На землю легли вечерние сумерки. Тут в замке появился гонец Ариэля с сообщением о высадке морского десанта грийдов. Высадка производилась по всему побережью в нескольких местах с разных кораблей. Персиаль сразу же подняла бурю, но еще раньше драконы успели поджечь самые большие суда вражеской эскадры. Все же часть шлюпок достигли берега. Десантники вступили в бой с эльфами, стремясь пробиться к замку.
Торну надоело ждать. Картина нападения теперь представлялась ему цельной и понятной. Он спустился вниз, чтобы вскочить на коня, но прежде он попросил Пустырника уничтожить вероломных «послов», затаившихся под стенами замка. Дуэргар изобразил на лице слабое подобие злобного удовлетворения и исчез. Граф же, ни на секунду не усомнившийся в том, что темные эльфы быстро и эффективно справятся с поставленной перед ними задачей, поскакал на побережье.
Он подоспел вовремя. Ариэль, прежде сдерживавший яростное наступление грийдов, перед самым прибытием АдБерта перестроил своих воинов для решительной контратаки. Он заметил, что на море оставшиеся целыми корабли уже не заботятся о судьбе десанта, поскольку на их палубах закипел бой матросов с штурмовыми отрядами морских эльфов, напавших на остатки флота прямо из морских пучин.
Торн не успел даже переброситься парой фраз с Ариэлем, как с уцелевших судов исчезли большие флаги империи Грийд, возвестив тем самым, что морские эльфы успешно сломили сопротивление экипажей, захватив некогда грозные корабли и лишив десант возможности отступления.
Граф сам решил возглавить наступление воинов Ариэля. В этот момент из леса появились разъяренные боуги, которых вел за собой Рвущий Кость, опасавшийся, что и это сражение обойдется без участия его соплеменников. Впрочем, он не бросился очертя голову в схватку, но почтительно попросил АдБерта определить для его воинов место в строю.
Безвыходность положения грийдов придала им дополнительные силы. Контратака бертианцев почти захлебнулась. Только сам граф на своем боевом коне метался в рядах захватчиков, сметая их со своего пути. Но эльфам и боуги пришлось худо. К счастью, Ариэль сумел перегруппировать силы нападавших, чтобы прорвать оборону десантников. Однако этого было недостаточно. Грийды тоже изменили тактику, стараясь окружить эльфов и прижать их к кромке моря. На влажном песке лесные жители теряли присущую им стремительность и ловкость. Да и тяжелым оружием десантники владели получше.
Торн с сожалением вспомнил ратное мастерство и мужество Динни Ши. Одна лихая атака рыцарей-эльфов могла бы быстро решить исход этого боя. Увы! Кинилиан со своими конниками закрывал сухопутные границы графства и не мог перебросить свой отряд на побережье.
В схватке, в которой захватчики и бертианцы вели бой, тесно перемешавшись друг с другом, барражирующие в небе драконы также не могли помочь жителям графства, не подвергнув опасности их собственные жизни. А грийдам некогда было смотреть в небо, чтобы почувствовать страх при виде крылатых чудовищ.
Помощь пришла, откуда не ждали. Полчище гоблинов с диким ревом появилось на побережье и сходу врубилось в драку. Плохо держащие строй, не способные строго выполнять команды, в сложившейся ситуации соплеменники Каменного Клыка чувствовали себя, как рыбы в воде. Они выбирали себе жертвы среди захватчиков и набрасывались на них, молотя дубинами и размахивая большими кривыми мечами. Грубая сила и напор гоблинов прекрасно дополнили изящество и ловкость воинов-эльфов.
Чаша весов вновь склонилась на сторону бертианцев. Однако грийды не помышляли о пощаде. Они продолжали обреченно сопротивляться, пока последний из них не упал мертвым на мокрый песок побережья.
Пока граф благодарил соратников за проявленную доблесть, на берег вышла из прибоя Персиаль, владычица морских эльфов. После обмена приветствиями и приличествующими случаю поздравлениями с победой она обратилась к Торну:
Благородный предводитель Берта, мои подданные захватили три корабля грийдов. Я взяла на себя смелость отдать приказ о том, чтобы не брать пленных. Это может показаться вам жестоким, но я не вижу возможности оставить злодеев в графстве, а отпустить их на родинузначит, спровоцировать новый набег. Довольно нам войн. На нас напали, напали подло, напали вероломно
Нет нужды оправдываться, кивнул головой АдБерт, вы поступили правильно, владычица. К тому же воды принадлежат вам, и вы вправе карать и миловать на них по своему разумению. Оглянитесь, мы тоже не взяли ни одного пленного!
