Мотри, Мишуха, говорит один каменщик другому, как Митрич ухаживает за мазуриками. Поди-ка, вот, мы шестнадцать лет работаем без устали и не нажили ничего, а они грабежами да кражами одними занимаются, и к ним с почтением, точно к купцам первогильдейским.
Да! Зато мы с тобой больше одиннадцати копеек никогда не потратим, а они иной раз две-три сотенные бумажки швыряют! Во как!
И точно! Эх, Мишуха, хорошо им живется! Как птицы небесные. Зиму в остроге, на казенных харчах, а с весной на подножный корм, гуляют, кутят, охотятся.
Не завидую я, брат, такому житью! Упаси, Господи!
Громилы и бродяжки заняли почти половину чайной и держали себя «аристократами», с пренебрежением третируя остальных посетителей. По внешнему виду они мало отличались от рабочих. Такой же приблизительно костюм, такие же манеры, только физиономии их какие-то одутловатые, припухшие.
Что это Гуся долго нет? громко заметил рослый, рыжий детина в картузе и с ручищами мясника.
Обещал прийти, видно не проспался еще со вчерашнего.
Не забрали ли его при обходе? вставил черный субъект, с кудлатой головой и огромным синяком под правым глазом.
Не заберут! Гусь не так легко дастся, воскликнул кривой парень лет восемнадцати, с рябым лицом и атлетическими плечами.
Так, стало быть, он с «французинкой» где-нибудь застрял.
А разве вчера у него тоже дело было? спросил сидевший в стороне оборванец.
Гусь без дела не сидит.
Минут через десять двери распахнулись, и в трактир с шумом вошел худощавый, высокий оборванец в фуражке с околышем и с густыми баками, скрывавшими лицо.
А! Гусь! Наконец-то! произнесло несколько голосов. А то мы хотели объявку в полицию подавать о розыске пропавшего.
Ха-ха-ха! Здорово, братцы! Ну, докладывайте живей, у кого что нового есть?
Нового масса. Лабазник Туров получил несколько тысяч и запер их в выручке лабаза.
Умник, спасибо ему.
Чиновник Долин, молодожен, уехал вчера с женой прокатиться в Лугу. Квартира и все обновы брошены на попечение кухарки.
И это дело! Надо ему урок дать! А где Рябчик?
Рябчик не был.
Ага, он, значит, в сливочной лавке в Почтамтской улице! Вот тоже народ. Оставляют в выручке по нескольку тысяч и вводят только нас в искушение! Ну, судите сами: благодаря вот таким ротозеям, я совершил двести сорок одну кражу, из которых попался только в двух и отсидел по пяти-восьми месяцев. А сколько было неудавшихся покушений? Тьма! И все сами потерпевшие виноваты! Ведь не пойдем мы красть, где хорошие запоры, стража или приняты меры предосторожности! Однако, ребята, надо выпить Эй, Митрич!
Буфетчик подбежал.
Пошли-ка сюда самого хозяина.
Их нет дома.
Ну, ладно, скажи, что я хочу лично его видеть. Пусть завтра подождет меня. А теперь дай нам водки хорошей да закусочки.
Сколько прикажете?
Сколько выпьем! Тебе, чай, не жалко!
Помилуйте, чего же жалеть, да еще для таких дорогих гостей, как вы!
Ну, ладно, пей да дело делай
Началось огульное пьянство. Бутылка сменялась бутылкой.
Когда уже все были хорошо заложивши, вошел новый гость, встреченный общим гоготанием. Он тащил огромный узел, оказавшийся с мокрым бельем.
Рябчику почет и уважение. Наше вам глубочайшее с кисточкой!.. Тебя, кажется, спрыснуть надо.
И так спрыснут. Насилу приволок проклятое: мокрое, хоть выжимай.
Митрич, забирай узел да раскинь просохнуть.
Слушаю-с! Водки еще прикажете?
Давай, давай! Больных только спрашивают, а мы все, кажется, в добром здравии.
Оргия продолжалась.
Ну, братцы, на бильярде сыграем?
Сгоняем партию.
Постойте, остановил Гусь. Надо сначала дело обсудить. Как же мы условимся насчет лабаза и молодоженов?
Да что же условливаться? Сегодня, ночью, обоих посетить надо, ответил Рябчик. К чиновнику я пойду с Архипом, Степаном и Ильей, а ты иди в лабаз с Дмитрием, Иваном и Павлом. Зевать не следует.
Идет! А теперь можно пока сыграть в пирамидку.
