Зачем женщина, назвавшаяся Нашандрой, явилась в Дранглик, король так толком и не понял. Он приказал проводить ее в лучшие гостевые покои и предоставить ей всё, что она пожелает, и даже большекак самой почетной гостье. Отдохнув, Нашандра снова предстала перед королем, и тут несчастный Вендрик ощутил, как невидимые сети сердечной неволи опутывают его, не оставляя ни малейшей надежды освободиться.
Нашандра была умопомрачительно красива. А позже, во время беседы, король убедился, что она еще и поразительно умна, начитана и много повидала в жизни. О цели прибытия гостьи в Дранглик разговор больше не поднимался: Вендрику было вполне достаточно того, что некие обстоятельства привели ее сюда. И он от всей души благословлял эти обстоятельства, чем бы они ни являлись
Алдия слушал, молча качал головой, пил неизвестно какой по счету кубок вина и мрачно прикидывал, сколько зелья от головной боли ему понадобится завтра, чтобы приступить к работе хотя бы после полудня.
Наконец Вендрик замолчал, опустил голову и тихонько покачал ею: то ли сокрушаясь по поводу собственной неосмотрительностив чем Алдия сильно сомневался, то ли просто опьянев до легкой потери координации.
Коротко говоря, слегка невнятно произнес архимаг, ты вдурился как лю Тьфу. Влюбился как дурак.
Ну можно и так сказать, Вендрик шумно вздохнул.
Тыкороль, Алдия встряхнулся, как пес, и сел прямопопытался, во всяком случае. Ты в ответе за государство. Ты в ответе за своих людей! Кого ты им подсунул в роли королевы? Первую встречную, ни происхождения, ни намерений не зная! А что если она сбежала от мужа? А что если ее разыскивают за какое-то страшное преступление? Вендрик, я отказался от короны не для того, чтобы ты ее
Н-нет, Вендрик тоже выпрямился, т-ты н-не прав, брат Я знаю достаточно. Она из древнего княжеского рода Венна!..
Ну да, конечно, Алдия скривился и икнул, Алкен и Венн, древняя романтическая легенда Какой же ты дурень, братец Ты вот так просто взял и поверил ей?
Ты за кого меня принимаешь? Вендрик, казалось, даже протрезвел от возмущения. Я всё о ней разузнал! Я привлек и ученых, и магов, и прорицателей! Мне все подтвердили, что она не врет
А им-то откуда знать? Алдия сощурился. Он прекрасно знал цену заверениям тех же прорицателей. И магов, да. Магов, пожалуйв особенности.
Откуда-откуда, Вендрик зевнул. А ты не забыл, братец, что ятоже не простая нежить?
Хм-м, Алдия не удержался и тоже зевнул. Возм-можно, что-то Да.
Давай продолжим беседу Как-нибудь потом, пробормотал Вендрик. Глаза его неудержимо закрывались.
Камердинера позвать? Алдия поднялся с кресла и замер, пытаясь понять, согласятся ли ноги без приключений донести его до собственной спальни.
В Изалит его, буркнул Вендрик. Сам справлюсь.
Ну-ну, архимаг, слегка покачиваясь, покинул королевские покои.
Добредя до собственных комнат, он не раздеваясь рухнул на кровать и мгновенно заснул.
Похоже, привычные кошмары в эту ночь захлебнулись в вине и оказались недееспособны, потому что проснулся Алдия с отвратительным самочувствием, но при этом, как ни странно, по-настоящему отдохнувшим и с удивительно ясной головой. Он, Алдиякоролевский архимаг. И приставка «архи» не зря дарована ему, как почетный титул. Неужели он не справится с какой-то самозванкой, мошенницей, если окажется, что новая любовь его братаи в самом деле не та, за кого себя выдает?
Просто нужно найти способ постоянно и незаметно наблюдать за ней. Подобраться к ней поближе Втереться в доверие, если не стать другом, то по меньшей мере не давать повода считать себя врагом.
И тут проницательность архимага впервые так серьезно подвела его. Он даже не предполагал, во что в итоге выльются эти его намерения
5
***
Ваше Величество, Алдия остановился на предписанном по этикету местев центре залаи низко наклонил голову.
