- Быстрее, прикройте их! - приказал он своим спутникам.
Они только успели оказаться между полуросликами и преследующими тварями, вовлекая в бой чазма, как громкий треск снова привлёк взгляд командира наездников к линии деревьев.
Он боялся, что это новый враг. Но вместо этого Дорегардо увидел одинокую фигуру, вставшую перед надвигающейся ордойдварфа в зелёных одеждах, который махал одной рукой. Дварф взывает к траве и деревьям, понял Дорегардо... и растения слушали!
Ветви изогнулись, чтобы вцепиться в демонов; трава хватала манов за лодыжки, замедляя некоторых, останавливая других. Появилась надеждано только на мгновение. Конец заклинанию друида положил огромный демон. Явился могучий балор, величайший среди демонов, кроме самих демонических лордов. Могучее создание, целиком из огня и тьмы, топнуло ногой, и наружу разошлось ревущее пламя, карая траву и кустарник, что попытались схватить его. Балор устремился к одинокому дварфу. Он высоко занёс свой огненный кнут и хлестнул им вперёд, разбрызгивая смертельный огонь.
Кнут щёлкнул прямо над дварфом, Пайкелом Валуноплечим, и породил ужасный огненный шар.
Жар от взрыва достиг Дорегардо, несмотря на приличное расстояние. Полурослик прищурился, пытаясь разглядеть в дыму дварфа.
Но нет. Пайкела, сомелье Кровоточащих Лоз, зеленорукого друида, взрастившего чудесный виноградник, следовало считать убитым.
И Дорегардо знал, что не может забрать Пайкелаили его тело. У них закончилось время. Он приказал своему отряду развернуться, прокричал общий приказ отступать, и помчался назад к трамвайной станции. Другие алмазные отряды присоединялись к ним, и они соответствующим образом изменили построение, продолжая скакать тесной группой, обороняясь, подняв множество мечей и копий, чтобы встретить любого чазма, который окажется слишком близко. У трамваев скакали и вертелись берсерки, бросая себя на демонов и просто превращая чудовищ в лоскуты краями своих острых доспеховнастолько эффективно, что королева Малабричес приказала почти половине своих солдат снова взяться за арбалеты, пока остальные собирали павшихтаковых было больше дюжиныи тащили их к трамваю.
Трамвай тронулся, и наверх прибыл другой. В бой вступили новые дварфы, и здесь, в полукруге прямо перед трамвайной станцией, держали оборону дварфы и полурослики, пока последние жители Кровоточащих Лоз, включая саму госпожу Доннолу, уезжали в укрытие Гонтлгрима.
- Теперь мы погибнем, - сказал своим солдатам Дорегардо, - так что погибайте хорошо, - и обменялся мрачными кивками с королевой Малабричес.
- Вам следует уходить, добрая королева, - сказал он ей.
- Бренору родит наследников сеструха, - сказала та, улыбнулась и подмигнула, и ударила молотом по щиту.
Навалились маны, и полурослики с дварфами косили их по двадцать на одногоно этих проклятых тварей было слишком много, чтобы одержать победу даже с таким соотношением.
На поверхность прибыл новый трамвай, хотя на этот раз дварфов внутри было мало, поскольку Гонтлгрим, очевидно, приказал полное отступление.
- Пони! - прокричал Дорегардо, и приказ передали по рядам. В такой тесноте пони станут обузой, но конечно же, среди Ухмыляющихся Пони или Коленеломов не было такого, кто не отдал бы собственную жизнь за любимых животных. Так что они спешилисьмногие уже это сделалии начали вести коней к трамваю.
Но загрузить пони в трамвай и в спокойное-то время было непросто, а с бушующей вокруг битвой это было опаснее, чем драться с демонами.
У Дорегардо не было готового решения, и он приуныл, подумав, что его любимый скакун, скорее всего, обречён. Эти меланхоличные мысли угрожали раздавить его, но воздух наполнился мелодией дудочки, которая перекрыла шум битвы, стук оружия, демонические вопли, и полурослик с изумлением увидел, как дварфединственный и неповторимый Пайкел Валуноплечийвыходит из дерева. Не из-за дерева, а из дерева, играя на дудочке с необычайным мастерством. Эта музыка успокоила пони, и они послушно забрались в трамвай, пока Пайкел бегал вверх и вниз вдоль рядов, закрывая двери каждого вагона.