Нетвердой походкой компания перешла в бильярдную. Подали шары. Рябчик с Гусем поставили по три рубля и взяли кий. Остальные держали «мазу». На столах выстроили батарею пивных бутылок. День клонился уже к вечеру. Начинало смеркаться. Некоторые из упившихся уснули на столах, другие еще брюзжали заплетающимся языком. Рябчик был в проигрыше. Последнюю партию играли по 10 рублей, и Гусь опять выиграл.
Кончено! Ставь угощение! вскричал Рябчик, бросая кий.
Не много ли будет? Ведь нам на работу сегодня!
Успеем. Заказывай кофе с бенедиктином.
Ладно! Эй, Митрич, командуй!
Артамон Ильич, шепнул Гусю на ухо буфетчик, хозяин приехал, прикажете доложить?
Конечно! Живо!
Через несколько минут мальчик прибежал:
Пожалуйте. Просит наверх.
Не без труда Гусь поднялся со стула и, тяжело переваливаясь, поплелся за мальчиком.
Совсем уже стемнело. На черной половине «Красного кабачка» раздавался богатырский храп. Не спали только Рябчик и Андрюшка Тумба, занимавший среди громил пост «подводчика», то есть караульного и сыщика.
Андрюшка! окликнул его Рябчик.
Чего.
Ты видел?
Што?
А куда Гусь пошел?
Видел. Ну?
Что у него за дело с хозяином?
А кто его знает?
Смотри. Ухо держи востро.
Ты думаешь, они продать нас полиции хотят?
А ты думаешь нет?
Ни в жисть! Гусь на это не пойдет!
Ой, смотри!
Полно дурака валять! С какой стати?! Мы ведь мирные громилы, мы крови не проливаем! Чем мы рискуем? Посидеть несколько месяцев?! Эка важность. Стоит ли из-за этого заговор делать?! Нет, пустое.
Чего же Гусь постоянно таскается к хозяину?
Тогда бы он нам сказал. Нет, тут есть какая-то тайна. Надо разнюхать.
Что-то есть, только нам не все ли равно?
Извини. Гусь играет у нас слишком видную роль, чтобы для нас было безразлично его поведение. Мы не имеем от него секретов, и он не должен иметь от нас!
А не спросить ли прямо его?
Спрашивал я, а он ответил «не суй свой нос, куда тебя не зовут». Так ничего больше и не сказал!
Что Гусь преданный нам товарищ и простой человек, в этом мы имеем тысячу доказательств. Стыдно было бы подозревать его в чем-нибудь.
Ах, как ты не понимаешь, что иногда обстоятельства заставляют делать то, чего и сам не хотел бы. Ты тоже хороший товарищ, а прижмут тебя и выдашь брата родного.
Что он застрял там? Митрич, пошли мальчика узнать, скоро ли Гусь вернется?
Буфетчик побежал сам.
Однако одиннадцатый час. Пора нам будить наших да трогаться в путь. Надо ведь еще предварительную разведку сделать.
Эй, молодцы! По-ли-ция!..
Все разом вскочили и, протирая глаза, бросились к выходу.
Стойте, стойте! Ха-ха-ха Никакой полиции нет, это мы пошутили, чтобы разбудить вас. Пора в путь собираться. Кто с кем?
А где же Гусь?.. Митрич! Ты посылал за Гусем?.
Сейчас мальчик ходил. Хозяин сказали, что Артамон Ильич давно уж ушли от них. Иван Степанович уж спать ложатся!..
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! произнес Рябчик. А что я говорил? Есть тут какая-то тайна! Неспроста это! Куда же он мог уйти, не простившись? Ему сегодня нужно было работать с другими. Куда же он мог пойти?
Рябчик, сходи к хозяину, узнай, предложил Тумба.
Митрич, пошли-ка за хозяином, скажиочень нужно.
Они легли спать и не велели никого принимать.
Пошли! Скажи, очень нужно. Куда делся Гусь?
Никак не могу беспокоить хозяина, когда они легли. Извините Артамон Ильич давно ушли, хозяин сказал
Ты слушай, ослиная голова, что тебе говорят, а то мы сами пойдем! Живо
Митрич побежал сам и через минуту вернулся.
Спит Не могут принять
Товарищи переглянулись.
Плохо, ребята! Надо грозы ждать. Собирайтесь-ка скорей, заявил Тумба.
Чего собираться? Гуся нельзя так оставить. Может, хозяин ловушку ему устроил. Пойдемте-ка все к нему на квартиру.
Господа, откликнулся Митрич, хозяин велел за полицией послать, если вы его тревожить станете.
