«Что привело тебя в мои владения»
Нивья видела лешачат. Довольно часто, как и остальные, кто всю жизнь прожил около Великолесья. Лешачата, если и не прикрывались тенями и звериными обличьями, показывались в виде худых, остролицых существ, в разной степени похожих на людей. Кто-то выглядел почти настоящим жилистым парнем, а кто-тоне то пнём, не то зверушкой, ходящей на двух ногах. Они были страннымипо-хорошему, по-привычному странными, но назвать их привлекательными никто бы не мог.
Тот, кто стоял сейчас перед Нивьей, походил на человека гораздо сильнее, чем лешачата. Более того, на красивого человека.
В её представлении Великолесский лесовой должен быть чем-то могучим, страшным, мощным, не человеком и не зверем, а порождением самой земли, самого леса. Чем-то высокимдо еловых макушек, чем-то широкимс зубра и больше, чем-то громогласным и быстрым, как ночная буря. Но Нивья и помыслить не могла, что Великолесский лесовой может быть красивым молодым мужчиной, пусть и с зелёной кожей и рогами-ветками.
ТыСмарагдель, выдохнула Нивья.
Лесовой качнул головой.
Смарагдель. Так что тебе нужно? О каком женихе ты говоришь?
Светлячок вспорхнул с дороги и пересел лесовому на плечо, подсвечивая зелёную скулу и шею. Ветер шевелил перья на наряде Смарагделя, среди мха на плечах посверкивали крупицы самоцветов. Нивья чувствовала себя рядом с ним маленькой и ничтожной, но храбрилась изо всех сил. Не за тем она пришла, чтобы поджать хвост и сбежать обратно после первой же встречи с лесовым. Она постаралась придать своему лицу властность и жёсткость, а голосутвёрдость и звучность.
Над изголовьем Радора Гарха зажёгся огонёк. Не в срок. И тут же он ушёл в твои дебри. Я не могу его отпустить. Верни мне Радора. Прошу.
На лице Смарагделя медленно расползлась улыбка, и он рассмеялся отрывистым холодным смехом, от которой Нивья ощутила себя так, словно её окунули в прорубь.
Огоньки зажигаю не я. Ими повелевает Господин Дорог. Это он присылает людей, а мне нет никакого дела до того, кем был человек до того, как стал моим лешачонком. Я даже не знаю их имён и не смотрю в лица. И никого не отдаю обратно. Никого. Тебе понятно, Нивья Телёрх?
Никто не смог бы перечить словам лесового. Никто не посмел бы спорить и настаивать на своём. Но Нивья не собиралась идти обратно. Не так быстро.
Мне понятно. Она кивнула. Но тогда скажи, как мне найти Господина Дорог? Если ты не хочешь иметь дел со смертной женщиной, то я сама сторгуюсь с ним.
Смарагдель снова рассмеялся, заставив Нивью поморщиться. Самоуверенный лесной наглец! Что с того, что он правит этими чащами сотни зим? Неужто ему так сложно отдать одного-единственного человека? Сам же сказал, что не запоминает ни лиц, ни имён. Нивья вдруг пожалела, что не захватила с собой лопоухого Тереня, чтоб обменять на Радора.
Господин Дорог редко является людям. И всегдатолько тем, кто истово в него верит.
Смарагдель шагнул к Нивье и дотронулся двумя пальцами до её подбородка. По позвоночнику Нивьи пробежали мурашки: когти лесового царапнули нежную кожу, а его пальцы оказались холодными и пахли землёй.
Скажи, Нивья Телёрх, ты веришь?
Нивья взглянула в зелёные, прищуренные глаза Смарагделя, горящие ярче любых звёзд. Сама того не желая, она задержала взгляд дольше, чем хотела.
Я верю, что Радор будет моим.
Лесовой наклонился к ней, будто хотел поцеловать, и улыбнулся уже теплее, без насмешки, если такое существо, конечно, могло искренне улыбаться. Щёки Нивьи запылали, вместо мурашек по коже пробежал жар. Она разозлилась на себя за это, но ничего не сказала и не отпрянула, чтоб не настроить лесового против себя.
У тебя горячее сердце, Нивья Телёрх. И я вижу, что ты умеешь верить. Позови его с жаром, какой я чувствую в твоей крови. Уверен, он не откажет.
Смарагдель провёл длинным пальцем от подбородка Нивьи по шее и отдёрнул руку, только притронувшись к ключицам. Нивья шагнула назад, и в тот же миг лесовой обернулся огромным чёрным зубром и незаметно растворился в подлеске.
Светляки сияли на тропе, словно спустившиеся с неба звёзды.
