«Баязедово отродье»
«Девственниц оставьте, остальных утопить»
«Покажешь мне её через пять лет»
Потом мелькнуло лицо наложницы, решившей выдать Ирис, но убитой походя воином, не желающим слушать женские воплимелькнуло и пропало. Потомунизительный осмотр суровой лекарицы
и первая встреча с Аслан-беем. Вернее, она-то думала, что первая, а он, оказывается, знал её ещё грудным младенцем. И Мэг вспомнил тотчас, вот почему они так странно переглядывались. Оттого он и выхлопотал для них отдельную каморку, и только через несколько лет разрешил отселить девочку в общий гаремкогда подросла, окрепла и научилась защищаться.
Сейчас, достаточно зная дорогого эфенди, Ирис поняла, что излечить её от заикания мудрый старец мог уже тогда. Но не стал. И намеренно давал ей лекарство, сдерживающее рост и развитие, чтобы не похорошела и не расцвела раньше времени, не привлекла бы внимания Тамерлана, не обнаружила бы в себе магию, запрещённую в Серале. Он защищал её всегда. И даже сейчас оберегает в мудрых наставлениях
Это озарения снизошло на неё там же, у тихого ручья в рощице, где брат Тук выслушивал её откровения. Опустилось, накрыло, принеся с собой неожиданное спокойствие и волну нежности и благодарности к названому отцу.
Слёзы высохли.
Она помолчалаи уже спокойно завершила вкратце, как сложилась её с Мэг дальнейшая жизнь, как вышло, что она угодила к франкским послам«подарком» от султана. Даже, невольно засмеявшись, вспомнила, как массировала Бомарше пятки, а тот блаженно стонал, нарочито громко, чтобы тем, кто случайно или намеренно подслушивает за дверьми, казалось, что здесь царит разгул страстей
А потом, когда брат Тук спросил, каким образом она всё же исцелиласьпришлось вспомнить и о казни Гюнез.
Какая страшная юность, дитя моё, помолчав, сказал он. Насколько я знаю, в нашем обществе о гаремах восточных царей сложилось представление, как о местах наслаждения, сладострастия и распутства, ведь редко кому приоткрывается некрасивая правда. А, в сущности, на Востоке, как и на Западе, одно: чем ближе к короне, тем опаснее. Счастье, что рядом с тобой оказались два ангела-хранителя: твой будущий супруг и твоя кормилица. Отняв родителей, Господь всё же не оставил тебя одну в твоём страшном мирке.
Вот кому непременно нужно сообщить о старике ОШи. Брат Тук, конечно, пожурит её за самовольство; но посоветует, как вести себя дальше.
Верная своему слову не покидать монастырских стен до возвращения Али, она не пошла нынче в госпиталь. Но сёстры не пеняли ей за это: их гостья сегодня и сама-то выглядела больной. Не станешь же им объяснять, что таковы последствия защиты от поползновений одного чересчур настойчивого друида! Поэтому, немного передохнув, Ирис отправилась поливать розы в монастырском саду. Исцеляться душой, укреплять ослабевшее тело и немного печалиться о своей потере в Эстре. Её первый сад, в который она вложила столько любви и заботы, погиб, погиб, и никогда уже не повторится Она, конечно, вырастит новый, но этот, первенец
Монотонный труд отвлекал от грустных мыслей. А нежные розовые, белые и пурпурные бутоны намекали, что и им не мешало бы уделить немного заботы, что жизньпродолжается, цветы недолговечны, и иногда у них можно поучиться радоваться этой самой жизни, пусть даже и короткой.
В очередной раз вытянув не слишком тяжёлое ведро из колодца, Ирис перехватила поудобнее дужку, отошла на несколько шагов
и, вздрогнув от странного всплеска, обернулась.
На широком каменном кольце, обрамляющем сруб, лежал свиток. Девушка могла поклясться, что совсем недавно его здесь не было.
В колодезной глубине кто-то отчётливо хихикнул, плеснулся и затих.
Предвкушая нечто необычное, она оставила в покое ведро, шагнула вперёд и, ещё не дойдя до послания, почувствовала лёгкий аромат амбры и сандала, исходящий от плотной бумаги. Сердце радостно трепыхнулось. Этот тонкий дух Востока напомнил о человеке, встречи с которым она ждала, бояласьи никак не могла устроить, потому что после её визита в Лувр маршал Винсент и брат Тук настоятельно просили несколько дней не покидать пределов аббатства. Иначе, разузнав о месте её пребывания, сюда могли нагрянуть любопытные, жаждущие своими глазами увидеть османскую ненаследную принцессу в монашеском одеянии. Сёстрам вряд ли понравится подобное нашествие; но за несколько дней для Ирис подыщут достойное жильё, её собственное
Желанная встреча всё откладывалась и откладывалась.
