Брось, Джей. Не надо мне денег. И что ты хочешь сказатьесли с тобой что-то случиться?
Сам знаешь. Всякое может быть.
Ничего не случится. Думаю, сделку мы провернем. Я буду новым хозяином для этих крутых ребят и смогу им это доказать. Я с ними разберусь, и как только все успокоится, ты вернешься. Согласен?
Он кивнул.
Если ты за это возьмешься.
Конечно, возьмусь, если ты уверен, что это тебя устраивает.
Уверен. Кроме того, я действительно хочу продать магазин. Смогу тогда немного отдохнуть. Давно уже об этом думал.
До сих пор весь разговор казался мне каким-то ненормальным, но я подыгрывал.
Что ты хочешь, чтобы я сделал?
Эти ребята, покупатели, вернутся сегодня вечером в пять. Хочешь встретиться с нимикак новый хозяин?
Приду. А что с этими бумагами? Надо что-нибудь заполнить, чтобы все выглядело законно?
Он покачал головой.
Все может быть законно. Вчера я проконсультировался с адвокатами и выяснил, что за семь дней до продажи я должен дать объявление о намечаемой сделке в одной из газет графства. Однако неделю назад я даже не помышлял об этом и решился на этот шаг только вчера вечером. Правда, на данный момент у меня нет кредиторов, все выплачено. И я еще не поставил даты на купчей, поэтому подписывай и делу конец. Здесь же у тебя в конторе. Он улыбнулся. Давай доллар, Марк. За один доллар покупаешь дело стоимостью четверть миллиона.
Я выдавил из себя улыбку, он взглянул на меня и громко расхохотался. Несколько секунд мы сидели, глядя друг на друга и хохотали, потом он повернул голову, посмотрел на попугая, которого я не видел, перестал смеяться и ласково сказал:
Ах ты, сукин сын.
Еще через пять минут дело было сделано, сделка заключена. Мы еще посидели и поболтали. Джей спросил меня, пристрелил ли я кого-нибудь в последнее время. Я рассказал и он с усилием глотнул.
Я был у Джея дома всего несколько раз. Обычно встречался с ним за стаканчиком в каком-нибудь баре в центре города, и поэтому задал ему вопрос о его семье. Он был вдовцом, жена умерла при родах. Энн, дочери Джея, сейчас, наверное, около двадцати. Ее никогда не было дома, когда я заходил к Джею, и все, что осталось у меня в памятиэто костлявый десяти- или одиннадцатилетний ребенок, от которого я всегда страдал и который как-то, ради забавы, нанес мне сильный удар по голени.
Чуть более двух лет назад Джей снова женился, и где-то год назад я однажды мельком видел его жену. Я размышлял над этой встречей и во рту у меня внезапно пересохло. Я начал вспоминать; совсем немного, но вполне достаточно.
Мне было страшно спрашивать, но я все же сказал:
Как как жена, Джей?
Глэдис? Как обычно. Ты ее как-то видел, Марк, не так ли?
Он продолжал говорить, голос его приятно журчал, то усиливаясь, то затухая у меня в ушах, но я понятия не имел, о чем он говорил.
Глэдис. Еще до того, как я задал ему вопрос, я все понял. Я неожиданно вспомнил, почему с самого начала Глэдис казалась мне такой знакомой. В этот момент я живо вспомнил, как она выглядела, когда год назад открыла мне дверь дома Джея. Я даже вспомнил, как подумал тогда, что она из тех большеглазых брюнеток, которые созревают примерно к восемнадцати годам, а потом становятся все более зрелыми, зрелыми, зрелыми, и что Джей с ней еще намучается.
В чем дело, Марк?
Что? О, извини, Джей. Я был в миллионе миль отсюда. Повтори.
Я сказал, что уже недолго. Он взглянул на часы. Почти час.
Он не отрывал глаз от часов, а я смотрел на него, чувствуя себя вконец разложившимся человеком. Связь с Глэдис беспокоила меня и раньше, а сейчас все стало еще хуже. Глэдис была не просто соблазнительной женщиной замужем за каким-то неизвестным мужчиной, она была женой Джея. Я надолго, как казалось, задумался над этим.
Джей внезапно поднял голову и вздохнул.
Пропал, сказал он. Пропал. О, боже. Он весело улыбнулся. В здравом уме на следующие двадцать три часа. Ну, Марк, как ты себя чувствуешь хозяином магазина Уэвера.
