Не играйте в загадки, угрюмо ответил Андрюшка, и скажите коротко, что вы предполагаете.
Я предполагаю, что вам надо скрываться
Совершенно верно.
Кроме этого: что у вас важные дела.
Совершенно верно.
Вы, вероятно, не один же их обделываете?
Конечно.
У вас есть помощники, друзья, доверенные люди?
Да.
Присчитайте меня к числу их
Андрюшка улыбнулся.
В это время половой подал водку и закуску.
Степанидин, выжидательно поглядев на своего собеседника, вдруг энергичным жестом схватил графин и, налив себе два стакана, выпил их один за другим.
Я знаю, чему вы улыбаетесь, заговорил он уже несколько хмельным голосом, вам странно и, может быть, глупо кажется, что человек совершенно незнакомый навязывается вам в друзья и сообщники, но если бы вы с вашим очевидным умом заглянули в мою душу и вместе с тем выслушали мою короткую историю, то не усомнились бы в моем желании служить вашим интересам ради своих или, что то же самое, ради мщения!..
Андрюшка внимательно поглядел на него, а Степанидин, еще раз проведя рукой по своим белесоватым мягким прядям, продолжал:
Я погибший человек, господин Карицкий, но я гибну не по своей вине, я игрушка судьбы, я ее остроумная шутка среди людей, к которым она относится серьезно Я получил образование в К-ом университете и приехал сюда с головой, полной надежд и планов. Для осуществления их я вознамерился увеличить свой капиталец, который мне пожертвовал мой барин, мой отец его сиятельство князь Иван Григорьевич Карпатский, но о судьбе этого капитала, я думаю, вы догадываетесь, видя меня в таком состоянии. У господина Флирта хорошо и счастливо играют! Я же не умел играть и не обладал никаким счастьем Я проиграл все, в то время как вы так блестяще понтировали на знаменитую двойку пик
Степанидин опустил голову и замолчал, а когда поднял ее, в глазах его стояли слезы Он еще несколько секунд поглядел этими остекленевшими глазами в лицо своего собеседника и вдруг сильно ударил себя в грудь:
В этой душонке, Карицкий, раньше было столько запросов к жизни, столько самой этой жизни и столько дьявольской гордости, что я не мог поступить иначе, как поставить на карту все. Если бы я выиграл, я бы достиг своего, я бы отплатил пустившему меня на свет с патентом позора!..
Степанидин опять замолчал и вдруг схватился обеими руками за голову:
О, черт возьми! А это? Это было последним ударом, который окончательно упрочил во мне жажду отмщения Я был влюблен и уже надеялся быть счастливым, принимая сожаление за ответное чувство, но в тот день, когда я, весь дрожа от страха, вымолвил слово о своих намерениях, мне улыбнулись в лицо с гордостью и дерзостью, достойной этой спесивой семьи Мне ответили вопросом: «Скажите, отчего у вас женская фамилия?» Я побагровел и выбежал вон из проклятого дома
Хорошо-с! перебил Андрюшка тоном врача, которому пациент рассказал все необходимые симптомы для распознания его болезни. Хорошо-с, я вас понимаю и эта эта встреча моя с вами очень кстати, месть ваша будет удовлетворена, потому что судьба натолкнула вас на человека, который готов сам служить до последнего издыхания интересам именно такой же мести.
Вы? вскинулся Степанидин. Я так и догадывался Нет, впрочем, я не догадывался, но теперь в эту минуту поклянусь, что ваши словасущая правда
Постойте! Не перебивайте меня, заметил Андрюшка, я вам уже говорил, что у меня сегодня больше дел, чем времени, а я сейчас сообщу вам нечто важное. Слушайте меня со вниманием. Вы слыхали, может быть, что «Паутинник» очищается от жильцов.
Как же, слышал.
«Паутинник» будет местом сборища одного сообщества, цель которого совершенно тождественна с вашей целью, в достижении которой вы отчаялись, благодаря проигрышу. Послезавтра первое собрание Завтра «Паутинник» будет свободен от постояльцев Вот вам лично на переезд.
Андрюшка положил на стол две десятирублевки.
Послезавтра в два часа ночи!.. А теперь прощайте.