Но на таинственно появившемся свитке, так и просящемся в руки, пламенела алым сургучом печать капитана Джафара.
«Богиня!» начиналось оно
Глава 2
«Я видел пред собой изысканный букет,
Из роз и хризантем, что воспевал поэт
Но что мнекрасота придворных гурий пышных,
Коль нежного цветка со мною рядом нет?
Вот прелестью манит и нежностью пион,
Магнолий аромат уносит в сладкий сон.
Но мне милее всех один стыдливый ирис
Что лишь вчера раскрыл пленительный бутон».
Зардевшись, Ирис прервала чтение.
И остальное в том же духе.
А точнее? покусывая губы от сдерживаемого смеха, но изо всех сил напуская серьёзность, спросила аббатиса Констанция.
Ещё пять газелей. А всего семь: счастливое и гармоничное число, любимое поэтами и мистиками.
Газели? Ах, да, четверостишья на персидский манер Нет, я имею в видутам, дальше, говорится лишь про цветы? И совсем ничегоБоже упаси! о возможном свидании?
Ничего, убито отозвалась её гостья. И запунцовела ещё больше. А почему«Боже упаси»? Я бы всё равно не пошла пока, добавила задумчиво.
Потому что, дитя моё, любовная переписка в святых стенахэто нехорошо. Да ещё и доставленная столь необычным способом. Пусть, по твоим словам, никто и не видел появления письма, но отчего-то нынче к сестре Изольде набралась целая дюжина желающих поухаживать за её розами и земляникой, хоть обычно являются добровольно две-три послушницы. И все поголовно норовят сегодня зачерпнуть воды из старого колодца. Я бы приказала установить на нём крышку да приколотить намертво, аббатиса лукаво заулыбалась, но вот беда: второй колодец расположен слишком далеко от сада, и придётся носить воду с самой кухни
Она, наконец, рассмеялась, заметив неподдельное огорчение на личике Ирис.
Не беда, с русалкой я поговорю, чтобы пока не показывалась на глаза любопытствующим. Чему ты удивляешься? Мы с ней уже с десяток лет добрые подруги; просто остальным об этом знать не следует. Она, как и я, порой изнывает от скуки и любит поболтать. А заодно и помочь кому-нибудь Знаешь, жизнь у нас так однообразна, что от скуки невольно начинаешь поддаваться праздным развлечениям Мы, разумеется, творим много добрых и хороших дел, неустанно молимся за короля и наших ближних, но так иногда не хватает глотка свежего воздуха! Ведь за этими стенами, Констанция повела рукой вокруг, не только соблазны и грехи, там ещё и мир, кипучий, полный событий, порой радостных и величественных, полезных для нашего государства, для малых и великих Ах, во мне всё ещё говорит любовь к той жизни, что вела когда-то Камилла Ангулемская, обожавшая балы, путешествия и новости! После смерти супруга всё это для меня угасло, показалось ненужным и бессмысленным. А здесь я, как ни странно, ожила Думаю, ты меня понимаешь. Бедное дитя, в твоих рассказах о дорогом супруге и учителе столько любви и уважения
Печально улыбнувшись, она осторожно сняла новенькие очкиподарок самого папы Аврелия, изготовленный по его заказу лучшими венецианскими ювелирами, и привычным жестом потёрла переносицу, на которой остался след от дужки.
Никак не привыкну
Матушка, да зачем они вам? с детской непосредственностью ляпнула Ирис. Это ведь обычные стёкла, да?
Молчи, егоза!
Ничуть не осердившись, аббатиса погрозила пальцем:
Это для большей весомости. Сама подумай: чем старше настоятельница, тем больше к ней доверия. И послушания. Меня назначили настоятельницей, когда мне едва исполнилось двадцать пять; а некоторым здешним сёстрам было в два-три раза больше, каково-то им подчиняться пигалице, почти девчонке, да ещё бывшей графине? Одно спасалородство с Его Величеством. Не смели перечить. Пришлось доказывать, особенно кое-кому, метившему на это кресло, что и духовным подвижничеством, и разумным управлением я на сей пост подхожу. Но и солидности себе при этом как-то добавлять. Хоть молодость, к сожалению, недостаток преходящий
Она чуть разогнула золотые дужки, скреплённые особым винтом, и, водрузив обратно, добавила с иронией:
Настоятельнице в очках прощается даже некая легкомысленность. Но вернёмся к теме, более насущной. Ты не сказала, что там далее, в этих прелестных газелях?
