У меня ужасная память, и, к сожалению, ее имя вылетело у меня из головы. Пригубив бокал, Корнелия продолжала:Да, я уверена, что встречалась с ней, хотя мне трудно сказать, при каких обстоятельствах. В то время я скучала в Париже однамуж задержался в Америке. Возможно, Николс мне чем-то понравилась, и я пригласила ее пообедать.
Ее объяснение звучало довольно правдоподобно, но провести меня ей все же не удалось. Я знал, что только мой блеф о поездке в Париж заставил ее приоткрыть карты. Но почему?
В каком отеле вы останавливались, миссис ван Блейк?
Она бросила на меня молниеносный взгляд. Меня поразило выражение лютой ненависти в ее глазах.
В отеле «Георг Пятый».
Значит, вы не помните, как познакомились с Джоун Николс?
Нет. Вероятно, повстречались в магазине. Где еще могут встретиться женщины? Сделав паузу, она продолжила:Да, теперь я даже вспомнила, в каком магазине. Она не знала французского и не могла объясниться с продавцом. Я пришла на помощь.
Внезапные проблески памяти не оставляли сомнения в том, что она лжет. Мне с трудом удавалось сохранять на лице маску полной невозмутимости.
Вам она понравилась?
О Боже, мистер Слейден! Ее глаза раздраженно сверкнули. Я с трудом припоминаю эту девушку. Наверное, она мне понравилась, если я пригласила ее к обеду. Мне нужно идти. Она поднялась и выжидательно посмотрела на меня:У вас больше нет вопросов?
Я тоже встал:
У меня все. Извините, что отнял у вас время, но факты требуют проверки.
Почему ею интересуется ваш журнал? Она попала в какую-нибудь неприглядную историю?
Неприглядная история закончилась для нее четырнадцать месяцев назад. Джоун Николс убита двадцатого августа прошлого года, через несколько дней после возвращения из Парижа. Полиция установила, что она занималась шантажом.
Я внимательно следил за лицом моей собеседницы, но она и глазом не моргнула.
Неужели? Заводить знакомства в наши дни становится просто опасно.
Вы правы, согласился я. Увидев, что она подошла к колокольчику, висевшему на стене возле портрета, я сказал:Какое поразительное сходство! Не думал, что Леннокс Хартли такой великолепный художник.
Мое случайное замечание вызвало неожиданную реакцию. Быстро обернувшись, Корнелия бросила на меня ненавидящий взгляд. Ее глаза сделались такими же твердыми и холодными, как изумруды ожерелья.
Вы знакомы с мистером Хартли? спросила она.
Я заметил, как маленькие ручки крепко сжались в кулачки.
Не скажу, что знаком, но встречаться с ним мне приходилось. Такая уж у меня профессиявстречаться и разговаривать с людьми.
В этом вы совершенно правы. Хорошо, мистер Слейден, спокойной ночи. Джеймсон проводит вас. И она вновь подошла к колокольчику.
Внезапно мне в голову пришла интересная мысль, и я решил незамедлительно ее проверить.
Извините, еще одна мелочь, сказал я, доставая фотографию Фей Бенсон. Вот снимок Джоун Николс. Вам не трудно ее опознать?
Она взяла фотографию в руки и поднесла к свету, повернувшись ко мне спиной. Я отдал бы многое, чтобы увидеть лицо Корнелии, когда, содрогнувшись, будто по ее телу пропустили электрический ток, она отбросила карточку в сторону. Окажись у нее на ладони мохнатый тарантул, она вряд ли реагировала бы более неистово. Несколько секунд она продолжала стоять неподвижно, потом, взяв себя в руки, наклонилась и подняла фотографию. Когда она вновь обернулась ко мне, ее осунувшееся лицо было бледнее китайского фарфора. Корнелия подурнела у меня на глазах. В ее взгляде появилось злобное, отталкивающее выражение.
Мне незнакома эта женщина, сказала она. Слова с трудом срывались с ее помертвевших губ. Эти девки все на одно лицо. Спокойной ночи, мистер Слейден.
Она повернулась и вышла из комнаты. Ее походка была немного нетвердой, но шла она с высоко поднятой головой.
Я ликовал. Наконец-то мне удалось нащупать связь между ней и Фей Бенсон. Корнелия знала несчастную танцовщицу. Именно она, а не ее муж, как я предполагал ранее. Что конкретно связывало двух женщин, мне было пока неизвестно, но я не унывал: отдельные части головоломки постепенно вставали на свои места. Вскоре могла проясниться и вся картина.
