Нет никакой необходимости, продолжал полицейский, утомлять вас, сэр, всеми домами, в которые мы входили. Мы исследовали всю серию от номера 2 до номера 16, и ни в одном из них не было холла, подобного тому, что мы с этим парнем видели через почтовый ящик. Не было также никого, кто смог сообщить нам больше, чем мы уже знали. Видите ли, сэр, хотя мне потребовалось некоторое время на рассказ, всё произошло очень быстро. Были крики, они длились не более нескольких секунд, и прежде, чем они смолкли, мы уже перебежали через дорогу и оказались в подъезде. Затем я крикнул и постучал, но не прошло много времени прежде, чем парень, что был со мной, посмотрел через ящик. Затем смотрел я, это могло занять секунд пятнадцать, а за это время мой парень убежал по улице. Затем я бегу за ним, затем дую в свисток. Всё это могло занять минуту или полторы. Не больше.
Да, сэр, к тому времени, как мы проверили каждый дом на Меррименс-Энд, я вновь почувствовал себя немного странно, могу вам сознаться, а Уитерс смотрел на меня ещё более странно. Он говорит мне: «Бёрт, говорит он, может это ты так шутишь? Поскольку если так, то тебе следует находиться в дурдоме, а не в полиции». Поэтому я вновь ему спокойно повторил то, что видел, и говорю: «Если бы мы только смогли сцапать того парня в шарфе, он смог бы подтвердить, что он тоже всё видел. И более того, говорю, уж не думаешь ли ты, что я рискнул бы своей работой, устраивая такие розыгрыши?» А он говорит: «Ну, на это мне возразить нечего, говорит он. Если бы я не знал, что ты нормальный парень, я сказал бы, что ты видишь призраков». «Призраков? говорю я ему. Я вижу, что там лежит труп с ножом в горле, и для меня этого вполне достаточно. Он выглядел ужасно, и кровь по всему полу». «Хорошо, говорит он, возможно, что, в конце концов, он не был мёртв и его унесли». «И дом тоже унесли, я так полагаю?»сказал я ему. Тогда Уитерс, говорит таким странным голосом: «Ты уверен в доме? Ты не позволил разыграться воображению, со всеми этими голыми женщинами и прочее?»Очень любезно с его стороны так говорить. Я сказал: «Нет, не позволил. На этой улице произошли какие-то фокусы, и я намерен добраться до сути всего этого дела, даже если нам придётся прочесать весь Лондон, чтобы отыскать того парня в шарфе». «Да, говорит Уитерс, гаденько так, жаль, что он сбежал так внезапно». «Ну, говорю я, во всяком случае, нельзя же сказать, что он мне померещился, потому что эта девушка видела его, спасибо ей за это, или ты считаешь, что моё место в Колни Хэтч». «Хорошо, говорит он. Не знаю, что ты собираешься с этим делать. Но лучше позвони в участок и попроси инструкций».
Что я и сделал. И вот, сержант Джонс, он прибывает сам, внимательно выслушивает каждого из нас. Затем медленно проходит улицу из конца в конец. А потом возвращается и говорит мне: «А теперь, Бёрт, говорит он, опиши-ка мне этот холл снова, с подробностями». И я это сделал так, как описал вам, сэр. И он говорит: «Ты уверен, что там была комната слева от лестницы с бокалами и серебром на столе и комната с картинами справа?»И я говорю: «Да, сержант, я совершенно в этом уверен». И тут Уитерс говорит «ага!» таким тоном как «вот мы тебя и поймали», если вы меня понимаете. А сержант говорит: «А теперь, Бёрт, говорит он, возьми себя в руки и посмотри на эти здания. Разве ты не видишь, в каждом только один подъезд? И ни в одном нет комнат по обе стороны от холла. Посмотри на окна, дурачина!»
Лорд Питер разлил остатки шампанского.