Никакой разницы, Джей.
Я чувствую себя лучше, чем все эти дни. Как гора с плеч свалилась. Придешь к пяти?
Конечно. Я приду чуть пораньше. Хочешь, чтобы я что-то еще сделал до этого?
Нет. Со мной все в порядке, если ты это имеешь в виду. И спасибо. Не забудь, скоро придет чек.
Я открыл рот, чтобы возразить, но он обрезал:
Не спорь, Марк.
Он встал, кивнул и сказал:
Увидимся около пяти, и чуть ли не беспечно вышел. Я смотрел ему вслед и размышлял о нем. Немного поразмышлял и о себе. Я был самым настоящим поганым ублюдком.
Я изо всех сил хлопнул дверью и ее стук звонко разнесся по коридору, потом вернулся к столу, нашел домашний номер Джея Уэвера в телефонном справочнике и набрал номер. Ответил веселый и бодрый девичий голос.
Я сказал, что хотел бы поговорить с миссис Уэвер.
Полминуты.
Я услышал, как стукнула трубка, потом настала тишина, а потом раздался голос, который я узнал.
Хелло, Глэдис, сказал я. Это Марк.
Ба, Марк! Мой дорогой. Не мог подождать?
Нет, я могу подождать. Глэдис, забудь про сегодняшний вечер. С этого момента забудь про любой вечер.
Что? Она несколько секунд молчала, потом тихо сказала. Как ты узнал, куда мне звонить. Марк? Что все это значит? Шнырял повсюду и шпионил за мной?
Нет. С меня хватит, вот и все. Между нами все кончено.
Слушай, что я тебе скажу. Марк Логан
Я прервал ее.
Слушай, Глэдис. Объясняю в первый и последний раз и на этом все. Я знаю твое имя и я знаю твоего мужа. Он мне нравится. Как раньше, уже больше не будет. Мне действительно очень жаль, но вот так.
Ее голос зазвучал громче, резче.
Ах ты шныряющий подонок. Добродетельный, викторианский, глупый!..
Еще в том же роде и довольно много. В конце концов я повесил трубку. Я посидел, покурил, думая о Глэдис, о нашей дружбе с Джеем, о доверии, потом заставил себя выбросить все это из головы и сосредоточился на предстоящем деле. Я старался вести себя так, как будто с Джеем ничего особенного не произошло, однако сейчас я пытался разобраться, не свихнулся ли малый на самом деле. Люди в здравом уме не слоняются, разглядывая несуществующих попугаев и не продают запросто свое дело. Или все же?..
Я подошел к окну и посмотрел вниз на Спринг стрит. Справа на выступе здания шелудивый голубь вытаращил на меня свои глаза-бусинки и моргнул. Он производил мерзкое впечатление. Интересно, подумал я, а каким я кажусь голубю? А каким виделся Джей попугаю?
Когда до меня дошло, что я размышляю над тем, какое впечатление произвел Джей на попугая, я вернулся к столу и быстро позвонил в муниципалитет Брюсу Уилсону, психиатру из полиции.
Глава 3
В трубке раздался голос Брюса, спокойный и неторопливый, так соответствовавший всей его личности.
Это Марк, сказал я.
Хелло, Марк. Как подсознание?
Откуда я, черт побери, знаю.
Вот это правильный ответ, приятель. Что хочешь?
Мне нужна помощь. Ответь-ка мне, отчего вдруг парень начинает видеть вещи, которых на самом деле нет?
Какого рода вещи?
Ну, попугай. Почему вдруг парень начинает видеть попугая у себя на плече?
Не знаю.
Напрягись, Брюс. Из-за чего что-то подобное могло случиться?
Я прямо-таки видел, как он обхватил подбородок рукой.
Трудно сказать, Марк. Ты это серьезно? Или это гипотетический случай?
Серьезно. Парня знаю. Мой приятель.
Не алкаш, а?
Нет. Пьет, но не больше меня, насколько я знаю.
Трудно сказать, не видя человека. Расскажи поподробнее.
Началось в понедельник днем. С тех пор появляется каждый день в полдень. Исчезает в час. Сегодня четвертый день и, когда это случилось, он был у меня в конторе. Сказал, что птица сидит у него на плече, что он видит и чувствует ее. А там ничего. Он чокнулся?