Слышите? Что я говорил, произнес Рябчик, значит, Гуся он предал! Ах ты ракалия! Ну, постой же, мы тебе покажем! Митрич, говори правду, или сейчас тебе капут!
Ей-ей, господа, я ничего не знаю. Ведь я все время здесь был, вы сами видели.
Идемте искать Гуся! Придется работу на сегодня отложить! Вот оказия-то, спишь да выспишь.
У громил весь хмель пропал. Положение осложнилось.
Западня, западня, говорили они.
4У Коркина
Богатый купеческий особняк у самой заставы занимал Илья Ильич Коркин, женившийся недавно на владелице этого дома, вдове Елене Никитишне Смулевой. Оба они молодые еще люди, лет тридцати с небольшим, казались довольными и счастливыми. У Елены Никитишны, кроме дома, был кругленький капиталец, а у Ильи Ильича несколько мелочных лавок и пекарня. Они, по-видимому, были счастливы в своей семейной жизни, хотя редко случается, чтобы супруги не сходились так характерами, привычками, вкусами и взглядами на жизнь. Илья Ильич веселый, разбитной, любил в приятельской компании подвыпить, а Елена Никитишна серьезная, сосредоточенная, сумрачная. Она любила мужа, но не понимала его поведения, когда он спешил пьяненький скорее домой, тихонько пробирался спать в свой кабинет и на утро выпрашивал прощение у своей благоверной.
Однажды после такого «покаяния» Илья Ильич прибавил:
Сегодня, Леночка, я пригласил вечером на стуколку Куликова, содержателя «Красного кабачка». Хороший малый.
Разве ты сегодня стуколку устраиваешь? Кто же еще будет? Ты мне ничего и не сказал!
Да никого нового не будет, кроме Куликова. Все свои, церемониться нечего!
Надо же все-таки холодный ужин приготовить! А я собиралась сегодня в оперу. И к чему ты все это выдумываешь?! Ты знаешь, как я не люблю карт; только смотри, по-крупному не играй, а то опять продуешься! Тебе не везет ведь в карты!
А в любовь? Вишь какая у меня жена красотка! Ну, дай я тебя обниму! Ты на меня не сердишься?
Не сержусь, только ты не думаешь никогда обо мне Пусти, я пойду распорядиться на кухню.
А я поеду лавки осмотреть, да, кстати, проеду на Калашниковскую пристань, муки надо купить, к концу подходит Вели заложить шарабан.
Только не пей, пожалуйста, с ними, не ходи в трактир! Скажи, что тебе доктор запретил! Тебе ведь в самом деле вредно!.. Я ненавижу, когда ты пьян. Не будешь пить? Обещаешь?
Обещаю, обещаю Сегодня вечером придется еще выпить несколько рюмок
Илья Ильич строго держал свои обещания, и как господа калашниковцы ни тащили его в трактир, он ни за что не пошел На него даже обиделись и нашли, что он «не коммерческий человек» и с ним «нельзя дела делать».
К 8 часам вечера стали собираться гости. Куликов пожаловал в числе первых. Он был в отличном расположении духа. Илья Ильич представил его жене.
Я так давно хотел с вами познакомиться, произнес он, целуя ручку хозяйки.
Очень приятно, ответила Елена Никитишна и мило улыбнулась. Куликов завязал разговор сначала о погоде, потом о торговле и не отходил от хозяйки. Видимо, она не тяготилась этим разговором и охотно беседовала с новым знакомым. Гости продолжали собираться. Елена Никитишна извинилась и ушла распорядиться по хозяйству, а Илья Ильич составил стол для стуколки. Все уселись, кроме Куликова.
Я после, господа, мне что-то не хочется
Садитесь, что ж вам зевать! Полно ломаться!..
Нет, не хочу Играйте Еще время будет Успею вам проиграть!
Куликов умышленно не сел. Он хотел продолжить прерванную беседу с хозяйкой, но она не появлялась. Пришлось заняться рассмотрением картин, альбомов. Перелистывая большой альбом, Куликов увидел карточку седого господина и вдруг, страшно побледнев, чуть не выронил альбома из рук.
Что с вами, удивилась Елена Никитишна, появившаяся в зале. Отчего вы не играете?
Так, не хочется. Я сегодня не совсем здоров. Скажите, Елена Никитишна, чья это карточка, указал он на седого господина.
Это мой первый муж. Отчего вы спрашиваете?
Очень умное, выразительное лицо; он напомнил мне одного знакомого. Куликов положил альбом в сторону. Скажите, Елена Никитишна, вы ведь не в Петербурге жили с первым мужем?
