.
Они только час назад вернулись с места теракта и теперь пытались хоть немного расслабиться. Десятки раненых, убитые, кровавое месиво ни в чем неповинных жертв стояло перед глазами, как только закрывались веки. Осознание несправедливости смешанное с ненавистью и страхом, боль и довлеющее чувство собственной беспомощности печатью легло на лица тех, кто видел все это собственными глазами.
Мужчина натянул носки и улегся рядом с напарницей. Он знал, каково сейчас Кет и знал, что если они не отвлекутся, то оба сойдут с ума. Питер не хотел отвечать сам себе на вопрос кому важнее расслабиться: ей, потому что все становилось слишком личным, или ему, потому что, видя напряженность Кетрин, он сам готов был взорваться.
Что ты пытаешься посмотреть? Усмехнулся он, глядя на то с какой сосредоточенностью напарница переключает каналы, останавливаясь на некоторых из всего на пару секунд и снова продолжая монотонную работу. Это могло раздражать со стороны, но успокаивало нервы тому, кто делал это.
Над головой у них зажужжал овод, и агенты внимательно взглядом проследили за его полетом. Насекомое покружилось у них над головами и село на лампу, висящую над кроватью.
Если бы тебе предложили сняться в кино, то какую роль ты бы исполнил? Неожиданно спросила девушка, остановившись на экранизации романа Колин Маккалоу «Поющие в терновнике».
Питер вопросительно посмотрел на напарницу и вернул взгляд к телевизору.
Не знаю. Я не задумывался над этим. Пожал он плечами.
Я бы хотела сыграть Мэган Клири. Ответила Кет, указывая взглядом на экран, где как раз показывали героиню фильма, скачущую на лошади.
Тогда я был бы согласен сыграть Ральфа. Сказал Питер.
Кетрин ухмыльнулась, не задумываясь о серьезности слов мужчины.
Все ради одной ночи, Марлини? С иронией спросила она.
Марлини уловил ее улыбку боковым зрением, но ничего не ответил. Он даже сам для себя еще не определил, насколько серьезными были его слова.
Я думаю, что Мегги все же счастливая женщина. Даже не украв Ральфа у церкви, она получила небольшой шанс. Проговорила Кетрин, невидящим взглядом смотря на экран. Пусть даже ненадолго.
Разве? Удивился мужчина. Не думаю, что, потеряв сына, она стала счастливее, Питер подвинулся на кровати и, взяв пульт из рук напарницы, убавил звук.
Не стала, но если бы его у нее никогда не было, она была бы еще несчастнее. Предположила Кет.
Ты смогла бы так? Испытующе обратился к напарнице мужчина.
Как? Переспросила она его, несмотря ему в глаза.
Как Мэган. Стать счастливой только от одного мига?
Кетрин посмотрела на Марлини и, встав с кровати, подошла к балконной двери. Тонкий ветер разметал ее шоколадные кудри, рассыпавшиеся по загорелым бронзовым плечам, скрытыми лишь тонкой тканью халата. В тусклом уличном свете она стала еще загадочнее, почти прозрачной, как неуловимая желанная богиня из твоего сна, чей образ остается лишь песчинкой в памяти, всплывая в неподходящие моменты.
Думаю, что счастьеэто и есть миг. Все остальноенаши воспоминания о нем. Философски заметила она. Я и была счастлива только одно мгновение. Она задумалась. Ну, два.
Питер отчего-то подумал, что их разговор как путешествие по неизведанным джунглямможет вывести к водопаду, а может завести еще глубже в дебри. Он не мог начать этот разговор снова. Несколько месяцев назад он попытался, и все обернулось адом и ему оставалось только молиться всем богам, что она не ушла. Повторить тот разговор, значит, толкнуть ее в пропасть.
Что ты планировала делать на праздники? Поинтересовался он у Кет, сев на кровати.
Я собиралась к матери, как и говорила. Тяжело вздохнула Кетрин.
Поездка нарушила твои планы? Сочувственно спросил Питер.
Отчего же? Нет, то есть она, конечно, их нарушила, но сказать о том, что я слишком расстроилась, когда узнала о ней, я не могу. Заключила она. Только Рейчел. Она протяжно выдохнула и тряхнула головой, будто выбрасывала тоску из головы.
Я тоже скучаю по ней. Заметил мужчина.
Все так тяжело. Огорченно заявила Кетрин, повернувшись к напарнику. Он не понял говорит она о деле или о них, а она посмотрела на свои наручные часы и наморщила лоб. С момента последних событий обстановка стала еще более напряженной: всех агентов разделили на группы, которые заступали на дежурство попеременно, чтобы не перенапрягаться и не терять бдительность.
В этот момент дверь в ее номер открылась и в комнату вошел Оливер, переодевшийся в тонкий свитер и джинсы, стараясь не выделяться среди других отдыхающих. Кобура его пистолета была тщательно запрятана за пояс брюк и широкими полами кофты. Мужчина окинул комнату оценивающим взглядом, неудобно поежившись и переминаясь с ноги на ногу, опасаясь, что пришел не вовремя.
Дорогуши, нам пора на дежурство. Смущенно улыбнувшись, сказал он.
Кетрин посмотрела на Питера, потом растянув губы в улыбке, на Оливера и кивнула.
Спасибо. Питер, привлекла она внимание мужчины, уже поднявшегося с ее кровати и направившегося к двери. Ты купил нашей дочери подарок на Рождество? Напомнила она с улыбкой.