О! Ирис опять зарделась. Просто у меня не всегда хорошо получается переводить: я пока с трудом подбираю рифмы на франкском языке. В следующих строфах он сравнивает свой любимый цветок уже с драгоценными камнями и жемчугами
И ты, разумеется, краше всех!
Не я, не удержавшись, девушка хихикнула. Цветочек. Затем рассказывает, как его обожают птицы
Это всё чрезвычайно трогательно и мило, но что там насчёт встречи? Так-таки ничего?
Девушка лишь скорбно поджала губы.
Матушка Констанция хмыкнула.
А ведь разумно. Если послание перехватятне придерёшься: воспевал дивные красоты понравившегося цветка а заодно и напомнил о своём существовании и страсти, причём в такой форме, что посторонний, хоть и владеющий османским наречием, не разглядит подтекст. Да твой воздыхатель умён, ничего не скажешь! Он тебе нравится?
Скорее да, чем нет, в очередной раз вспыхнула Ирис.
Милое дитя, да ты скоро сгоришь от смущения. Не стесняйся; с кем тебе ещё говорить о своих чувствах, как не с духовной водительницей? Ведь твою названую матушку сейчас лучше не тревожить, дабы её измученное сердце не перетрудилось И ты ему ответишь?
«Милое дитя» лишь отрицательно качнуло головой.
Почему? Не хочешь? Или желаешь помучить, распалить молчанием?
Из уважения к этим стенам, ответила Ирис просто. Я ведь понимаю, что подобные действия и даже мысли в святом местенехорошо. Ах, матушка Констанция, мне так нужно услышать ваш совет!
Догадываюсь.
Маленькая женщина, по сравнению с которой Ирис выглядела рослой, печально улыбнулась, на её миловидном личике заиграли ямочки. Что ей вспомнилось в эту минуту? Юность? Первая влюблённость? А может, суровые увещевания духовника, стращавшего гееной огненной за необуздание плотских порывов, и совсем иные, доверительные и откровенные, беседы с матерью, которая когда-то и на многое открыла ей глаза, и стоически сносила возмущение дочери, потерявшей голову сразу от троих молодых людей? Один из них грозился, будучи отвергнутым, утопиться, однако после отказа от дома через неделю посватался к другой титулованной глупышке, что, в отличие от некоторых, засиделась в невестах. Другой оказался обычным охотником за приданым, завязшим в долгах: на что-то надо было пускать пыль в глаза свету! Третий вообще не собирался жениться, а намекал на звание «сердечного друга и хранителя девичьих тайн», и даже был бит крепкой дубовой тростью папенькой-графом и ославлен на всю столицу Не единожды юная Камилла, ныне Констанция, добрым словом помянула советы мудрой матери. Возможно, потому-то сейчас, глядя на Ирис, она не смогла отделаться формальным дружеским увещеванием. А самое главноене стала порицать.
В любви, как таковой, нет греха, сказала мягко. Грешноиграться в неё, или, того пуще, топтать чужие чувства, причиняя другому страдания. Но как разобраться, любишь ли ты или просто желаешь любить? Грань между этими состояниями души настолько тонка, что и зрелый человек не сразу разберётся в своих чувствах, а уж юная девушка, неискушённая, неопытнаяи подавно.
Пристроившись на скамеечке возле кресла, Ирис с обожанием взглянула на неё снизу вверх. Что-то было в матушке Констанции притягательное, заставляющее улыбаться каждый раз, едва услышав её спокойный голос, увидев лучистые глаза. Она дружит с русалкой? Не удивительно. Женщины с такими глазами укрощали тигров и львов, выпущенных Нероном для растерзания христиан на аренах Колизея.
Аббатиса ласково провела по пышным рыжим кудрям девушки, не стесняемым послушнической накидкой.
