Герцег что-то неодобрительное пробурчал себе в усы, но, глядя на меня, неловко сунул Анне маленький офицерский пистолетик в поясной кобуре. Анна моментально превратилась в прекрасную амазонку.
В полях, на своих наделах работали, не разгибая спин, семьи крестьян, которые не обращали на нас никакого внимания. Они работали по принципу, не засеешь сегодня поле, завтра семья останется голодной.
Когда вдали показались столичные пригороды, я приказал остановиться на пригорке, чтобы со стороны рассмотреть столицу королевства Океании, но смотреть оказалось особо не на чего. Лима ничем не напоминала нашу столицу Саану с ее широкими, многоэтажными и многоярусными улицами. Лима больше напоминала средневековый город крепость с маленькими щелями улицами в один только ярус среди каменных зданий, из окон которых на улицы выливались помои, человеческие испражнения. Сегодня в этом городе проживало около ста тысяч граждан королевства, и он практически по крыши домов был завален человеческими отбросами, свалками поломанной мебели.
Мы еще не въехали в город, а от него шел сильный запах смрада. Я не понимал, как такое количество людей постоянно могли жить в таком неухоженном месте, где отсутствовала канализация и другие удобства для человеческого жилья, а ведь в Лиме рождались и умирали люди!
Находясь на пригорке, я решительно отверг мысль о въезде на бронемашине в этот город, улицы которого были совершенно не приспособлены для передвижения военного транспорта и техники. Поэтому я связался с майором Кохлером и проинформировал его о проблемах, которые ожидали его батальон в Лиме, столице королевства Океании. На что парень, твердо ответил мне, что никто и не планировал ввод батальона в Лиму на транспорте. Ведь его батальон был пехотным батальоном и приучен передвигаться на своих двоих. Пристыженный полученной моралью от какого-то майришки, я решил больше не влезать в дела генерала Романова, а самому заняться поиском короля Океании Одина Первого.
После первого визуального знакомства с Лимой, я понял, что ни один король никогда не будет жить в городе человеческих отходов. Поэтому я попросил Герцега залезть в терминал нашей бронемашины, чтобы найти адрес ближайшей королевской резиденции, которая, как оказалась, к нашему счастью, располагалась всего двадцати минутах езды от нашего пригорка.
Разумеется, королевская резиденция располагалась в предгорьях, где чистый горный воздух хранил королевские носы от запаха человеческих нечистот, которыми были завалены городские улицы столицы.
Вначале пыльная дорога сменилась на брусчатку, а затем появился нечто похожее на асфальтобетон. Вскоре дорога уперлась в большие деревянные ворота, и дальше нам некуда было ехать. Мы долго сигналили клаксоном бронемашины, но нам также долго никто не отвечал, хотя чувствовалось, что за этими воротами своим чередом шла своя жизнь.
Мы уже собирались дать короткую пулеметную очередь, чтобы клаксон нашей бронемашины был бы услышан, но, в конце концов, наша настойчивость победила и в приоткрытом окошке двери, в воротах имелась маленькая калитка для прохода одного человека, появилось лицо человека, которое вежливо поинтересовалось, чего мы желаем. Полковник Герцег в нескольких своеобразных словах объяснил этому человеку, что Регент Империи желает пообедать с королем Океании. После таких слов человек за окошком долго кашлял, а затем, заикаясь, произнес, что донесет до своего повелителя пожелание Регента Империи.
2
Королевская резиденция Одина Первого представляла собой небольшой комплекс зданий уникальной архитектуры, раскинувшихся на небольшой пощади в предгорьях. Вся эта площадь была огорожена высоким частоколом с одними воротами.
Нас сразу же повели в самое большое здание, где, по всей видимости, располагался банкетный зал и малые столовые. Анна с громадным любопытством в глазах вертела своей головой, внимательно разглядывая высаженные деревья и кустарники, клубы и цветники, изучала, как устроены пешеходные дорожки и как работала прислуга.
