Она опустила голову.
Он казался совершенно раздавленным неожиданным, печальным известием, причинившим ему, очевидно, подлинное страдание, так как он заплакал.
Бедный мой Рудольф, я видел его совсем малышом Он приходил ко мне в Аугсбурге играть Я так его любил!
И, призывая в свидетели госпожу Кессельбах:
Ведь и он, правда, мадам, меня любил? Он должен был вам рассказать Его старый папаша Штейнвег
Господин Ленорман приблизился к нему и четко произнес:
Послушайте же меня. Господин Кессельбах был убит Спокойно, спокойно Жалобы бесполезны Он был убит, и все обстоятельства этого преступления доказывают, что преступник был в курсе пресловутого проекта. Есть ли в существе этого проекта хоть что-нибудь, что позволило бы разгадать тайну этого преступления?
Штейнвег был озадачен. Он тихо сказал:
Это моя вина Если бы я не толкнул его на этот путь
Госпожа Кессельбах потянулась к нему с мольбой:
Вы думаете?.. У вас есть хотя бы догадка?.. Ох, прошу вас, Штейнвег!..
Не знаю, не знаю Я не успел подуматьпрошептал он. Мне надо поразмыслить
Поищите в окружении господина Кессельбаха, подсказал ему Ленорман. Не участвовал ли кто-нибудь в ваших тогдашних беседах? Не мог ли он сам кому-нибудь довериться?
Никому.
Подумайте хорошенько.
Наклонившись к нему, Долорес и господин Ленорман с беспокойством ждали ответа.
Нет, молвил он, не вижу, кто бы
Ищите в памяти как следует, сказал шеф Сюрте. Имя и фамилия убийцы могут начинаться буквами «Л» и «М».
«Л», вторил он, «М» Не вижу, право «Л» и «М»
Да, буквы были золотыми и отмечали угол курительного футляра, принадлежавшего убийце.
Курительного футляра? спросил Штейнвег, пытаясь что-то вспомнить.
Из вороненой стали Внутридва отделения, однодля папиросной бумаги, другоедля табака
Два отделения два отделенияповторял Штейнвег, у которого эти подробности пробудили, казалось, какие-то неясные воспоминания. Не могли бы вы показать мне этот предмет?
Вот он, вернееего точная копия, сказал Ленорман, протягивая ему футляр.
О! Что такое! сказал Штейнвег, беря его в руки.
Он в ошеломлении уставился на футляр, разглядывая его, поворачивая во все стороны, и внезапно вскрикнул, как бывает, если натолкнешься на ужасающую мысль. Он застыл на стуле, бледный, как смерть, с дрожащими руками, с блуждающим взором.
Говорите! Говорите же! приказал Ленорман.
Ох! воскликнул он, словно ослепленный внезапным светом, все разъясняется!
Говорите, говорите же
Он отстранил обоих, спотыкаясь прошел к окну, вернулся обратно и, подбежав к шефу Сюрте:
Мсье, мсье Убийца Рудольфа, я вам скажу так вот
Он вдруг замолчал.
Так вот? сказали остальные.
Минута молчания. В полной тишине кабинета, между стенами, которые слышали столько признаний, столько обвинений, прозвучит ли между ними наконец имя презренного убийцы? Ленорман, как ему теперь казалось, стоял на краю непроглядной бездны, откуда к нему поднимался, без конца поднимался долгожданный голос Еще несколько мгновений, и он узнает
Нет, прошептал Штейнвег, не могу
Что вы лопочете? в ярости воскликнул шеф Сюрте.
Говорю, что не могу.
Но вы не вправе молчать! Справедливость требует!
Завтра, я скажу завтра Я должен еще подумать Завтра я сообщу вам все, что знаю о Пьере Ледюке Все, что полагаю по поводу этого футляра завтра, обещаю вам
В его голосе слышалось упорство, о которое разбиваются самые энергичные усилия. Господин Ленорман уступил.
Пусть так. Даю вам срок до завтра. Но должен предупредить, что если вы не заговорите, я буду обязан передать вас следователю.
Он позвонил и, отведя в сторону инспектора Дьези, сказал:
Проводишь его до отеля И останешься там с ним Я пошлю тебе еще двоих из наших людей Смотри в оба, не зевай Могут попытаться его похитить
Инспектор увел Штейнвега. Повернувшись к госпоже Кессельбах, которую эта сцена глубоко взволновала, Ленорман извинился:
Глубоко сожалею, мадам, поверьте Понимаю, как вам было тяжело
Он задал пару вопросов о времени, когда господин Кессельбах общался со старым Штейнвегом, о продолжительности их общения. Но она была так утомлена, что он не стал настаивать.