***
Нивья почти бежала, кутаясь в платок и не решаясь обернуться. Встреча с лесовым внушила ей смешанные чувства, но острее всего ощущался страх.
Страх холодной испариной выступал у неё на спине.
Страх стучал в её висках.
Страх колол её пятки.
Серо-лиловый густой сумрак клубился между лесных стволов, а по бокам от тонкой тропы мелькали тениНивья не сомневалась, что после того, как ей явился сам лесной князь, его подданные лешачата помчались смотреть на смертную девку, рискнувшую сунуться в Великолесье в самое опасное время, накануне весеннего празднования.
Свечка её давно прогорела до самого концаразве явится Господин Дорог, если не соблюсти советы ворожеи Менты?
И где, где его искать? Попытаться ещё раз позвать словами наговора?
Тропа вильнула, обогнула валежник и вывела на небольшую поляну. На поляне горел костёр, и Нивья остановилась, всматриваясь: не лесовые ли ждут её у огня? Не бросятся ли на неё костлявые шустрые лешачата? Но нет, фигуры у костра были вполне себе человеческими. Более того, женскими.
Нивья шагнула вперёд, подобрав юбку и гордо вскинув голову. Другого пути у неё не было, только вперёд, по тропе, или назад, через избу и в деревню, признавая поражение.
Женщины у костра затихли, повернулись к пришелице. Все три незнакомки были взрослыми, если не сказать, что пожилыми, и совершенно точно их кожа не отливала зеленцой. Нивья почувствовала облегчение, но вид сохраняла невозмутимый и гордый.
Живая кровяная девка в Великолесье пожаловала? удивилась самая старшая из женщин. За поясом у неё блестел тоненький серп. Стало быть, привело её что-то. Что-то одно привело, а что-то другое указало путь к нам.
На огонь пришла? предположила другая.
Или сбежала с ложа князя лесного, кивнула третья.
Нивья прошествовала к костру и, окинув женщин ледяным взглядом, произнесла:
Ваши догадки неверны, госпожи. Я ищу Господина Дорог. Если вы можете сказать мне, как его встретить, то я буду рада выслушать ваши советы. Если нетсправлюсь и сама.
Женщины склонились друг к другу, как подружки, живо шепчущиеся о чём-то. Нивья ждала и незаметно приблизилась к костру, чтоб прогнать мурашки и отогреться немного, но пламя, на диво, совсем не давало тепла, так, светило только.
Иди за светляками, вымолвила первая, недоверчиво оглядывая Нивью с головы до ног. Ониего слуги. Но сперва сядь с нами и расскажи, как вышло так, что живая пришла сюда по своей воле и требует того, в кого не верит до конца?
Нивья сжала кулаки. Сидеть со старухами у костра? Ни в жизнь! Ей нужно спешить, некогда болтать по пустякам. И откуда женщина знает, в кого она верит, а в когонет?
Ты не волнуйся, медноволосая, проскрипела вторая женщина. В седых волосах у неё темнели пёстрые совиные перья. Успеются твои дела, не утечёт времечко. Я послежу.
Третья женщина только посмотрела на Нивью тёплыми золотистыми глазами и ласково похлопала по траве. Невероятно, но от её взгляда тревоги Нивьи притупились, сердце перестало рваться из груди, и она, удивляясь сама себе, послушно присела к костру.
Для чего тебе Дорожник? спросила золотоглазая. Она доверчиво взяла Нивью за руку, и Нивья даже не дёрнулась, только вздохнула. В чащобе за опушкой мелькали острые лица лешачат.
Он увёл моего Радора в услужение лесному князю, призналась Нивья. На сердце вернулась тяжесть, но стала не такой жгучей, просто горькой. Нивья вдруг поняла, как устала.
Ты очень сильно любишь своего Радора? спросила старуха.
Этот вопрос застал Нивью врасплох.
«Любишь Радора»
Радор был красавцем. Сильным, высоким, взрослым, немногословным. Мужчиной. Не пареньком, бестолково бахвалящимся перед девками. Нивья вспомнила прошлое лето, хмельной жаркий август, когда Радор впервые позвал её купаться на реку без подружек. Вспомнила студёную речную воду, и как потом они с Радором нашли заросли ежевики, спелой до угольной черноты, горячей от солнца и пьяной от зрелости. Они срывали ягоды и ели гроздьями, а потом, потехи ради, Нивья сунула ягоду Радору в рот. Красный сок стекал по его губам, и Нивья целовала Радора, целовала до помутнения в голове, а Радор кормил её ежевикой прямо с ветки, и ягоды лопались, падали Нивье в вырез платья, оставляя на белой коже пурпурные следы, а горячие пальцы Радора сжимали её бёдра и настойчиво двигались наверх, выше и выше задирая подол. Аромат ежевики, тяжёлое дыхание, изнуряющий знойвсё тогда вело Нивью к неописуемой истоме, и после того дня она уже не могла представить, что отдаст Радора другой.