Нет, в Саратове. Я там первый раз вышла замуж, но после смерти мужа переехала в Петербург и купила вот этот дом.
Извините за нескромный вопрос. Ваш муж чем занимался?
Он был агентом американских машин.
И умер в одну из поездок в Нью-Йорк?
Вы почему знаете?! воскликнула Елена Никитишна.
Слышал. Это было лет восемь тому назад. Тогда писали, кажется, в газетах.
Но что же вы могли слышать? Корабль «Свифт», на котором он находился, погиб в открытом океане, и никто из пассажиров не спасся. Спустя шесть лет я вышла второй раз замуж за теперешнего своего мужа.
Если память мне не изменяет, вашего первого мужа звали Онуфрий.
Да, но как вы могли все это запомнить?! Вы что-то не договариваете!
Помилуйте, Елена Никитишна, смею ли я! Уверяю вас
Коркина слегка побледнела.
Вы бывали когда-нибудь в Саратове?
Я, собственно, уроженец Орловской губернии, но бывал и в Саратове
Вы, может быть, знали моего мужа или встречали его? произнесла она, и голос ее дрогнул.
Нет, не имел удовольствия. Даже фамилию не помню.
Откуда же вы знаете, что его звали Онуфрием?
Тогда, при крушении, подробный список погибших был приведен, и я запомнил это имя, потому что оно стояло отдельно. Присутствие его в числе пассажиров никем не было констатировано Так, кажется?
Елена Никитишна тряслась точно в лихорадке.
Да, но после это было удостоверено русскими властями Простите, я не понимаю, к чему весь этот разговор?
Ах, извините, я так только к слову. Я никак не думал, что эти воспоминания могут быть вам неприятны.
Они вовсе не неприятны, но мне странно слышать их от человека, которого я в первый раз в жизни вижу. И она встала, чтобы выйти из комнаты.
Позвольте еще один только вопрос Не знавали ли вы там, в Саратове, некоего Серикова?
Елена Никитишна побледнела, как полотно, и чуть не упала.
Нет, резко произнесла она и вышла из комнаты. Куликов пристально посмотрел ей в глаза, усмехнулся и прошептал:
Ага. Я не ошибся! Наконец-то
Иван Степанович, послышался голос хозяина, что ж, вы так и не будете играть?
Иду, иду
Вы почем играете?
По шести гривен обязательных.
Ну, наживайте деньги! Я ведь плохо играю!
А я отлично, засмеялся Илья Ильич, только жена не хвалит.
У него нет жены, некому журить, вставил кто-то.
Куликов был рассеян и играл невнимательно. То стучал на простого короля, которого принял за козырного, то брал второго «гольца» за первого. Над ним смеялись, но он нехотя только улыбался и выглядел очень расстроенным.
Что с вами, Иван Степанович, удивлялся Илья Ильич, я не узнаю вас сегодня. Неприятность какая-нибудь?
Нет, ничего, так, не совсем здоровится.
Пойдемте, господа, по маленькой пропустим, веселее будет.
Все поднялись. Куликов искал глазами хозяйку, но ее не было. Выпили в столовой, закусили и опять уселись.
Игра поднялась до 3 рублей и сделалась азартной. Куликов сильно проигрывал, но никак не мог сосредоточиться. Поминутно он смотрел на дверь, то и дело ошибался.
Уж вы не влюбились ли, Иван Степанович, заметил ему один из партнеров. Говорят, вы к Петухову зачастили, за его Ганей волочитесь.
А-а-а Вот вам и разгадка! Ну, батюшка, влюбленные в карты не могут играть! Понятно, что вы все путаете.
И охота людям сплетнями заниматься, почти зло ответил Куликов, я у Петухова всего один раз обедал и единственный раз видел его дочку.
Можно и раз видеть, да влюбиться. Без огня, батюшка, дыму не бывает!
Куликов ничего не ответил и насупился еще больше.
Господа, когда ужинать хотите? вошла в комнату и спросила Елена Никитишна.
Рано еще, рано. Постойте, у нас ремиз восемьдесят рублей, надо разыграть.
Пополам?
Нет сразу, не стоит.
Куликов взял второго гольца и поставил 160 рублей.
Молодец! Почаще так!
На то и игра.
Елена Никитишна встала за стулом мужа и посмотрела на Куликова. Глаза их встретились. Коркина смотрела гневно и решительно, так что Куликов даже смутился и опять поставил 160 рублей ремизу.