Я не стыжусь сказать вам, сэр, продолжил полицейский, меня как громом поразило, что такой простой вещи я и не заметил! Уитерс всё заметил, и именно это заставило его подумать, что я пьян или свихнулся. Но я стоял на том, что видел. Я сказал, что, должно быть, два таких здания где-нибудь соединены в одно, но это не годилось, потому что мы были во всех, и нигде ничего подобного не было: никакой потайной двери из таких, о которых читаешь в рассказах про жуликов. «Ну, во всяком случае, говорю я сержанту, крики были в самом деле, потому что и другие люди их слышали. Вы спросите, и они вам скажут». Тогда сержант говорит: «Ну, Бёрт, я даю тебе шанс». Затем он поднимается к Номеру 12не хотелось раздражать Номер 14 ещё больше, и на сей раз спускается сын. Такой покладистый джентльмен, совсем не взвинченный. Он говорит, что да, он слышал крики, и его отец также их слышал. «Номер 14, говорит он, вот где проблема. Очень странный тип, этот Номер 14, и я не удивлюсь, если он бьёт своего несчастного слугу. Англичане за границей, знаете ли! Оплот Империи и всё такое. Они грубы и всегда готовы к действиям, да ещё это их карриплохо действует на печень». Таким образом, я был за то, чтобы вновь допросить Номера 14, но сержант потерял терпение и говорит: «Ты хорошо знаешь, говорит он, что это не Номер 14, и, по моему мнению, Бёрт, тыили чокнутый или пьяный. Лучше всего, немедленно ступай домой, говорит он, протрезвей, и я вновь выслушаю тебя, когда ты сможешь отдавать отчёт в том, что говоришь». Ну, я немного поспорил, но это без пользы, а затем всё: он уходит, Уитерс возвращается на маршрут. А я немного походил взад и вперёд, пока не пришёл Джессоп меня сменить, а затем ушёл, и именно тогда я увидел вас, сэр.
Но я не пьян, сэрпо меньшей мере, я не был пьян тогда, хотя, кажется, сейчас голова немного плывёт. Возможно, эта штука посильнее, чем кажется на вкус. Но я не был пьян тогда, и я вполне уверен, что я не чокнутый. Это привидения, сэр, вот что это такоеменя преследуют привидения. Может быть, кто-то был убит в одном из этих домов много лет назад, и именно эту картину я и увидел сегодня вечером. Возможно, в связи с этим изменили нумерацию домовбывает, говорят, что когда наступает та же самая ночь, дом возвращается к тому виду, как было прежде. Ну, а теперьвот он я, и на мне чёрная метка, а это несправедливо со стороны любого привидения, вот так взять и создать проблему простому человеку. И я уверен, сэр, что вы со мной согласитесь.
Рассказ полицейского занял некоторое время, и стрелки больших часов с маятником указывали на без четверти пять. Питер Уимзи пристально и доброжелательно посмотрел на компаньона, к которому начал чувствовать искреннюю симпатию. Сам он был, во всяком случае, немного более пьян, чем полицейский, поскольку пропустил чай, а в обед не имел никакого аппетита, но вино не затуманило ему умоно только повысило возбуждение и прогнало сон. Он сказал:
Когда вы смотрели в почтовый ящик, вы смогли увидеть какую-нибудь часть потолка или люстру?
Нет, сэр, понимаете, из-за откидного клапана. Я мог смотреть направо, налево и прямо, но не вверх и не на ближнюю часть пола.
Когда вы смотрели на дом снаружи, не было никакого света, кроме как через фрамугу. Но когда вы смотрели через откидной клапан, все комнаты были освещены: справа, слева и сзади?
Именно так, сэр.
Есть ли в домах черный ход?
Да, сэр. Выходя из Меррименс-Энд, вы поворачиваете направо, и там есть небольшой проход, вдоль которого можно пройти к черным ходам.
У вас, похоже, прекрасная зрительная память. Интересно, настолько ли хороши другие виды ваши памяти. Можете сказать мне, например, был ли у какого-нибудь из домов, куда вы заходили, специфический запах? Особенно в домах 10, 12 и 14?
Запах, сэр? Полицейский, закрыл глаза, чтобы обострить воспоминания. А ведь да, сэр. В номере 10, где живут эти две леди, был своего рода старомодный запах. Я не могу выразить его словами. Не лаванда, но что-то такое, что леди держат в вазах и в чём-то подобном, лепестки роз или что-то вроде. Ароматическая смесьвот что это такое. Ароматическая смесь. А номер 12ну, там не было ничего особенного, только я ещё тогда подумал, что они, должно быть, держат довольно хороших слуг, хотя мы не видели никого, кроме семьи. Весь этот пол и панелипрекрасно натёртыможно в них смотреться. Воск и скипидар, сказал я себе. И тяжкий труд. Его можно назвать чистым домом с хорошим чистым запахом. А вот номер 14 отличался. Мне не понравился его запах. Душно, как будто этот ниггер жёг что-то, что они там воскуряют своим идолам. Я никогда не выносил ниггеров.
