ДЕТЕКТИВ США. Выпуск 11
Ричард С. Праттер ПЛОТЬ КАК КИНЖАЛ
Глава 1
На какое-то мгновенье она крепко прижалась ко мне и что-то прошептала, касаясь моего горла нежными губами. Это были непристойности, а не слова любви. Последние ее не очень захватывали.
Потом ее тело в последний раз содрогнулось, она расслабилась, отодвинулась от меня и тихо лежала, разметав спутанные волосы по подушке и вытянувшись во весь рост. Ее бледная плоть почти сливалась с белой простыней.
Она лежала на спине молча, нисколько не смущаясь и не стыдясь наготы, и смотрела на меня своими темными глазами. Мы редко разговаривали помногу. Глаза у нее закрылись и через несколько минут она заснула.
Мы познакомились с ней неделю назад в баре на Уилширском бульваре, здесь, в Лос-Анджелесе. Обменявшись несколькими интимными взглядами и парой фраз, начиненных скрытым смыслом и острых, как вынутый из ножен меч, мы разговорились. Потом почти машинально приехали ко мне домой. Это было в первый раз, и тоже днем, а сейчас, спустя неделю, я по-прежнему почти ничего о ней не знал.
Ее звали Глэдис, ей было около тридцати, и она была замужем. Вот практически и все, не считая того, что с самого начала она не производила впечатления совершенно незнакомого человека. Как будто я ее раньше знал или где- то видел. Она отказывалась говорить о своем доме, семье, о своей жизни. Иногда казалось, что она была готова разговаривать только об одном.
День клонился к концу, и косые солнечные лучи пробивались через жалюзи в спальню моей квартиры на Уилширском бульваре, разбрасывая нечеткие желтые пятна и теплые тени по полному женскому телу. Я смотрел на ее наготу почти без интереса и даже с легким отвращением, какое иногда испытываешь к объекту страсти, когда страсть удовлетворена. Может в этом было что-то большее, потому что она мне не нравилась. Она волновала и влекла меня, но на самом деле она мне не нравилась.
Она лежала, не шевелясь, лишь мерное дыхание нарушало покой ее пышного, зрелого тела, теплые мягкие груди едва вздымались, да нежная округлость живота поднималась и опускалась в такт медленному дыханию. Даже во сне Глэдис выглядела хищной и ненасытной, вызывая в памяти образ растений-людоедов, хватающих живые создания и с наслаждением пожирающих их.
Я принял душ и почти оделся, когда она проснулась. Она томно, по-кошачьему, потянулась.
Марк, произнесла она, я каждый раз умираю. Ничего не могу поделать.
Ты это уже говорила. Лучше одевайся.
Зачем попусту тратить время. Иди сюда, она нежно рассмеялась.
Поздно.
Не так уж поздно.
Я завязал галстук, подтянул узел под воротник, нацепил портупею, вложил магнум и влез в пиджак.
В чем дело, Марк?
Я же сказал. Поздно. Я посмотрел на часы. Уже седьмой час. Ты никогда так долго не задерживалась.
Должен же быть когда-то первый раз.
Нет, не должен. Я подошел к ней и сел на край кровати. Послушай, Глэдис, ты же знаешь в чем дело. Мне это не нравится. Мне это совершенно не нравится.
Она подняла левую руку и медленно прочертила ею линию между грудей и дальше вниз по животу. Улыбаясь, она спросила:
Разве?
Мне не нравятся все эти встречи тайком, все эти прятки, я не знаю, кто ты и где ты живешь. Я уже тебе говорил, я чувствую я так не могу.
Она рассмеялась.
Мы взрослые люди. Мы не любим друг друга, и мы оба это знаем. Но мы мы нравимся друг другу.
Не уверен, Глэдис. Совсем не уверен, что ты мне нравишься.
Это ее не смутило. Она снова рассмеялась, приподнялась на локте и посмотрела на меня.
Совсем необязательно, чтобы я тебе нравилась. Она окинула меня взглядом с ног до головы и посмотрела мне в глаза. Даже точно не знаю, что я в тебе нашла, сказала она. Шесть футов. Черные вьющиеся волосы, карие глаза, очень милый нос, даже ямочка на квадратном подбородке, как у Кэри Гранта. Ты, Марк, должен бы быть красивым, но ты не красавец. Я даже не уверена, что у тебя приятная внешность. Она положила мне руку на колено, ухмыльнулась и процедила сквозь зубыПросто не знаю, что я в тебе нашла.
Я ухмыльнулся в ответ.