III
В такси я погрузился в раздумья.
По неведомым мне причинам Гамильтон Ройс и Фей Бенсон, она же Фрэнсис Беннет, выехали из Тампа-Сити и обосновались в Уэлдене.
Там некий мистер Икс заплатил Хенку Флеммингу за похищение и убийство Фей. Ройс в день трагедии вернулся в Тампа-Сити.
На мой взгляд, он больше других подходил для роли работодателя Флемминга. Но были неясны мотивы, которыми он руководствовался, а потому я не мог предпринять против него каких-либо практических шагов. Потом появляется еще один участник драмыКорнелия ван Блейк. Если экс-капитан Брэдли не ошибался, именно она повинна в смерти своего супруга. Даже если Корнелия разделалась с ним не своими руками, а с помощью третьего лица, она, тем не менее, представляла отличный объект для шантажа. В Парижеэто можно считать доказаннымона обедала с неудачницей Джоун Николс, артисткой кабаре, которая была известна полиции как вымогательница. Именно в шантаже заключалась, по-видимому, причина того, что встречались они дважды. Этим же я объяснял и нежелание Корнелии признать факт знакомства с Джоун Николс. Вполне понятной была и ее тревога, когда она узнала о моем намерении ехать во Францию. Но какое отношение имела к ее неприятностям Фей Бенсон? Почему, увидев фото танцовщицы, Корнелия повела себя так, будто невзначай прикоснулась к трупу? Панический страхпризнак нечистой совести. Я был уверен: что-то тяжким бременем лежит на сердце миллионерши.
Установив бесспорную, хотя и непонятную связь между женщинами, я должен был выработать план дальнейших действий. Время работало не на меня. С полицией, наступавшей мне на пятки, я не рассчитывал долго продержаться в Тампа-Сити.
Когда такси остановилось около подъезда отеля, мои часы показывали первый час ночи. Вестибюль оказался пустым. Фараонлюбитель газетного чтенияуже не сидел в плетеном кресле. Дежурный клерк, утратив былую любезность, протянул мне ключи. Его глаза глядели поверх моей головы, лицо было хмурым и отчужденным.
Посторонний мог подумать, что я не платил за номер по меньшей мере полгода.
Я открывал кабину лифта, когда из-за колонны вынырнул флегматичный сыщик
Убрались они или сидят в номере?;
Убрались, равнодушно отозвался он. Они подключились к твоему телефону. Такие жильцы, как ты, плохая реклама для отеля. Завтра тебе предложат сменить адрес.
На каком основании?
Спроси у администратора, когда будут выбрасывать твои вещи.
Я поднялся на свой этаж и вошел в номер. Мое воображение разыгралось, и мне повсюду мерещились полицейские шпики. Я ощутил даже некоторое разочарование, не обнаружив в своем номере пары дюжих молодчиков.
Налив виски, я присел на кровать. Итак, меня решили выжить из города, не брезгуя никакими средствами. Начни я брыкаться, и полиция применит силу. У Ласситера имелись способы усмирять непокорных. Вспомнив о сержанте-садисте, я ощутил легкую тошноту. Плохо, что со мной нет Берни, с ним я чувствовал бы себя уверенней.
Я пил виски небольшими глотками, пытаясь найти выход из создавшейся ситуации. Утром мне, пожалуй, и впрямь лучше уехать из города. Вернуться я мог ночью. Если Сэм Бенн, знакомый капитана Брэдли, согласится укрыть меня, половина проблемы будет решена
Пронзительно зазвонил телефон, и я, вздрогнув от неожиданности, едва не упал с кровати.
Слейден слушает!
Ага, вы наконец дома, послышался знакомый голос. Сузи дала мне ваш номер. Если не валитесь с ног от усталости, приезжайте. Я кое-что вспомнил.
В моей голове возник образ красномордого фараона, жадно ловящего каждое слово нашего разговора. Я быстро сказал:
Не называйте себя, и больше ни слова. Я выезжаю немедленно.
Что-нибудь случилось? спросил Леннокс Хартли, обнаруживая умеренное любопытство. Или нас подслушивает полиция?
Вполне возможно. Ждите меня.
Что заставило его позвонить в столь поздний час? Я ломал голову над этим, направляясь на стоянку. Мне показалось рискованным брать такси. Если полиция вздумает увязаться за мной, на собственной машине легче запутать следы.