Он встал, бросил рубль на поднос со снедью и быстро направился к выходу.
Степанидин долго смотрел на входную дверь, за которой скрылся тот, который воскресил теперь в его душе все угасшие уже было надежды.
Потом он налил себе остаток из графина и, выпив, облокотился на грязную скатерть в тупой, неподвижной задумчивости.
Сборище в «Паутиннике»
Часов около двух ночи в ворота угрюмого дома одна за другой входили темные фигуры и исчезали во мраке двора.
Тут они сворачивали налево, входили в подъезд и, поднявшись во второй этаж, скрывались за дверью.
У входа их встречал Калиныч, отбирая жетоны, символические клочки бумаги и прочие доказательства права на вход.
После этого гости входили в залу, представлявшую собой редкое зрелище.
На левой стене висел фонарь, на единственном столе стоял другой такой же фонарь, и оба они составляли единственные светильники на всю громадную залу. Вследствие этого в углах ее царил густой мрак, и фигуры, выступающие то в полосу слабого света, то исчезающие во тьме, походили на тени, избравшие местом своей ночной прогулки эту покинутую барскую залу.
Тут были и женщины, но мужчины преобладали.
По большей части это были оборванцы с испитыми лицами и выражением бесконечной решимости в недобрых глазах.
Чаще всех появлялась в полосе света фигура господина Степанидина; он бродил по зале, заложив руки за спину и чутко оборачиваясь при каждом стуке входной двери.
Все, очевидно, ожидали кого-то в полном безмолвии.
Только и слышны были шаги, но голосов не было слышно. Никто не говорил ни с кем, отчасти потому, что все были друг другу незнакомы, а более потому, что тревога ожидания, выражавшаяся на всех лицах, была уж слишком обострена. Впрочем, пять человек, то входившие, то выходившие из комнаты Калиныча, вели между собой беседу шепотом, походя хлопотливостью своих движений и зоркими взглядами, которыми они окидывали толпу, на распорядителей какого-нибудь танцевального вечера.
Проходили минуты, прошло полчаса, но ничто не нарушало тишины сборища и его общего типа.
Только иногда кто-нибудь подходил к Калинычу и спрашивал: «Скоро ли он придет?» На что бывший портерщик только пожимал плечами.
Но вот наконец вошел какой-то человек, лицо которого было окутано шарфом сверх воротника.
Человек этот был встречен распорядителями и быстро прошел в комнату Калиныча, как артист, проходящий сквозь публику в уборную, из которой он должен появиться на сцену.
Он! Он! проговорило несколько голосов, и то же слово шепотом пробежало в толпе, которая начала группироваться около двух фонарей.
Теперь, окинув толпу взглядом, численность ее можно было определить человек в пятьдесят.
Несколько минут толпа эта стояла неподвижно, устремив взоры на дверь комнаты Калиныча.
Но вот дверь эта отворилась, и человек в маске вышел в залу, сопровождаемый пятью другими с открытыми лицами.
Он подошел к толпе и, встав вне полосы света, прямо начал:
Господа, пять моих главных помощников и товарищей собрали вас сюда для очень важного дела. Все вы без всяких определенных средств к существованию, у всех вас есть в прошлом одна и та же печальная история незаконного рождения, вследствие которой большею частью вы и очутились в таком положении. Ознакомившись с этой историей каждого из находящихся тут, я собрал вас с тем, чтобы предложить вам выход из вашего тяжелого положения. Выход этот всецело в моих руках, от вас же я требую только безусловного послушания и пунктуального исполнения того, что на вас будет возложено. Требую это я во имя вашей же пользы, которая теперь является делом общим. Каждый, провинившийся в измене или непослушании, будет судим всем обществом, как причинивший вред не только себе одному, но всем вам, решившимся заключить союз под моим руководством. Если вы будете верны и послушны, если вы не уклонитесь от той решимости, которая собрала вас сюда, бедствиям вашим придет скоро конец. Вот все, что я могу сказать вам сегодня и ради чего я собрал вас. Затем прошу вас сложить на этот стол те подробные записки о вашем прошлом, с которыми вы должны были явиться сюда. Их примут знакомые вам агенты мои, из числа вот этих пяти, которые стоят рядом со мною, более прибавить я ничего не имею. Помощники мои могут ответить вам в случае надобности на все могущие возникнуть вопросы.