Герцог Алдия, завораживающе глубокий голос королевы прозвучал негромко, но словно заполнил всё пространство зала томительно-сладкой вибрацией. Выбрат моего супруга. Второй близкий мне человек в этом чужом для меня краю. Я хотела бы, чтобы между нами оказались возможны обычные человеческие беседы. Давайте немного сократим число придворных церемоний, она поднялась со своего места и подошла к Алдии. Я разрешаю вам сидеть в моем присутствии и обращаться ко мне «миледи». В конце концов, выкороль по праву старшинства, а значит, могли бы быть не только равным мне, но и стоять намного выше, она кивнула в сторону небольшого столика с двумя креслами у окна. Давайте присядем и поговорим По-родственному.
Алдия исподтишка изучал ее. Истинно королевская осанка, истинно королевский взглядВендрик не преувеличивал. Лицо спокойно, улыбка безмятежна, но За этой ледяной маской определенно бушует буря. Алдия чувствовал это. Только пока не мог взять в толкчем же эта буря вызвана? Неужели обычным человеческим смущением, робостью в присутствии незнакомого человека?
Да быть этого не может.
Понимаете, сказала Нашандра, я провела в странствиях так много времени и так отвыкла от людей, что мне кажетсяя разучилась разговаривать. И кончится всё тем, что Я неминуемо опозорюсь на каком-нибудь приеме. Опозорю супруга Помогите мне, герцог, прошу, она подалась вперед, заглядывая Алдии в глаза, говорите со мной. Научите меня говорить Снова.
Сочту за честь, сдержанно отозвался Алдия. Как будет угодно Вашему Величеству.
Миледи, с улыбкой поправила его Нашандра. не забывайте, я прошу вас, последние слова она произнесла с такой интонацией, что архимаг услышал именно то, что на самом деле сказала королева: «Я приказываю вам».
Он молча склонил голову.
Ясупруга правителя могущественного государства, с легким вздохом произнесла Нашандра. Вы ведь понимаете, что женщине в моем положении не приходится рассчитывать на то, чтобы обзавестись подругами? Друзьямитем более Это было бы просто неприлично. А Вендрик Он постоянно занят! королева всплеснула руками. Я так редко вижу его! Все время какие-то дела, приемы, визиты, смотры, бумаги Он так устает, что вечером не в состоянии даже поесть! Да, я знаю, что оннежить, что он обладатель силы древних Повелителей! Но Я вижу, как ему тяжело Нашандра стиснула руки у живота. Я бы хотела помочь ему, хотя бы чем-то! Но я совершенно ничего не понимаю в управлении государством. И учиться мне не у кого, потому что единственный, у кого я могла бы учиться, постоянно занят, и ему не до глупенькой жены!
Алдия вопросительно посмотрел на королеву.
Да, и об этом я хотела попросить вас, кивнула Нашандра. Будьте так любезны, подберите мне книги, которые я могла бы прочитать для того, чтобы получить начальное представление о принципах управления государством. О политике, торговле, судопроизводстве, военном искусстве Я хочу стать настоящей королевой, достойной великого короля! она села еще прямее, глаза ее засверкали.
Алдия внимательно посмотрел на королеву
Внимательно посмотрел.
Она говорила искренне.
Алдия сам удивился тому, что сразу же поверил ей. Но он не мог не поверить.
Он видел.
Нашандра и в самом деле любила его брата. И хотела быть рядом с ними быть достойной его.
И Алдия никак не мог понять, почему это так его пугает.
Шаналотта. Тогда
Шаналотте нравился Алдия. Ей, конечно, нравилась и Петра, которая, казалось, так же, как и ее подопечная, немного запуталась во времени и жила сразу «вперёд» и «назад», не старея с годами, а иногда будто бы молодея на год-два. И всё же Алдия, которого девочка видела очень редко, совсем не подолгу и чаще всего издалека, всё равно занимал детское воображение и будоражил любопытство намного сильнее, чем ворчливая, но добрая старуха в вылинявшем тёмно-красном одеянии, странноватые учёные-маги во главе с Рэскином и вообще всё происходившее вокруг, в лабораториях.
Шаналотта осознала себя очень ранонамного раньше, чем научилась даже более-менее сносно фокусировать взгляд на движущемся объекте. Сознание древнего бессмертного существа, насильно, противоестественным способом помещённое в тело самого несовершенного и нежизнеспособного из всех детёнышей земных млекопитающихчеловека, никак не желало смириться с таким унижением. И только мягкое, успокаивающее давление гораздо более старого и мудрого сородича заставляло изуродованную душу дракона оставаться в этом мелком, мягком, отвратительном беспомощном «сосуде» и продолжать эксперимент.