Приходить ли мне завтра? спросила она.
Не надо, не надо, ответил он. Буду держать вас в курсе всего, что скажет Штейнвег. Позволите ли предложить вам руку до вашей машины? Спускаться с нашего четвертого этажа не так легко
Он открыл дверь и пропустил ее вперед. Но в ту же минуту в коридоре послышались возгласы; начали сбегаться людидежурные инспектора, служащие из бюро
Шеф! Шеф!
Что случилось?
Дьези!
Он только что от меня ушел
Его нашли на лестнице!
Мертвым?!
Нет, он оглушен, без чувств
А человек, который с ним? Старик Штейнвег?..
Исчез
Гром и молния!
Он бросился в коридор, скатился по лестнице и в середине группы в несколько человек, оказывающих ему помощь, нашел Дьези, лежавшего на площадке второго этажа.
Затем увидел Гуреля, поднимавшегося по ступенькам.
Ага, Гурель! Ты был внизу? Никого не встретил?
Нет, шеф
Но Дьези приходил уже в себя, и тут же, едва раскрыв глаза, тихо проговорил:
На этой площадке Маленькая дверь
Ах, черт возьми, дверь седьмой комнаты! воскликнул начальник Сюрте. Я ведь давно приказал запирать ее на ключ Так и знал, что в тот или иной день
Он яростно схватился за ручку злополучной двери.
Ах ты, черт! Засов с той стороны, конечно, задвинут!
Эта дверь, правда, была частично застеклена. Рукояткой револьвера он разбил одно из стекол, выдвинул засов и сказал Гурелю:
Галопом туда, к выходу на площадь Дофине
И, возвратившись, обратился к пострадавшему:
Давай, Дьези, рассказывай. Как ты позволил привести себя в такое состояние?
Меня ударили кулаком, шеф
Кулакомэтот древний старец? Но он едва держится на ногах!
Не он, шеф, тот, другой. Который прохаживался по коридору, пока Штейнвег был у вас, и последовал за нами, словно тоже решил уйти Догнав нас, он попросил у меня прикурить Я стал искать спички И он этим воспользовался, чтобы ударить меня под ложечку Я упал и, падая, заметил, что он открыл эту дверь и потащил туда за собой старика
Ты бы его узнал?
О да, шеф Крепкий парень, очень смуглый Откуда-то с юга, конечно
Рибейра, скрипнул зубами господин Ленорман. Опять он! Рибейра, он жеПарбери. Ах, сукин сын, какая дерзость! Он опасался старика Штейнвега И пришел, чтобы забрать его прямо отсюда, у меня из-под носа!..
И, в бешенстве топнув ногой, добавил:
Но, клянусь преисподней, как же он узнал, бандюга, что Штейнвег здесь! Не прошло ведь четырех часов с тех пор, как я гонялся за ним через леса близ Кюкюфа И вот он уже тут как тут!.. Как он узнал?.. Он прирос, стало быть, ко мне?..
Господина Ленормана охватил один из тех приступов задумчивости, когда он, казалось, ничего не видел и не слышал вокруг себя. Госпожа Кессельбах, проходившая как раз мимо, поклонилась ему, не получив ответа.
Но звук шагов в коридоре вывел его из транса.
Это ты, Гурель? Наконец!
Все правильно, шеф, доложил Гурель, тяжело дыша. Их было двое. Прошли по этому пути и вышли на площадь Дофине. Там ждал автомобиль. В нем было еще двое, одинв черном, в мягкой шляпе, надвинутой на глаза
Это он, прошептал господин Ленорман, убийца, сообщник Рибейры-Парбери. А другой?
Это была женщина. Без шляпы. С видугорничная Кажетсяхорошенькая Рыжеволосая
Что? Ты говоришьрыжая?
Да.
В одно мгновение господин Ленорман повернулся, через четыре ступеньки сбежал вниз по лестнице, промчался через двор и выскочил на набережную Орфевр.
Стойте! крикнул он.
Экипаж «виктории», запряженный двумя лошадьми, удалялся. Экипаж госпожи Кессельбах Но кучер услышал и придержал коней. Господин Ленорман живо вскочил на подножку.
