Как человек? спросил старик. Как бы он мог сюда пробраться, не быв замечен моею дочерью?
Я уж не знаю, отвечал полицейский, вы меня извините, но тот факт, что мы видели человека, влезавшего в форточку вашего дома по водосточной трубе, и потом эти вот два следа, очевидно не женских ног, наводят меня на странное соображение.
Терентьев изменился в лице, замолчал; один из понятых, со свечою в руках, влез в камин и, глядя наверх, сказал:
Тут никого нет, но кто-то был Посмотрите-ка!
Полицейский заглянул и увидел, что девственная сажа в трубе была испещрена следами пальцев.
Неужели он вылез в трубу, пробравшись незамеченным по комнатам?
Взоры всех обратились на старика Терентьева, окончательно растерявшегося:
Позвольте нам ключ от этой двери, тут, вероятно, есть ход вниз
Да, тут есть лестница! смущенно забормотал Терентьев. Дайте ключ.
Ключ у Ивана, сказал кто-то из слуг.
А где Иван?
Иван!..
Иван!..
Его нет.
Сходите за ним!
Иван был найден и вернулся с Катей и с ключом.
У субретки лицо было совершенно спокойно, но зоркому взгляду полицейского оно тем не менее показалось подозрительным.
Когда открыли дверь и осветили лестницу, на желтой краске ее стен ясно были увидены всеми следы рук.
Они шли до низу, после чего виднелись и на войлочной обивке обеих дверей внизу.
Сомнения не было, что таинственный акробат скрылся именно этим ходом и что ему способствовали две женщины, вышедшие из ванной комнаты.
Вследствие таких соображений полицейский констатировал только факт и затем, вежливо раскланявшись с хозяином, вышел в сопровождении всех явившихся на обыск.
Проходя через будуар, полицейский не мог не улыбнуться, но, однако, он постарался сдержать улыбку своих молодых, едва прикрытых усами губ и раскланялся с дочерью миллионера еще более почтительным поклоном. Старик, шедший в самой середине толпы, был очень жалок. Он был бледен как полотно, и губы его тряслись.
Господин Кустарников
Иван Иванович Кустарников, высокого роста, крепко и красиво сложенный, всей фигурой своей производил впечатление чрезвычайной сметливости и энергии. Темные глаза его смотрели пронзительно и, как выражались о них, «выматывали из души самые сокровенные ее тайны».
Солгать под их взглядом было очень трудно, они путали в показаниях того, кто избегал истины. В настоящую минуту Иван Иванович сидел перед письменным столом своего кабинета и ждал агентов.
Перед ним лежала целая куча «дел» в синих обложках, и суть каждого из них он помнил чуть не наизусть.
Теперь он рассматривал очень странное дело о двойнике молодого графа Радищева.
Оно было очень толсто, потому что тут были рапорты об убийстве Померанцева, где найдено было письменное донесение за псевдонимом Рокамболь, том самом убийстве, из-за которого и возникло дело о двойнике графа, обнаруженном показаниями чиновника Курицына.
Рядом подшиты были сообщения сапожника, у которого сбежал красавец подмастерье, как оказалось, точь-в-точь похожий на графа Павла Радищева.
Имелось сообщение об исчезновении сестер-швеек, после чего найдены были всплывшими на Неве, около тони, тела их.
И все, включительно до появления этого Рокамболя в церкви лицом к лицу с своим братом графом Павлом, все это собрал умный агент в одно и твердо верил в скорую поимку негодяя.
Сегодня он ждал агентов Павлова и Иванова 2-го, которым решился поручить выслеживание преступника, будучи уверен в их способностях и горячем желании отличиться.
Но оставим его ожидать и проследим за Павловым и Ивановым 2-м, которые медленно шли по людной улице.
Ливень обратился в мелкий пузырчатый дождь и обещал порошить в течение всей ночи.
Зайдем в портерную, сказал Иванов.
Зайдем, ответил Павлов, по крайней мере, хоть обсохнем малость К нему еще успеем.
И они уже готовились было свернуть в ярко освещенную дверь, когда вдруг заметили человека в пальто и барашковой шапке, заставившего их остановиться.
Гляди, сказал Павлов.
Он и есть! ответил Иванов.
И в мгновение ока они кинулись на прохожего, неистово свистя и призывая на помощь.