Трамвай отбыл со станции, и Дорегардо порадовался, что его любимый пони может пережить этот ужасный день. Потом он развернулся и бросил себя на демона-мана, абсолютно уверенный, что ему-то пережить эту битву не суждено.
Демон ответил собственным словом, хриплым, лязгающим сочетанием грубых слогов, которые казались Реджису похожими на дикообраза, которого трут о шкуру огромной лягушки.
Он хотел подразнить демона, но вдруг неожиданно у него в голове осталась лишь одна мысльтщетно стараться удержать оружие, когда оглушающая магия слова адского чудовища вцепилась в его сознание.
Оглушённый, он едва не упал. Оглушённый, Рамблбелли шагнул в сторону.
Собакомордый демон злобно оскалился и шагнул вперёд...
Затем забился, когда воздух перед ним внезапно наполнился вертящимися магическими клинками, стеной свистящего оружия, режущего и рвущего демоническую плоть. Клешни чудовища захлопали и защёлкали, а парящие магические клинки зазвенели, рассыпая искры. Некоторые из них отлетели в сторону и рассеялись. Но другие сделали своё дело, и полосы крови расчертили глабрезуоднако тот не отступил, упрямо сражаясь с мечами, уменьшая их число, по одному за раз вырывая их из этой стены призванной ярости.
Реджис не знал, что происходит, не знал, откуда взялся этот могущественный двеомер. Зато знал, что это лишь временная передышка, и мог лишь надеяться, что к тому времени, как тот преодолеет стену клинков, демона ранит ещё серьёзнее. Полурослик огляделся вокруг, пытаясь отыскать путь к бегству, и увидел её.
Она вышла из-за деревьев позади Реджиса, позади его пони, так испугав полурослика, что он снова едва не выпал из седла. Она была прекрасна, ужасающа и могущественна, но для Реджисав первую очередь прекрасна.
Ведь он знал эту молодую женщину, эту могущественную дроу по имени Ивоннель, дочь Громфа, подругу Дзирта, и его охватило облегчение. Он был уверен, что не сможет победить глабрезу.
Но Ивоннель, наверное, сможет.
Она прошла мимо него, не обратив на полурослика внимания. Её взгляд был прикован к демону, который смотрел на девушку в ответ полными ненависти глазами, расшвыривая последние магические клинки. Его шкура висела клочьями, одна клешня была коротко обрублена, лапыокровавлены.
Однако было не похоже, чтобы демон был готов упасть и умереть.
Ивоннель всё равно не замедлила шаг.
- Эканти'ту Рефнорель, деспер носферат, - сказала она, затем повторила.
Глабрезу зарычал.
- Эканти'ту Рефнорель, деспер носферат.
Реджис не понимал этих слов, и даже не верил, что это язык дроу, но он чувствовал их силу.
Демон снова зарычал, но выпрямился из своей агрессивной стойки, практически откинулся назад.
Ивоннель продолжала приближатьсяспокойно и уверенно.
- Эканти'ту Рефнорель, деспер носферат, - снова повторила она, и у Реджиса широко распахнулись глаза, когда он понял, что мощь в этих словахИвоннель выдыхала их, как будто волшебный драконбыла нацелена специально на жизненную силу демона. «Рефнорель» казалось похожим на имяимя демона, решил Реджис.
- Эканти'ту Рефнорель, деспер носферат.
Полурослик заметил, как с глабрезу стекают назад чёрные тени, как будто слова Ивоннель подняли убийственный ветер, который ударил в его телесную оболочку и сдувал демоническую эссенцию, оживляющую это физическое тело. Каждый слог ударял Рефнореля, как текучее дыхание оратора сдувает пламя свечи.
Ивоннель практически буквально сдувала жизненную силу из этого изверга.
- Эканти'ту Рефнорель, деспер носферат, - продолжала она ещё более сильным голосом. Она была достаточно близко, чтобы глабрезу мог дотянуться своими клешнями и перерезать её надвое. Но почему-то он не мог. Изверг просто стоял очень неподвижно, отстранившись от дроу, и казалось, что от Рефнореля требуется вся его сила воли просто для того, чтобы удержать эту позу.
Ивоннель снова повторила слова силы, затем сжала губы, наклонилась вперёд и подулаи наружу вырвался такой порыв ветра, что ветви деревьев перед ней затряслись, как от урагана, а чёрные тени демона вытянулись на много шагов от его тела. Затем, как будто вся жизненная сила покинула его с этими тенями, огромное существо оторвалось от земли и странно затрепетало, как одежда, вывешенная сушиться на том же самом урагане. Колыхаясь, она улетела прочь и пропала.
