Не думаю, что он долго пробудет здесь, заметила Лаурель. Он явно чем-то обеспокоен, просто места себе не находит. По утрам долго гуляет в полном одиночестве. И всегда возвращается каким-то очень мрачным. И еще мне кажется, идея вернуться в Лайонсгейт принадлежит не ему.
Как прикажешь понимать?
Думаю, это как-то связано с Изабель. Самой мне не хотелось бы его спрашивать. Но у меня возникло ощущение, что именно она убедила его вернуться.
Что ж, теперь понятно, почему у меня возникло ощущение, будто истинной хозяйкой дома является Изабель. И что этот уик-эндее затея.
Но почему, собственно, он должен идти у нее на поводу? задумчиво спросила я.
Тем не менее пошел, мрачно заметила кузина. Это не имеет никакого смысла, а потому я беспокоюсь.
Да, сегодня я не заметила, чтобы между ними существовали романтические взаимоотношения, вставила я.
Лаурель покачала головой:
Нет, между ними все уже кончено, давно. Хотя одно время он был просто без ума от нее. Да и все остальные мужчины тоже. Мы даже называли ее колдуньей, уж она как никто умела влюбить в себя кого угодно, все попадали под ее чары. Именно это произошло и с Реджи. Он всегда был милейшим человеком. Я и представить не могла ладно, не важно. Достаточно сказать, что он был очень в нее влюблен. Был готов исполнить любую ее прихоть.
Тут мне стало любопытно, какие же чувства в то время испытывала моя кузина по отношению к Реджинальду Лайонсу. Мы всегда делились с ней самым сокровенным. И она утверждала, что рассматривает мистера Лайонса всего лишь как друга, при этом у меня создавалось впечатление, что за этой «дружбой» стоит нечто большее. Ее выдавал голос.
Но затем что-то между ними произошло, продолжила она, еще до того несчастного случая. В тот уик-энд они были так холодны друг с другом, и все мы решили, что их роман подошел к концу. Я еще тогда подумала, что, должно быть, Изабель нашла себе кого-то другого. Она всегда была увлекающейся натурой. Ну а потом, когда все случилось и она написала эту чудовищную отвратительную книжку, я подумала, что он готов убить ее, и убил бы, если бы не был так раздавлен. А после того, что произошло с бедным Брэдом
С Брэдфордом Гленном? решила уточнить я, вспомнив, что именно этого молодого человека Ван Аллен обвиняла в убийстве, замаскированном под несчастный случай.
А что с ним случилось?
Лаурель удивилась:
Как, ты не знаешь?
Нет.
Ну, разумеется, спохватилась она. Я совсем забыла. Это произошло во время твоего свадебного путешествия. Вскоре после того, как опубликовали книгу, обвиняющую его во всех смертных грехах он покончил с собой.
Боже, ужас какой, пробормотала я потрясенно. Теперь мне стало ясно, почему Изабель Ван Аллен вынуждена была спешно покинуть страну из-за этого скандала. Мало того, что в Лайонсгейте трагически закончилась жизнь одного молодого человека. За этой жертвой последовала еще однаи все исключительно потому, что она нещадно эксплуатировала в своих целях этот несчастный случай.
Просто чудовищно, подхватила Лаурель. Я уже почти решила не ехать, получив это письмо. Но затем подумала, что будет нехорошо бросать его на произвол судьбы, раз он позвал меня. Только вообрази, как я ужаснулась, когда по прибытии обнаружила, что он и ее пригласил. И это еще не все. Он пригласил их всех.
Всех? Это кого же?
Всех тех, кто оказался здесь той жуткой ночью.
Меня вдруг зазнобило от этих ее слов. Возникло то же самое тревожное предчувствие, что должно случиться нечто ужасное, охватившее меня, когда я стояла и смотрела на серые стены Лайонсгейта. Я не суеверна, но мне страшно захотелось, чтобы это неприятное ощущение развеялось.
Но зачем это ему понадобилось? я уже начала перебирать в уме различные варианты, и все казались малоприятными.
Не знаю. Поэтому и захотела, чтобы ты побыстрее приехала. А когда узнала, что она здесь что все они будут здесь Прямо не знаю, как объяснить, но у меня появилось предчувствие. Что должно произойти что-то ужасное, Эймори.
Успокоить кузину на этот счет сейчас у меня не получилось. Потому как я разделяла ее тревожное предчувствие.