Рада, что своими действиями не вызвала вашего неудовольствия. Я слишком ценю ваше доброе расположение к моему народу. Могу ли я обратиться к вам с просьбой?
Всегда готов услужить вам, благородная Персиаль!
Речь пойдет о кораблях. В давние времена мой народ воспитывал опытных мореходов и корабелов. Наши суда славились скоростью и мореходными качествами, а их команды слаженно управляли парусами и в штиль, и в бурю. Нам ведомы все мели и все рифы ближайших морей. Увы! С тех пор, как Берт АдБерт запретил моему народу иметь плавательные средства, даже простые лодки, мы вынуждены плавать только в прибрежных водах. Мне хотелось бы оставить захваченные корабли, чтобы воспитать новое поколение мореходов.
Если грийды узнают, что в графстве появился собственный флот задумчиво покачал головой предводитель Берта.
Они не узнают! решительно возразила Персиаль. Мы спрячем суда в Змеиной бухте, а в море станем выходить под покровом ночи. Поверьте, морские эльфы узнают о появлении грийдского корабля задолго до того, как он окажется в поле видимости, и успеют избежать встречи с ним.
В таком случае я не возражаю, принял решение граф. Но как долго вы сможете сохранить в сохранности эти корабли?
Гораздо дольше, чем вы можете предположить, звонко рассмеялась владычица морских эльфов. Срок службы судна, построенного человеком, недолог, но моему народу известны секреты, позволяющие кораблю бороздить моря столетиями
Довольная Персиаль вновь погрузилась в воду, а Торн взял под уздцы своего коня. Он спешил вернуться в замок.
На следующий день граф заперся в своем кабинете, строго наказав никого не пускать к нему. АдБерта мучили тяжелые мысли. В том, почти забытом им мире людей кто-то рассказывал небылицы о его графстве, а слухи эти влекли сюда на поживу недобрых людей. Торн уже совсем было решился некрепко запечатать границы своих владений страшным заклятием, но передумал. Остановило его опасение, что совсем без контактов между людьми и нелюдью взаимная неприязнь между ними будет только возрастать и когда-нибудь приведет к взаимному истреблению. Кто знает, кому достанется в будущем титул графа АдБерт?
Глава 10. Стезя познаний
Опасения графа оказались ложными. То ли преподанный им урок пошел на пользу соседям, то ли они просто утратили интерес к таинственному графству, но в подвластных Торну владениях надолго воцарился покой.
Сам властитель старался как можно реже вмешиваться в жизнь нелюди, чьи вожди неплохо справлялись со своими обязанностями, тщательно оберегая мир и дружеские отношения друг с другом. Теперь в замок приезжали не с жалобами или обидами, а для того, чтобы накоротке побеседовать с его хозяином. Беседы эти становились все более занимательными для посетителей, поскольку Торн, не впадая в праздность, постоянно расширял свои познания и весьма поднаторел в колдовских науках. Даже драконы зачастили в замок, признав, что его владелец чем-то (хотя и отдаленно, конечно) схож с мудрыми ящерами.
Кинилиан, прежде других сдружившийся с графом, теперь испытывал к нему стойкую привязанность и регулярно проводил вечера в долгих беседах с Торном. Очень тесные отношения сложились у графа с семейством Пустырника. Странно, но угрюмый и крайне заносчивый дуэргар выказывал Торну почти такие же чувства, как своей подруге Белладонне, сыну Мандрагоре и невесте сына Черной Конопле. Все это опасное семейство, если в замке не находилось посторонних или не наступало время дежурства, открыто появлялось перед графом, упражнялось вместе с ним в приготовлении колдовских смесей, состязалось во владении оружием и охотно делилось своими мыслями.
