Наши жеребцы кроют своих кобыл!крикнул он, и степь, вслушиваясь, притихла.Безмо, ты поедешь дальше сам. Тебя ждет шаман Бездны, а мои руки сейчас нужны моему племени.
Кан-ипа помолчал и хмуро добавил:
Но мне очень не хочется отпускать тебя одного, друг Безмо Разное говорят люди об этом человеке
Знаешь, Кан,задумчиво протянул Безмозглый,не поеду я к вашему шаману. Что мне шаман, и что яшаману? И главное, что вам шаманывам всем?
Кан-ипа всей пятерней зарылся в густые спутанные волосы.
Нам?удивленно спросил он.Намничего. Совсем ничего. Разве что раньше Дед Хурчи говорил, что до Четвертой волны песнопения шаманов диктовали Стихиям. Но некоторые из избранных помощников продали свои имена Бездне, а она взамен дала им силу Черного ветра. Только зря У стен Города столкнулись Черный ветер и витражи городских словоделови что-то нарушилось в мире. Впустую теперь сотрясают воздух шаманыс тех пор Стихии вольны и не слушаются их слов. Дед Хурчи видел бой, он сам застрелил престарелого колдуна, и тогда же секира немого словодела из беглых рабов рукх сделала Хурчи Кангаа хромым до конца его дней.
Распалась связь времен,отстраненно пробормотал Безмозглый.Век вывихнул сустав, и в этот год был прислан я исправить вывих тот Чума на оба ваших дома
Кан-ипа уважительно посмотрел на него и добавил:
Так говорит дед Хурчи, но я не понимаю и трети сказанного а спросить никогда не решался.
А надо было,подытожил Безмозглый.Глядишь, мы и поняли бы, кому нужны бессильные шаманы сейчас Приходят ниоткуда, уходят никуда, советы дают или все слушают их просто по вековой привычке?!
Не нужнынепривычная мысль завладела возбужденным табунщиком, заполнив его целиком, без остатка.Не нужны шаманыне нужны! Совсем! Я понимаю тебя, великий друг мой Безмо! Я понимаю тебя Шаманыне нужны! Нужен другой Совсемдругой И мы тогда сожжем проклятый Город! Я понимаю тебя, очень-очень хорошо понимаю
Крайне не понравилось насупившемуся Безмо новое понимание табунщика, и он было пожалел об опрометчиво сказанных словах,но внимание его отвлекла новая пыль на горизонте, и он вгляделся в бурую завесу.
Наши скачут,буркнул Кан-ипа, мельком покосившись через плечо.Догоняют. Видно, есть что сказать
Да,ответил Безмозглый.Видно, есть. Смотри, Кан, как пыль стоит как занавес.
Занавес?непонимающе переспросил Кан-ипа.Какой-такой занавес?
Безмозглый попытался выжать из себя все ассоциации, связанные с родным и одновременно незнакомым словом«занавес».
Понимаешь, Кан Занавесэто когда еще ничего нет. Еще до начала. Темно, тихо и гулкое эхо в зале. А потом потом «занавес!»и вспыхивает свет, появляются люди, звучит слово Ты понимаешь?
Кан-ипа молча кивнул.
Подскакавшие всадники остановились. Передний из них спешился и быстро пошел к ожидающимуверенной, хозяйской походкой старейшины Гэсэра.
Немедленно возвращайтесь!в голосе старейшины пробились властные нотки.Седлайте коней! Сейчас любой палец на счету Табунщиксразу иди к воинам, а Безмозглогок мальчишкам, вьюки грузить. Иживо!
Кан-ипа медленно двинулся на Гэсэра, и Безмозглый подумал, что не может быть таким пружинисто-страшным его веселый друг, табунщик Кан-ипа.
Сын гадюки!прошипел табунщик, белея и подергивая щекой.Безмо не прикоснется к твоим вонючим вьюкам! Не дело говорящего о неизвестном
Казалось, Гэсэра хватит удар.
Падаль!перебил он наглеца, слишком возомнившего о себе.Заткни свою протухшую пасть и вели этому болтливому дураку
Кан-ипа шагнул вперед и сунул кривой нож в жирный живот старейшины Гэсэра Дангаа. Потом подождал, пока гримаса изумления остынет на мертвом лице. Потом повернулся к остальным.
Ну?!
Никто не тронулся с места. Лишь старый Хурчи, увязавшийся с посыльными, слез с лошади, проковылял к убитому и, разжав ему скрюченные пальцы, вынул посох старейшины.
