Острова Ожерелья.
Год Сиреневой Лилии по ронийскому летоисчислению.
Я довольно улыбалась, неторопливо шагая по тропинке. Плечо оттягивал приличный, но приятный вес двух тушек. Сегодня на ужин у нас, наконец, будет мясо вместо изрядно поднадоевшей рыбы. В ловушки попалась парочка трапири*, из одного можно сделать отличное жаркое, а второго - закоптить.
Посторонний шум заставил насторожиться. Чего в сем лесу не должно быть, так это звяканья клинков, тяжелого хриплого дыхания и шелеста прелой листвы под каблуками... По крайней мере, без моего непосредственного участия, потому что единственные на острове сапоги сейчас покоились в сундуке в моей башне. Я прибавила шагу. В паре лей* от главной дороги, пресекающей остров с юга на север, замерла, прислушиваясь. Затем отвела пару пушистых веток и с интересом уставилась на происходящее.
Прислонившись спиной к толстенькой пальмаре*, мужчина в камзоле незнакомого фасона с переменным успехом отбивался от пары столичных айр-ри* с кривыми ашшерами*. Переменным потому, что третий айр распластался поперек дороги без движения, а сам обороняющийся уже не мог двигать правой рукой. Она висела безжизненной плетью, и с пальцев капала кровь, растекаясь по прелой подстилке. Мужчина сражался левой рукой, но сдаваться, по крайней мере, живым, не собирался. Длинный тонкий клинок порхал как бабочка, стремительно и точно отбивая удары нападавших.
Ну уж нет, почетное право грабить путников принадлежит здесь только мне. К тому же захламлять мой остров не позволю.
Отложив в сторону тушки, взвела оба легких арбалета с демонстративно громким щелчком. Айр-ри нервно прянули в стороны, оглядываясь. Незнакомец на миг замер. И я выступила на дорогу со словами:
- Кто посмел нарушить мое священное право?
Ушла в сторону от кинжала, выпорхнувшего из руки наемника. Улыбнулась, жаль что они не видели моего оскала. Прекрасно... они напали первыми! Воспользовавшись секундным замешательством нападающих, мужчина провел молниеносный выпад, проколов горло старшего айр-ра. Дернула спусковую скобу. И последний рухнул как подкошенный с болтом в глазу. Дело пары мгновений. И это хваленые убийцы?! Тьфу!
- Так-то! - заметила я, с интересом рассматривая путника, и демонстрируя ему второй арбалет. Так, на всякий случай. Типичный житель континента... высокий, смуглый, и не от загара, а сам по себе. Не моряк и не вольный. Отсалютовав мне шпагой, он поморщился. Покачнулся... Ну, большая потеря крови, не удивительно. Крови, крови... ой, пора убираться отсюда, сейчас падальщики набегут!
- Дозволено ли мне будет воспользоваться вашим гостеприимством, сеамни? - спросил он еле слышно на хорошем налере*.
Я сплюнула. Ну вот! Оно мне надо? Но он знает обычаи, и сумел опознать во мне сеамни. Хотя кто еще может разгуливать по одному из островов Ожерелья в длинной разрезанной до талии тунике, легких шароварах и с прикрытым лицом? Да еще размахивать арбалетами... А раз он попросил по правилам, придется разрешить. Хотя...
- Дозволено, дозволено... - проворчала я, обшаривая потайные карманы на трупах. Эти многослойные одеяния... От них одни неудобства. - Идти-то сможешь?
Путнич-чек...
Улов оказался на удивление богат. Пара кошелей с перламутром, десяток амулетов, в основном, морские, три отличных рубина. Ох, что-то мне кажется, непростые это айр-ри! Оружием я побрезговала, у меня такого добра хватает. А вот бумаги из дорожного пояса заберу, заберу... Никлас прочитает. Он любит.
Все это время путник неподвижно стоял под деревом и наблюдал за моими поисками, не вкладывая клинка в ножны. С раненой руки натекла приличная лужица. Запах крови щекотал ноздри. Пора! Оттащив тела под трупоедку (через пять дней от них не останется и следа), махнула гостю рукой. Тот уже, кажется, поплыл... и даже не подумал, что следует перетянуть рану. Идиот, хотя и авантюрист.
Нагрузившись богатой добычей, командным голосом велела следовать ему след в след. Зажимая рану и отрешенно оглядываясь, он вступил во влажную, сумрачную сельву. Пожалуй, пойдем короткой дорогой, минуя деревню. Лишние расспросы ни к чему, да и этот чужак может не выдержать любопытства моих людей.
Неслышно скользя по звериной тропе, краем глаза наблюдала за мужчиной. Определенно, он не первый раз в лесу. Даже на одних инстинктах и памяти тела он оказался способен преодолеть те несколько десятков лей, что отделяли нас от берега. Вовремя уклонялся от веток, ступал мягко, практически бесшумно...выдохся у самых скал, беззвучно оседая на влажную землю. Пришлось бросить тушки и тащить его к лодке. Проклятый долг владельца! Сгрузив гостя на дно, вернулась за добычей. Отогнав пару мелких падальщиков, сдернула с лица покрывало и утерла пот. Слизнув с губ соленые капли, вернулась к лодке.
Вовремя. Уже начался отлив, так что следовало спешить. Столкнув средство передвижения с песчаной отмели, на которую выползали лианы, запрыгнула внутрь и поставила парус. Легкий прохладный ветерок и уходящие воды увлекли меня к возвышающейся посреди залива серой громаде замка. Угрюмое здание с четырьмя башнями по углам и узкими бойницами под самой крышей, было моим домом. Вода плескалась у скал, плавно переходящих в каменную кладку. Колебания вод оставляли темные следы и ошметки водорослей. Ворота, обращенные к острову, узкий причал перед ними. Как и всегда во время отлива, обнажилась скалистая, трудно проходимая тропа. Острые камни торчали из воды как зубы дракона. Почти у самого берега стояли две толстенькие башенки, основания которых уходили на дно залива. Деревянные ворота служили скорее декорацией и декларацией...
Малая жемчужина внешнего круга Ожерелья, остров Ситар, замок Тьелегрин, мой дом. Пока еще мой.
На причале меня уже ждали. Средних лет женщина, укутанная во множество покрывал и двое стражей, желающих сойти на берег и ждущих моего соизволения. Швырнув вверх веревку, крикнула:
- Я с добычей! Мартэ, позови Никласа! А вы двое - брысь, пока прилив не начался. Но чтоб к закату... - я добавила в голос угрожающих ноток.
Эти ребята совсем молодые, у них и невесты есть! Местный староста-кай, как и следует по обычаю, выделил замку два десятка для несения службы, хоть и кривился. Вскарабкавшись вверх по замшелым ступеням, заметила, что Мартэ, открыв лицо, смотрит на распластавшегося на дне человека с опаской.
-Ну что, ты никогда раненых не видела? Помогла бы!
- Таких - не видела!
- И что же в нем особенного?
- Это чужак!
Я пренебрежительно фыркнула. Что такого? А нотки страха и ненависти в голосе старой служанки не удивили. У нее в жизни было всякое...
- Он просил право гостя и получил его. Отказывать раненому, сама понимаешь, не годится!
- Ой, не к добру...
- Не каркай!
Тут и Никлас подоспел. Втроем мы вытащил всю добычу из лодки, и отнесли во двор, где раненого подхватили двое слуг и поволокли в башню к нашему целителю. Трапири забрала Мартэ. Я устало потянулась. Ну что... поспать до ужина, что ли?
-Айна! - звонкий голос разнесся по двору, и тоненькая фигурка выскочила из открытых дверей главного дома. Расставив ноги пошире, я приняла в объятия маленький, но быстрый таран.
- И вам привет, сеамни Риин! Только разве подобает вам бегать? - я погладила сестру по неприкрытой растрепанной голове.
- Ну, Айна, пойдем, я тебе что покажу! У меня получилось! - она потеребила меня за рукав, развязав затяжную ленту.
- Что поучилось?
- Тонкая пряжа!
Я улыбнулась.
- Молодец, ты у меня уже почти невеста. Я тоже не с пустыми руками. И если ты дашь мне капельку времени привести себя в порядок, я спущусь и посмотрю! Беги пока!
Легким шлепком придав ей ускорение, быстро посмотрела ей вслед. Тринадцать лет. Стрекоза... не успею я выдать тебя замуж. А какая бы получилась из тебя супруга! Если бы у меня была возможность отправить сестру на центральные острова! Вместо того чтоб предаваться несбыточным мечтаниям, пошла в башню Никласа, на ходу разматывая граду*. Пятьдесят ступеней вверх, миновать ловушки бестолково расставленной мебели и оказаться в большом, содержащемся в творческом порядке помещении. Наш целитель и по совместительству библиотекарь суетился вокруг гостя, уложенного на деревянную скамью.
- Ну, как?
Сухопарый длинноусый старик обернулся.
- Славная рыбка! - заметил он.
- Это - не водоплавающее. Скорее водотонущее... Так что?
- Ничего особенного. Рваная рана на плече, потеря крови. К завтрашнему дню очнется. Я присмотрю. Очень интересные амулеты, особенно вот этот, исцеляющий. Почти израсходован, между прочим!
Я покивала. Никлас как всегда лаконичен. Забрав израсходованный амулет, пошла к себе. Пятьдесят ступеней вниз, затем еще пятьдесят наверх. Я привыкла.
Деньги отправились в почти пустую казну, камушки в тайник. Ох, забыла бумаги отдать. Ладно, позже, не горит! Стянув одежду, облегченно рухнула на кровать. Посмотрев на календарь, выругалась. До приезда дядюшки оставалось пять дней, а я ни на шаг не приблизилась к решению проблемы. Похоже, не судьба... Хотя, у меня есть гость!
Утром следующего дня он пришел в себя. Сидя рядом, я с интересом наблюдала за метаморфозами смуглого, осунувшегося лица. Сначала стало прерывистым дыхание, затем набежала смутная тень растерянности. На миг проступил страх и сменился беспокойством. Он осторожно приоткрыл глаза, руки беспокойно зашарили по покрывалу.
Я кашлянула. Мужчина резко повернул голову на звук, не пытаясь встать. Поморщился. Рефлексы в порядке. Окинув полукруглую комнату взглядом профессионала, успокоился. Собственно, он увидел камзол, залитый кровью. В его поле было что-то аккуратно зашито. Бумаги... да. Я не смотрела. Не подобает обманывать доверие гостя.
- Где я? - голос хриплый, слабый.
- В гостях у сеамни Тьелегрин. И не пытайтесь встать, - я положила руку ему на грудь, - вы потеряли много крови. Никлас!
- Иду, иду, - раздался позади меня ворчливый голос, и вошел целитель. Окинув меня неодобрительным взглядом, велел убираться. А я и не спорила. Зачем? Каждый должен делать свое дело. Мое - приносить добычу и указывать путь. То есть приказывать.
Старик нашел меня на стене, где я, опираясь на парапет, озирала морской горизонт. Море от края до края... И такое же синее небо, с которого изливаются потоки солнечного света. Ранее утро, но уже душно... Соленый, влажный ветер треплет полы туники и короткие волосы. Тишина... и надежда, мои лучшие друзья, никогда еще не предававшие ожиданий.
- Что скажешь? - мечтательно прикрыв глаза, спросила я.
- Я разрешил ему встать, но продолжать путешествие он не сможет еще несколько дней.
- А ему надо его продолжать, во что бы то ни стало?
- Похоже на то. Он очень нервничает.
- Ну что ж... мы предоставим ему гостеприимство на время... настолько, насколько сможем. А потом...
Лекарь задумчиво хмыкнул.
- И что потом?
- Не знаю! Не знаю, Никлас... я так надеялась, но, похоже... зря!
- Так и бывает. Не переживайте, сеамни, все наладится.
- Нет, вряд ли, но я все еще надеюсь. Не глупо ли?
- Ни в коем разе... выход найдется.
- Как же ваше имя, гость? - спрашиваю, входя в верхнюю комнату гостевой башни, спешно приведенной в порядок.
- Кэрдан Ромиш, сеамни, - склонился в поклоне мужчина. А в длинной тунике он совсем не плох, хотя вид его и непривычен глазу. Невысокий, худощавый, кожа того теплого оттенка, что никогда не получится в местных условиях. Глаза темно-карие, черты лица резкие, ломаные. Тонкий шрам через левую щеку заставляет губы слегка кривиться в улыбке.
- Старшая сеамни Айна Тьелегрин, - столкнувшись со столь же любопытным взглядом, как и мой, представилась. И откинула с лица покрывало. Таковы наши правила хорошего тона.
Миг странного замешательства гостя от меня не укрылся. У меня вполне типичное округлое лицо, широкие скулы, раскосые узковатые глаза. А вот их цвет... янтарно-золотистый. Это, как и светло-пепельные волосы, передающиеся в нашем роду из поколения в поколение, вызывают кривотолки. Впрочем, когда саеш Тьелегрин был жив, никто не осмеливался поднять голос против нашей нечистой крови. А местные да-авно привыкли. А теперь, когда отец погиб, все имущество, то есть замок и его обитатели, переходят под опеку единственного родственника мужского пола, дорогого дяди по матери. Который не посмотрит, что мы с сестрой - дети его сестры и поступит так, как велит наш суровый закон. Выгонит из дома... он действительно имеет на это право. От негодного имущества избавляются. Да... Мы не более чем имущество, и если оно не нужно... Мы - бесполезны, по его мнению. Ибо никто не возьмет нас замуж. Плохая кровь... Слуги и обитатели острова - тоже имущество, но куда более ценное... Хотя немного их. Моя бусина никогда не была богатой. Говорят, на континенте все иначе. Только как туда добраться, если отберут даже лодку?
Сидящий за столом гость был неспокоен. Сильная слабость помешала продолжить путь немедленно, а долг тянул и дергал за сердце. Наверное, какое-то срочное послание... А мы ничем не могли ему помочь.
Наконец он нарушил молчание.
- Не знаете ли вы, как можно быстрее добраться до столичного острова?
- Увы... только верхом, через мосты и переправы.
- Но я видел на внешнем причале быстроходную лекку*. Почему же нельзя использовать ее?
Я прикрыла глаза, грустно улыбнувшись. Окна башни Никласа действительно выходят в открытое море.
- Только саеш имеет право пользоваться этим кораблем.
- А...
- На этой бусине сейчас господина нет. Он ушел...
- А вы?
- Я просто сеамни!
- И не можете нарушить право...
- Закрепленное на домовом камне! Да.
- Как же выкручиваются местные жители?
- У них есть лодки, да и не покидают они своих мест.
Поздней ночью гость маялся бессонницей, глядя на фосфоресцирующие воды залива. Звезды сияли особенно ярко, луна явила свой круглый лик. По берегам залива темными на фоне неба громадами возвышались деревья. На одной из оконечностей изгибающейся серпом косы сияли огни деревни. Ах... Глубоко вдохнув соленый пряный аромат, мужчина оперся о парапет. Я неслышно приблизилась, и задумчиво огляделась.
- Это владения Тьелегринов, - с затаенной гордостью заметила я.
- Вы не похожи на местных жителей, - помолчав, ответил чужак.
- Увы, - я пожала плечами, надеясь, что в голосе не слышно горечи, - это не идет нам на пользу.
- В Ожерелье так ратуют за чистоту крови?
- Нет, за традиции, обыкновения и обычность. Мы - другие.
- Это грустно. Почему бы вам не уехать отсюда?
- Это наш дом, да и на континенте мы будем не менее чужими.
- Но там люди более терпимы...
- Да... уйти. - Я хмуро оскалилась. - И бросить все это? Нет, я не смогу жить без моря. Без этого замка, без моих людей. Столько лет быть хозяйкой и уйти... нет! Отдать дом, где прожила двадцать два года, в чужие руки? Поменять на сомнительное удовольствие морийских Морских колес? Нет, и еще раз нет! Я буду бороться. Или умру.
- А почему это так... несправедливо? - в голосе чужака послышалось недоумение.
- Таков Закон. Мой отец, саеш Тьелегрин, умер, и право владения получает единственный родич мужского пола. И мы ему не нужны.
- А ваши подданные? Как они отнесутся к тому, что их хозяйку выгоняют?
- Я не хозяйка, а местные жители - невольники домового камня и подчиняются саешу, и только ему. А меня слушают только до того момента, как в залив войдет корабль дяди. И потом исполнят любой его приказ. Повиновение гласу э... лорда...да? Оно впитано ими с молоком матери.
- А если приказ им не понравится?
- Это не имеет значения. Просто позже они пойдут в храм и вымолят у богов прощение. В самом крайнем случае - покончат жизнь самоубийством.
- Странно... и жестоко.
- Так было всегда.
Я проснулась от внутреннего толчка. Не открывая глаз, попыталась сообразить, что меня разбудило. Прислушалась, посмотрела в окно...Вот оно! Странная, неестественная, сонная тишина. Лунный свет на несколько мгновений перекрыла тень. Полог незаметности? Похоже. Хорошо, что я нечувствительна к большей части местного колдовства. Перекатилась по кровати, откинула тонкую сетку и подхватила любимые арбалеты. Заряжены.
У нас, судя по всему, незваные гости. Слетев вниз неслышной птицей, заглянула в башню сестры. Тихо, только от слабого ветерка позвякивают стеклянные висюльки на окнах. Чужих нет. У основного здания валялись две неподвижные фигуры. Спят, с облегчением убедилась я, прислушавшись. Внутри похрапывали слуги. Огляделась, не заметив никого постороннего, метнулась в башню Никласа. Пусто. Где он? Опять сумеречничает с гостем, удовлетворяет любопытство?
Теперь гостевая...Пятьдесят ступеней. По-моему, никогда я еще не взбегала вверх с такой скоростью. Шум ударил в уши, едва я переступила границу полога, наложенного на помещение. Стоя в дверях, выхватила из сумрака несколько мгновений схватки.