Алекс слушает.
О Господи!.. Я сразу понял, что это ты... Кому еще могло прийти в голову будить человека среди ночи таким вот способом?
Что? Уже день? Ну, тогда, день добрый.
Надеюсь, кого-то убили. Иначе ты позволил бы мне и дальше пользоваться моим гражданским правом на отдых...
Алекс присвистнул и свободной рукой пригладил волосы.
Да, конечно, я его знаю. Вернее знал. Это тот профессор, экономист, который много писал о бабочках?..
Да, конечно, приеду. Буду через пятнадцать минут. Точнее, выеду через пятнадцать минут.
Очень жаль, но мне нужно побриться. Я не могу думать, пока не приму душ и не побреюсь.
Верно, но вам не нужно думать. Полиция не думает, полиция действует и оберегает покой жителей.
Ну, ладно, ладно. Еще лишь одно пустяковое замечание: дай мне адрес. Лондон довольно большой город, и, если я стану в каждом доме подряд спрашивать, не умер ли у них кто-нибудь сегодня ночью, это займет некоторое время.
Нет. Не буду записывать. Я запомню.
Понятно. Стартую через пятнадцать минут.
Он положил трубку и начал одеваться.
Прошло полчаса. Алекс повернул направо и повел машину по широкой аллее предместья, по обеим сторонам которой за высокими оградами стояли виллы, утопающие в зелени, носящие все как одна отпечаток царствования королевы Виктории. Хотя архитектура вилл всегда казалась ему проявлением наибольшего духовного упадка в этой области культуры, он тем не менее внимательно смотрел на дома, следя за номерами.
Пятьдесят... пятьдесят два... пятьдесят четыре...
У тротуара напротив пятьдесят четвертого дома стояли две большие черные машины, которые хорошо были ему знакомы. Одна из них, судя по номеру, принадлежала заместителю начальника следственного отдела уголовной полиции Скотленд-Ярда. Джо остановился рядом с машинами.
Дом под номером пятьдесят четыре был расположен несколько дальше от улицы, чем соседние виллы. С того места, где стоял Джо, можно было видеть только крышу, потому что дикий виноград густо оплетал железные прутья решетки, высокие пики которой были позолочены. Плети винограда поднимались вверх и круто падали до самого тротуара, образуя у калитки зеленый тоннель.
Алекс вышел и с любопытством огляделся. Значит, вот где жил и умер Гордон Бедфорд.
Джо покачал головой. Казалось, что человек столь зажиточный мог выбрать себе для обитания более веселое место, чем этот несколько мрачноватый, тяжелый дом, находящийся к тому же довольно далеко от города. Он стоял здесь, пожалуй, не менее восьмидесяти лет. Может быть, здесь жили родители Бедфорда? Возможно, он сам здесь появился на свет.
Алекс подошел к калитке и поднес руку к звонку... Очевидно, на втором этаже располагались спальни, значит, если сэр Бедфорд родился здесь, это должно было произойти именно там.
Он потряс головой. Сонливость все еще не проходила. Но едва он успел нажать на кнопку звонка, дверца распахнулась и появилась фигура полицейского в мундире.
Кого бы вы хотели видеть, мистер?
Мое имя Алекс,сказал Джо,мистер Паркер просил меня приехать по этому адресу.
Так точно, мистер Алекс. Мне приказано впустить вас. Проходите, пожалуйста. Эта тропинка приведет вас к дому.
Он козырнул и с улыбкой отступил, давая возможность Алексу войти.
Благодарю вас, констебль.Джо заговорщически подмигнул и не спеша пошел по тропинке. Только сейчас он вдруг осознал, что около дома не толпились любопытные, не было машин, кроме полицейских. Это значило, что пресса еще не поставлена в известность, а прислуга не успела ничего рассказать в ближайших магазинчиках.
Входная дверь располагалась справа, в боковой стене дома. Подходя к ней, Алекс обратил внимание на большой, хорошо ухоженный сад в глубине, за домом.
Двери открылись, и в них появился высокий, веснушчатый молодой человек.
Добрый день, мистер Алекс!Он сверкнул белозубой улыбкой и наклонился, с почтением пожимая протянутую ему руку.Вот это дело так дело!весело продолжал он.С той самой минуты, как только мы приехали, телефон звонит не переставая. Одни министры! У шефа еще даже не было времени как следует оглядеться. Он только стоит у аппарата и беспрерывно отвечает: "Слушаюсь. Так точно".