Ивоннель остановилась. Она стояла абсолютно неподвижно, пытаясь вернуть самообладание и собраться с силами.
Наконец она подняла голову, кивнула при виде результатов своей работы, затем оглянулась на Реджиса.
Он чуть не упал на колени под сверхъестественной тяжестью этого взглядане из благодарности, а в знак поклонения.
Он попытался произнести «спасибо», но дрожащий рот не смог сложить слов.
Дорегардо пришёл в сознание, споткнувшись о какую-то небольшую стенку и тяжело приземлившись, несмотря на множество рук, которые пытались его поймать. Потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что его затянули в один из трамвайных вагонов, а руки, хватающие его, принадлежат паре дварфов и многим из его собственных Ухмыляющихся Пони. Он посмотрел на них, но они не смотрели на него в ответ, вместо этого глядя куда-то мимо, и тогда он понялведь там стоял самый грозный демон на поле битвы, могучий балор из огня и мрака.
Мысли Дорегардо помчались вскачь, когда он попытался вспомнить, как потерял сознание. Неужели балор бросил его в вагон?
Но нет, понял он, когда трамвай укатился прочь, ускоряясь после поворота в круто опускающийся тоннель, ведь в этот миг показалась другая фигурастройное тело дроу, причём знакомого.
Тот стоял на платформе. Не в вагоне.
Это был он, подумал Дорегардо. Полурослика притащил к задней стенке последнего вагона последнего трамвая Дзирт До'Урден. Который по-прежнему оставался там. Дорегардо услышал свист, чистый и ясный, но в этот миг смятения и страха не понял его значения. Ведь там был Дзирт.
С демонами.
С балором.
И тогда трамвай повернул снова, и воин-дроу пропал из виду.
ЧАСТЬ 1Кинжалы Бреган Д'эрт
После воскрешения Закнафейна Джарлакс потратил немало часов, рассказывая мне истории о времени, проведённым с моим отцом в Мензоберранзане. Подозреваю, что его цельпомочь мне лучше узнать этого мужчину, который был так важен для меня в юные годы и чьё прошлое до сих пор оставалось загадкой. Возможно Джарлакс рассматривает это как способ преодолеть пропасть, которая неожиданно отделила меня от отца, сгладить углы резкого отношения Закнафейна ко всем, кто не является дроу.
Но в первую очередь я обнаружил, что истории Джарлакса больше рассказывают о Джарлаксе, чем о Закнафейнеглавным образом об эволюции Джарлакса и его наёмнического отряда Бреган Д'эрт. Эта эволюция придаёт мне огромный оптимизм, поскольку кажется меньшим примером того, что, как я надеюсь, может случиться со всей культурой дроу.
Поначалу Джарлакс создал эту банду изгоев лишь для того, чтобы сохранить свою шкуру. Он был бездомным бродягой, что в Мензоберранзане обычно является гарантией короткой и сложной жизни. Но хитрый Джарлакс собрал других бродяг и свёл их вместе, и превратил этих личностей в могущественную силу, которая оказалась ценной для правящих матерей, но в то же время не представляла для них опасности. Однако тот отряд ещё не был Бреган Д'эрт, который сейчас управляет Лусканом, и различие не такое уж и незаметное, хотя я не уверен, что сам Джарлакс видит его.
Сейчас Бреган Д'эртсовсем иная организация, но я думаю, что перемены внутри отряда накапливались на протяжении веков. Джарлакс и сам должен был измениться.
А потомусмею ли я надеяться, что Закнафейн тоже найдёт свой путь?
В самом начале Бреган Д'эрт был отражением жестокой культуры домов Мензоберранзана, и зачастую использовал городские конфликтыкак между домами, так и внутри домов. Эти предательства были воистину велики! Жертвенный клинок пощадил мою собственную жизнь лишь потому, что мой брат Дайнин убил моего брата Нальфейна в день моего рождения. Об этом знали все, включая нашу мать, Мэлис, но Дайнин не был наказан. Для него это обернулось сплошной выгодой из-за хитрого способа, которым он избавился от Нальфейнабез свидетелей. Думаю, что около половины матрон, занимающих положение главы дома, получили свой титул благодаря убийству (или, по крайней мере, благодаря помощи в убийстве) собственных матерей. Таков путь Ллос и таков путь дроу, и таков был путь Бреган Д'эрт.