Теперь Торна радостно принимали везде, куда бы ни занесло его во время путешествий по графству. От былой настороженности не осталось и следа. Он стал желанным гостем и во дворцах эльфов, и в горных пещерах гномов, и в невероятно бестолковых башнях гоблинов Нелюди по достоинству оценили мудрость и тактичность своего предводителя, хотя тот по-прежнему оставался человеком, ничуть не скрывая своих отличий от населения Берта.
Но самыми близкими графу стали Кот и Книга. Пушистый зверь перестал докучать Торну наставлениями и перечислением пройденных испытаний, зато охотно помогал найти в библиотеке нужный гримуар, нелицеприятно судачил обо всех новостях, делился впечатлениями о деяниях предшествующих владельцев замка, а иногда веселил графа неожиданными суждениями.
Книга же все чаще и чаще раскрывала своему жадному до знаний читателю скрываемые в ней тайны, подвигая его на новые свершения.
Капризные брауни души не чаяли в хозяине замка, умудряясь радовать его своим кулинарным искусством и предугадывая желания, пока эти желания еще оставались для самого графа смутными и почти неосознанными.
За долгие годы безмятежного покоя в его владениях АдБерт изучил эти владения так хорошо, что мог разъезжать по ним с закрытыми глазами, не опасаясь свалиться в расселину или загнать коня в лесной бочаг.
В один из долгих зимних вечеров, когда одиночество Торна скрашивали только разделявшие с ним ужин Пустырник и Кот, зверь, расслабленно распластавшийся на коленях графа, неожиданно спросил:
Интересно, почему люди до сих пор не признали тебя своим предводителем?
Что ты имеешь в виду? нахмурился Пустырник.
Я просто размышляю, важно заметил Кот. Сейчас во владениях людей идут бесконечные войны и распри. Не так ли было и у нас до появления в этом замке нашего предводителя? В короткое время он сумел покончить с дрязгами и объяснить всем, в чем их истинная выгода. Разве люди не заинтересованы в мирной жизни, разве они не хотят жить в довольстве и труде на собственную пользу? Полагаю, для этого им достаточно призвать нашего графа и покорно принять его волю.
Люди злы, глупы и завистливы! презрительно вмешался в рассуждения Кота дуэргар.
Разве? фыркнул Кот. Помнится, именно человек по имени Торн наставил на путь истинный «мудрых» гномов, «альтруистов» гоблинов, а еще «добряков» дуэргаров. Я ничего не напутал?
Граф АдБертисключение, холодно уточнил Пустырник. Возможно, я слишком обобщил качества всех людей, но большинство из них не способно понять собственную выгоду. Люди делают все, чтобы превратить свое существование в невыносимое. Зависть мешает им признать над собой власть себе подобного. Они способны пресмыкаться перед силой, дрожа от страха, но и в этом случае не упустят шанса всадить правителю кинжал в спину.
Бертианцы, на мой взгляд, тоже далеки от идеала, мурлыкнул Кот.
Возможно, согласился темный эльф, но у дуэргаров хватило ума первыми признать власть графа и по достоинству оценить его деяния на благо жителей Берта.
В чем-то Пустырник, несомненно, прав, задумчиво проговорил Торн, но нет нужды сравнивать людей и бертианцев. Дело совсем в другом. Дуэргары или гномы признали меня предводителем жителей графства, но ни они, ни другие племена никогда не смирились бы, объяви я себя их королем или хотя бы вождем. Так же и люди. Кто такой для них граф АдБерт? Безродный выскочка, получивший графский титул во исполнение наказания. Во главе большинства стран стоят люди из известных династий, чья власть считается священной вне зависимости от личных качеств правителя. Такова традиция, и, по моему мнению, в ней есть свои положительные стороны. Вот я, например, продолжаю считать себя преданным вассалом короля Крайда, хотя не ведаю имени того, кто в данный момент занимает престол. Никогда не посмею я посягнуть на власть своего сюзерена, но по первом призыву явлюсь, чтобы выполнить перед ним свой долг.
А в империи Грийд нет наследственной власти, проворчал Кот. Хотя она называется империей, в ней нет императора. Власть там выборная, причем не единоличная
И что же? оживился Торн. Чтобы держать в подчинении захваченные земли и порабощенные народы, правители Грийда постоянно воюют, держат в страхе собственную страну, подличают, предают и обманывают Такова цена их формы правления. Припомните судьбу тех графов АдБерт, которые пытались натравить гномов на гоблинов, а дуэргаров на лесных эльфов. Где они сейчас и какую память оставили по себе в графстве?