В раннем детстве Шаналотте часто снились кошмары, после которых она просыпалась с надрывным плачем, заставляя Петру с кряхтеньем подниматься со своей лежанки, ворча, подходить к колыбельке, вынимать крошечное существо из сбитого кокона пелёнок и укачивать, что-то ласково и неразборчиво бормоча. Близость Петры странно успокаивала дракона. Шаналотта не понимала почему, но, судя по эффекту, который оказывали прикосновения старухи на эту часть ее сознания, древнее существо знало о старой женщине нечто такое, о чём человеческий детёныш не мог даже догадываться.
В этих повторяющихся кошмарах Шаналотта чувствовала, что онаогромная, как гора или море, заперта в крошечном сосуде, не может пошевелиться и постоянно испытывает мучительное давление со всех сторон. А кроме того, ещё и нечто изнутри яростно рвётся наружу, мешая дышать и едва не расплющивая слабые, нежные человеческие лёгкие о твёрдую внешнюю оболочку. Девочка просыпалась, хватая ртом воздух и царапая пальчиками грудь. И после первого же вдоха разражалась горестными рыданиямио чём-то безвозвратно утраченном.
Петра укачивала её, напевая какие-то наивные человеческие колыбельные на всех известных ей языках. А Шаналотта судорожно всхлипывала, цеплялась за оборки ветхой ночной сорочки няньки, вдыхала странный запахпочему-то от Петры всегда пахло дымом костра и мореми постепенно успокаивалась, одной частью сознания растворяясь в монотонном ласковом бормотании, а второйслушая безмолвные увещевания своего древнего сородича.
Эти кошмары прекратились со временем И их отступление странным образом совпало с появлением в жизни Шаналотты Алдиис большей частотой, чем было до этого.
Однажды после пробуждения из своего обычного кошмара Шаналотта обнаружила, что она в комнате одна. Выбравшись из постели, дрожа, всхлипывая и судорожно вздыхая, она опрометью кинулась искать Петру. С разбегу налетая на массивные двери, она ушибала руки и рёбра, но не обращала внимания на больпотребность спрятаться под защитой няньки была просто нестерпимой. Некоторые двери не поддавались, и Шаналотта с криком бежала дальше. Какие-то открывались, и ребёнок затуманенными от слёз глазами оглядывал ряды клеток, в которых бились, рычали, кричали и стонали самые причудливые существа; в поисках хоть кого-нибудь обегал кругом столы, заставленные сосудами с бурлящими, дымящимися и неподвижными жидкостями разных цветов; непонимающе таращился на покрытые тёмными пятнами зазубренные лезвия жутких инструментов. Нигде никого. Шаналотта сейчас рада была бы даже обществу хмурого Рэскина, который, судя по всему, в присутствии девочки чувствовал себя до крайности неуютно, что не могло не сказываться на его к ней отношении. Но всё же даже противный Рэскин был лучше, чем это жуткое одиночество. Одиночество в комнате, на этаже, в цитадели, в мире и во времени.
Очередная дверь распахнулась в темноту. Шаналотта отшатнулась, но тут же, растерянно моргнув, осознала, что всё прекрасно видиткаким-то странным образом, чётко и почти бесцветно, но различает перед собой уходящую вверх и вниз винтовую лестницу, застеленную вытертым ковром. Здесь пахло маслом и нагретым металлом, будто совсем недалеко горели факелы, но их свет терялся в бесконечных витках лестницы.
И здесь было совершенно тихо. Ни звука из лабораторий. Ни свиста ветра. Ни чьих-то шагов.
Шаналотта спустилась на десяток ступенек вниз, уселась на пыльный ковёр, привалившись к холодным перилам, обхватила колени руками и тихо заскулила. Сознание древнего дракона не спешило приходить на помощь, и на лестнице, ведущей в багровую темноту, откуда пахло не только факелами, но ещё и болью, страхом и ненавистью, сидел и тихо плакал несчастный, всеми покинутый ребёнок на вид лет трёх от роду.
Сколько прошло времени, Шаналотта не знала. Она замёрзла, проголодалась и устала плакать. Прислонив голову к перилам, она беспокойно задремала, то и дело широко распахивая глаза, когда чувствовала приближение кошмара. Но всё же усталость взяла своё, и девочка заснула сидя, изредка вздрагивая всем телом и судорожно вздыхая во сне.