В течение минуты он ничего не отвечал, а потом сказал:
Судя по твоему описанию, похоже на постгипнотическую суггестию.
На что?
Постгипнотическое внушение. Гипноз, понял?
Я застонал. То немногое, что я знал о гипнозе, говорило в пользу этого объяснения. Я спросил:
Это может получиться, Брюс? Я хочу сказать, для него все будет так реально?
При определенных условиях. С каждым не получится, но у очень многих в результате гипноза возникают ярко выраженные галлюцинации.
Не уходи, сказал я. Я сейчас приеду.
Я повесил трубку, положил купчую, которая делала меня «владельцем» магазина Уэвера в конверт и запер ее в среднем ящике стола. После чего смылся.
Брюс Уилсон был высоким, худощавым человеком с копной густых каштановых волос и бдительными карими глазами, поблескивавшими над острыми скулами. Он откинулся на спинку кресла, стоявшего у заваленного бумагами стола, перебросил левую ногу через подлокотник и спросил, как всегда не спеша:
Что там у частного сыщика с исчезающим попугаем?
Просто свалился на меня, Брюс. Все это более, чем смешно, но эта штука с попугаем на самом деле ставит меня в тупик. Никогда ничего подобного не встречал. Объясни поточнее про этот гипноз, ладно?
Он выпрямился и обхватил подбородок рукой.
Довольно просто. Если легко поддающемуся гипнозу субъекту, который подвержен галлюцинациям, внушить под гипнозом, что он увидит попугая, когда проснется или в определенное время, то он его увидит. Конечно, это необязательно должен быть попугай; может быть обезьяна, собака, женщина, утконосвсе, что угодно, что субъект видел раньше. Он сделал паузу. Ты когда-нибудь видел парня в белой горячке?
Да. Алкаша в Педро.
Что с ним было?
Я разбудил его в середине ночи и малый начал бушевать. Он когда-то учился летать и вообразил, что он заходит на посадку. Потом ему стали мерещиться пауки на руках. Стал их лупить. Я наконец начал понимать, к чему клонит Брюс.
Ага, сказал Брюс. Но, естественно, никаких пауков не было. Хотя он видел их, так же, как твой приятель видит попугая.
Да, но
Брюс поднял желтый карандаш в правой руке.
Это видишь?
Ясное дело, вижу.
Ладно, смотри, что происходит. Когда на сетчатку глаза падает свет, он, так сказать, нажимает на курок и посылает по нервным каналам импульс в твой мозг, и у тебя в мозгу возникает изображение карандаша. Другими словами, нервный образ, который дает тебе возможность видеть этот карандаш. Если убрать карандаш и в то же время нажать на конкретный курок, стимулировать те же нервные каналы и сформировать тот же нервный образ у тебя в мозгу, ты все равно увидишь карандаш.
Дело в том, что на самом деле мы видим не глазами; это просто окна. В действительности, мы видим нашим мозгом, поэтому нажми на нужный курок и увидишь паука или еще что. У твоего алкаша из Педро все это возникало непроизвольно, как результат сочетания алкоголя с плохой пищей, недостатком витаминов и отдыха. Но для него пауки были реальностью. Так же, как голоса для Жанны дАрк или богоматерь для святой Бернадетты. Или попугай для твоего друга. Я это говорю к тому, что то же самое можно сделать с помощью гипноза.
Я подозрительно посмотрел на него.
С любым? Со мной, например?
Нет. Он покачал головой. Почти с каждым, в той или иной степени подверженным гипнозу. Но для того, чтобы у человека возникли галлюцинации, его необходимо погрузить в состояние глубокого транса, и обычно только двое из пяти средних субъектов способны на полную ответную реакцию. Он слегка улыбнулся. Думаю, что это и хорошо, потому что с легкими формами гипнотического внушения мы сталкиваемся ежедневно в нашей повседневной жизни: с радиорекламой, рекламными объявлениями, политической пропагандой. Когда доберешься до сути, то выясняется, что все наши предрассудки, включая расовые, это не более чем условные рефлексы. Хороший гипнотизер может заставить тебя чистить зубы мылом, поверить в то, что коммунистические концлагеря это утопия или полюбить твоего соседа.
Да. Насчет глубокого транса, Брюс. Что значит способность на ответную реакцию?