Безмо открыл нам ночь!провозгласил дед Хурчи.Раньше мы думали, что в конце земного пути есть ничто, но теперь мы верим, что там есть Нечто. Кан-ипа нашел говорящего в степи. Кан-ипа убил старейшину племени Гэсэра во имя невысказанного. Пусть убийца спросит Безмо: что было в начале? Мы знаем, что будет в концемы хотим знать, что было в самом начале! До людей, до света и до слова!
Кан-ипа выпрямился.
Я знаю, что было в начале!сказал он, и присутствующие затаили дыхание.До света, до людей и до слова! Безмо открыл мне истину!
Пауза. Привычная, знакомая пауза.
В начале был Занавес!
Старый Хурчи склонил голову и протянул табунщику посох старейшины. Остальные спешились и опустились на колени.
Безмозглый вздрогнул. Ему вдруг отчетливо примерещилась деревянная, рассохшаяся от времени лестница, уходящая в пыльное серое небо из тюля и мешковины. Лестница раскачивалась, скрипела и грозила обвалиться. Он, скорчившись, сидел на первой ступеньке и глядел на мертвую голову, которую держал в руках. Ему было холодно и неуютно.
Он не хотел.
Глава шестая
И шел я дорогою праха,
Мне в платье впивался репей,
И бог,
Сотворенный из страха,
Кричал мне: «Иди и убей!»
Дымный сумрак пещеры медленно сгустился перед ним, и он испуганно отшатнулся от неясных любопытных теней, прячущихся за каменными кулисами, словно приглашающих его решиться, шагнутьшагнуть в Бездну
Входи, Безмо, входи,раздался у него над ухом сухой, чуть насмешливый голос шамана; и реальность земного, человеческого голоса заставила тьму пещеры попятиться и отступить. Безмо резко обернулся. Старик стоял у него за спиной, в том самом потрепанном одеянии, в котором Безмо видел его в стойбище шесть лун назад, и гостеприимно указывал на боковой проход, которогоБезмозглый готов был поклясться в этомтолько что не было.
Потом они долго сидели на гладких и неожиданно теплых мраморных скамьях, сидели друг против друга, молча глядя на пляшущие языки огня и отбрасываемые ими причудливые тени; пили густое вино из больших глиняных кружекБезмо все хотелось сказать «старое доброе вино», но он не знал, бывает ли вино молодым и злым, и стыдился своего незнанияшаман изредка поглядывал на гостя, гостьна хозяина, и тишина сидела рядом с ними, пила вино, смотрела, молчала
Безмозглый не выдержал первым.
Ну?спросил он и осекся.Ну и зачем ты меня звал?
Ехидство плохо скрывало неловкость и смущение; он почувствовал это и разозлился.
Зачем?шаман подставил кружку под самое горлышко огромного жбана и осторожно стал наклонять его.Поговорить.
Тогда чего ты ждешь?
Ничего. Мы уже давно разговариваем. И лишь теперь замолчали Ну что ж, помолчим,сказал шаман с едва заметной усмешкой.Кто ты?
Я?искренне удивился Безмо.ЯБезмо Дурак,добавил он, немного подумав.
Дурак,неожиданно согласился шаман.
Зачем тогда спрашиваешь, если знаешь?
А я не знал. Теперьзнаю.
Они снова замолчали. Безмо сунул нос в кружку и принялся размышлять. Может быть, он чего-то и не улавливал, но ему определенно начинало казаться, что один из них все-таки дурак. Если это он, Безмо, то шаману совершенно незачем с ним разговаривать. Но он позвал Позвалзная. Тогда получается, что в пещере сейчас сидят
Да, два дурака,кивнул шаман.Два глупца, которые случайно ввязались в одно и то же дело, и обапо собственной глупости.
Я не понимаю тебя,честно признался Безмо.
И не надо,весело улыбнулся шаман.
Кстати, при ближайшем рассмотрении он выглядел не таким уж старымособенно, когда улыбался. Пожилымнаверняка, но еще крепким и отнюдь не дряхлым; и было совершенно непонятно, сколько же ему лет на самом деле
Ты умеешь быть другим,сказал шаман.Не собой. Ты умеешь проникать в чужую суть, вплотную подходя к границе безумия, но никогда не переступая запретную черту до конца.
Безмо согласно кивнул. Он чувствовал эту свою странностьно не мог бы выразить ее словами так, как сделал это шаман.