По сути, Джарлакс оставил своим подопечным полную свободу и отсутствие каких-либо указаний в попытках подняться в иерархии Бреган Д'эрт. Насколько я могу судить, его единственным правилом было требование платить ту цену, которую могли навлечь на него действия членов отряда. Его подчинённые могли обманывать и драться, красть и убивать, а Джарлакса не заботило это настолько, чтобы вмешиваться. Убитому члену отряда, подозреваю, необходимо было найти замену из кармана убийцы, но Джарлакс не принуждал подопечных следовать какому-то моральному кодексу.
Иногда я сомневаюсь, что в то время у него самого был такой кодекс.
Я спрашиваю об этом честно, ведь пускай я и убеждён, что он всегда обладал определённым кодексом чести, это не обязательно то же самое, что моральный фокус. Артемис Энтрери тоже придерживался какого-то искажённого чувства чести, но лишь недавно позволил простой морали по каплям просочиться в свои поступки.
Но ведь Артемис Энтрери воспринимал человеческое общество точно так же, как Джарлакси Закнафейнвоспринимали общество дроу: безнадёжным, испорченным и достойным лишь крайнего презрения и смертельной кары.
Подобные взгляды так удручающе напрасны!
Когда Джарлакс рассказывает эти истории о его не-братьях по оружию, он как будто не обращает внимания на огромные различия с тем, что представляет собой Бреган Д'эрт в наши дни. Тогда тайное общество выживало лишь благодаря силе и способности Джарлакса заставить разрозненный и полный внутреннего соперничества отряд выполнять задачи, поставленные перед ними верховными матерями, в первую очередьверховной матерью Бэнр. Судя по тому, что я сумел вывести из этих рассказов, Джарлакс потерял больше пехотинцев от клинков Бреган Д'эрт, чем от вражеского оружия.
Но в сегодняшнем Бреган Д'эрт я вижу совершенно инуюи куда более сильнуюорганизацию.
Ведь Джарлакс дал своим последователям нечто поистине редкое среди преданных Ллос дроу: элемент доверия.
И сделал это на собственном примере. Джарлакс доверил Киммуриэлю Облодре само управление отрядом в тех нередких случаях, когда он, Джарлакс, занят какими-нибудь приключениями. Он даже поручил Киммуриэлю обуздывать его собственные порокидержать в узде самого Джарлакса!
Джарлакс оставил немалую свободу Беньяго в роли старшего капитана Курта, правящего Лусканом. Беньяго не советуется с Джарлаксом на каждом шагу, и Джарлакс всё равно доверяет ему управлять городом гладко, с выгодой, икак я начал веритьс определённой толикой заботы об общем благополучии граждан.
Возможно, самый красноречивый показательто, как Джарлакс принял могучего бывшего архимага. Насколько я могу судить, Громф Бэнрне полноправный член Бреган Д'эрт, но с согласия Джарлакса он живёт в Лускане как архимаг Главной башни Волшебства. Без разрешения Джарлакса сама Главная башня не была бы отстроена, ведь Громф не смог бы выстоять против всего Бреган Д'эрт и не нашёл бы поддержки у короля Бренора, а тем болеепомощи при постройке от Кэтти-бри.
Джарлакс подарил Громфу эту величайшую из волшебных башен, силу, настолько же могущественную, как любой из известных мне замков, даже замок короля Гарета Драконоборца в Дамаре или Сорцере, школа дроу для волшебников в Мензоберранзане. Нынешнее собрание в башне магии и тех, кто в совершенстве этой магией владеет, может привести к невообразимым разрушениям.
Но не приведёт. Джарлакс об этом знает. Громфа приняли в Бреган Д'эрт и в город под властью Бреган Д'эрт со множеством условий. У него короткий поводок, и большая часть этого поводка лежит в плоскости доверия.
И всё это стало возможным лишь потому, что Бреган Д'эрт вырос, эволюционировал. Как их предводитель, так и они сами.
И это даёт мне надежду.
Поэтому я смею. Смею надеяться, что влияние Джарлакса и его пример найдут отклик в сердце Закнафейна.
И всё-таки боюсь, что трансформация Закнафейна не успеет случиться вовремя, чтобы заслужить дружбу и даже семейную любовь Кэтти-бри или нашего ребёнка, и в этом случаене успеет заслужить любовь Дзирта До'Урдена.