Вряд ли Торну удалось убедить своих собеседников. Кот дипломатично перевел беседу в другое русло, поинтересовавшись, как продвигается работа хозяина замка над систематизацией хроник Берта.
Прошло еще какое-то время. Однажды граф, заглянув в библиотеку, обнаружил в распахнувшейся перед ним Книге карту Междуморья, на которой царство Бедин и империя Грийд полыхали ярко-алым цветом. Это означало, что между двумя государствами идет ожесточенная война. Книга, почувствовав пробудившееся в Торне любопытство, поторопилась рассказать ему о причинах схватки между двумя государствами.
Неуемное стремление грийдов расширить границы империи заставило их уже не в первый раз попытаться подчинить себе соседей. И опять захватчики встретили яростное сопротивление свободолюбивых бединцев. На стороне грийдов были и численное превосходство, и опытные воины, и внезапность нападения, но они не сумели воспользоваться своим преимуществом. Бединцы противопоставили коварному врагу отвагу и самоотверженность.
Получив такие сведения, Торн взял за правило регулярно осведомляться у Книги о том, как развиваются события в воюющих странах, зная, что мудрая Книга никогда не сообщает ему о чем-либо, что сейчас или несколько позже не окажется необходимой для судеб Берта информацией.
Однако прошло целых три года, прежде чем алые цвета сменились на карте традиционной раскраской сопредельных государств, но вот границы их слегка изменились. Книга сообщила, что грийды, обескровленные затянувшейся войной, нехотя пошли на переговоры с противником, в результате которых оставили за собой небольшую часть захваченных у Бедина территорий и выговорили себе целый ряд обременительных для бединцев привилегий. Царь Бедина вынужденно пошел на уступки, ибо его страна оказалась в еще более плачевном состоянии.
Отчего же Крайд не оказал помощи Бедину? пробормотал себе под нос граф.
Но на этот вопрос Книга дать ответа не пожелала.
А в Берте продолжалось время покоя и благополучия. Теперь, благодаря познаниям графа, население стремительно богатело. Торн помог установить выгодную торговлю не только между бертианцами, но и нашел посредников для экономических связей с некоторыми областями Крайда. Это оказалось непростым делом, поскольку следовало не допускать проникновения нелюди на земли человеческого государства и обезопасить границы Берта от набегов грабителей или мошенников.
Осуществить замысел графа помогли морские эльфы, которые на захваченных у грийдов кораблях доставляли товары на один из необитаемых островов в море, где стали проходить своеобразные сезонные ярмарки.
Жители Крайда вначале с опаской отнеслись к бертианцам, не столько опасаясь подвохов во время торговли, сколько боясь колдовских чар, наложенных на тот или иной товар. Но со временем среди наиболее отчаянных купцов образовалась гильдия, сделавшая торговлю с загадочным графством основой своего благосостояния. Гильдия не афишировала контактов с нелюдью, придумывая самые неожиданные объяснения появления на рынке эльфийских луков, изготовленных гоблинами кольчуг или ювелирных изделий из мастерских гномов. А о происхождении лекарственных сборов, травяных чаев, сладких фруктов или морской рыбы просто не упоминали.
В таких контактах имелась прямая выгода и для бертианцев. Лесные эльфы наслаждались превосходным вином из герцогства Вейл, гномы охотно пополняли свои сокровищницы золотыми и серебряными монетами, бекке закупали сортовые семена растений для полей и лугов, а морские эльфы обновляли корабельные снасти своего флота.
Однажды граф АдБерт случайно узнал, что гномы обнаружили в одной из выработок горную соль. Не видя в ней надобности, старейшины уже решили закрыть разработку, но тут в дело вмешался Торн. Граф не поленился поехать в горы, где провел долгие и изнурительные переговоры. Он сумел объяснить гномам важность сделанной ими находки и ценность горной соли как обменного товара. Поворчав и поупрямившись по заведенному ими обычаю, старейшины согласились разрабатывать соляные копи. И не прогадали. Найденная ими жила превратилась в поистине золотоносную. Качество соли оказалось столь высоким, а потребность в ней такой большой, что торговля этим товаром превратилась в одну из основных статей дохода старателей.