Черт побери, я отлично знаю, что ты во мне нашла. А теперь вставай, детка, и надевай трусики. Она встала и скользнула мне на колени. Я покачал головой.
Я же сказал, Глэдис. Тебе пора уходить.
Пожалуй, я останусь.
Тогда позволь еще раз спросить тебя кое о чем. У тебя есть муж, может девять детей, почем я знаю. Разве муж тебя не любит? Ты не кажешься себе иногда немного испорченной?
Боже мой, Марк. Ты хотя бы на час можешь забыть про старого козла. Частный детектив и холостяк, а плетешь, черт побери, какие-то детские штучки. Ты не можешь запихнуть куда-нибудь свою глупую викторианскую совесть? Мы пойдем в церковь в воскресенье, если тебе от этого станет легче. Она сделала паузу, слегка улыбнулась и обвила мою шею руками. Ну, Марк, давай не будем об этом больше говорить.
О, ради бога, Глэдис. Я оттолкнул ее от себя.
Несколько секунд она молчала, потом нежно спросила:
Завтра, Марк?
Не знаю. Не думаю. Даже частные детективы должны иногда работать.
Завтра вечером. И шепотомЯ смогу уйти.
Хочешь сказать, что сможешь тайком улизнуть?
Она пододвинулась поближе, подняла мою руку и провела ею по своей груди.
Завтра вечером, Марк?
Я заколебался, чувствуя, как она теснее прижимается ко мне.
У нас будет ночь, Марк, и мы будем в темноте, сказала она.
В конце концов, я сказал ей: «Да», и в этом она была безусловно уверена.
Когда она ушла, я пошел на кухню, взял бутылку светлого Бакарди, плеснул от души в высокий стакан и долил его содовой. Потом сел в столовой и стал думать о Глэдис.
Она была достаточно привлекательна, зрелая и волнующая, темноволосая, красивая женщина, но я испытывал бы меньше угрызений викторианской, как ее назвала Глэдис, совести, если бы между нами было больше честности и меньше секретов. И эта скрытность была односторонней. Глэдис знала обо мне почти все, что можно было знать. Она знала, что меня зовут Марк Логан, что мне двадцать девять лет, что я частный детектив и бывший солдат, который как-то дослужился до сержанта, но три раза начинал с рядового. Она знала, что я люблю свиные отбивные, жареную курицу, ром с содовой, алые губы и румбу. А я даже не знал ее полного имени. Трудно было сказать, что ей нравится или не нравитсяза исключением одного. А, черт с ней, в этом деле она была специалистом.
Я опрокинул остатки рома с содовой и еще раз послал ее к черту. Завтра наступит новый день, завтра у меня встреча в моей однокомнатной конторе в Фарнсуорт билдинг на Спринг стрит в центре Лос-Анджелеса. У моего старого друга Джея Уэвера возникли какие-то неприятности.
Я еще не знал, что неприятности возникли и у меня. По крайней мере начались.
Глава 2
Джей все время посматривал на часы, как будто каждую секунду должно было произойти что-то важное. Было без одной минуты двенадцать дня.
Он взглянул на меня, моргая своими ясными, голубыми глазами. Парень явно чего-то боялся и заставлял меня нервничать. Я был знаком с Джеем Уэвером много лет и никогда не видел его таким. Никогда не видел его худое лицо таким перекошенным и обеспокоенным. Он не мог спокойно сидеть; он нервно теребил руки на коленях и ерзал в кожаном кресле, которое стояло около моего письменного стола. Ему шел шестой десяток, но сейчас он выглядел на десять лет старше.
Джей, сказал я, ты выглядишь так, как будто вот-вот взорвешься. Что тебя гложет?
Он не отрывал глаз от часов.
Подожди минутку, Марк. Полминутки. Голос его звучал напряженно.
Больше я ничего не говорил. Он позвонил мне полчаса назад, чтобы удостовериться, что я помню о встрече, о которой он попросил вчера, и сказал, что приедет без десяти двенадцать. Он вошел с встревоженным видом и говорил о чем угодно, за исключением того, о чем действительно хотел поговорить со мнойи вот нате вам.
Наконец он оторвал глаза от часов и посмотрел на свое левое плечо.
Черт побери, тихо произнес он. Черт, черт, черт!
В чем дело?
Марк, сказал Джей, ты его видишь, Марк?
Он довел меня до такого мандража, что я был готов увидеть все, что бы он не пожелал, но понятия не имел, о чем он говорит.
Что вижу? спросил я.