Со стороны прислуги нас окружала сплошная вежливость и страх, который они пытались глубоко запрятать, но у них ничего не получалось. Павда, победители, которые без единого сражения наголову разгромили королевскую армию, и в течение всего пары дней территория всего королевства оказалась под пятой их армий, не выглядели монстрами потустороннего мира или каннибалами, как об этом всего несколько дней назад кричала королевская пресса и галовидение.
Меня с Анной и трех гномов охранников во главе с Герцегом провели внутрь центрального здания. По своей прессе они хорошо знали меня в лицо, но ничего не слышал о существовании Анны, поэтому все их внимание сосредоточилось на этой девчонке, а не на мне. Нас привели в помещение с большими окнами в розарий, внутренней прохладой и удобными креслами, сказав, что король Один Первый скоро выйдет к нам.
Сидя в комфортабельном кресле, я наблюдал, как гномы автоматчики рассредоточились по углам этого помещения, взяв под прицел опасные сектора и участки. Полковник Герцег неподвижно застыл за моей спиной, прикрывая от возможного нападения мою спину. Одна лишь Анна не участвовала, в этой так много раз разыгрываемым нами спектакле-пантомиме, в котором все участники досконально знали свои места и роли. Она же продолжала бесконечно кружить по комнате, рассматривая и принюхиваясь к растениям на подоконниках и в кадках, ощупывая каждую интересную ей финтифлюшку на камине и на столиках. Видно было, что в этом помещении Анне все было интересно, поэтому она и не собиралась ограничивать свое женское любопытство. Продолжая этот осмотр помещения и предметов в нем, Анна, время от времени, вспоминая о моем существовании, подскакивала ко мне, быстро целовала меня в щеку и продолжала свой осмотр.
Во время очередного поцелуя, дверь в гостиную приоткрылась и на пороге появилась фигура человека на костылях, который на секунду застыл у входа, внимательно осматривая присутствующих. Несколько секунд своего взгляда он подарил мне и Герцегу, не обратив ни малейшего внимания на гномов автоматчиков, застывших в своих углах и готовых при первой же опасности вступить в бой. Минуту и больше старик любовался Анной. Затем безнадежно махнул рукой и обратил ко мне со следующими словами:
Черт побери, но я не знаю, как к вам обращаться? Не могу же я называть вас милорд, как ни как, но меня никто не свергал с престола и я по-прежнему храню королевское достоинство. Вы не император и я не могу обращаться к вам, как "величество" или "высочество", так как не приносил ленной клятвы и вы не мой сюзерен?!
Тогда, называйте меня просто полковник Барк или Регент, как вам будет угодно, а ленную клятву вам предстоит произнести завтра утром, когда к этому будет все подготовлено вашим придворным протоколом. Спокойный голосом прервал я возмущение старика.
Имперская Служба безопасности очень постаралась, готовя для меня детальную информацию по Одину Первому, королю Океании. В первых же строках его досье говорилось о том, что король очень любит ошеломлять людей, с которыми ранее не встречался. Он также любит, притворяться и показываться на людях дряхлым стариком на костылях. Одину было за шестьдесят, но он далеко не был дряхлым стариком. Слишком поздно его отец уступил ему королевский престол, до этого момента доведя все королевство до полной ручкикаждый год по войне и в результате крестьянские поля стали плохо возделываться и давать плохие урожаи, а это означало, прежде всего, недоимки по налогам и слабое королевское войско.
Всего за десять лет своего правления Один Первый сумел вывести свое королевство из провалов финансовых и экономических бедствований, позволил государству чуть подняться на ноги, а в последующие десять лет окончательно вырвать королевство из полосы нужды и нищеты.
Полковник или Регент? Один в задумчивости повторил мои слова и отбросил костыли в сторону. Ну, что же полковник, а не пообедать ли нам и тогда вы сможет больше рассказать нам о своих намерениях в отношении короля королевства Океании. Кого вы желаете пригласить помимо нас на этот обед. Теперь вы являетесь хозяином этой королевской резиденции и вправе определять состав гостей на обед.
Один, ты прекрати ерничать и глумиться над своими гостями, сказал я, обедать будем в узком кругуты и я, Анна и Власта.