«Бьюик» мчался по шоссе вдоль берега океана. Я то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, но до меня никому не было дела. Убедившись, что погони нет, я свернул с шоссе и возвратился в город по другой дороге.
Тампа-Сити спал. Улицы были тихи и безлюдны. Только в ночных клубах и кинотеатрах продолжалась жизнь. Возле подъездов отдыхали уставшие за день автомашины, из редкого освещенного окна доносились приглушенные звуки джазовой музыки. Часы на приборном щитке показывали десять минут второго, когда, петляя по переулкам и темным проездам, я двинулся в сторону Кэннон-авеню.
Оставив «бьюик» возле перекрестка, я запер машину и быстро подошел к калитке. «Швейцарская вилла» Хартли была погружена во мрак. Это не значило, что хозяин отсутствовал, шторы на окнах были плотные и тяжелые.
Я пересек сад и, приблизившись к дубовой двери, оглянулся. Издалека доносилась негромкая музыка, больше не было слышно ни звука. Подняв дверной молоток, я постучал. Под тяжестью медвежьей головы дверь подалась вперед и медленно раскрылась. В доме было темно и тихо.
Я придержал дверь и постучал вновь. Ответом, как и прежде, была гробовая тишина.
Непроглядная тьма вызывала чувство непонятной тревоги, я ощутил, как мной овладел страх.
Есть кто-нибудь дома? крикнул я в темноту, нащупывая в кармане зажигалку.
Услышав в ответ лишь деловитое тиканье часов, я щелкнул зажигалкой и огляделся. При мерцающем свете крохотного фитилька мне удалось заметить на стене выключатель. Я надавил на кнопку, и дом осветился десятками электрических лампочек.
Холл был пуст. Я пересек его и вошел в гостиную. Моя рука тянулась к выключателю, когда внезапно послышался слабый звук шаркающих шагов. Он доносился откуда-то сверху, и я почувствовал, как волосы на моей голове начали медленно вставать дыбом.
Хартли? крикнул я, задирая голову.
Мой голос срывался, как карканье потревоженной вороны.
Снова волочащиеся шаги, и на площадке второго этажа появилась фигура маленького человека. Это был бой-филиппинец, слуга Хартли. Его рука судорожно сжимала перила, из уголка рта на подбородок стекала ярко-красная струйка. На левой стороне белоснежного пиджака расплылось алое пятно величиной с кулак. Я смотрел на него, как загипнотизированный, ощущая нестерпимую сухость во рту.
Внезапно мышцы маленького желтого лица напряглись, ноги беспомощно подкосились, и рука выпустила перила.
Потом он упал.
Ударившись плечом о ступеньку, он перевернулся на спину и покатился вниз. Когда он застыл возле моих ног, жизнь уже покинула его хрупкое детское тело.
Глава одиннадцатая
I
Около дома громко хлопнула дверца автомобиля, и вскоре шумно заработал мотор. Послышались смех и мужской голос:
Это был чудесный вечер. Я давно не испытывал такого наслаждения.
Мои глаза не могли оторваться от лица мертвого филиппинца. «Для него наслаждения уже закончились», подумал я. Моя рубашка прилипла к спине, на теле проступила неприятная холодная влага.
Машина отъехала, и на темную улицу вновь опустилась тишина.
Я с трудом нашел в себе силы отойти от неподвижного тела. Мои мысли перенеслись на Леннокса Хартли: жив он или тоже пал жертвой неизвестного убийцы?
Набравшись храбрости, я пересек гостиную и зажег свет. На мгновение мне показалось, что просторная комната пуста. Потом я увидел ногу. Обутая в элегантную сандалию из оленей кожи, она высовывалась из-под дивана.
Я подошел ближе.
Леннокс Хартли лежал лицом вниз, ухватившись скрюченными пальцами за кромку ковра. Его желтый шелковый халат был испачкан кровью.
Я коснулся его рукиона еще хранила тепло, потом нащупал артерию на шеепульс отсутствовал. Его убили совсем недавно, не более десяти минут назад.
«Если полиция застанет меня в этом обиталище смерти, промелькнуло у меня в голове, я попаду на электрический стул».
Я выпрямился, намереваясь немедленно покинуть дом. Мой взгляд случайно упал на раскрытый шкаф, где Хартли хранил рисунки, кто-то разбросал их по всему полу.
Рядом стоял небольшой сейф. Его дверца тоже была открыта, и я заметил, что внутри под толстой пачкой пятидесятидолларовых ассигнаций лежит кипа бумаг. Возможно, именно в них таился ключ к загадочному убийству художника и его слуги.
