О господи, произнес Гарт.
Глава 14
Гарт медленно шел обратно. Добравшись до деревни, он предпочел короткий путь по Церковному проулку.
Битое стекло убрали. Как только Гарт задумался, кто бы это мог быть, из Мидоукрофта показался Сирил Бонд.
Я тут хорошо поработал. Я скаут, вот и подумал: ну а вдруг кто-нибудь порежется? Тогда я собрал стекло и бросил в канаву. Так что я совершил хороший поступок.
Гарт засмеялся. В мальчишке было нечто безыскусное.
О да.
Сирил подошел ближе.
Вы были на дознании?
Гарт кивнул.
Ну и чего?
Сирил говорил как настоящий уроженец лондонского Степни.
Решили, что мистер Харш покончил с собой.
Почему?
Потому что его нашли в церкви запертым, а ключ лежал в кармане.
Сирил презрительно усмехнулся.
Наверное, у кого-то был другой ключ, мистер.
Да, целых три. Один у священника, второй у церковного сторожа, мистера Буша, и третий у мисс Браун, которая играет на органе. Все учтено.
Да ну, сказал Сирил. Ничего они не понимают, эти на дознании. Я бы им много чего сказал, если бы захотел. Только разве они послушают? Черта с два, я ведь не священник, не церковный сторож и не мисс Браун.
Гарт прислонился к стене, сунув руки в карманы и поинтересовался:
А что бы ты им сказал?
Сирил подошел ближе.
Кое-что про ключ.
То есть?
Ей-богу, я не вру. Скауты не врут. Иногда, конечно, это неудобно, но вообще хорошо, потому что люди тебе верят. Понимаете?
Гарт кивнул.
Так что насчет ключа?
Мальчик переступил с ноги на ногу.
Может, не стоит говорить
Если ты действительно что-то знаешь
Не сомневайтесь, знаю.
Тогда, полагаю, ты должен рассказать.
Сирил задумался. За полтора счастливых часа, прошедших после чаепития, он, судя по всему, постарался максимально вывозиться в грязи. Колени у него были в глине, руки по локти сплошь в пятнах, лицо измазано. Тем не менее стоял он с серьезным и вполне заслуживающим доверия видом.
Если я скажу, то потом не смогу взять слова обратно?
Не сможешь.
А если у кого-нибудь будут неприятности из-за того, что я скажу? А если будет суд, мне придется повторить это перед судьей?
Да.
И моя фотография попадет в газеты? Ого. Будет о чем написать домой. Его лицо засветилось от предвкушения и тут же вновь помрачнело. Только, наверное, у меня самого будут неприятности.
Почему?
Сирил подошел еще на полфута.
Потому что мне велят быть дома в полвосьмого. Надо поужинать и вымыться, а в восемь я вроде как должен лежать в постели.
Он многозначительно подчеркнул «вроде как».
Но так бывает не всегда, правда?
Ну да Я моюсь и иду к себе
Но не обязательно ложишься спать?
Сирил опять заерзал. Гарт рассмеялся.
Ладно, ладно, я понимаю. То есть во вторник ты не лег спать?
Упрек на лице Сирила сменился чем-то необычайно похожим на ухмылку.
И что же ты делал? поинтересовался Гарт.
Сирил пнул землю так сильно, что чуть не разорвал ботинок.
У меня будут неприятности, напомнил он.
Возможно. Но лучше признавайся. Так что же ты сделал?
Сирил снова взглянул на него искоса и ответил:
Я вылез из окна.
Как?
Мальчик необыкновенно оживился.
Видите вон то окно сбоку? Это моя комната. Если вылезти на подоконник и повиснуть на руках, можно спрыгнуть на крышу над библиотекой. Там недалеко толстая ветка. Надо как следует ухватиться, а потом переставлять руки и сползти наземь. Я сто раз вылезал, и меня ни разу не застукали.
Гарт подумал: «Непростое предприятие». Он сомневался, что сумел бы проделать нечто подобное в возрасте Сирила, но кивнул:
Итак, ты слез по дереву. Что же было потом?
Ну, я немного поиграл в индейцев. Подполз к дому, как будто это форт, и окружил его со всех сторон. Неплохо придумал, а?
Сколько было времени?
Почти без четверти девять. Отсюда слышен бой церковных часов.
Хорошо. Дальше.
Ну а потом стало светлее, потому что вышла луна и нельзя уже было играть в индейцев возле домародители могли меня заметить. Тогда я решил пойти в проулок и устроить засаду, а если кто-нибудь пройдет мимо, снять с него скальп.