Глава 3
И все же я постаралась прогнать страхи кузины, хотя самой никак не удавалось избавиться от ощущения грядущей беды. Я пыталась отогнать, подавить мрачные мысли, а Лаурель отправилась к себе в комнату принять ванну и переодеться перед обедом.
Мне тоже не мешало бы освежиться после дороги, но сначала я решила выбрать в гардеробе нечто подходящее для выхода к обеду. Я надеялась, что Винельда не забыла упаковать вечернее платье, в котором будет не так холодно в этом наверняка продуваемом сквозняками обеденном зале. Я так увлеклась этим своим занятием, что не услышала стук в дверь.
Добрый день, произнес голос у меня за спиной.
Я даже вздрогнула. После всех этих разговоров о привидениях я ожидала увидеть бледное лицо, взирающее на меня из глубины темного холла. Очевидно, Лаурель не слишком плотно затворила за собой дверь, и она распахнулась от сквозняка.
Однако джентльмен, о котором шла речь, ничуть не походил на привидение. Напротив. Он напомнил мне статую Аполлона с классическими чертами лица и золотистыми кудрями. На меня смотрели внимательные глаза, такие бледно-голубые, что показались почти бесцветными. Окидывали бесстрастным взглядом с головы до пят. Он словно оценивал меня, но я не чувствовала себя оскорбленной, хотя подобное поведение было несколько необычно для незнакомого джентльмена, который даже не представился, стоя на пороге моей спальни.
День добрый, ответила я, чтобы нарушить молчание, но не имея ни малейшего намерения начинать с ним разговор. Он кого-то напоминал мне, этот молодой человек, но я никак не могла сообразить, где и когда с ним встречалась. Мы не были с ним знакомы, это определенно, а вот это лицо я где-то видела. Уж очень запоминающимся оно было.
Я Гаррет Уинтерс, представился он.
Ну конечно! Художник. Я видела его картины в домах друзей. И тут же вспомнила, что он был среди гостей той ночью, когда погиб Эдвин Грин.
Еще до кончины мистера Грина картины Уинтерса начали входить в моду. Считалось, что этот молодой человек обладает незаурядным талантом. Самым большим успехом пользовались портреты его кисти, и я знала женщин, которые позировали ему, а затем не переставали восхищаться красотой этого златокудрого творца. Однако после трагедии он стал работать заметно меньше. Время от времени на одном из аукционов появлялись его картины, но в артистических кругах имя упоминалось уже не часто. Помню, как один из друзей говорил мне, что его работы лишились живости и страсти после скандала в Лайонсгейте.
Как поживаете, мистер Уинтерс? вежливо спросила я. Позвольте представиться, я Эймори Эймс.
Эймори Эймс, задумчиво и еле слышно произнес он, словно говорил сам с собой. Наверное, пытался вспомнить, встречались ли мы когда-нибудь или нет. Вы гостья Реджи, насколько я понимаю.
Мы все были гостями Реджи, но мне не хотелось лишний раз упоминать об этом.
Да, мы с мужем приехали по его приглашению.
Вряд ли этот визит сложится приятно, как мне кажется, заметил он загадочным тоном, из которого нельзя было понять, что он имеет в виду под этой своей ремаркой.
Я не знала, что ответить. И хотя сама в глубине души была согласна с мнением этого незнакомца, все же хотелось выслушать от него хоть какое-то объяснение.
Вы и впрямь так думаете? с улыбкой поинтересовалась я. Лайонсгейт расположен в таком чудесном месте.
Никто из нас не в восторге от пребывания здесь. Потому что неизвестно, какие сюрпризы заготовила для нас эта женщина.
Я сразу же поняла: он говорит об Изабель Ван Аллен. И уже хотела попросить его объяснить подробнее, как мистер Уинтерс заявил:
Мне надо идти. Увидимся за обедом, миссис Эймс. И вышел.
Некоторое время я смотрела на распахнутую дверь и пыталась понять, что означали все эти его слова. Никому из гостей не хотелось возвращаться в Лайонсгейт, и тем не менее все они приехали. Интересно, что же привело их сюда?
Только одно было ясно: если все остальные гости Реджи придерживаются того же мнения, что и Гаррет Уинтерс, обеденный вечер обещает стать весьма занимательным.
Я почувствовала облегчение, когда гостей начали созывать к обеду. Весь день напряжение лишь нарастало, и мне не терпелось выяснить, как же на деле обстоят дела. Возможно, сегодня ничего особенного и не произойдет, но за обедом у меня будет возможность понаблюдать за всеми гостями сразу, а значит, я смогу сделать хоть какие-то первоначальные выводы.