Из оцепенения её вывели внезапный толчок и последующий взрыв брани. Вскинув взгляд, девочка зачарованно уставилась на человека, стоящего парой ступенек ниже. Постепенно испуг в её взгляде сменился облегчением и узнаванием. Алдия!..
Она так рада была его видеть, что даже не обратила внимания на странное выражение, с которым он смотрел на неё. Точнее, в один её глаз. И не осознавала, что вовсе не она сейчас смотрит этим самым глазом на архимага, заглядывая прямо в его душу.
С этого дня жизнь Шаналотты круто изменилась: она перебралась из тёмного лабиринта лабораторий на первом этаже в просторную и светлую комнату на третьем, где ковёр на полу в коридоре был новым, ярким и чистым, факелы горели день и ночь, но не воняли и не чадили; а в комнате у неё были огромнаякак у взрослых! кровать с балдахином, камин, кресло и книжные шкафы. А ещё там было окно, и девочка первые дни почти всё время проводила перед ним, жадно разглядывая незнакомый, такой прекрасный и манящий внешний мир.
А ещё с этого дня Алдия стал лично заниматься с ней. Не каждый день, не подолгуно всё же.
Поначалу он держался скованно, говорил мало и старался как можно реже прикасаться к девочке. Но постепенно, отмечая её успехи в самых разных вещахв счёте и чтении, в беге и прыжкахон стал всё чаще улыбаться и говорить разные приятные вещи: «Хорошо», «Молодец», «Умница»
И наконец-то долгожданное«Умница моя»
Шаналотта-ребёнок тянулась к нему, старалась невзначай подвернуться под руку, чтобы получить мимоходом небрежное ласковое прикосновение к макушке; с радостным писком бросалась навстречу, когда он входил, и, зажмурившись и подняв вверх улыбающуюся мордашку, обхватывала ноги архимага, заставляя того неуклюже застыть на месте и ворчать притворно-строго, осторожно расцепляя «стреножившие» его ручонки. Она признала его своим отцомчеловека, у которого были такие же глаза, как и один её глазтот, которым она не боялась смотреть на своё отражение в зеркале.
Она признала Алдию отцом и была предана ему всей душойвсей человеческой душой, несмотря на явное неодобрение притаившейся в глубине её сознания души дракона.
И засыпала с улыбкой на лице, запирая кошмары в том уголке сознания, где им и было местов осколке серого, пустого и бесформенного мира Древних Драконов.
Дальше годы полетели как весенний бурный потокбыстро, азартно, опасно.
Шаналотта взрослела, и её человеческое сознание постепенно брало под контроль сознание дракона. Ей не нравилось то, к чему была склонна эта дремлющая частичка её сущности. Спокойное, отстранённое созерцание, механический анализ и систематизация всего окружающего с единственной позиции: полезнобесполезно, опаснобезопасно?
Скучно. Безэмоционально. Не по-человечески.
Мёртво.
Шаналотта всегда очень остро чувствовала всё своё окружение. И чисто телесные ощущения: холод, жар, приятная истома после целого дня игр и беготни. И вкусы: сладкий мёд, горький лук, кислые незрелые ягоды. Боль от ушибленной коленки и блаженство, когда Петра ласково гладит по волосам. Всё расцвечивало мир Шаналотты удивительными красками, и она ни за что не согласилась бы отказаться даже от малейшей доли этой палитры.
А дракон осуждал её за это.
Приходил к ней в сознание во сне и наяву, внушал, что чувства несовместимы с вечностью, с бессмертием и неуязвимостью. Намекал, что она может окончательно утратить доступ к наследию предков, отказаться от него в пользу краткого, как жизнь бабочки, летящей к огню, человеческого века. Шаналотта тогда ещё не вполне понимала, о чём он ей твердит. А когда понялавсерьёз огорчилась Часа на два. Погуляла в саду цитадели, наклоняясь к пышным лиловым соцветиям трилезвийника, вдыхая резкий аромат и тихонько фыркая, когда пыльца попадала в нос. Ушла на берег крошечного ручейка, разулась и побродила по дну, усыпанному гладкими камешками, ощущая их шелковистые прикосновения и бодрящий холод родниковой воды. Обулась, задумчиво постояла, глядя вверх, на небо, голубеющее в просветах резной листвы Тряхнула головой, обулась и пошла искать отца. Пора было отвлечь его от колб и скальпелей и заставить немного перекусить.