И что, кто-нибудь прошел?
А то! Сначала какая-то дамавышла как раз отсюда. Он положил руку на косяк, на который опирался Гарт.
Какая дама? Молодой человек старался говорить не слишком быстро.
Дама, которая живет с вашей старушкоймисс Браун. Ну та, которая играет на органе в церкви. Я тихо-тихо лежал в канаве напротив калитки. Будь у меня лук и стрелы, я мог бы ее застрелить. Она приоткрыла дверь и постояла немноговот тогда я и подумал, что мог бы ее застрелить, а потом уж вышла. Тут подошел какой-то джентльмен и спросил: «Куда вы идете?» Он еще к ней по имени обратился. Очень смешное имя, звучит как «нутряное сало».
Что?!
Сирил кивнул.
Знаете, такое, в пакетике. Называется «Атора». Я за ним к бакалейщику бегал, для тетки.
Гарт совладал с собой.
Медора?
Точно! Правда, смешное имя? «Куда вы идете, Медора?» вот как он спросил. Я подумал, что его тоже мог бы застрелить.
Так-так, продолжай. Что же сказала мисс Браун?
Сказала, чтобы он не лез не в свое дело, а он: «Это и мое дело», и спросил, что у нее такое в руке. Она: «Ничего». А он: «Неправда, отдайте мне. Сегодня вы не станете отпирать ключом дверь и заходить в церковь. Если вы собрались послушать орган, можете постоять снаружи, а если хотите поговорить с ним, придется ждать до утра. Давайте сюда ключ».
И она отдала?
А то! Он схватил ее за руку, вот так повернул, и ключ упал. Она вскрикнула «ой», как будто собиралась заплакать, вырвалась, забежала обратно в сад и закрыла калитку, а тот джентльмен подобрал ключ, сунул в карман и ушел.
Куда?
Невероятно грязный палец ткнул в сторону церкви.
Уверен?
А то.
Кто это был? спросил Гарт. Ты его знаешь?
Сирил удивленно взглянул на собеседника.
Знаю, конечно.
Кто?
Тот тип, которого здесь зовут «профессор». Вот вам и месть.
Гарт повторил:
Ты уверен?
Сирил энергично закивал.
А то. Стал бы я говорить, не будь уверен. Я его узнал. Он такой злющий всегдапрямо как Борис Бэнкс из «Убийства в полночь». Вот это потрясающий фильм, он там такое творит. Он убил одну леди
Гарт резко перебил мальчика:
Достаточно, давай лучше про тот вечер. Почему ты думаешь, что не ошибся?
Мальчик упрямо, но в то же время с легким смущением взглянул на него.
Так я же видел, мистер. Говорю же, луна вышлаяркая, как я не знаю что. Это точно был он. Он живет в конце той улочки, за которой поле с этими с руинами. И джентльмен, которого убили, тоже там жил.
Гарт присвистнул.
Ну, раз ты уверен Но имей в виду, что дело очень серьезное.
Сирил вновь кивнул.
А то. Я знаю. Я не ошибся. Мэдок его зовут.
Гарт постоял мгновение неподвижно, затем положил руку на плечо Сирила.
Пока он был здесь пока говорил с мисс Браун ты больше ничего не слышал? Никаких звуков из церкви?
Только как другой джентльмен играл на органе.
То есть ты слышал музыку?
Да.
Хорошо. И что же случилось дальше?
Сирил уставился на молодого человека.
Ничего. Я пошел домой.
Как же ты вернулся?
По дереву, мистер, только надо залезть чуть повышесначала немного проползти, потом хватаешься за ветку, свешиваешься с нее, раскачиваешься и прыгаешь прямо на подоконник.
Гарт подумал о чувствах тети Софи. Он вспомнил собственные выходкив том числе невольный спуск по скату крыши, завершившийся в водосточном желобе. И все-таки человеческий детеныш выжил. Гарт рассмеялся и сказал:
Звучит неплохо. Ну и наконец ты пошел спать?
Да.
И больше ничего не слышал?
Сирил с сожалением покачал головой.
Я лег спать. Если бы не лег, то, может, услышал выстрел. Прямо зло берет, как подумаешь. Я ни черта не слышал. Страшно жаль!
Глава 15
Следующие несколько часов группа людей развила бурную деятельность. Гарт дошел до Перрис-Холта, а оттуда доехал на поезде до Марбери, решив, что из этого довольно-таки большого города можно позвонить сэру Джорджу Рэндалу, не опасаясь чужой бестактности. После звонка сэру Джорджу, начальнику полиции, деликатно намекнули, что дело Харша надлежит перенести в Скотленд-Ярд.