Майло вошел в спальню, когда Винельда добавляла последние штрихи к моему наряду. Я обернулась к нему, и, как обычно, отметила, как он шикарно выглядит в вечернем костюме.
Ну, как ты нашел конюшни в Лайонсгейте? спросила я.
Там лишь несколько лошадей, но они просто чудесные. Однако до моих им, разумеется, далеко.
Я улыбнулась:
Конечно. Как же может быть иначе.
Он окинул меня оценивающим взглядом.
Ты, как всегда, выглядишь просто прелестно.
Спасибо. Темно-красное бархатное платье было одним из самых тяжелых моих нарядов, но я считала, что плотная ткань и длинные рукава вполне компенсируются низким вырезом.
Ты готова? спросил Майло.
Да, почти. Я взяла браслет из рубинов, бриллиантов и ониксов и обернулась посмотреть, вышла ли горничная из комнаты. Затем надела браслет на запястье и застегнула его свободной рукой. Майло, Лаурель сказала, что мистер Лайонс пригласил всех тех гостей, которые были здесь в ночь гибели Эдвина Грина.
Вот как? Майло даже выпрямился.
Да. И мы считаем, что это как-то связано с возвращением Изабель из Африки.
Вполне возможно, согласился он. Поскольку это ничуть не похоже на счастливое воссоединение бывших любовников.
Боюсь, за обедом произойдет что-то ужасное.
У нас только один способ это выяснить, с улыбкой заметил Майло и предложил мне руку. Идем?
Я взяла его под руку, и мы вышли в холл. Электричество в доме было, но, похоже, горели не все лампочки, потому как в холле оказалось довольно темно. Лишь редкие канделябры на стенах отбрасывали круги мутновато-желтого света. И еще откуда-то страшно дуло. Я поежилась и еще крепче прижалась к мужу.
Дом такой огромный и замусоренный, верно? заметил он. Вряд ли кто-то заботился о нем в отсутствие Лайонса.
Я не удивилась, услышав от него это критическое замечание. Майло не сомневался, что Торнкрест, наш загородный дом, содержится в идеальном порядке. Майло унаследовал его от отца, и порой мне казалось, что это единственный предмет в жизни, к которому он относится со всей серьезностью.
Лаурель сказала, что он вообще не хотел приезжать в Лайнсгейт. Будто бы его появление здесь как-то связано с Изабель.
И вот мы рука об руку спустились вниз по лестнице. Наверное, женщине не слишком подобает так липнуть к мужу, но в доме царил страшный холод. И я не могла отказать себе в этом удовольствии. Впрочем, при входе в гостиную я немного от него отстранилась.
Люсинда Лайонс поднялась из кресла и направилась нам навстречу.
Добрый вечер, мистер и миссис Эймс, сказала она, глядя при этом только на мистера Эймса. Он определенно уже успел обзавестись пылкой поклонницей.
Добрый вечер, мисс Лайонс, отозвался он. Вы выглядите просто прелестно.
Она так и залилась краской.
Спасибо.
Навстречу нам вышел Реджинальд Лайонс. И вид у него был по-прежнему рассеянный и обеспокоенный. Этот человек, подумала я, не слишком умеет скрывать свои истинные чувства, несмотря на все усилия.
Добрый вечер, мистер и миссис Эймс, произнес он преувеличенно бодрым тоном. Позвольте познакомить вас с моей сестрой, Беатрис Клайн. Ее муж отправился в деловую поездку за границу, а потому не может к нам присоединиться.
Беатрис Лайонс Клайн оказалась хорошенькой женщиной с правильными, как и у брата, чертами лица. Но волосы, в отличие от Люсинды и Реджи, у нее были темно-каштановые, и она носила очень короткую стрижку. Как и брат, она казалась чем-то обеспокоенной, однако умела скрывать свои чувства куда лучше его.
Как поживаете? вежливо, но без всякого энтузиазма спросила Беатрис. И взгляд у нее был холодный и наблюдательный. Беатрис изображала полное спокойствие, но от моего внимания не укрылось, как она то и дело посматривает на входную дверь в гостиную.
Думаю, все мы сейчас думали об одном и том же. Гадали, какой сюрприз нам припасла на этот вечер Изабель Ван Аллен.