Подбежали дворники и городовой. Прохожий был схвачен и, несмотря на отчаянный протест, посажен в сани извозчика и отправлен в участок.
Павлов после этого вскочил на другого извозчика и помчался к Кустарникову.
В мгновение ока агент был одет и ехал в тот участок, где находился арестованный.
Преступник был заперт в отдельную комнату и охранялся двойною стражей.
Кустарников с той самой карточкой в руках, которая получилась от снимка со зрачка покойного Померанцева, вошел в комнату.
Арестованный, крепко связанный, лежал на койке и стонал.
Как ваша фамилия? спросил агент.
Боже! Боже! прошептал арестованный.
Прошу отвечать на мой вопрос.
Я граф Павел Радищев
Это уже старо!..
Я больше ничего не могу сказать.
И не надо, мы имеем точные сведения, что граф Павел Радищев находится совершенно в другой части города у невесты своей госпожи Петровой.
Из церкви мы потом решили ехать к баронессе фон Шток, так как это гораздо ближе. После потрясения встречей с моим двойником невеста моя не могла ехать далеко.
Агент потер лоб.
Чем вы можете доказать все то, что вы говорите?
Отправьте кого-нибудь справиться на квартиру баронессы, и вы получите сведения о времени моего ухода
Зачем же вы вышли из квартиры?
Чтобы взять извозчика и ехать к господину Кустарникову с просьбой об ограждении меня частью от того, что со мной сейчас случилось, а главным образом от посягательств этого негодяя на мою жизнь Я не хотел терять ни минуты
Кустарников я и есть
Тем лучше для меня, вы должны послать сейчас на квартиру баронессы и убедиться в том, что это именно я, а не он Потрудитесь развязать меня
Извините, пока я не получу ответа от баронессы, я не могу сделать этого.
Но я один против всех вас.
Это ничего не значит Будьте терпеливы Если вы действительно то лицо, коим себя именуете, мы принесем вам полное извинение в нашей ошибке.
Затем дверь затворилась, и агент вышел.
Павел с замиранием сердца стал прислушиваться к глухому стуку входной двери, раздававшемуся где-то вдалеке.
Он был уверен, что все сейчас объяснится и его выпустят, но тем не менее к горлу его стали подступать нервные рыдания.
Ряд страданий, которые он вынес от этой игры или, вернее сказать, насмешки природы, окончательно расстроил его нервы.
Одну минуту ему хотелось даже умереть тут же, на этой грязной койке, потому что в будущем не предвиделось конца этим ошибкам и посягательствам на его жизнь.
Бог весть когда его еще поймают, да и поймают ли? Очевидно, это человек дьявольской энергии и смелости.
С ним бороться не легко.
И вдруг ярость проснулась в юноше.
Он сделал такое сильное движение, от которого затрещали опутывающие его два чьих-то кушака.
О! пробормотал он. Если бы в эту минуту я увидел его, с каким удовольствием я бы застрелил его как собаку
Но в это время дверь отворилась, и в комнату вбежала Петрова и за ней ее отец и графиня. Все трое в ужасе воскликнули:
Это он!
Это он!
Это он!
Приглядитесь сперва, холодно сказал неумолимый агент.
Он, он! Это мой сын, закричала графиня. Вспомните, что я была посажена в сумасшедший дом за то, что отказалась признать его двойника!
Развяжите графа! сказал агент. Теперь ясно, что злодей еще на свободе. Мы извинимся, но я думаю, это лишнее, так как граф слишком рассудительный человек, чтобы не понять, что мы тут ни в чем не виновны.
Колечкин трусит
Несмотря на то что Колечкин сделался теперь почти богачом, по крайней мере, так ему казалось, он сильно беспокоился за свою шкуру.
Колечкина всюду преследовала мысль о его недавнем друге. Он ему мерещился в каждом прохожем, а раз, когда он значительно подвыпил, он принял за Андрюшку даже Марину, которая, однако, тотчас же сумела разубедить его парою здоровых оплеух.
Жил теперь господин Колечкин в самой модной части Петербурга и занимал прекрасно меблированную квартиру, на прочность замков которой обращено было главное внимание.
Из Марины вышла очень эффектная дама.