Джо усмехнулся.
В таком случае, я думаю, у вашего шефа, Джонс, прекрасное настроение. Для него ведь нет большего удовольствия, чем разговаривать с официальными лицами. Каждый такой разговорвысокая награда за труды и заботы его полицейской жизни.
Вот именно, мистер Алекс.Джонс кивнул.Он так зол, что к нему и подойти-то страшно. Хорошо, что вы приехали.
Из холла в глубину дома вели две двери. Узкая, покрытая ковром лестница поднималась на второй этаж. В углу виднелись каменные ступеньки, очевидно, ведущие в подвал.
И каковы первые впечатления моего друга Паркера, сержант?спросил Алекс, продолжая осматриваться.
Джонс развел руками:
Не знаю, мистер Алекс. Наша машина работает вовсю: фотограф, доктор, экспертвсе сидят там. На первый взгляд похоже на самоубийство. Но шеф явно чем-то недоволен. Думаю, поэтому он и позвонил вам.
В этот момент двери открылись,и Алекс увидел в них Беньямина Паркеразаместителя шефа следственного отдела уголовной полиции Скотленд-Ярда. Одновременно сквозняком захлопнуло входную дверь.
О,сказал Паркер,наконец-то...По его усмешке Джо понял, что заместителю начальника следственного отдела уголовной полиции не очень весело.
Паркер повернулся к сержанту:
Джонс, они там заканчивают. Когда пришлют отпечатки пальцев, результаты вскрытия и фотографии, сразу давайте их мне, независимо от того, чем я буду занят.
Слушаюсь, шеф.
Пошли,предложил Паркер Алексу и взял его под локоть. Через несколько минут мои люди закончат работу, и мы сможем войти в помещение, где наступила смерть. А пока пойдем в столовую...
Они вошли в большую, мрачноватую комнату, посредине которой стоял, а вернее, тянулся длинный огромный стол, окруженный стульями.
На двух стенах висели фамильные портреты XVIIIXIX веков, а у третьей стоял прекрасный буфет в стиле неоклассицизма, так сильно напоминающий последние работы Томаса Шиппендейла, что Алекс подошел, чтобы получше разглядеть его.
Что ты там увидел?спросил Паркер.
Да так, ничего особенного. Во всяком случае, ничего, связанного с твоей профессией. Просто мне кажется, что это одна из лучших работ Шиппендейла.
Да что ты!возразил Паркер.Мебель Шиппендейла выглядит совершенно иначе.
Это верно,ответил Алекс,но в конце жизни Шиппендейл занимался именно такой "столяркой", как он скромно называл свое творчество. И я просто уверен, что это его работа...
Ладно, ладно. Согласен. Только избавь меня от рассуждений о стилях мебели. У меня голова идет кругом.
Ах да,вздохнул Алекс.Я и забыл, что единственный предмет мебели, которым ты интересуешься,это гроб.Он подошел к столу, сел, вытащил пачку своих любимых "Голд Флейк" и закурил.
Некоторое время они молчали. Из-за закрытых дверей напротив буфета доносились шаги и приглушенные голоса.
Так что же случилось?спросил Джо.Ты разбудил меня ни свет ни заря, я приехал на место происшествия и до сих пор не видел не только труп, но и вообще никого, кроме твоих фараонов. Этот человек, он что, жил один?
Что ты! В доме полно людей: жена, брат, невестка, секретарь, горничнаявсе были здесь, рядом с ним, когда он умер... Все спали, и никто ничего не слышал.
Он что, застрелился?
Нет,Паркер покачал головой.ЦК в кофе.
Что, что?Джо удивленно поднял брови.Я не силен в токсикологии. Что означает ЦК?
Цианистый калий.
Благодарю. Он в одиночестве пил этот кофе?
Похоже, что да.
В котором часу?
Примерно от половины третьего до четырех утра, как утверждает доктор Беркли. При этом добавляет, что точнее скажет после вскрытия.
В таком случае, что могли слышать домашние?Алекс встал, поискал пепельницу.
Не знаю, что... Ничего не знаю. Пару минут я поговорил с ними со всеми. Никто не бьется в истерике. Все ведут себя сдержанно, как и подобает нашим британским братьям и сестрам, но не нравятся они мне все до одного. Я им велел разойтись по своим комнатам, и они сидят там под присмотром Стефенса, который прогуливается по коридору, Джонс стоит в холле. Это единственный выход из дома.