Андрюшка (это был он) поклонился и в сопровождении Калиныча ушел в его комнату. Толпа зашевелилась и стала складывать листы бумаги и тетрадки на пять кучек, по числу главных агентов. Лица были суровы и полны того значительного выражения, которое обыкновенно предшествует всякому начинанию.
Тетрадки и листы бумаги заключали в себе подробные и откровенные рассказы о прошлом каждого, с указанием отцов и матерей, виновных в факте незаконного рождения.
Обширное «дело», затеянное Андрюшкой, было, безусловно, выгодно. Негодяй недаром возлагал на него самые блестящие надежды.
Собирая у себя нужный ему материал, он действительно начинал новое крупное дело, которое в ловких руках его могло доставить обильную жатву.
И жатва эта почти всецело должна была остаться в его руках.
Ты бойко говоришь! сказал ему Калиныч, когда они вошли в его комнату.
Я ровно ничего не сказал, отвечал Андрюшка, но мне, по моим соображениям, необходимо было собрать их и сказать именно это «ничего», чтобы они поняли, что это делообщее дело
То есть наше с тобой! усмехнулся Калиныч.
Андрюшка молча кивнул.
Потом он надел пальто и, закутывая лицо шарфом, отдал Калинычу шепотом приказание, чтобы публика была выпущена только через час после его ухода.
Это необходимо было ради предосторожности.
Сказав это, Андрюшка закрыл голову шарфом и в сопровождении Калиныча быстро прошел через залу, в толпе которой при его появлении опять пробежал тихий ропот.
Пять главных агентов
На другой день рано поутру в роскошную гостиную Андрюшки собрались четыре человека, пятый был некто Лепешкин, проживающий при нем в качестве лакея.
Андрюшка немного проспал, и поэтому собравшимся пришлось ожидать, пока он оденется.
В это время мы можем сказать несколько слов о каждом.
Начнем с господина Лепешкина. Это высокий, плечистый парень, с красно-рыжими волосами и сильно горбатым носом. Лицо его слегка попорчено веснушками, небольшие карие глаза дышат энергией, наглостью и злобой.
Это чадо воспитательного дома, с ранних лет прошедшее, что называется, огонь и воду.
Лицо его вполне отражает душу, мутный застой которой ни разу не взволновало ни одно светлое ощущение.
Озлобившись, этот человек был готов на все.
Он обладал железным характером и уважал то же в Андрюшке, которого теперь сделался главным сообщником, играя роль лакея.
Лепешкин не получил никакого образования, но был грамотен и начитан, что в соединении с природным умом и способностями делало его человеком почти культурным.
В прошлом его было множество делишек и дел, о которых никто не знал, кроме него самого.
Остальные четыре агента: два Богдановых, 1-й и 2-й, Трифонов и Кутузовбыли того же происхождения и выглядели личностями, с которыми неприятно встретиться в глухом переулке.
В особенности был внушителен широкоплечий, низкорослый и весь обросший волосами Кутузов. Лицо его имело зверское выражение, что вполне соответствовало его душевным качествам.
Трифонов поражал интеллигентностью своего лица. Это был высокого роста брюнет с модной эспаньолкой, в пестром костюме, со всеми претензиями на тон и моду. Он отличался качествами самого ловкого плута и без всякой улыбки уверял, что всякого рода плутовствоего профессия по призванию. В ярких глазах его светился ум и проницательность. По ремеслу онзолотых дел мастер, но был одно время парикмахером, а в заключение приказчиком книжной лавки, откуда скрылся с довольно крупной денежной кражей.
Двое Богдановых, по странной случайности очень похожие один на другого и с лица, и по складу характера, были из людей, легко подпадающих под чужое влияние и не могущих жить без него. Они стали рабы Андрюшки с первой встречи и пошли за ним с искренностью накормленных бродячих собак. Андрюшка очень высоко ценил это их качество.
Все они сидели молча, покуривая папиросы и каждый имея под мышкой сверток бумаг.
Наконец дверь отворилась, и вышел Лепешкин.