Ага! сказал Питер. То, что вы сказали, наводит на размышления. Он свёл вместе кончики пальцев и выстрелил последним вопросом:
Когда-нибудь были в Национальной галерее?
Нет, сэр, удивленно сказал полицейский, не могу сказать, что когда-либо был.
И этотоже Лондон, заметил Питер. Мыпоследние люди в мире, которые знают что-либо о наших великих столичных учреждениях. Ну а теперь, интересно, как лучше всего приступить к разрешению этой проблемы? Для визита немного рановато. Однако нет ничего лучше, чем покончить с делами до завтрака, и чем скорее вы предстанете перед сержантом, тем лучше. Дайте-ка поразмыслить. Да, думаю, что можно сделать так. Эксперименты с переодеванием, как правило, не по моей части, но мои привычки уже, так или иначе, сильно нарушены, и поэтому ещё одно нарушение едва ли имеет значение. Ждите меня здесь, а я приму ванну и преображусь. Это может занять некоторое время, но едва ли прилично прийти туда до шести.
Мысль о ванной была привлекательной, но, возможно, опрометчивой, поскольку с прикосновением горячей воды он почувствовал слабость. Шампанское потеряло свою искромётность. С усилием он заставил себя встать и вновь пробудился только под холодным душем. Вопрос одежды потребовал небольших размышлений. Пара серых фланелевых брюк нашлась легко, и хотя для той роли, которую он собирался играть, они были, пожалуй, слишком хорошо выглажены, он подумал, что при небольшой удаче это будет незаметно. С рубашкой возникли проблемы. Рубашки в его коллекции были достаточно хороши, но имели, главным образом, невызывающий и джентльменский вид. Некоторое время он склонялся в пользу белой рубашки с открытым спортивным воротником, но, в конце концов, остановился на синей, купленной в виде эксперимента и оказавшейся не вполне удачной. Красный галстук, если бы таковой имелся, был бы убедительным. После некоторых размышлений он вспомнил, что видел жену в довольно широком галстуке-либерти, преобладающим цветом которого был оранжевый. Он был бы тем, что надо, если б только удалось его разыскать. На ней он выглядел довольно хорошо, ну а на нёмдолжно быть очень гнусно. Он прошёл в соседнюю комнатуказалось странным, что она пуста. Его охватило странное чувство. Здесь был он, шаря по ящикам жены, а она была там, вне его досягаемости в верхней части дома вместе с несколькими медсестрами и совсем новеньким ребёнком, который может вырасти Бог знает во что. Он сел перед зеркалом и посмотрел на себя. Он чувствовал, что за ночь должен был измениться, но выглядел всего лишь небритым и слегка пьяным. Оба признака были чрезвычайно полезны для задуманной внешности, но едва ли подходящими для отца семейства. Он вытащил все ящики в туалетном столикеони испускали легкие знакомые ароматы пудры и сухих духов для носовых платков. Он перешёл к большому встроенному платяному шкафу: платья, костюмы и полки, полные нижнего белья, которое разбудило в нём некоторую сентиментальность. Наконец он обнаружил многообещающую жилу из перчаток и чулок. На следующей полке располагались галстуки и среди них дружелюбно выглядывал желанный апельсиновый. Питер надел его и с удовольствием убедился, что эффект оказался в высшей степени богемным. Он покинул комнату, оставив все ящики открытыми, как если бы через комнату прошёл грабитель. Затем была откопана собственная древняя твидовая куртка очень деревенского типа, подходящая только для того, чтобы ловить рыбу в Шотландии, а вместе с ней пара коричневой матерчатой обуви. Он затянул брюки ремнём, поискал и нашёл старую фетровую шляпу с мягкими полями невразумительного цвета, и, после удаления со шляпной ленты нескольких мушек для ловли форели и подвёртывания рукавов рубашки внутрь рукавов куртки, решил, что это подойдёт. Машинально он возвратился в комнату жены и выбрал широкий шерстяной шарф с оттенками зеленого и синего цветов. Экипированный таким образом, он спустился вниз и обнаружил, что констебль Бёрт крепко спит, открыв рот и похрапывая.
Питер был уязвлён. Он жертвовал собой ради этого глупого полицейского, а у человека даже не хватило воспитания, чтобы это оценить. Однако будить его не было никакого смысла. Питер устрашающе зевнул и сел.