А самоубийство ты не допускаешь?
Конечно, допускаю. Перед ним даже лежало прощальное письмо.
Ну, так значит.Джо сел и зевнул.Значит, разве мы не можем принять единственную приемлемую гипотезу, то есть сказать себе, что сэр Гордон Бедфорд, несмотря на то, что был обладателем редкостного по художественной ценности буфета, решил свести счеты с жизнью? Если мы решим именно такя поеду домой и снова залезу в постель. И усну мгновенно, можешь мне поверить... Он взглянул на часы.Семь! Боже мой!... А ты, хоть и похож на человека, который никогда не спит, вернешься в Ярд и после телефонных звонков всем заинтересованным лицам займешься любимыми канцелярскими делами. Ну что, Бен, договорились? Ведь у тебя в руках прощальное письмо, во-первых, во-вторых, как мне кажется, нет ни одного подозреваемого, иначе ты бы мне об этом сказал, и, в-третьих, ни одной зацепки. Разве не так? Мне непонятно только одно: почему ты сейчас выглядишь так, будто сам его убил?
Если бы я его убил, я бы по крайней мере знал, что здесь произошло. В данный момент я не понимаю ничего абсолютно. Ты, надеюсь, знаешь, кем был Гордон Бедфорд?
Знаю. Очень богатый господин среднего... ну, скажем, скорее, пожилого возраста, имевший самые разнообразные интересы и влюбленный в ночных бабочек. Он был даже профессором в Оксфорде, не так ли? И вотумер. Это случается с каждым. Очевидно, он был сыт по горло жизнью и написал перед смертью прощальное письмо, в котором объясняет причины своего поступка. И это тоже бывает довольно часто.
Да уж...Паркер усмехнулся с неожиданной злостью.Оставил, конечно. Только не одно, а два предсмертных письма, и вдобавок в каждом из них причина, как ты говоришь, поступка, называется разная. А это, насколько я понимаю, не так уж часто встречается, не правда ли?
Ну, наконец-то!Джо встал. Вся сонливость его исчезла в мгновение ока, будто кто-то вылил на него ушат ледяной воды.Я так и знал, что у тебя что-то есть про запас, старый мошенник. Представляю, как это все выглядело: ты приезжаешь, находишь предсмертное письмо, с облегчением вздыхаешь, потом заглядываешь куда-то и... обнаруживаешь второе письмо. А потом начинаются звонки различных высокопоставленных лиц, которые от тебя как от замначальника следственного отдела требуют немедленно, в течение двух минут, дать компетентное заключение о причине смерти, о результатах расследования, требуют назвать имя убийцы, мотивы и представить собственноручное признание ужасного отравителя, написанное при двух свидетелях. Бедный ты, бедный! Но не отчаивайся, я с тобой! он рассмеялся и погасил сигарету. Потом посерьезнел и спросил:
Я похоже нарисовал картинку, Бен?
Паркер вздохнул:
Так оно примерно и есть.
Джо понимающе кивнул:
Итак, я слушаю тебя, Бен. Рассказывай все, что знаешь, и возьмемся за работу, ибо,он снова взглянул на часы, кто рано встает... он выжидательно замолчал.
Я только и мечтаю начать работать, да ты не даешь мне слова сказать. Так вот, слушай...
Глава четвертая. "В центре витрины между двух огромных бабочек..."
Паркер глубоко вздохнул и начал:
Должен тебе сказать, что в течение последних двадцати минут мне звонили: во-первых, мой шеф, потом шеф моего шефа, потом министр, потом снова мой шеф по требованию какого-то финансового туза, потом другой министр. Все коротко, по-деловому требовали немедленных результатов следствия. В конце концов я сам позвонил шефу, умоляя, чтобы он защитил меня от них и оградил от репортеров. Честно говоря, в моем распоряжении было всего-навсего несколько минут на разговор с обитателями дома и осмотр комнаты, где найдено тело. Этого хватило, чтобы позвонить тебе. Однако прежде о Бедфорде... Бедфорд не был ни мультимиллионером, ни биржевым воротилой, смерть которого могла бы отразиться на курсе акций всего мира. Конечно, он обладал значительным состоянием, и до недавнего времени его интересы были весьма широки, но он оставил дела и посвятил все свое время жене, с которой познакомился несколько лет тому назад и на которой женился через пару недель после знакомства, и бабочкам, которых любил с детства. Как ты уже вспоминал, он получил даже звание профессора Honoris kauza за свои работы по бабочкам. Конечно, как знаток жизни бабочек он был известен лишь узкому кругу специалистов, и я не понимаю, например, откуда тебе это может быть известно?..