Вспомнила и зимние вечера, когда они искали уединения везде, где можно. Хлев во дворе, где пахло навозом, зато на соломе лежалось мягко и тепло. Вспомнила и самый постыдный случайкогда отец Радора уехал в город вместе с младшими сыновьями, и мать разрешила пригласить Нивью на чай с пряниками. Когда мать Радора ушла кормить скотину, Нивья первая кинулась к Радору, осыпала поцелуями, а он посадил её на стол, едва не перевернув обжигающий самовар, и нырнул под подол, так пылко и долго целуя, что Нивья не могла сдерживать стонов. Она до сих пор не могла понять, видела ли их тогда мать Радора
На щеках Нивьи проступили пятна, похожие на маковые лепестки.
Многие мужчины смотрели на Нивью с вожделением. Но думалось ей, что Радор такой один, что только он может с рвением и жгучей лаской заботиться не только о своей усладе, но и о самой Нивье.
Я люблю его, с вызовом ответила Нивья, глядя на золотоглазую женщину. Мой Радор должен быть только со мной.
Господин Дорог если и меняет решения, то просит что-то равноценное взамен, сказала женщина с серпом. Её волосы были не просто седыми, а белоснежными, и толстой косой спускались до пояса. За кровь платят кровью, за жизньжизнью. Ты готова сама уйти в чащу вместо Радора?
Нивья застыла с открытым ртом. Как этоона вместо Радора? Для чего тогда всё это?
Девочка не хочет разлучаться с милым, ответила за неё золотоглазая. Разве не видишь? Такой обмен ей не подходит.
Пусть пробует договориться. Может, Дорожник попросит другую плату, подала голос женщина с перьями. Она скользнула по фигуре Нивьи многозначительным взглядом, не оставляя сомнений на тот счёт, какой именно может оказаться эта «другая плата».
Как мне найти его? спросила Нивья. Болтовня старух начала ей докучать. Мне нужен Господин Дорог. Он придёт в этот лес? Я должна спешить, чтобы вернуть Радора к празднику.
Старые женщины переглянулись.
Ты прошла через мою хижину, произнесла та, что с серпом. Прошла и забрала оттуда кое-что. Веретено с золотой куделью тебе приглянулось, верно? Не отвечай, и так знаю, что права, иначе не смогла бы нас видеть и говорить с нами. Веретено не моё, моего мужа. И он будет зол, если ты не вернёшь вещь на место.
Так не оставляли бы двери открытыми, огрызнулась Нивья, а сама чуть струхнула, нащупала веретено за пазухой и протянула старухе. Забирайте, коли надо.
Женщина поднялась, шагнула к Нивье и намеренно коснулась пальцами её рукив этот миг кожу Нивьи закололо, словно стегнули крапивным стеблем.
Две другие женщины тоже подошли ближе, потянули к Нивье руки, и той стало тревожно. Она отступила, но руки золотоглазой бережно подхватили её под локти.
Не бойся, девочка. Мы тебе покажем что-то, а ты сама решишь, по нраву тебе это или нет.
Она сильнее сжала локти Нивьи, женщина с серпом продолжала сжимать пальцы с веретеном, а третья незнакомка стиснула вторую руку.
Лес исчез. Перед глазами Нивьи замелькали картинки: яркие, живые, не такие, как во сне. Сперва она видела себя с Радором: весёлых, молодых, счастливых. Затем увидела что-то иное: картинка зарябилась серо-чёрным, борода у Радора стала длиннее и гуще, сама Нивьяполнее, к скамье жался испуганный ребёнок в длинной рубахене в штанах и не в понёве, малой совсем, а к картинке добавился звуккрики и плач. Ссора, что бывает в любой семье. Так и менялось: то доброе, то злое, то молодые, то взрослые Мелькнуло лицо второй женщины, с перьями в волосах, завертелось, как в речной воронке, и Нивья снова увидела себя: с седыми прядками в медной гриве, постаревшую, несчастную. И Радора рядомсидел хмельной, а Нивья отчего-то знала: ходил к соседке, к младшей сестре Летицы, после упился в мыльне с мужиками, а вернуться домой решил только после наступления темноты.