Гарт, закончив разговор, заказал несъедобный и непомерно дорогой ужин в привокзальном отеле, после чего отправился обратно в Борн местным поездом, размышляя, каким образом гостиничные жулики делают еду столь отвратительной. Шагая по темным полям от Перрис-Холта, он думал о Мэдоке. С какой стати ему убивать Харша? Ревность? Типичный, избитый мелодраматический ход. И весьма неправдоподобный. Но люди то и дело совершают весьма неправдоподобные поступки. Каждый день газеты приносят все более безумные рассказы о человеческом поведении. Пускай Медора и не в его вкусе, но, возможно, вполне во вкусе Мэдока. Или даже Майкла Харша. По-своему она довольно красива. Мисс Браун могла бы сыграть роль какой-нибудь зловещей героини в греческой трагедии. Для Кассандры, допустим, старовата, зато в самый раз для Электры, которая, возможно, никогда и не была молода. Очень убедительная Клитемнестра. Или Медуза. Да, Медузасамое оно. Медуза, которая увидела нечто превратившее ее в камень. Легенда наоборот.
Мэдока следует арестовать, если только у него не найдется вразумительного объяснения относительно ключа, который он отобрал в проулке. Гарт задумался, как Мэдок воспримет свой арест. Люди, которые сердятся по пустякам, иногда проявляют хладнокровие в опасной ситуации. Он вновь и вновь пытался понять, отчего Мэдок мог застрелить Майкла Харша. Во-первых, несомненный мелодраматический мотивревность. Во-вторых, не такое уж невозможное, хотя и извращенное, стремление пацифиста спасти мир от новейшего научного изобретения. Либо так, либо иначе, либо и то и другое вместе. Гарт подумал, что полиции придется поломать голову, чтобы установить мотив убийцы. Никакой присяжный не вынесет смертный приговор человеку, против которого имеются лишь ничем не подтвержденные показания двенадцатилетнего мальчика. Во всяком случае, Гарт радовался, что бремя сняли с его плеч. Он отчитался как должно и полагал, что поставил точку.
Было не больше одиннадцати, когда он добрался до дома, где его ждала мисс Софи в шерстяном халате. Она встретила племянника с горячим шоколадом и сандвичами и немедленно разговорилась, хотя и самым приятным образом воздерживалась от вопросов. Женщины ее поколения считали нормой, что мужчины приходят и уходят; ей бы даже в голову не пришло спросить, где был Гарт. Таков порядок.
Вместо этого она заговорила о мисс Браун:
Боюсь, из-за смерти мистера Харша бедняжка пережила страшный шок. Я не позволила Медоре засиживаться допозднаона просто сама не своя, но, надеюсь, теперь, когда дознание уже позади, ей станет легче.
Гарт сомневался. Он был встревожен и обеспокоен, поэтому решил поскорее заговорить о мисс Донкастер. Раньше тетя Софи оживлялась, когда разговор касался ворчливой соседки, но на сей раз со вздохом сказала:
Знаешь, дорогой, мне ее жалко. Они с Мэри Энн пережили очень тяжелые времена в молодости. Их отец был человеком со странностями, очень замкнутым. Он не любил гостей, и его дочери ни с кем не виделись, даже когда ездили за границу. Наверняка они хотели выйти замуж, но так ни с кем и не сумели познакомиться. Мистер Донкастер умер, когда обеим перевалило за сорок. А теперь еще у Мэри Энн отнялись ноги, так что я соболезную Люси Эллен, хотя иногда она и выводит из терпения.
Гарт пожелал тете Софи спокойной ночи, питая к ней самые теплые чувства.
В начале одиннадцатого, на следующее утро, пустой поезд привез в Перрис-Холт двух сотрудников Скотленд-Ярдаглавного инспектора сыскной полиции Лэма, массивного и невозмутимого мужчину сангвинического темперамента, с густыми черными волосами, редеющими на темени, и сержанта Эббота. Они представляли собой разительный контраст и могли бы послужить материалом для карикатуры под названием «Офицер полиции: молодость и зрелость». Эббот был элегантным юношей, поступившим в Скотленд-Ярд после частной школы и полицейского колледжа. Светлые волосы он гладко зачесывал назад, одежду носил лучшего покроя.