Но тебе еще неведомы твои пределы. Со временем ты, вероятно, сможешь стать не только человеком
А кем?заинтересовался Безмозглый.Зверем?
И зверем тоже. Но не это главное. Когда человек приходит в мир и идет по предназначенному путичеловек меняется. Но меняется и мир. Ты пришел, и ты меняешься слишком быстро. Следовательно Так уже былои не только здесь,загадочно ответил шаман.
«Впрочем, шаманам и положено говорить загадками»,подумал Безмозглый, и, немного осмелев, решился наконец задать вопрос, мучивший его все время.
Скажи, шаман, а где твоя Бездна? Ты покажешь мне ее, правда, шаман?
Вряд ли И не зови меня шаманом. Мое имяСарт. Зови меня такно только, когда мы наедине. А Бездна Она везде: вокруг нас, внутри нас и особенновнутри тебя. Я полагаю, ты уже видел ее.
Нет,покачал головой Безмо.Во всяком случае, не помню.
Да, ты не помнишь,согласился шаман.
Странная мысль пришла Безмо на ум, и тщетно затряс он головой, пытаясь отогнать гостью. Шаман Бездны ни разу не упомянул о Бездне, пока его не спросили, да и товесьма неохотно. И вопросы он задавал какие-то неправильные, и нету у него того, что положено шаманамамулетов, птичьих перьев, снадобий вино хлещет Это был какой-то неправильный шаман по имени Сарт. Каким должен быть правильный шаман, Безмо точно не знално не таким! Это он почему-то знал твердо
А что ты здесь делаешь?спросил он, сам удивившись сказанному.
То же, что и ты,спокойно ответил шаман Сарт.Играю свою роль. Ты еще помнишь, что это означает?
Сарт впился вспыхнувшими глазами в лицо Безмо; тот попытался отвести взгляд, но не сумел, и в надвинувшемся тумане вырос деревянный холм, и пять узких желтых солнц, и глядящий на него мрак под куполом расписанного неба, чужие, дикие слова, чужая одежда, и мрак вдруг обрушился обвалом хлопающих звуков; он кланялся, кланялся, в изнеможении, моля о тишине, покое
Нет, не помню,пробормотал Безмо, с трудом выныривая на поверхность обыденного.Когда-нибудь вспомню. Потом.
Ну что ж, тогда мы и вернемся к нашей беседе. Иди. Мне было приятно говорить с тобой.
Уже у выхода Безмо обернулся.
И все-таки, Сарт, что связывает тебя с Бездной?бросил он вглубь пещеры последний вопрос.
Я ее боюсь,коротко и серьезно ответил шаман.
* * *
Слушайте меня, люди племени пуран! Слушайте меня, взявшего посох старейшины Гэсэра по праву ножа! Слушайте!
Легко сказатьслушайте Ну, вот они стоят и слушают: суровые мужчины степей и испуганные женщины, беспощадные стрелки и дряхлые старцы, внуки и прадеды, сыновья и дочеристоят, слушают Кан-ипа никогда не умел говорить и страстно завидовал тем, кто умел. Шаманам. Безмо Табунщик уже поведал племени о смерти толстоязыкого Гэсэра Дангаа, о надвигающемся потопе воинов Белой кобылы, о тайне Занавесаони слушали, не перебивая, но Кан-ипа не видел в их глазах того блеска, того огня, который отсвечивал костром Безмо. Где ты сейчас, великий друг мой? Где
Зачем вы слушаете этого глупого табунщика?раздался в тишине надменный голос шамана Юрюнга.Неужели он укажет вам путь во тьме? Или отведет от вас ледяное дыхание Бездны? К кому придете вы за советомк убийце-конокраду?!
Время шло. Он должен был ответить.
Подавись своими угрозами, Юрюнг! Безмо открыл нам ночьон откроет и свет! А что можешь ты? Ты и твои косматые собратья?! Вы можете жевать мясо, которое не способны добыть сами, и рассказывать о временах, когда слова повелевали миром! Даже если это и правдаваше время упало за горизонт! Оно прошло, и
Нет, не то. Настороженный ропот пошел по толпе, и дед Хурчи переглянулся с полудюжиной воинов, стоявших за спиной Кан-ипы. И тогда табунщик выхватил копье у одного из них и шагнул вперед.
Позднее он скажет, что на него снизошел дух Великого Безмо. Но это будет потом.