Он отобрал от всех свертки и ушел с ними в кабинет; Андрюшка уже сидел за столом.
Получив «бумаги», он начал тщательно проглядывать их по группам.
На страницах этих бумаг были отмечены имена, место жительства и «особые условия» лиц, так или иначе подлежащих эксплуатации мошеннической шайки.
Все это был неоцененный материал для Андрюшки.
Это была гора золотого песку, который надо было очистить от суррогатов и получить чистый драгоценный металл.
Проглядывая страницы, он дьявольски улыбался, когда наружу выступали подробности, дающие возможность крупного шантажа. О, теперь он будет богат! Теперь ему не надо больше ничего, ничего!
Нежданное наследство
При содействии баронессы фон Шток новобрачные Павел и Марья Петровна Радищевы устроились очень мило.
Квартира их не была обширна, но вся обстановка дышала вкусом и изяществом.
В одной из второстепенных комнат жила старуха графиня.
Она страшно изменилась за последнее время, и было очевидно, что дни ее уже сочтены.
Смерть Иеронима Ивановича так подействовала на нее, что она надолго слегла в постель.
В особенности ее ужасало, что Иероним зарезался ножом из ее собственного бювара.
Она скрывала от сына, но втайне терзалась муками любви к памяти этого человека.
Только после смерти его она поняла, какое сильное чувство связывало ее с ним.
Теперь она искренно желала умереть.
Сына она видела счастливым, и для нее уже больше ничего не оставалось в этой жизни.
Так срубленное дерево живет еще некоторое время какой-то инерцией жизни. Оно сохраняет весь внешний вид свой, но вот листья начинают сохнуть, ветки опускаться, и тихо, тихо внедряется смерть в пахучую кущу, посылающую солнцу последний аромат своего последнего дыхания.
Павел Иеронимович мог и действительно назвать себя счастливым.
Он нашел в Марье Петровне умную и любящую жену, с которой предвиделась бесконечная вереница золотых дней.
В средствах он тоже не нуждался.
Добрая Анна Карловна предоставляла молодым все необходимое для их удобства и комфорта.
Она теперь жила ими, у добродетельных и одиноких женщин в преклонные годы является потребность такой жизни. Они избирают предмет своей последней привязанности и посвящают ему все интересы своих последних дней.
Об одном скучал Павелэто о деятельности.
Он не решался поступить на службу, боясь, что сухое канцелярское дело покажется для его живой и полной энергии натуры недостаточным.
Но однажды он нашел, что должность судебного следователя, например, была бы по нему; остановившись на этой мысли, он и осуществил ее, поступив кандидатом к одному из старых судебных следователей.
Иногда, сидя в камере и присутствуя при допросах, он осознавал, что его мысль с содроганием останавливалась на пропавшем без следа его двойнике и брате по крови, но он старался отогнать ее, считая все связи с этим ужасным человеком порванными.
Юноша не хотел сознаться, что, отгоняя эту мысль, он не хотел думать о возможности существования для него опасности в будущем. Ему страшно было предположить, что этот человек все-таки держит в руках его счастье и каждую минуту может разбить его с таким же дьявольским умением, как это он делал раньше. Иногда Павлу казалось даже, что он чересчур малодушен, что он трус даже, что ему не молчать следует, а, наоборот, выступить на борьбу с этим исчадием мрака, парализуя где возможно его тлетворное влияние и пресекая в корне возникающие преступления
Но дни шли, и впечатления сменялись впечатлениями, заслоняя этот сосущий душу вопрос.
В особенности отодвинули его на последний план два обстоятельства.
Первое заключалось в том, что в один из вечеров, сидя за роялем, Марья Петровна вдруг встала и, меняясь в лице, подошла к мужу
Теперь нет сомнения, сказала она тихо, да, я делаюсь матерью. Сейчас в первый раз я это почувствовала
Павел тоже изменился в лице и с приливом какого-то неизъяснимо глубокого чувства обнял жену.
Другое обстоятельство было такого рода.
Однажды, совершенно неожиданно, Павел получил повестку из провинции, которой он приглашался явиться немедленно в город Н. для утверждения в правах наследства по имениям и капиталу своего троюродного дяди, князя Карпатского.