Джо лишь усмехнулся в ответ, и Паркер продолжил:
В кругах специалистов, в том числе в Сити, он больше всего был известен как эксперт по финансовым вопросам. Очевидно, он обладал гениальным чутьем предвидения результатов заключения контрактов и развития международной торговли. Он был даже постоянным советником правительства при заключении международных контрактов. Он знал множество тайн, и через его руки проходило немало совершенно секретных проектов, касающихся таможенных тарифов, международного товарного оборота, и десятки других, о которых ни ты, ни я никогда не узнаем. Его добросовестность вошла в поговорку, а это тем более важно, если вспомнить, как широко используется подкуп в области внешней торговли. Бедфорда ценили больше всего именно за его абсолютное отрицание какого-либо вида взяток и полулегальных игр. У него было много врагов, его боялись. Самоубийство такого человека, а вернее, определениебыла ли смерть результатом самоубийства, а если да, то установление причиныинтересует самых высокопоставленных лиц. Поэтому они требуют от меня скорейших предварительных результатов расследования. Естественно, я немедленно информировал кого следует о том, что собираюсь привлечь тебя к работе. К счастью, они согласились, сказав, что уверены и в твоих способностях, и в молчаливости. И то и другое нам должно очень пригодиться, так как, если в ближайшее время мы не выясним, в чем тут дело, мы можем оказаться перед тем, что пресса называет неразрешимой загадкой. Если нам не помогут отпечатки пальцев или если кто-нибудь не заговорит, то не знаю, что мы будем делать...
Он не договорил. Раздался стук в дверь. Показалась рыжеволосая голова Джонса.
Наши люди закончили, шеф. Через десять минут приедет машина за телом. Оставить его в том положении, в каком он сидел?
Да,ответил Паркер и встал.Нужно еще раз осмотреть место происшествия, пусть люди из морга подождут. Я скажу им, когда тело можно будет забрать.
Слушаюсь, шеф.
Джонс исчез. Паркер направился было к дверям, но задержался и сказал:
В шесть часов утра или в самом начале седьмого секретарь покойного Роберт Реут позвонил живущему поблизости доктору Гарднеру и сообщил, что нашел сэра Гордона сидящим за письменным столом в кабинете, без признаков жизни. Врач прибыл минут через десять и сразу же констатировал смерть. Письмо, лежащее перед покойным на столе, и легкий запах горького миндаля изо рта покойного позволили ему предположить, что сэр Гордон Бедфорд совершил самоубийство, всыпав в кофе этот самый ЦК, или цианистый калий. Запас яда находился здесь же в кабинете и использовался ранее для умерщвления насекомых.
Кто меч поднимет...пробормотал Алекс и добавил:Ну, пойдем взглянем на поле битвы...И первым направился к кабинету покойного. Паркер опередил его и открыл дверь.
Поскольку единственное большое окно кабинета сэра Гордона было закрыто шторой, а комнату освещала лишь стоящая на письменном столе небольшая лампа, Джо постоял немного, пытаясь привыкнуть к полумраку.
Паркер быстро пересек кабинет и включил большую шестирожковую люстру.
Сэр Гордон Бедфорд сидел за столом, а вернее, лежал на нем грудью. С того места, где они стояли, нельзя было увидеть лица.
Джо огляделся.
Полка с книгами, письменный стол, длинный лабораторный стол, уставленный колбами и какими-то приборами... Небольшой столик, на нем пишущая машинка и рядом кресло... А по стенам от окна до расположенных напротив дверей тянулись ряды больших витрин, полные неподвижных бабочек, насаженных на булавки и выстроенных в ровные шеренги, словно эскадрильи самолетов на фоне небатемной ткани, которой были обиты витрины.
Не двигаясь с места, Джо спросил:
Дом был закрыт изнутри?
Да.
Когда я шел по тропинке, на одном из окон заметил решетку..
Решетки здесь на всех окнах. Ты же знаешь этот стиль: фигурные, кованые, кажущиеся легкими, а на самом деле солидные, крепкие. Люди тех давних времен очень заботились о своей безопасности... Им хотелось спать спокойно...