Я вытащил деньги и приготовился просмотреть бумаги.
Ни с места! раздался с порога сиплый голос Ласситера.
С пачкой денег в руке у раскрытого сейфа. Сердце у меня бешено колотилось.
Теперь повернись и подними руки!
Я медленно повернулся. В гостиной стоял Ласситер, целясь в меня из пистолета. Его зубы скалились в хищной улыбке, поросячьи глазки смотрели злобно и настороженно.
Привет, писака, сказал он, узнав меня. Вот мы и встретились снова. Теперь у тебя будет отличный материал для статьи. Он шагнул на середину гостиной. Два убийства и ограбление. Неплохо для любителя!
Черт меня дернул взять деньги в руки! Я разжал пальцы, и пачка ассигнаций с тяжелым стуком упала на ковер. Положение было хуже некуда. Я сомневался, что сумею из него выпутаться.
Не отрицаю, обстоятельства не в мою пользу, сказал я, придавая голосу бодрость, которой в действительности не испытывал. Но я не убивал их. Мне позвонил Хартлихотел повидать меня. Когда я приехал, он был уже мертв.
Побереги сказки для прокурора! Что он звонил тебе, это точно: мы прослушивали твой телефон. Вот я и приехал послушать, о чем вы будете договариваться. Где твой пистолет?
У меня нет оружия. Я невиновен.
Кто тебе поверит? с издевкой в голосе спросил сержант. Тебе вынесут смертный приговор в два счета. Не помню, было ли у меня когда-нибудь такое легкое дельце. Повернись спиной к стене.
Я сделал, как было приказано, и поднял руки выше плеч.
Он подошел к телефону и наклонился над ним, внимательно следя за мной. Потом левой рукой снял трубку:
Полицейское управление, и поживее! приказал он телефонистке.
Мой ботинок нащупал на стене электрическую розетку. Не сводя глаз с сержанта, я чуть оторвал от ковра правый каблук и расположил его поверх розетки.
Говорит Ласситер, прохрипел в трубку сержант. Вышлите наряд полиции по адресу: Кэннон-авеню, двести сорок шесть. Сообщите лейтенанту: мною задержан преступник, застреливший Леннокса Хартли и его слугу.
Пяткой полуботинка я что есть силы надавил на розетку. Внутри ее что-то заискрилось, затрещало, и она с хрустом оторвалась от стены. В ту же секунду в гостиной и холле погас свет.
Я бросился на ковер одновременно с выстрелом. Пуля просвистела где-то рядом, угодив в стену. На меня посыпалась штукатурка, потом все стихло. Ласситер выстрелил снова. На этот раз его пистолет был более точен: пуля прошла надо мной, уложив на прямой пробор волосы на голове. Я метнулся в сторону, где стоял диван, и, когда раздался грохот третьего выстрела, передо мной уже имелось надежное укрытие. Вспышка пламени при выстреле позволила мне заметить, что сержант находится близко от меня. Я вскочил на ноги и, размахнувшись, нанес ему сильнейший удар кулаком в голову. Должно быть, я основательно его оглушил, потому что следующий выстрел был неудачен.
Быстро-быстро перебирая локтями и коленями, я пополз в сторону. Сержант не двигался, пытаясь по звукам определить мое местонахождение. Потом до меня донеслись его мягкие шаги. Он шел к двери.
Тогда, вытянув вперед руки, чтобы в темноте не налететь на посторонний предмет, я пополз к окну.
Вдали послышалось негромкое завывание полицейской сиренык Ласситеру спешило подкрепление.
Мое колено наткнулось на журнальный столик, и он с грохотом полетел на ковер. Я в ужасе отпрянул назад, опрокинув стул. Не мешкая, Ласситер выстрелил снова, потом, грязно ругаясь, бросился вперед. Мне не удалось увернуться, и он подмял меня под себя; левой рукой он ухватил рукав моего пиджака, а правой нажал на спусковой крючок. Так близко от смерти я не был еще никогда. Вспышка пламени опалила мое лицо, ослепив нас обоих. Я ударил его ногой и резко поднялся. Пока он выбирался из-под обломков разбитой мебели, я в несколько прыжков оказался у окна и нырнул за штору.
Фары стремительно мчавшейся машины заливали дорогу ярким светом. Пронзительно завывала сирена, тревожно мигал на крыше автомобиля красно-синий сигнальный маячок.