Ее богатые наряды доставили ей уже несколько обожателей, до которых Колечкину было слишком мало дела, потому что мысль о поимке бывшего приятеля занимала все его помыслы.
Несколько раз он давал полиции довольно нелепые советы, но вот однажды ему пришло на мысль завести особых двух агентов, которые бы, каждый по очереди, дежурили около дома Терентьева.
Колечкину казалось почему-то, что отношения Андрюшки с дочерью миллионера не порваны и что он, во всяком случае, посягнет на возврат себе потерянного состояния.
Такова уж его натура, говорил сам себе Колечкин, шагая по своему кабинету.
Но, кроме всех прочих соображений, его пленяла поимка Андрюшки довольно солидным кушем, назначенным за нее баронессою фон Шток.
Насчет караульных около дома Терентьева дело было решено, и на другой же день первый, который пошел туда, принес ему странную новость, что в окно барышни, дня четыре назад, влез кто-то по водосточной трубе и удрал по черной лестнице.
Он! воскликнул Колечкин, вздрогнув всем телом.
Кто это-с он? полюбопытствовал караульщик.
Да тот, про которого я и говорил тебе.
Ага! Тот ловкач!
Ловкач! задумчиво повторил Колечкин. Уж такой ловкач, что другого и сыскать, братец, трудно.
И потом, походив немного из угла в угол молча, вдруг сказал:
Стало быть, она в стачке с ним, как я думал. Отлично, надо об этом предупредить Кустарникова.
И, не сказав больше ни слова, он уехал из дому.
Кустарников принял его сперва довольно сухо, но потом, когда Колечкин рассказал, в чем дело, понял, что сообщение его далеко не пустячно.
Во всяком случае, надо было арестовать Терентьеву.
Ну а если это не он? спросил агент, серьезно взглянув на своего собеседника.
Он, он, я вас уверяю, что это он! Кому же больше быть, кто бы мог решиться на такие отчаянные штуки?
Так вот, для первого дебюта, как подручному моему, поручаю вам проследить, он ли это или не он
Колечкин замялся.
Агент поглядел на него с презрением.
Если вы хотите стать действительно агентом, еще серьезнее глядя на Колечкина, сказал он, то робость и личные интересы надо позабыть. Наше дело такого рода, что кроме служения ему человек должен отказаться от всего.
Но он меня сразу узнает и убьет, пролепетал Колечкин.
Как вы наивны! Переоденьтесь, загримируйтесь, разве у вас в руках мало средств, чтобы стать неузнаваемым.
Тогда, пожалуй, я попробую. Могу я нарядиться солдатом какого-нибудь полка?
Хоть офицером
Тогда хорошо.
И заметьте, я предлагаю это дело вам потому, что вы ближе всех знаете его. Вы даже, я думаю, можете узнать его и переодетым.
Ох, удрученно сказал Колечкин, и он меня тоже!..
Приехав домой, он, однако, решил не подвергаться опасности лично, а послал своего второго агента познакомиться с кем-нибудь из слуг Терентьева и, пообещав ему хорошее вознаграждение, привести к нему на дом.
Агент исполнил приказание в точности.
Он привел старшего дворника, состоящего в большой дружбе с Иваном, лакеем старого барина, который в свою очередь состоит в самых интимных отношениях с Катериной, горничной барышни.
«Хорошо бы залучить, подумал Колечкин, да ее не перекупишь, она, пожалуй, так закуплена, что и меня самого купить может».
Свидание
На другой день после посещения Терентьевой, около десяти часов вечера, Андрюшка ожидал ее у входных дверей Варшавского вокзала.
Теперь это был почтенный господин с седыми баками, в темных, с золотой оправой очках и цилиндре.
Он зорко оглядывал каждую входившую женщину и по временам бросал взгляд на часы, установленные над кассой.
Минутная стрелка переползла одиннадцать, а часовая приблизилась к тонкой цифре десять.
Вот они сравнялись, вот часы прозвенели звуком колокольчика, а ее все не было.
Солидный господин невольно выразил беспокойство, он вышел из вокзала и, остановившись на ступеньках, стал так же пристально вглядываться во всех подходивших и подъезжавших.
Стояла холодная лунная ночь. Месяц катился по гребню гигантской тучи, серебря ее края, то скрываясь за выступом, то повисая над пропастью.