Ша-ма-ны не ну-жны!выдержав две томительные паузы в конце первого и начале третьего слова, закричал Кан-ипа, подкрепляя каждую паузу звонким ударом копья о столб коновязи.Ша-ма-ны
Не ну-жны!воины за спиной уловили необычный ритм, и их голоса подхватили срывающийся вопль табунщика.
Удар копья. Второй. И племя пуран согласно топнуло в конце фразы. Вместе.
Ша-ма-нылюди кричали единым существом, упиваясь общим ритмом, согласованностью, цельностью; и глаза горели сопричастностью, слитным, неукротимым порывом.Не нужны!
Звон копья. И удар сотен ног о землювсе, как один.
Ритм. Шаманы. Не нужны. И звон копья.
Великий Безмо был доволен.
* * *
У костра сидели шестерошесть неподвижных фигур, в длинных складчатых одеяниях и высоких меховых шапках, увешанных костяными амулетами; они сидели молча, глядя в огонь невидящими, остановившимися глазамии пламя извивалось в глубинах черных зрачков, словно свет шел изнутри.
Еще одна фигура возвышалась у самого костра.
Как хотите,наконец сказал Юрюнг Уолан.Это ваше право. Лично я не хочу умирать, подобно безропотному жирному валуху. Не хочуно, похоже, придется
Сон
Я шел по бесконечному сумрачному лабиринту, держа руку на эфесе меча; я шел и шел, казалось, этому не будет конца, казалось, здесь сроду не было никаких ловушек, а только вечное кружение по нескончаемым коридорам и вечное напряжение от ожидания неведомо чего. Я ускорил шаги. Потом побежал. И ничего не произошло
Я вылетел на залитую солнцем площадьи замер. Металл конских нагрудников, металл тяжелых лезвий, металл солдатских глаз. Вперед выступил толстый безбровый евнух в ярко-бирюзовом халате.
Что видел ты в лабиринте, человек?
Ничего
Вы слышали?скопец торжественно махнул рукой в адрес застывших воинов.Разве ты не знал, что повелевающие словами не являются на площадь Истины?! Ты не из Высшей Ложи; я вижу меч на твоем бедрено мастера не носят оружия. Тычужой, оборотень. Убейте его!
Стена конских морд и тускло горящего металла сдвинулась с места. Она поплыла перед глазами, и на фоне стремительно вырастающих всадников возникла фигура упавшего на колени старика, тщетно пытающегося вытащить стрелу, по самое оперение вошедшую под ключицу; на старика наслоился маленький лысеющий человек с торчащей из груди витиеватой гардой нездешнего кинжала; и бесстрастный шейх в клетчатом покрывале над телом ученика с расширенными глазами; и еще одна смерть, и еще
Множество нелепых смертей, прошлых и грядущих, и глядя на последнюю, я уже понимал, что натворил, и сцена была залита настоящей, густой, быстро темнеющей кровью
Алогубый гигант лежал у покосившегося дощатого забора, и убийцапятнистый проклятый Мом, его тело, его согнутая спина!выдергивал из широкой груди серебряный меч. Но когда Мом повернулся, глядя сквозь меняна его лице были чужие глаза, глаза пророка и охотника; а знакомый мне кошачий прищур вертикальных зрачков остывал на белом лице убитого. Глаза убитого и тело убийцывсе это некогда стояло передо мной, слившись в одно целое, и, отшатываясь, я понял, что заглядываю в недозволенное, в Бездну Вдоль забора скользнула тень уходящего шамана Сарта, убийца оторвался от созерцания тела с его украденным взглядом; и я радостно обрушился в беспамятство пробуждения
О, если б знал я, как бывает, когда решался на дебют
Глава седьмая
И канули годы.
И снова,
Все так же, но только грубей,
Мой бог,
Сотворенный из слова,
Твердил мне:
«Иди и убей!»
Мама, расскажи сказку!
Поздно уже Спать пора.
Ну, расскажи! Ну, мама
Ладно уж Ложись и закрывай глаза. Не то перестану. На чем мы в прошлый раз остановились? Ах, да
И поднял богатырь Кан-ипа над собой огромного Хозяина Белой кобылыа тело его подобно было бурдюку с арзой, и голос разрывал уши перепуганных воинови бросил насильника за девять гнилых перевалов в бездонное болото. И все народы склонились перед добрым богатырем Кан-ипой, лучшим слугой Великого Безмо; и дальние пришли к нему, и ближние, и только злые нехорошие шаманы, которые уже ничего не могли и никому не были нужныони воспротивились неизбежному.