Тысячу раз простите, мадам, ваша помощь совершенно необходима. Позвольте, прошу, доехать с вами Но надо спешить Гурель, где моя машина Отослал?.. Тогда давайте другую, любую
Они разбежались, каждый в другую сторону. Прошло, однако, не менее четверти часа, пока привели арендованный автомобиль. Господин Ленорман кипел от нетерпения. Госпожа Кессельбах, стоя на краю тротуара, пошатывалась, держа флакон с нюхательной солью
Наконец они сели в машину.
Садись с шофером, Гурель; гоните прямо в Гарш.
Ко мне? с удивлением воскликнула госпожа Кессельбах.
Шеф Сюрте не отвечал. Он высовывался в окно, размахивал своим удостоверением, называл себя регулировавшим движение постовым. Только выехав к Кур-ла-Рену, он снова сел и промолвил:
Умоляю, мадам, отвечайте на мои вопросы прямо. Видели ли вы мадемуазель Женевьеву Эрнемон сегодня, к четырем часам дня?
Женевьеву? Да, я как раз одевалась, чтобы ехать в город
И о той заметке, объявлении в «Газете» насчет Штейнвега, вам сообщила она?
Действительно.
Тогда вы и приняли решение посетить Сюрте?
Да.
Во время разговора с мадемуазель Эрнемон вы были одни?
Ей-богу Не помню уже а что?
Постарайтесь вспомнить не было ли в комнате одной из ваших горничных?
Возможно Поскольку я одевалась
Как их зовут?
Сюзанна И Гертруда
Одна из нихрыжая, не так ли?
Да. Это Гертруда.
Вы знаете ее давно?
Ее сестра всегда мне служила Да и Гертруда у меня уже несколько лет Это сама честность, сама преданность
Короче говоря, вы за нее отвечаете?
О! Абсолютно!
Тем лучше Тем лучше
Было семь часов с половиной, яркость дневного света начала смягчаться, когда машина прибыла к подъезду дома уединения. Не заботясь более о своей спутнице, господин Ленорман бросился к консьержке.
Горничная госпожи Кессельбах недавно вернулась, не так ли?
Кто? Горничная?
Да, Гертруда, одна из двух сестер.
Но она, по-моему, и не выходила из дому, мсье, мы не видели, чтобы она выходила.
Но кто-то ведь только что вернулся!
О, нет, мсье, мы никому не открывали двери с С шести часов вечера.
И, кроме этой двери, других выходов нет?
Никаких. Участок со всех сторон окружен стеной, и она очень высока.
Мадам Кессельбах, сказал господин Ленорман, пройдемте в ваш флигель.
Они направились туда втроем. Госпожа Кессельбах позвонила в дверь. Появилась вторая из сестер, Сюзанна.
А Гертруда дома? спросила госпожа Кессельбах.
Конечно, мадам. Она в своей комнате.
Попросите ее прийти к нам, мадемуазель, велел шеф Сюрте.
Минуту спустя Гертруда спустилась, приветливая и грациозная в своем белоснежном переднике, украшенном вышивкой. Ее личико, действительнодовольно красивое, было обрамлено рыжей шевелюрой.
Господин Ленорман долго и молча всматривался в нее, словно для того, чтобы проникнуть в глубину мыслей, минуя невинные глазки. Но спрашивать ни о чем не стал. Минуту спустя он сказал просто:
Спасибо, мадемуазель, все в порядке. Пошли, Гурель.
Он вышел вместе с бригадиром. И уже проходя по темным аллеям сада, заявил:
Это была она.
Вы думаете, шеф? Она выглядела такой спокойной!
Чересчур спокойной. Другая удивилась бы, спросила бы меня, для чего ее звали. Онанет. Ничего кроме старательности, кроме улыбки ценой любых усилий. Только на виске я заметил капельки пота.
И что же?
Теперь все ясно. Гертрудасообщница обоих бандитов, которые орудуют вокруг дела Кессельбаха либо для того, чтобы узнать и использовать тайну пресловутого проекта, либо чтобы завладеть миллионами вдовы. Вторая сестра, несомненно, тоже участвует в заговоре. К четырем часам Гертруда была предупреждена о том, что я знаю о существовании объявления, а также о том, что у меня назначена встреча с Штейнвегом. Пользуясь отъездом своей хозяйки, она спешит в Париж, встречается с Рибейрой и человеком в мягкой шляпе и приводит их ко Дворцу правосудия, где бандит конфискует в свое пользование нашего старика.