На последнем имени у Одина раскрылся рот, он прошамкал что-то беззубым ртом, но ничего не сказал. Власта и была та журналистка, которая только что завершила учебу на факультете журналистике Имперского Университета и своим первыми репортажами и уже била рекорды по раскрытию государственных тайн и секретов Империи. Майор Кохлер перехватил один одну почтовую бандероль с записанной кассетой, но пока не нашел оборудования просмотреть материал, но я почему-то был уверен, что на кассете запись именно того интервью с Одиным, которым так меня интересовал.
Власта оказалась симпатичной двадцатилетней девушкой в очках, в наши времена и в нашей Империи было практически невозможно встретить человека в очках, современная медицина научилась корректировать зрение человека на генном уровне. Она спокойно, но в некоторой степени безразлично встретила наше появление в столовой, где уже восседала одна за столом, сервирированного на четыре персоны. По лицу и поведению Власты чувствовалось, что девушка очень устала. Когда мы все устроились за столом и попробовали апетайзеры, то я решил брать бразды правления беседой с Одиным в свои руки, не оставляя ему надежды на другой исход дела.
Уважаемый Ваше Величество, начал я свою хорошо подготовленную речь, через двадцать минут имперский батальон пехоты войдет в столицу Лиму вашего королевства, не для того, чтобы разгребать кучи человеческого навоза, которым запружены улицы столицы Океании. Рядовой состав батальонаэто специально обученные люди, которые знают все виды холодного оружия и обучены владеть этим оружием. Добавлю к тому же, этот батальон уже не раз выполнял специфические операции, после которых бесследно исчезали люди. В зависимости от договоренности, которая может быть достигнута между мной и вами, Ваше Величество, будут определяться и дальнейшие действия этого батальона. Я не собираюсь низвергать вас, Ваше Величество, с престола, уничтожать королевство Океанию. Я предлагаю вам, Ваше Величество, добровольно включить королевство в состав Империи на правах добровольно присоединившейся территории, сохранить свой монархический титул и свой престол. В этой связи вы, Ваше Величество, объявляете о своем решении и завтра в десять часов утра приносите ленную клятву мне, вашем сюзерену. Королевство Океания будет существовать до момента вашей смерти. Как только вы покинете нас, то королевство превратится в новую провинцию Империи. Я сделал паузу, а затем продолжил.
Прошу извинения за то, что краду ваше время, отпущенное вам на раздумья по моему предложению, но хотел бы добавить кое-какую, столь требуемую вам информацию. Ваша гвардия только что сложила знамена у ног генерала Романова и в полном составе поступила на службу новому правителю королевства. Ваше интервью Власте Новичковой не выйдет в эфир по причине перехвата материала моими секретными службами. Теперь, Ваше Величество, настало время ваших размышлений и для принятия окончательного решения по судьбе королевства. В вашем распоряжении десять с половиной минут.
Что будет с моей семьей? Едва слышно просипел Один, который не ожидал, что обед может превратиться в нечто подобное.
В зависимости от вашего решения, Ваше Величество. Коротко ответил я.
Меня очень интересовала реакция журналистки Власты на происходящие на ее глазах события, но девушка в течение всего разговора оставалась инертной и малоподвижной. Она практически не произнесла ни одного слова, словно не понимала, о чем мы с Одиным разговариваем. В тоже время Анна же не находила себе места, она внимательно прислушивалась к каждому нашему слову, всем своим маленьким женским сердцем жалела несчастного короля Одина и в ее глазах стояли слезы, с ужасом поглядывая на меня. В этот момент журналистка Власта словно проснулась от долгого сна, она пошевелилась, медленно подняла на колени свою сумочку, которую, входя, бросила у ножек своего стула и стала копаться в ней.
Наверное, ищет свой носовой платок?! В этот момент подумал я.
Но вместо носового платка в ее руках оказался большой пулевой пистолет, очень похожий на девяти миллиметровый "Магнум" трех вековой давности, который она с трудом удерживал его в руках. Пистолет оказался тяжелым предметов для женских рук, и его дуло ходило ходуном из стороны в сторону. Власта из-за дрожи своих рук никак не могла прицелиться мне в грудь.