Только это. За исключением тех случаев, когда применяются наркотики, или же субъект был предварительно подготовлен, успешный результат гипноза зависит главным образом от субъекта внушения. Обычно он должен взаимодействовать с гипнотизером. Конечно, я говорю об обычных клинических методах, когда как врач, так и субъект руководствуются одной целью. Есть еще косвенные методы, с явным успехом применяются наркотики.
Он откинулся на спинку кресла и водрузил ноги на стол.
Ты примерно это хотел?
Я ухмыльнулся в ответ. Он добрался до цели, но, как обычно, окольным путем. Если у парня, который, как я, в течение нескольких лет делает деньги на расследовании преступлений и розыске преступников, еще не полностью высохли мозги, он обязательно начинает интересоваться, почему некоторые из тех типов, которые воруют и убивают, встают на этот путь. Я начал интересоваться и таким путем познакомился с Брюсом Уилсоном.
Вот уже три года, как я иногда забегаю к нему перекинуться парой слов. И если я не расследовал никакого дела, то обычно все кончалось тем, что я проводил весь день у него, слушая, как он долго и нудно пережевывает одно и то же, а заодно и меня. И всегда он избирал окольный путь. У меня возникла мысль, что ему просто нравится слушать самого себя.
Окей, сказал я. Ты считаешь, что с моим приятелем именно это?
Я этого совсем не говорил. Мне надо с ним побеседовать. Но из того, что ты сказал, следует, что так вполне могло быть. Ты упомянул, что галлюцинации возникают каждый день, в одно и то же время, длятся в течение часа и потом исчезают. Похоже, что так.
Положим, что эта птица возникает в результате постгипнотического внушения. Вернее, предположим. Почему же, черт побери, Джей не сказал мне, что он был под гипнозом?
Он покачал головой.
Я не думал, что ты настолько глуп. Неужели ты не допускаешь, что сила, которая заставила человека видеть несуществующее животное, не могла сделать так, чтобы он забыл, что он находился под гипнозом? Собственно говоря, когда субъект находится в глубоком трансе, в памяти, обычно, не остается никаких следов гипноза. Это явление называется постгипнотической амнезией, оно нередко встречается. В любом случае, если субъект находится в глубоком трансе, оператор или врач-гипнотизер, если хочешь использовать это несколько дискредитированное слово, всегда может стереть любое воспоминание этого. Все, что он должен сделать, это сказать субъекту, что он ничего не будет помнить, и память так же легко, как текст на магнитофонной ленте, стирается.
Подожди минутку. Ты хочешь сказать, что это могло случиться с моим другом?
Возможно. И он ничего об этом не вспомнит. Внушение возымеет свое действие, и, естественно, он будет озадачен, если оно будет эксцентричным. Если же внушение примет форму простых, обычных вещей, то он, вероятно, выполнит его, даже ни о чем не задумываясь. Если бы его спросили, почему он сделал именно это, он, вероятно, придумал бы какую-нибудь разумную причину, в которую поверил бы и сам.
Будь я проклят. Трудновато поверить. Внезапно мне в голову пришла мысль. Боже мой, Брюс. Если парня можно загипнотизировать, а потом сказать, чтобы он обо всем забыл Я умолк. Брюс улыбался.
Точно, сказал он. Он снял ноги со стола, подкатил кресло к столу и навис над ним. Как только это особое проявление гипноза становится тебе понятным, такая мысль обязательно возникает. Испытываешь странное ощущение, не правда ли, когда осознаешь, что существует вероятность того, что тебя, лично тебя могли подвергнуть гипнозу один или несколько раз? Вчера, на прошлой неделе, в прошлом годудаже сегодня. Только ты этого не помнишь. Это могло случиться с любым. С любым человеком на этой зеленой планете. И никто из них ничего об этом не узнает. Можно представить, что кое-что из того, что ты сделал, было постгипнотическим внушением, которое ты выполнил, хотя давал этому логическое объяснение.
Но это же глупо, сказал я. Черт, я знаю, что не подвергался гипнозу. Ведь это же Я умолк. Одна только мысль внушала страх.
Брюс продолжал ухмыляться.
Ну, не надо волноваться. Возможность, конечно, существует, хотя вероятность не очень высока. За исключением некоторых условий необходимо добиться активного сотрудничества со стороны субъекта. Кроме того, очень немногие сохранили бы это в тайне от гипнотизируемого. В этом не было бы смысла, более того, это могло бы вызвать серьезное нарушение умственной деятельности и даже привести к умопомешательству. Что-нибудь еще?