Но ни среди подъезжавших, ни среди пешеходов ее не было. В душу Андрюшки впервые запало какое-то странное чувство, это было что-то вроде тоски. Между тем Елена Николаевна в этот самый момент только что выезжала из дому, задержанная объяснением с отцом.
Еще вчера, когда ушла из его дома полиция, явно намекая на амурную шалость его дочери, он, совершенно смущенный, прошел сперва в свой кабинет, а потом, когда в доме все затихло и только прислуга перешептывалась в разных отдаленных углах на тему необыкновенных событий этого проклятого дня, он тихо вышел из кабинета и прошел в будуар.
Елена Николаевна о чем-то оживленно беседовала с Катей. Старик вошел невзначай, и обе женщины слабо вскрикнули, заметив его на пороге беззвучно отворившейся двери.
Выйди вон! строго сказал старик горничной, а когда та, шуркнув платьем, скрылась, лицо его приняло смущенный, почти виноватый вид.
И было отчего.
Дочь глядела на него прямо в упор строгим и надменным взглядом, власть которого над собою он уже признал давно.
Что это, Елена, такое делается у тебя тут начал было он, чувствуя необходимость сказать хоть что-нибудь.
То, что нравится мне, нагло отвечала дочь, стало быть, то, что нужно.
И потом вдруг, схватив старика за руку и потрясая ею, быстро заговорила, с бледным лицом и сверкающими глазами:
Вы хотите знать, влезал ли кто-нибудь ко мне в окно? Да, влезал. Вы, может быть, спросите кто? Онтот, с кем мне не удалось повенчаться сегодня
Господи Иисусе! пробормотал старик, свободной рукой закрывая лицо. Этот негодяй, этот убийца этот двойник
Что же вы хотите от меня? Я люблю его, кто бы он ни был
Елена!
Я люблю
Дитя мое
Уйдите и вспомните о моей матери. У меня ее кровь Если я люблю
Старик схватился за край туалета, опрокинул флакончик с духами и, шатаясь, вышел за дверь.
На другой день он не виделся с дочерью. Он уехал с самого утра, но к вечеру, когда старый лакей доложил ему, что барышня собирается ехать куда-то, в потухших глазах его вспыхнула отчаянная решимость и он быстро пошел в будуар дочери.
Елена Николаевна стояла перед трюмо в накидке и шляпке, окутывая голову черной шелковой вуалью.
Куда ты?!! крикнул старик, но в голосе его вместо грозы прозвучало отчаяние.
Под вуалью раздался хохот, старик сделал шаг и, схватив дочь за руку, твердо проговорил:
Я велю запереть двери и не пускать тебя.
Вуаль откинулась, и на него взглянули с бледного лица два злобно сверкающих глаза.
Вы велите запереть двери? Ха-ха-ха! Это наивно! Вы?.. Ха-ха-ха!
Старик, недавно полный решимости, опять потерялся, и только одна мысль ярко озарила его голову: «Как она похожа теперь на мать!»
Однажды с нею там, в Париже, была у него ревнивая сценка. Она хотела бросить его и точно так же стояла пред ним с пылающими глазами и с откинутой черной вуалью.
Скажи же, по крайней мере, куда ты идешь? спросил старик. Посмотри, ведь уже без десяти минут десять.
Мне надо, сказала Елена Николаевна и хотела пройти мимо старика к дверям.
Но старик оттолкнул ее, упал на колени и зарыдал.
Елена, пощади меня на старости лет, не позорь моих седин, да кроме всего ты же знаешь, как я люблю тебя, как ты дорога мне.
Катя, находившаяся за драпировкой, смотрела на эту сцену глазами, полными слез
Ей показалось обращение госпожи ее со стариком уж чересчур наглым.
Ты идешь, наверное, к нему, продолжал старик, вставая с колен, но ведь его ищут, его свобода уже оценена, его травят как зверя, а ты хочешь стать с ним на одну доску, подвергнуться, быть может, тоже аресту, суду и позору
Да, я этого хочу, строго сказала девушка, и будьте уверены, не променяю никакую жизнь на его любовь Что делать, такова, видно, уж судьба. Он незаконнорожденный, я тоже, мытоварищи.
Лена!! в ужасе вскричал старик.
Но Елена Николаевна молча отстранила его и прошла в залу.