Я никогда не бывал в ситуации, когда кто-нибудь хотел убить меня, брал оружие в руки и из него целился в грудь. Выстрел мог грянуть в любую секунду, а я хорошо знал, что может натворить пуля из такого крупнокалиберного пистолета, надежды, остаться в живых не было никакой. Анна прекратила плакать и ужасом переводила взгляд своих красивых глаз с меня на Власту и с Власты на меня. Пятнадцатилетний ребенок впервые в жизни оказалась в такой ситуации и ничем не могла помочь меня, спасти свою жизнь.
Король Один Первый, если судить на характер его поведения, не был проинформирован Властой Новичковой о том, как она жестоко собиралась поступить со мной. Появление "Магнума" в руках журналистки, ввело короля в полный ступор, старик совершенно не знал, что следует делать в такой ситуации, да и он не собирался спасать моей жизни.
Я не ощущал страха перед смертью большей частью потому, что в душе не верил, что в данный момент умру и навсегда покину этот мир. Я был на сто процентов уверен в том, что Власта попытается выстрелить из пистолета, но она сделал ошибку, выбрала слишком тяжелое для ее рук оружие, из которого никогда не стреляла и с которым не могла справиться в данную минуту.
Но и я оказался не прав, первой выстрелила не Власта, а стрелял майор Кохлер, который в этот напряженный момент приоткрыл дверь и вошел к нам в столовую. Он приложил доложить, что резиденция окружена и без моего разрешения никто не может ее покинуть. Увидев направленный в мою сторону пистолет, майор действовал, как простой солдат или как отлично натренированный профессиональный убийца, начал стрелять, чтобы потом выяснить, а что же здесь происходит. Из выброшенной по направлению к Власте его руки послышалось негромкое шипение, а затем все было окончено.
Правая линза очков Власты разлетелась вдребезги, осколки линзы перемешались с частицами глазного яблока девушки, в глазнице журналистки образовалась кровавая дыра, через которую толчками потекла кровь. Власта мгновенно умерла, в доли секунды выпущенная игла смертельно повредила головной мозг девушки, она не почувствовала никакой боли. Кохлер стрелял из последней разработки имперских ученых для армейских спецчастей Империи иглового пистолета "Гюрза". Больше от неожиданности произошедшего, нежели от понимания и принятия своей смерти, Власта поднялась на ноги со струей крови, бьющей густой струей из глаза, уронила на пол свой "Магнум", и, схватившись руками за голову, повалилась на пол. Молодая женщина отдала господу богу свою жизнь, не сумев полностью разобраться, что конкретно произошло в этой королевской столовой.
Король Один Первый пытался что-то сказать, но взглянув на меня, а потом на труп журналистки, что-то прошептал себе под нос и отвернулся к окну. Он больше не мог сопротивляться и оказался внутренне сломленным человеком.
Дикий девичий крик прорезал тишину помещения.
Это кричала Анна, нервы которой не выдержали зрелища убийства молодой женщины, она в конвульсиях вскочила со стула на ноги и потеряла сознание.
3
Церемония произнесения ленной клятвы королем Одиным Первым Регенту Империи проходила на центральной площади Лимы, столицы королевства Океании. С большим трудом саперы нашего оккупационного корпуса сумели очистить от вековой грязи, нечистот эту площадь, осушить ее, завести дерн, в результате чего в самом центре феодального города возникла красивая лужайка. С утра на лужайке выстроились пара подразделений гвардии королевства и танковый полк, на всякий случай с боезапасом, Вооруженных Сил Империи.
Ровно в десять утра, знаете ли ведь, что все галовизионные трансляции прямого эфира не будут начинаться и заканчиваться в точно объявленное заранее время, то рекламодатели навсегда покинут галовизионные каналы, и тогда подобные торжественные церемонии некому будут транслировать, центральной на площади Лимы появился король Один Первый. Разодетых в пух и прав королевские одежды, он вихляющейся походкой прошелся к помосту, установленному перед войсками и в кратком обращении к народу своего королевству, сказал, что находясь в здравом уме и рассудке, а также заботясь о народном благе и процветании, решил добровольно войти в состав свободных государств Империи.