Он затаил дыхание и только сейчас сделал выдох, разжав губы. Раздавшийся звук был почти как рыдание.
Разве ты не видишь? Неужели ты совсем ничего не видишь?
Раньше я встречал людей в состоянии, близком к истерии, и если я еще окончательно не свихнулся, то вот-вот должен был столкнуться у себя в конторе с человеком, впавшим в истерику. Я не стал спешить с ответом. Я видел Джея, сидевшего напротив меня, видел его отражение на поверхности только что отполированного стола. Я видел весь свой кабинет, кожаные кресла, шкафы с досье и картотеками, диван. Все было, как обычно. Я не видел ничего такого, чего здесь не было минутой раньше.
Я попытался его утешить:
Не нервничай, Джей. Успокойся, ради бога. Что я должен увидеть?
Попугая.
Что?
Попугая, Марк. Неужели ты его не видишь? Лицо у него перекосилось, казалось, еще немного и он развалится. Не ври мне, Марк.
Послушай, Джей, мягко сказал я. Мы с тобой старые друзья. Не надо на меня набрасываться. Что там с попугаем?
У меня на плече. Большой зеленый попугай сидит у меня на плече.
Полагаю, что в другой обстановке это было бы смешно. О таких вещах без смеха потом не вспоминают. Но в тот момент ничего смешного не было. Какой тут смех, когда смотришь на человека, которого ты давно знаешь, любишь и уважаешь и видишь, как он чуть ли не разваливается на части.
Не далее как неделю или две назад я разговаривал с Джеем в его магазине мужской одежды здесь же в Лос-Анджелесе, и он был таким же нормальным и рассудительным, как и я. Что-то действительно произошло. Одно я знал твердоДжей меня не разыгрывал. Он был серьезен.
У меня по спине пробежали легкие мурашки и я осторожно произнес:
Джей, а я должен видеть этого попугая?
Он вздохнул, его узкие плечи сгорбились.
Пожалуй, нет. Наверное, нет, Марк. Я должно быть чокнулся.
Не говори глупости, сказал я. Расскажи мне об этом.
Ладно. Он взял сигарету слегка дрожащей рукой, глубоко затянулся, мельком посмотрел на свое левое плечо и быстро отвернулся. Потом выпустил дым и сказалТы, видно, думаешь, что я чокнулся, даже несмотря на то, что я в себе. Может и нет. Но, Марк, попугай там Он повел головой чуть влево, отведя глаза в сторону. И я его вижу. Я вижу его и чувствую, что он там. А ты, ты нет?
Я медленно покачал головой.
Нет. Но, Джей, пусть это тебя не беспокоит. Я не понимаю
Он прервал меня.
Я тоже не понимаю. Если я еще не сошел с ума, то скоро сойду. Каждый чертов полдень, тютелька в тютельку.
Все время?
Нет. В полдень. В течение часа. Никогда не пропускает. Тютелька в тютельку, в полдень Голос его затих и он затянулся.
Давно это у тебя?
С понедельника. Каждый день.
Сегодня четверг. Значит с этой доводившей его неизвестной штукой Джей ходил уже три дня. Я спросил:
Ты с кем-нибудь еще об этом говорил?
Он покачал головой.
Когда это случилось в первый разв понедельникя был в магазине. Эта чертова штука откуда ни возьмись появилась. Я пошел домой. В час дня также неожиданно она исчезла. Он вновь покачал головой, всем своим морщинистым лицом выражая полное недоумение. Просто исчезла.
Я не знал, что ему сказать. Мы были старыми друзьями. Не очень близкими, но достаточно хорошими друзьями. В последнее время мы редко виделись, но он мне нравился и я знал, что нравлюсь ему.
Мы с Джеем поболтали еще немного, время шло и он, казалось, успокоился. Насколько он мог судить, не было никаких причин, по которым у него могли бы вдруг возникнуть галлюцинации: никакого шока, никаких сигналов, в общем никакого понятия, с чего все это началось.
Я встал, подошел к большому окну за моим столом и посмотрел вниз на Спринг стрит. Она была заполнена людьми, выходившими на обед, машинами, медленно ползущими по проезжей части. От трамвайных рельсов отражались яркие солнечные лучи. Казалось странным, что там, на улице все идет как обычно, в то время как внутри Фарнсуорт билдинг мы ведем разговор о попугае-невидимке. День для этого совершенно не подходил. Воздух за окном моей конторы был теплым и чистым, ослепительно сияло солнце. Даже смог, который обычно заволакивает улицы Лос-Анджелеса, не был плотным и стоял высоко в небе. Больше подходил бы день, когда на улицах завывает ветер или туман окутывает дома.