В половине седьмого спящих разбудил лакей. Если он и был удивлен, увидев своего хозяина в очень странном наряде, дремлющим в холле в компании рослого полицейского, то был слишком хорошо вышколен, чтобы даже мысленно осудить этот факт. Он просто убрал поднос. Слабый звон стакана разбудил Питера, который всегда спал чутко как кошка.
Привет, Уильям, сказал он. Я проспал? Сколько сейчас?
Без двадцати пяти семь, милорд.
Примерно то, что надо. Он вспомнил, что лакей спал на верхнем этаже. На западном фронте без перемен, Уильям?
Не совсем спокойно, милорд. Уильям позволил себе небольшую улыбку. Молодой хозяин очень оживился около пяти. Но всё прошло удовлетворительно, как я выяснил у медсестры Дженкин.
Медсестра Дженкин? Эта молоденькая? Не позволяй себе увлечься, Уильям. Пожалуйста, легонько ткни констебля Бёрта в рёбра, хорошо? У нас с ним общее дело.
В Меррименс-Энд начиналась утренняя жизнь. Из тупика, звеня приехал молочник, в верхних комнатах зажёгся свет, руки отдёргивали занавески, перед номером 10 девушка уже мыла ступеньки. Питер оставил полицейского в начале улицы.
Я не хочу, чтобы первое моё появление было с официальным сопровождением, сказал он. Подойдёте, когда я позову. Как, между прочим, зовут покладистого джентльмена из номера 12? Я полагаю, что он может оказать нам некоторую помощь.
Мистер О'Халлорэн, сэр.
Полицейский смотрел на Питера с надеждой. Он, казалось, оставил инициативу и всю свою слепую веру сосредоточил на этом гостеприимном и эксцентричном джентльмене. Питер, ссутулившись, прошёл вдоль по улице, засунув руки в карманы брюк, а потёртую шляпу натянув на самые глаза. Около номера 12 он приостановился и исследовал окна. На первом этаже они были открыты, дом бодрствовал. Он прошёл по ступенькам, бросил быстрый взгляд на откидной клапан почтового ящика, и позвонил. Дверь открыла девушка в опрятном синем платье, белой шапочке и переднике.
Доброе утро, сказал Питер, немного приподнимая потертую шляпу, мистер О'Халлорэн дома? Он произнёс букву р с мягким континентальным грассированием. Не старый джентльмен. Я имею в видумолодой мистер О'Халлорэн?
Дома, нерешительно сказала девушка, но ещё не встал.
О! сказал Питер. Понимаю, немного рано для визита. Но мне он нужен срочно. Яв общем, небольшие проблемы, где я живу. Вы не могли бы попросить его, будьте так добры? Я всю дорогу прошёл пешком, добавил он трогательно, и это было сущей правдой.
Да что вы, сэр? сказала девица. И любезно добавила:
Вы действительно выглядите усталым, сэр, этофакт.
Не страшно, сказал Питер. Я просто забыл пообедать. Но если бы я смог увидеть мистера О'Халлорэна, всё было бы в порядке.
Вам следует войти, сэр, сказала девушка. Я посмотрю, смогу ли разбудить его. Она провела вымотанного незнакомца в холл и предложила ему стул. Как о вас доложить, сэр?
Петровиньский, смело заявил его светлость. Как он и ожидал, ни необычное имя, ни необычная одежда этого необычайно раннего посетителя, казалось, не вызвали большого удивления. Девушка оставила его в опрятном небольшом обшитом панелями холле и пошла наверх, лишь бросив беглый взгляд на стойку с зонтиками.
Предоставленный самому себе, Питер сидел не шевелясь, отмечая, что холл был практически лишён мебели и освещался единственным висячим электрическим светильником, расположенным почти сразу у парадной двери. Почтовый ящик представлял собой обычную проволочную корзину, дно которой было тщательно застелено обёрточной бумагой. Из дальнего конца дома доносился запах жареного бекона.
Послышались шаги человека, сбегающего вниз. Появился молодой человек в халате. Он сразу же выпалил: «Это ты, Штефан? Твоё имя звучит как мистер Виски. Марфа опять сбежала, или Что за чёрт? Кто, дьявол побери, вы такой, сэр?»
Уимзи, мягко сказал Питер, не Виски, а Уимзидруг полицейского. Я заглянул лишь для того, чтобы поздравить вас с мастерским владением искусством ложной перспективы, которое, как я полагал, погибло вместе с ван Хогстратеном или, по меньшей мере, с Грэйсом и Лэмбелетом.