Он подумал еще и заключил:
Все это доказывает нам: во-первых, значение, которое они придают Штейнвегу, и страх, который вызывают его предполагаемые сообщения; во-вторых, что вокруг госпожи Кессельбах плетется настоящий заговор; в-третьих, что мне нельзя терять времени, так как заговор уже созрел.
Хорошо, сказал Гурель, но есть также одно необъяснимое обстоятельство. Как сумела госпожа Гертруда выйти из сада, в котором мы находимся, без ведома консьержки, и так же вернуться?
Через тайный проход, который бандиты должны были недавно устроить.
И который, вероятно, находится поблизости флигеля госпожи Кессельбах? спросил Гурель.
Возможно, отвечал господин Ленорман, возможно. Но у меня есть еще одна мысль
Они проследовали вдоль стены. Ночь была светлой, и если заметить их силуэты было трудно, они, со своей стороны, видели достаточно для того, чтобы осмотреть каменную кладку и убедиться, что ни одно отверстие, как ловко оно ни спрятано, не было проделано в ограде.
Наверно, используется лестница? предположил Гурель.
Нет, так как Гертруда прошла средь бела дня. И если есть потайная брешь, она не может выходить непосредственно наружу. Такое отверстие должно быть прикрыто каким-нибудь давно существующим сооружением.
Есть только четыре флигеля, возразил Гурель. И во всех четырех живут.
Извини, третий из них, флигель Гортензии, пустует.
Кто вам сказал?
Консьержка. Опасаясь шума, госпожа Кессельбах арендовала этот флигель, самый близкий к ее жилищу. И кто знает, может быть, она действовала под влиянием Гертруды?
Он обошел постройку. Ставни были закрыты. Он приподнял наугад щеколду в одной двери; она открылась.
Ах, Гурель, кажется, мы попали в точку. Зайдем. Включи-ка свой фонарик Ага, прихожая, гостиная, столовая С ними все ясно Здесь должен быть подвалкухни на этом этаже нет.
Сюда, шеф. Вот служебная лестница.
Они, действительно, спустились в кухню, довольно просторную, загроможденную садовыми стульями и другой плетеной мебелью. Прачечная, служившая также погребом, примыкала к ней, представляя взору такой же хаос наваленных друг на друга предметов.
Там что-то блестит, шеф.
Гурель нагнулся и поднял медную шпильку с поддельной жемчужиной вместо головки.
Вот именно, она еще блестит, сказал Ленорман, чего не было бы, если бы она долго пролежала в этом подвале. Гертруда не так давно побывала здесь, Гурель.
Бригадир начал разбирать нагромождение пустых бутылок, ящиков и старых, охромевших столов.
Ты напрасно тратишь время, Гурель. Если проход находится там, можно ли было вначале удалить все эти предметы, а потом поставить их за собой на место? Погляди лучше сюда, вот вышедший из употребления ставень, который вовсе не к месту повесили на стенку с помощью гвоздя. Отодвинь-ка его в сторону.
Гурель повиновался.
Позади ставня стена была пробита. В свете электрического фонарика перед ними открылся подземный ход, углублявшийся во тьму.
II
Как видишь, я не ошибался, констатировал господин Ленорман. Проход устроен недавно. Делали его наспех и ненадолго Кладкой не укрепили. В отдельных местахпо паре стоек крест-накрест с поперечной балкой вместо потолка, это все. Сколько ни продержитсяв любом случае будет достаточно для данной цели То есть
То есть, шеф?
То есть для контактов между Гертрудой и ее сообщниками И потом, ради, вероятно, уже близкого дня похищения, точнеедня намеченного ими волшебного, необъяснимого исчезновения госпожи Кессельбах.
Они продвигались осторожно, чтобы не наткнуться на опоры, надежность которых представлялась им сомнительной. На первый взгляд, протяженность туннеля намного превосходила те пятьдесять метров, которые отделяли флигель от ограды вокруг сада. Он должен был окончиться довольно далеко от стены, по ту сторону дороги, которая проходила вдоль имения.
Не приближаемся ли мы к Вильневу и к пруду? спросил Гурель.
Вовсе нет, мы идем в противоположную сторону, сказал господин Ленорман.
Галерея постепенно шла под уклон. Им встретилась ступенька, за неюеще одна, после чего следовал поворот направо. И в ту же минуту они наткнулись на дверь, вделанную в прямоугольник из тщательно зацементированных бутовых камней. Господин Ленорман толкнул ее, она открылась.