Мелькнули золотые глаза третьей женщины, и Нивьино сердце заполнилось теплом. Она увидела дом Радора, светлый и натопленный, сына с кудрявой каштановой головойтеперь уже было ясно, что это мальчик, а после над Нивьей нависло искажённое яростью лицо мужа, мелькнул занесённый кулак, и даже сквозь заслон морока её обожгло болью. От тепла в груди ничего не осталось, разбилось, как глиняная миска при обжиге.
Довольно! выкрикнула Нивья, вырываясь из хватки трёх старух. Не показывайте мне того, чего может и не быть! Не делайте из Радора изверга!
Ворожба раскололась. Нивья тяжело дышала: от видений у неё заболела голова и сердце застучало часто-частоне то гнева, не то от страха.
Может не быть, согласилась первая женщина. А может и быть. Мы показали тебе возможности, а какую тропку сплетёт Господин Дорог, узнаешь сама.
Не хотела я, чтоб мне показывали! Нивьей овладела досада. Сама увижу всё, когда время придёт!
Ступай, властно велела женщина с серпом. Если Смарагдель пропустил тебя, значит, князь этих земель допускает, что ты можешь получить желаемое. Иди и придёшь. Большего не скажу.
Веретено выпало из рук, и женщина проворно подобрала его. Нивья спешно поправила волосы и одежду, выпрямила спину, выровняла дыхание, но боялась, что всё равно выглядит растерянной девчонкой
Она развернуласьслишком поспешно, чтобы не потерять остатки достоинства. Подобрала юбку и бросилась бежать. Лучше в чащу, лишь бы подальше от старух. На кромке леса Нивья позволила себе обернуться, и ей показалось, что вместо старух у костра сидят статные девушки, а вокруг той, что была с серпом и белыми волосами, снуют прозрачные детские фигуры.
Только забежав за первые деревья и вновь увидев светляков, Нивья облегчённо выдохнула и утёрла рукавом слёзы, выступившие на глазах.
***
В густом сумраке чаще нельзя было угадать, сколько времени прошло и клонится ли лик Золотого Отца к горизонту или по-прежнему висит в зените. Нивью злило, что она не могла понять, как долго блуждает по лесным тропам в поисках неизвестно чего. Несколько раз перед ней взлетали с земли напуганные тетерева, заставляя Нивью вскрикивать от неожиданности, однажды она заметила на ветке крупную сову, пробегали по стволам белки и стучали в вышине дятлы, никого опаснее не встречалось. Может, это светляки указывали безопасный путь?
И едва Нивья убедила себя в правдивости этой мысли, как справа от тропы послышался сухой треск. Нивья повернула голову, но никого не увидела, только ветки черёмухи качались, кем-то потревоженные.
Быстрая тень перебежала дорогу, а за нейвторая и третья. Замелькало лева, справа, сзадитени, фигуры, проблески, завертелось и закружило перед глазами. Нивья беспомощно застыла, одна посреди тропы.
Тени оформлялись на бегу, становились то оленями, то кабанами, то белками, то лосями, то турами, то человекоподобными существами на двух длинных ногах. Тени хихикали и гаркали по-птичьи, кружились быстрее и быстрее, и скоро их стало так много, что Нивья поняла: не удастся сделать больше ни шагу, как бы ни звали светляки и как бы ни хотелось скорее помочь Радору.
Ей подумалось: вот так и погибали несчастные, свернувшие с Тракта и забредшие в Великолесье. Сейчас её тоже закружат и заморочат лешачата, юркие лесные нечистецы, дети лесового Смарагделя. Заведут ещё глубже в чащу, к подножью отцовского трона, так заколдуют, что она сама с радостью встанет на четвереньки по-звериному и будет служить лесному князю подставкой для ног А когда натешатся вдоволь, отпустят домой, только к тому времени либо все родные Нивьи погибнут от старости, либо она сама растеряет рассудок от пережитого ужаса и крепких лесных вин, которыми, несомненно, её станут почивать для пущей покорности.
Нивья стиснула кулаки и попробовала шагнуть вперёд. Страх метался у неё в голове, сердце гулко билось, а разум шептал, что вот сейчас она сгинет, так и не доведёт начатое до конца, и не будет ни праздника, ни свадьбы с Радором, ни всей той безмятежной сладостной жизни, какую она осмелилась себе намечтать. Не будетесли она потеряет бдительность и поддастся нечистецким чарам. Не будетесли позволит лешачатам себя околдовать.
Не получите меня, и Радора не заберёте, прошипела Нивья, делая ещё шаг.
Круговерть теней, меняющих облик, закрутилась быстрее, послышался смех и шепчущие голоса.
Плати, плати, плати, нараспев тянули чудные голоса.