На лице Эббота, сидевшего напротив коллеги, отражалась скука, граничившая с унынием. Только что его просьбу о вступлении в авиацию отклонили в четвертый раз, причем с откровенной насмешкой. Когда инспектор из самых благих побуждений посоветовал Эбботу взглянуть на это с другой стороны, юноша с горечью ответил, что ничего хорошего не видит.
Лэм с упреком взглянул на собеседника.
Не говори так, Фрэнк. Я прекрасно тебя понимаю, потому что сам не попал в авиацию в тысяча девятьсот пятнадцатом. Я страшно расстроился, но потом научился смотреть на вещи с другой стороны. И ты тоже научишься.
В бледно-голубых глазах сержанта Эббота мелькнул непокорный блеск, когда он окинул взглядом широкие плечи и брюшко своего начальника. Тот посмотрел на молодого человека с еще большим укором.
Послушай-ка меня. Держу паривообще-то я не любитель держать пари, это просто фигура речи, так вот: я держу пари, что сейчас ты думаешь: «Какая разница, убили какого-то чудака профессора или нет, ведь сейчас по всему миру тысячи людей вышибают друг другу мозги».
Губы Эббота неслышно шевельнулись, выговаривая: «Арчибальд Всегда-Прав», но до начальника донеслось:
Вы всегда правы, сэр. Именно так я и подумал.
Тогда прекрати ныть и послушай. Что лежит в основе этой, да и всякой другой войны, которая когда-либо начиналась? Презрение к закону. Как в любом преступлении. Кто-то что-то хочети старается ухватить. Если кто-нибудь попадется на пути, то пострадает, но преступнику плевать. Особенно жаль, если на пути попадаются государства, которые недостаточно сильны, чтобы его остановить. Но когда дело касается так называемых частных преступлений, есть закон и есть мы. Всякий раз, когда мы хватаем преступника, люди видят, что закон их защищает и требует уважения. Таким образом воспитывают законопослушных граждан. Когда ты этого добьешься, то получишь людей, уважающих и законы других государств, то, что называется международным правом. Нельзя жить по справедливости и не хотеть того же для другихпо крайней мере, когда речь идет о законе. Вот в чем заключается проблема с немцами. Они перестали уважать законы, сначала чужие, а потом свои собственные. У нас такого не произойдет. Но закон нужно поддерживать. Слуги законаты и я, и неважно, летаем мы, или сидим в танке, или выслеживаем убийцуслуги закона должны исполнять долг. Однако мы приехали. Вон на платформе стоит какой-то местныйнадеюсь, у него есть машина.
Машина была. Прибывших отвезли в полицейский участок в Борне, где они допросили самоуверенного и бодрого Сирила Бонда и записали его показания. Мальчик дал точные и очень ясные ответы и отправился домой с наказом держать рот на замке. Затем Лэм заявил, что они прогуляются до бывшего дома священника, если кто-нибудь их проводит, но сначала наведаются в церковь.
Глава 16
Мисс Браун, сидя за столом в бывшем кабинете священника, взглянула на вошедших. Ее бледность наводила на мысль, что сейчас она быстро положит конец разговору, упав в обморок. На женщине было черное платье. Сидела она очень прямо и неподвижно, не сводя с лица инспектора встревоженного взгляда.
Сержант Эббот пристроился с краю с записной книжкой. Во время исполнения профессиональных обязанностей он повидал немало перепуганных людей, но решил, что мисс Браун превзошла всех.
Выдержав внушительную паузу, старый Лэм начал:
Вы мисс Медора Браун?
Да.
Вчера на дознании вы дали показания, что, воспользовавшись ключом от церкви утром во вторник, положили его в верхний левый ящика бюро мисс Фелл и больше в церковь не ходили?
Да.
Не хотите ли вы изменить свои показания или что-нибудь добавить?
Губы мисс Браун едва заметно шевельнулись:
Нет.
Лэм драматическим жестом развернул бумагу.
Он не спешил.
Здесь у меня заявление свидетеля, который утверждает, что находился в так называемом Церковном проулке между девятью и без четверти десять в тот вечер, когда погиб мистер Харш. Он утверждает: вы вышли в проулок через садовую калитку, где вас встретил профессор Мэдок, с которым у вас произошел неприятный разговор. Свидетель утверждает, что мистер Мэдок выкрутил вам руку, подобрал выпавший ключ и зашагал в сторону церкви, а вы вернулись в сад, закрыв калитку. Не хотите ли как-нибудь это пояснить? Мисс Браун продолжала испуганно смотреть на инспектора. Облизнув бледные губы, она повторила: