Ив удивился:
Как могут мне лгать твои зрачки, Эсперанс, если сам ты никогда мне не лжешь?
А это уж почем вам знать, лгу я или нет, сказал Эсперанс, мрачнея, потому как я и сам зачастую этого не знаю? А вот любя человека всегда лжешь ему глазамиэто точно. Я вас вижу приукрашенным, сир Ив, удивительным, и красивым, и на диво умным, а еще мне сдается, что когда-нибудь из вас получится превосходный рыцарь. Но вряд ли это всечистая правда. Наверняка в картину закрались искажения.
Ив хорошо знал своего друга и потому не обиделся на его слова. Вместо этого он погрузился в размышления над услышанным.
Но мне хотелось бы узнать, каков я на самом деле, сказал он наконец. Особенно теперь, когда я понял, что не следует полагаться на мнение того, кто тебя любит.
И тут он споткнулся обо что-то, а наклонившись увидел торчащую из песка костяную рукоятку. Ив взялся за нее, и вот уже на свет явилось небольшое круглое зеркало, серебряное, отменно отполированное, с одной только большой царапиной посередине. Блестящий овал серебра был помещен в резную костяную рамку на костяной же рукоятке.
Вслед за зеркальцем потянулось длинное ожерелье бурых водорослей, застрявших в глубине влажного песка. Ив оборвал гирлянду и обтер зеркало о штаны.
Вот и ответ, Эсперанс! весело проговорил мальчик. Море прислало нам зеркало, едва лишь услышало о моем желании рассмотреть себя хорошенечко.
Эсперанс насупился, но и он не мог отрицать того очевидного факта, что оба они сделались свидетелями важного знамения.
А пренебрегать знамениямизначит, искушать судьбу, заключил длинное рассуждение Эсперанс.
В ту пору оба, и воспитатель, и воспитанник, находили огромное наслаждение в долгих разговорах на какую-нибудь одну тему. Они разглядывали ее под всеми возможными углами, покуда самый предмет обсуждения не истончался до полного исчезновения и не делался изученным целиком и полностьюили, как выражался Эсперанс, «вдоль и поперек».
И только после завершения разговора Ив позволил себе взглянуть на собственное отражение.
То, что показало ему зеркало, весьма не понравилось молодому сеньору Керморвану. Лицо, заключенное в резную костяную рамочку, почти полностью повторяло форму удлиненного овала и заполняло зеркальце целиком. Кривая царапина рассекала его, точно уродливый шрам, начинаясь от переносицы и обрываясь сразу после губ, на подбородке. Возможно (если не считать шрама), это лицо идеально подходило бы какой-нибудь изнеженной девочке, но никак не юноше, наследнику проклятого рода Керморван. Для чего, в самом деле, будущему рыцарю капризная складка рта, пухлые брови и носик «уточкой»?
Огорченный, он опустил зеркало. И сразу же встретился взглядом с Эсперансомтот рассматривал своего воспитанника исподлобья и с таким видом, будто встретил его впервые.
Вы недовольны своим отражением? осведомился Эсперанс. Что ж, это еще не самое худшее, доложу я вам, мой господин.
Да что же может быть хуже? изумился мальчик. Я готов выбросить это зеркало, лишь бы не видеть больше той гадкой физиономии, которая в нем отразилась.
Вы еще ребенок, проговорил Эсперанс. Возможно, со временем кое-что изменится. Хотя, конечно, не нос. С носом ничего не поделаешь.
Сир Ив посмотрел на зеркало, которое держал в опущенной руке. Догадавшись о его мыслях, Эсперанс предостерег:
Даже и не вздумайте выбрасывать его, сир Ив. Море обидится на вас за то, что вы отвергаете его дары. Подумать страшно, как долго лежало здесь это зеркало, дожидаясь, пока его подберут!
Это просто зеркало, проворчал сир Ив. Да еще и с трещиной.
Лично я склонен усматривать в его появлении некий вполне определенный знак, поданный нам не без цели, упрямо настаивал Эсперанс. И потому непременно желаю довести дело до конца.
Я уж увидел, каков я на самом деле. Разве тебе этого мало? не без горечи спросил мальчик.
Мало? Мне? Эсперанс пожал плечами. Кто говорит обо мне? Речь идет о вас, мой господин, о том, кто вы такой. Помните, тут Эсперанс присел на корточки и заглянул в лицо своему воспитаннику, как будто тот до сих пор оставался малым ребенком, помните тот день, когда я назвал вам ваше имя? Вы помните, в каких выражениях я это сделал?
Да, без колебаний ответил сир Ив. Ты сказал мне: «Высир Ив де Керморван, и ваш род проклят».
Эсперанс с важностью кивнул. Эсперанс, в отличие от замкового капеллана, никогда не сомневался в том, что маленький ребенок способен понять и запомнить столь сложные и зловещие слова.
Так оно и было, подтвердил Эсперанс. Я знаю о проклятии Керморванов больше, чем вы, а это несправедливо.
Но ведь тычудовище, сказал Ив. Тебе надлежит знать подобные вещи.
Я чудовище, но не проклят, возразил Эсперанс. Вычеловек, и при том один из лучших, зато вы прокляты. Ваши обстоятельства гораздо хуже моих.
Ив уселся на песок. Эсперанс молчал так долго, что Ив соскучился и принялся играть, возводя большие песчаные башни, а затем ломая их. Песок приятно льнул к ладоням и остужал их внутренний жар.
Молчать вместе они любили почти так же сильно, как и обсуждать различные, на первый взгляд незначительные, вещи.
Затем Эсперанс стремительно поднялся на ноги.
Нынче ночью я покажу вам, как выглядит ваше проклятье, сказал он.
И задрал вверх голову, с неудовольствием глянув на солнце, которое и не думало клониться к закату: застыло себе на одном месте и светило ровно и ясно.
Хорошо. Мальчик встретился с ним взглядом. Сир Ив выглядел сейчас таким доверчивым и хрупким, что у Эсперанса заныло сердце, однако он настрого приказал себе быть твердым и не сворачивать с пути.
Думаю, там будет страшно, добавил Эсперанс, пожевав губами.
Хорошо, повторил мальчик.
На том их прогулка и завершилась.
* * *
В одной из рыбацких деревушек имелся трактир, куда ходили отдыхать все окрестные жители. Не пренебрегали здешним обычаем и Эсперанс с сиром Ивом.
Мальчика в трактире хорошо знали. Можно сказать, он считался завсегдатаем наравне со взрослыми пьянчугами. В подобных местах это немалая честь. Что до Эсперанса, то хозяйка заведения души в нем не чаяла, да и прочие любители веселых напитков держали его за приятеля.
Трактир назывался «Иона и Кит». Его необъятная вывеска изображала, как нетрудно догадаться, гигантскую рыбу с разинутой пастью, куда падал вопящий от ужаса человек в рваных штанах. Штаны были порваны у него на заду, что вызывало град острот у клиентов, особенно когда те покидали трактир, изрядно нагрузившись.
В общем и целом место являлось вполне благопристойным. Здесь всего один раз произошло убийство: когда некий пришлый грубиян обнаружил сходство Ионы в рваных подштанниках с почтенной супругой одного из рыбаков, о чем не преминул поведать самым громким голосом. Поскольку грубиян был, как только что упоминалось, чужаком, то никакого убийства, можно считать, толком и не случилось: тело зарыли, а о деле забыли.
К знатному мальчику, когда он начал ходить вместе со своим воспитателем в «Иону и Кита», быстро привыкли.
Когда-нибудь вы станете господином всех этих людей, поучал Эсперанс сира Ива, и вам, пожалуй, следует постоянно помнить об этом.
Поначалу Ива смущали шум и крики, стук кружек и развязные манеры собравшихся, но Эсперанс быстро успокоил его:
В душе все они добры. Стоит присмотреться к ним сейчас: за трактирным столом человек раскрывается не хуже, чем на поле боя.
Очень уж они шумят, признался Ив на ухо своему воспитателю.
Сколько признаний выслушало это желтоватое плоское ухо и ни разу не дрогнуло, хотя в иные мгновения, когда Эсперанс задумывался, уши его шевелились сами собою: бывший разбойник даже не замечал за собой своего столь редкого среди людей умения.
Они шумят, потому что вспомнили о себе, объяснил Эсперанс. Весь день они трудились, да и ночью не было им покоя. Но вот настала для них свободная минутка, и все, что они отложили на самую дальнюю полку памяти, мысль о самих себе, вдруг выпало и обрушилось на них. Вот они и кричат: «Я здесь! Я здесь!» Вам надлежит хорошенько понимать это и никогда на них за такое не сердиться.
Ив кивнул и потянул к себе огромную кружку с сидром.
Он потянул сквозь зубы хмельное, а потом замер, закрыл глаза и прислушался. Сперва внутри его было тихо, а после вскипела непонятная радость, и он неожиданно закричал на весь трактир:
Я здесь!
Кругом захохотали. Эсперанс гаркнул:
Молодой сеньор желает отдохнуть, как и все! Это не повод для потехи.
Отдыхдело серьезное, весело согласился какой-то рыбак с выдубленным на солнце лицом.
И снова вокруг пили и галдели, уже не обращая внимания на юного сеньора.
Понравилось? спросил его Эсперанс.
Ив открыл глазаони лучилисьи кивнул несколько раз.
Когда я стану господином этих людей, сказал он тихо, я буду понимать и жалеть их.
Вот это правильно! одобрил Эсперанс.
Он водил Ива в трактир приблизительно раз в неделю, а иногда и чаще, и учил полезным вещам. И хоть сир Ив вместе со всеми охотно горланил старинные песни, все же то малое расстояние, которое надлежит соблюдать между будущим господином и будущими его подданными сохранялось в неизменности.
Через несколько дней после того, как на берегу было найдено зеркало, Эсперанс опять повлек сира Ива в трактир.
Сегодня мне не хочется быть с людьми, сказал сир Ив, когда вечером Эсперанс объявился в его комнате и сообщил о своем намерении. Я бы лучше почитал.
Незачем жечь свечи и портить глаза, возразил Эсперанс. Чтениедля утреннего времени, когда в голове пусто, а свет изливается с небес для всех людей равно и задаром. Если ваша милость вздумает жечь свечи, то лишь для того, чтобы возгордиться без всяких на то оснований.
Почему? удивился сир Ив.
Потому что жечь свечи может лишь богатый человек, сердито сказал Эсперанс. Вот почему! А гордиться богатствомсамое последнее и низкое дело.
Я вовсе не горжусь богатством, да и не имею его, сказал Ив. Когда я читаю, то не думаю ни о свечах, ни о деньгах, а только о тех людях и прочих чудесах, что описаны в книге.
Это вам только кажется, что не думаете, фыркнул Эсперанс. Откуда вам знать, какие потайные мысли бродят позади ваших прекрасных мечтаний? Ониточно вороватые слуги за спиной у господ: притаятся и делают свое черное дело, пока на них никто не смотрит.
Как же мне поступить? огорчился сир Ив.
Идти со мной в трактир, что же еще? пожал плечами Эсперанс. Что до мыслей, то здесь надлежит являть особенную бдительность. Говорю вам, они подлы, хуже стрелков из лука и арбалета: затаятся и пустят стрелу, когда ожидаешь этого меньше всего. Нельзя давать им ни малейшего повода.
Ты прав, Эсперанс, признал сир Ив с сожалением. Я пойду с тобой.
Тропа между гордостью и глупостью чрезвычайно узка, тоньше лезвия, сказал Эсперанс. И ведет она прямехонько в трактир. Здесь ты можешь на меня вполне положиться.
Ясно, сказал Ив.
Он взял плащ с меховой оторочкой, ибо наступил август и ночи становились прохладными.
Нынешняя ночьособенная, сказал по пути Эсперанс. Я настаивал на нашей прогулке еще и по этой причине, хотя и первой было бы достаточно. Помните, мой господин, мы говорили о вашем истинном лице?
Да, сказал Ив. Мне не понравилось мое лицо.
Найдется какая-нибудь женщина, которая сочтет его достаточно красивым для того, чтобы полюбить, сказал Эсперанс со вздохом. Вам не следует лишь спешить с этим. Впрочем, я говорю сейчас не столько о вашей внешностивы все-таки недостаточно уродливы, чтобы носить капюшон или покончить с собой, сколько о вашей сущности.
Ив взял Эсперанса за руку и сильно сжал.
Клянусь тебе, я стараюсь во всем следовать твоим советам и быть хорошим человеком!
Это я знаю, поморщился Эсперанс, и незачем так кричать Кроме вас, существуют еще ваши предки, и в особенности один, по имени Эрван де Керморван, и вот он-то испортил все дело.
Какое дело? Как испортил? О чем ты бормочешь? Мальчик начал сердиться. Он терпеть не мог, когда Эсперанс говорил загадками.
Я не бормочу и выразиться яснее не могу, возразил Эсперанс. В ваших жилах течет отравленная кровь, если вам легче от подобных выражений, мой господин. И отравил ее никто иной, как Эрван де Керморван, ваш предок, и случилось это ровно триста лет тому назад.
Да ну тебя! сказал сир Ив и надулся. Настроение у него испортилось окончательно.
Тем не менее они добрались до трактира. А там нынче творилось нечто странное. Обычных завсегдатаев, рыбаков с мозолистыми руками и крестьян с грубыми лицами, в трактире почти не было. Его заполняла совершенно другая публика: юноши и девушки, украшенные цветами и ветками, с раковинами на одежде и на шляпах, с ожерельями из морских водорослей и выловленных в запруде лилий.
Хоть это и были дети простолюдинов, тяжелая жизнь не успела еще испортить их внешность: загар только красил их, работа с сетями сделала их руки крепкими, но не навязала еще узлов на пальцах и не налепила твердых мозолей на ладоникогда эти юноши ласкали своих подруг, их прикосновения не казались девушкам сродни прикосновению шероховатой древесной коры.
В руках у них были факелы; они переглядывались, толкались локтями, смеялись и ожидали чего-то.
Что здесь происходит? спросил Ив у своего спутника.
Увидите, с мрачноватой торжественностью ответил Эсперанс.
Появление молодого сеньора вызвало бурю восторга.
А с кем пойдет сир Ив? кричали девушки. Почему он без подруги? Неужто ты его подруга, Эсперанс?
Тьфу на вас, болтливые сороки! огрызался Эсперанс, точно медведь, на которого насела дюжина мелких собачек. Все беды в мире от вашего племени! Не будь женщин, как спокойно жилось бы на земле.
Не будь нас, хохотали девушки, вы, мужчины, истребили бы друг друга в первой же войне
И очень хорошо, и настала бы в мире тишина.
Одна из подружек подскочила к сиру Иву и схватила его за талию, а еще одна обвила его шею руками сзади.
Кого вы выбираете, сир Ив?
Которая вам милей, сир Ив?
Отойдите от него, проклятые дуры! заорал Эсперанс, но девушки не обращали на него внимания.
Ив покачал головой:
Я охотно взял бы любую, так хороши вы все, да ведь у вас, кажется, есть приятели?
Эти учтивые слова весьма обрадовали девиц. Они начали переглядываться, пересмеиваться, а их парни насупились и уставились себе под ноги: ни один из них не посмел бы возражать, если бы сир Ив взял какую-нибудь девушку себе в подруги на эту ночь, хотя никому уступать, разумеется, не хотелось.
В конце концов, одна из девушек вытащила из толпы упирающуюся товарку: та была тощей, лет, наверное, двадцати пяти, с длинным носом и унылым, в перепуге скошенным на сторону бледным ртом. Это была некая Мархерид, которая никогда не выйдет замуж. Старшая из пяти сестер, она заменяла им мать и так увлеклась своей ролью, что не заметила, как подурнела, состарилась в девках и, в конце концов, осталась ни с чем. Никто не знал, зачем Мархерид ходит на праздникиее никогда не приглашали даже потанцевать.
Почему у тебя нет украшений? строго спросил у девушки сир Ив.
Он решил взять предложенную ему подругуи заодно показать остальным, как надлежит вести себя истинному мужчине и рыцарю. Потому что все эти молодые люди держались по отношению к некрасивой Мархерид весьма жестокотак, впрочем, бывают невинно жестоки молодые, здоровые животные. Однако подобное поведение совершенно не подходило сеньору, поскольку он был благороден.
Мархерид испуганно уставилась на него и заморгала белесыми ресницами. На ее тощей шее болталось ожерелье из мятых цветов, на которое жалко было смотреть, а платье она нацепила повседневное, потому что праздничного у нее не водилось.
Так не годится, решительно объявил сир Ив и, сняв с себя широкую золотую цепь, повесил ее на шею Мархерид.
Она моргнула еще несколько раз и застыла, ощутив тяжелое прикосновение золота.
И одежда на тебе хуже некуда, продолжал сир Ив, закутывая ее в свой теплый шелковый плащ, подбитый мягким мехом.
Мархерид перестала теперь дышать. В трактире все смолкли. Девушка, которая думала сыграть со старой девой злую шутку, кусала себе губы: кто бы мог подумать, что сир Ив всерьез примет предложение потанцевать с дурнушкой Мархерид, да еще и начнет одаривать ее?