***
Терпкий, но свежий аромат от скошенной травы на зеленой лужайке перед трехэтажным особняком разносился по округе достаточно быстро. Зимой эти запахи были особенно чувствительны, когда прохладный воздух со Средиземного моря приносил приятный морозец, сочный запах зелени ощущался как глоток воды в пустыне.
Крупный фонтан из серо-голубого мрамора стоял посреди лужайки был оформлен в виде древнеегипетской статуи боги воды Хапи, держащего в руках кувшин натурального жемчужного цвета с позолоченной окантовкой из которой как раз и пополнялся источник.
По обе стороны от фонтана расположились две бронзовые скамейки с фигурными ручками, напоминающими изящные руки молодой женщины. Одна из скамеек была усыпана темными хлопьями странного пепла, а на другой на одном боку лежал мужчина, обхвативший себя руками за грудь, замерзшими в мертвой позе, спящего вечным сном.
***
Как это произошло?
Марлини склонился над телом уже уложенного в черный пластиковый мешок Мохаммеда Наг-Хаммади, смотря в его синее, опухшее лицо с едва прикрытыми веками.
Его нашла прислуга час назад. Он вышел подышать свежим воздухом перед сном. Горничная сказала, что Хаммади не очень хорошо чувствовал себя, но предположила, что это связано с событиями сегодняшнего утра.
Гордон стоял над Питером, уткнувшись руками в бока и широко раздувая ноздри, вдыхал холодный ночной воздух.
Питер, иди сюда! Кетрин, рассматривавшая непосредственно место, где нашли тело Хаммади, позвала напарника.
Марлини поднялся на ноги, обошел Майкла, даже не посмотрев на него, тоже обратившего внимание на зов агента Робинсон. Женщина, сидя на корточках, широкой кисточкой с мягким ворсом разгребала пепел со скамейки, открывая иероглифы рыжей краской, нарисованные на деревянных брусьях.
Что это? Спросил Питер, сев рядом с ней.
Это иероглиф запада у древних Египтян. Символ подземного мира. Пояснила женщина, сметая последние остатки пыли, обнажив простой рисунок, напоминающий каких-то животных. Этим иероглифом обозначали богиню подземного царства Аментет.
Какое отношение это может иметь к смерти Хаммади? Поинтересовался Майкл, стоящий позади агентов и свысока наблюдавший за их работой.
Известно от чего умер этот мужчина? Ответила вопросом на вопрос Кет, поднимаясь на ноги.
Гордон покачал головой.
Пока нет. Как обычно все покажет аутопсия, но коронер предположил, что дела в какой-то аллергической реакции.
Кетрин обеспокоенно посмотрела на напарника, задумчиво прикоснувшись пальцами к своей нижней губе.
Аллергическая реакция. Нужно поднять его медицинскую карту. Сказала она.
Держу пари, что его лечащим врачом был тот самый Месбах. Прошептал Марлини, наклонившись над ее ухом.
Кет понимала, к чему Питер ведет, и, также как и он, с опасением предполагала, что им не удастся добиться чего-то стоящего от него.
Все же попробовать стоит, пробормотала она.
Но Марлини вряд ли слышал ее, он быстрым шагом направлялся к автомобилю, уже пересекая заградительную ленту, когда Кет поспешила вслед.
Питер! Что такое? Остановила она его, легко ухватив за руку.
Марлини резко обернулся и взял женщину за плечи.
Я должен увидеть прошлые места убийств. Уверен, что там мы найдем нечто подобное. И если эти проклятые разведчики будут мне мешать, я привлеку кого угодно, но больше терпеть эти тайны, я не намерен! Они не имеют ничего кроме тайны, а от нас требуют невозможного! Он говорил нетерпеливо, жадно бросая слова. И проблема не в том, что они ничего не говорят сами. Сколько раз мы с тобой начинали дело с нуля, не имея абсолютно ничего? Они не позволяют нам ничего собрать!
Кетрин молчала, выслушивала напарника, позволяя выбросить ему свое раздражение, что, казалось, облегчало и ей жизнь. И только когда Питер договорил, опустила его руки со своих плеч и, мягко улыбнувшись, кивнула.
Гордон в тот момент догнал агентов, почти у автостоянки.
Агенты, вы не имеете права покидать место преступления! Истошно завопил он.
Кетрин удивленно посмотрела на мужчину, не скрывая своей презрительности.
Агент Гордон займитесь уже своей работой и не суйте нос в то, в чем не разбираетесь. Грубо оборвала она.
Кетрин Робинсон, вы поплатитесь за свое поведение. Соблюдайте субординацию. Пригрозил Майкл.
Марлини открыл дверь арендованного автомобиля и, молча, наблюдал за разворачивающейся сценой. Он готов был отрубить себе руку только ради наблюдения за разъяренной Кетрин. Похоже, ему нужен психиатр. Или как еще объяснить его странное возбуждение? Он позволял ей самой разобраться с зарвавшимся Гордоном, только чтобы увидеть ее в ярости.
Ты не мой начальник, Гордон, заруби это себе на носу! Поплачусь за свое поведение? Передразнила она Майкла. Отшлепаешь меня?
Гордон скривился в припадке гнева и еле подавил задетое чувство собственной гордости.
Тебе было мало одного раза? Намекнул он.
Кетрин на секунду опешила, отступив назад в изумлении от огульной наглости Майкла. Мало того, что он явно наслаждался своей безнаказанностью, он еще и посмел посмеяться над ее беспомощностью. Но пока она раздумывала над ответом, Марлини, не в состоянии больше быть сторонним наблюдателем, подошел к Гордону вплотную, так что Майкл вынужден был отступить на шаг. Он еще помнил, как кулак Питера влетел ему в челюсть.