Я обернулся. Джей смотрел на свое левое плечо. Он мягко произнес:
Знаешь, я его вижу. Я его отлично вижу. Говорю тебе, он там. Я его чувствую. Он склонил голову набок. Не знаю, что происходит на самом деле. Марк, ты думаешь, я сошел с ума?
Джей, ты не свихнулся. Выброси это из головы.
Такая возможность существовала, но я был бы последним дураком, если бы сказал ему об этом.
Он посмотрел на меня, когда я вернулся к столу и сел в свое вращающееся кресло. Потом полез во внутренний. карман пиджака, вынул длинный конверт и положил его на стол. Я взглянул на штамп в левом верхнем углу: «Коэн и Фиск, адвокаты». Джей вынул какие-то бумаги из конверта и передал их мне.
Посмотри, сказал он. Из-за этого я и пришел. Еще одна причина, по крайней мере. Марк, я пришел к тебе как к другу, а не потому, что ты детектив. Главное, я могу тебе доверять.
Конечно, Джей. Все, что могу, ответил я.
Он выглядел вполне успокоившимся. Все еще нервничал, но выглядел намного лучше, чем раньше. Я взял верхний лист и взглянул на него. Целую минуту я думал, что читаю всю эту штуку неправильно. В ней говорилось: «Настоящим я поручаю, передаю и продаю все мои права, право на имущество, свою долю и нижеприведенную собственность»
Я поднял голову.
Джей, это что за черт? Это же купчая. Чушь какая-то.
Нет. Я распродаюсь.
Это была самая настоящая купчая с описанием магазина Джея на Девятой улице. Он должно быть стоил кучу денег.
Не понимаю, сказал я. Почему?
Он глубоко вздохнул и, когда сделал выдох, щеки у него надулись.
У меня неприятности. Кое-какие неприятности, если я их тоже не выдумываю. Губы у него дернулись в кривой ухмылке. Не знаю, что реально, а что нет, с тех пор как Как бы то ни было, каждый вечер перед закрытием появляется пара ребят. Пытаются купить магазин.
А ты не хочешь продавать, так?
Он замялся.
Самое смешное, что вроде бы хочу. Они хотят, чтобы я продал за двадцать пять тысяч.
Двадцать пятьда ты что, Джей, твое дело стоит, наверное, в четыре или пять раз больше.
Ближе к четверти миллиона. Ты же знаешь, у меня большой ассортимент. Дело в том, что я я хочу им его продать. Когда они приходят, я едва сдерживаюсь, чтобы не сделать этого. Я так запутался. Как будто я должен это сделать. Боюсь, что, видимо, продам.
Боишься? Тогда зачем эти бумаги? Почему
Марк, я собираюсь продать его тебе.
Мне? Черт побери, Джей, у меня нет
За один доллар.
Я посмотрел на него. Может малый все-таки действительно чокнулся.
Он сказал:
Ты мне сделаешь одолжение, если согласишься. Тебе не надо будет заниматься бизнесом, я буду на месте. Это все только на бумаге. Он сделал паузу, потом продолжилЭти двое, что прицепились ко мне они пугают меня. Боюсь, они расправятся со мной. У одного из них есть оружие.
Это было уже ближе к тому, к чему я привык. Крутые ребята. Я начал кое-что понимать. Что-то стало проясняться.
Джей продолжал:
Для меня это слишком, Марк. Боюсь, со мной и так что-то происходит. А тут еще и это дело с магазином. Он облизал губы. А они ребята крепкие. Помяли меня немного вчера вечером. Сказали, что я должен решать побыстрее. Может, сегодня к концу дня.
Я подождал, пока это до меня дошло.
Физически помяли, что ли? Джей, тебя что, избили?
Ага. Здоровые ребята. Как ты. Сказали, что если не продам, они мною займутся.
Я начал закипать. Джею было пятьдесят восемь лет, всего лишь пять футов и семь дюймов роста. Он отрастил небольшое пузцо и был таким же кротким, как и все, кого я знал.
Помощь нужна? спросил я.
Он кивнул.
Насчет этого дела, с бумагами. Если все получится, ты сможешь потом отписать мне магазин обратно. Если со мной что-то случится, ты сможешь сделать так, чтобы магазин достался Энн. Посмотри на меня. Разве я похож на человека, который сам может справиться с этой неразберихой. Черт, в моем состоянии я вряд ли смогу продать пару брюк. Что бы не случилось, получишь чек по почте.