Затем Реджи Лайонс познакомил нас с Гарретом Уинтерсом, и тот и словом не обмолвился о том, что уже успел представиться мне сегодня днем в моей спальне. Он тоже смотрел рассеянно, но встревоженным не выглядел. Создавалось впечатление, что мысли его были заняты куда более важными вещами, чем присутствующие в этой комнате простые смертные.
А несколько мгновений спустя занавес поднялся, и на сцене возникло главное действующее лицо.
Надеюсь, я не слишком опоздала, послышался в дверях голос. То была Изабель Ван Аллен собственной персоной.
Секунду-другую она стояла на темном фоне холла, привлекая всеобщее внимание. Затем вошла. На ней было черное шелковое вечернее платье с вызывающе открытым декольте.
Отнюдь, ответил Лайонс с вымученной улыбкой. Я как раз знакомил с гостями мистера и миссис Эймс.
Прелестная компания, не так ли? заметила Изабель, неспешно направляясь к нам. Я не могла удержаться от мысли, что походка у нее, как у кошки на прогулке. Но вроде бы не все еще прибыли?
А что, должен присоединиться кто-то еще? с невинным видом спросила я.
Еще одна пара, ответил Реджинальд Лайонс. Филипп и Фрида Коллинз. Должны были приехать сегодня, но у них заболела дочка, и миссис Коллинз не смогла оставить ее. Думаю, они появятся завтра, где-то днем.
Вот и отлично. Тогда вся наша маленькая компания будет в сборе, с улыбкой произнесла Изабель, глядя прямо в глаза Реджи. Тот старался не встречаться с ней взглядом и стоял, стиснув зубы.
У входа снова возникло какое-то движение, все мы обернулись.
А, вот и ты, Десмонд, проговорила Изабель. Протянула ему руку, и он кинулся к ней, точно по команде.
Я была убежденаэтого Десмонда не было на месте трагедии той ночью. Слишком уж молод. И ещепоразительно красив, этот юноша с черными волосами и глазами темно-медового цвета. Кожу его покрывал глубокий ровный загарнесколько необычно для середины зимы. Возможно, приехал из Кении вместе с мисс Ван Аллен? Впрочем, моему Майло удавалось поддерживать прекрасный цвет лица круглый год, так что, возможно, я ошибалась.
Вскоре выяснилось, что догадка моя оказалась верна.
Знакомьтесь, Десмонд Робертс, мой секретарь, произнесла она с улыбкой, намекающей на то, что за чисто деловыми отношениями между ней и Робертсом стоит нечто большее. Уж в чем-чем, но обвинить мисс Ван Аллен в скрытности было нельзя. Он со мной уже больше года.
Приветствую всех, белозубо улыбнулся юноша.
Вблизи он показался еще моложе, чем при первом взгляде. Едва ли ему было больше двадцати трех или двадцати четырех лет; получалось, что мисс Ван Аллен старше его как минимум на два десятилетия. Похоже, она постоянна в своих пристрастиях. Интересно, действительно ли он исполняет секретарскую работу? Как-то трудно представить этого юного красавчика сидящим за пишущей машинкой и набирающим текст под ее диктовку.
Я пишу романы о любви под вымышленным именем, продолжила Изабель, поглаживая его по руке. И Десмонд оказывает мне просто бесценную помощь в этой работе. У него имеется целый арсенал способов вдохновить меня.
Майло поймал мой взгляд и слегка приподнял брови.
Тут всех гостей пригласили к столу, что избавило нас от чувства неловкости.
Обеденный зал выглядел так, словно за последние лет пятьсот в нем почти ничего не изменилось. Это была продолговатая темная комната c высокими потолками из деревянных балок и деревянным столом длиной почти во все помещение. Над огромным камином из крупного камня висели герб Лайонсов, голова оленя с ветвистыми рогами и скрещенные боевые топорики. Я обрадовалась, услышав, как ревет в камине огонь, и еще больше тому, что мне уготовано место спиной к огню, поскольку вечернее платье, как выяснилось, все же не предназначено для носки в холодных помещениях.
Еда была прекрасной, беседа хоть и поверхностной, но довольно приятной. Однако, несмотря на всеобщую благостность атмосферы, я чувствовала: «поскреби» хотя бы чуть-чуть эту поверхность, и под ней откроется нечто менее цивилизованное. Напряжение только возрастало, почти каждый из присутствующих настороженно косился на остальных. Все, кроме Изабель Ван Аллен.