Ты хороша, знатна, богата Правда, титул у тебя странныйненаследная принцесса, больше условный Но неважно: твоё золото, статус свободной вдовы и экзотичная красота заставили встрепенуться сердца многих: и восторженных юношей, и зрелых мужей. Скажу тебе без обиняков: охотников за приданым и за блестящей партией хватает как среди первых, так и среди вторых. Уже сейчас Лютеция бурлит от слухов и предположений: кого ты выберешь? Опасаюсь, что, едва твоё местоположение раскроется, нам придётся выдержать настоящую осаду; ну, да ничего, справимся Но ответь откровенно на первый вопрос, приходящий на ум мне, как женщине, хорошо познавшей свет: не является ли твой капитан таким же охотником за богатой вдовой?
А, ты опускаешь голову, но я-то вижу, каким негодованием вспыхнули твои прелестные глаза! Разумеется, эти гнусные мысли о приданом не могли посетить твоего избранника или пока лишь воздыхателя, ибо он, наверняка, сам и богат, и имеет вес в своём обществе. Вижу, что так. Но разве ему не лестнополучить в подарок от судьбы такую гурию, красавицу, из-за которой не жалко сломать копьё или меч на турнире и пролить несколько капель крови и бессчётные бутыли чернил? Скажи: как хорошо ты его знаешь? Ведаешь ли его характер, предпочтения? Жесток он или мягок? Как ведёт себя с низшими и с теми, кто выше него? Каков он с женщинами? Ине считай нас, франков, невеждами, нам известно, что в Османии нередки случаи, когда свободный и состоятельный мужчина имеет нескольких наложниц, и Джафар-ага, уверена, не исключение. Расстанется ли он с ними? Сочтёт ли нужным вообще обсуждать с тобой эту тему? А если нетсочтёшь ли ты нужным вернуться в ту жизнь, от которойне хочу сказать, что сбежала, но Всё же это прошлое, дитя моё. Ты не только богата и красиваты ещё и умна, и обладаешь пытливым умом, жаждой нового, любишь учиться; тебя не тяготит ни работа с больными, ни беседы с учёными людьми. Не потеряешь ли ты это всё, если вернёшься? Но главное
Она помолчала.
А твоя чудесная магия? Позволит ли твой супруг тебе ею заниматься?
Ирис огорошено сморгнула.
Но
Потёрла лоб.
Я как-то не задумывалась.
Аббатиса покивала.
Разумеется, разумеется. Девушки в пору первых влюблённостей редко забегают мыслями в будущее, все их планы ограничиваются мечтами о встречах, сладостных поцелуях и признаниях и, как апофеоз, грёзами о свадьбе. Ты не исключение, поскольку была отдана замуж рано, и на твою долю не досталось ни ухаживаний, ни обсуждений женихов с подругами, ни встреч, случайных или намеренных, на балах, охотах или карнавалах Всё это впереди. Но смотри, не попадись на крючок людских предубеждений! Некоторые мужчины ведут себя с вдовами, как с опытными женщинами, начинают тонкие игры, жонглируют словами и намёками, а ты по неискушённости своей можешь простодушно принимать тонкую ложь за чистую монету. И угодить в ловушку.
В окно кельи сердито забилась пчела, вынырнувшая из букета пионов и люпинов. Её отягощали обножки, груженные розовой пыльцой, но толстенькое насекомое никак не могло найти выход, то и дело упрямо ударяясь в прозрачную преграду. Приподнявшись с кресла, настоятельница потянула створку окна и выпроводила незваную гостью. Да и застыла у проёма, вглядываясь во что-то, видимое ей одной. Аристократические пальчики с мозолями от письменного пера поглаживали простой кипарисовый нагрудный крест.
Не обиделась? спросила, не поворачивая головы. Я пойму.
Ирис пригорюнилась. Уважение к настоятельнице боролось с желанием немедленно броситься на защиту капитана Джафара. Вот только одно её сдерживало: она сама не могла понять, начнёт ли защищать его искреннелибо только из чувства протеста.
А если я скажу, что он не осторожно начала она.
Констанция обернулась, насмешливо приподняв бровь
Не таков? Очень может быть. Но я спрашиваю тебя, девушку рассудительную, обученную анализировать и делать выводы: почему ты так думаешь? Тогда ответь ещё: отчего он до сих пор не женат? Я не такая уж затворница, и кое-что знаю об обычаях при чужих дворах: так вот, Тамерлан, как правило, предпочитает видеть среди своих военачальников людей, обременённых семьями. Не мне тебе пояснять, с какой целью
Да уж. Семья, оставленная в заложниках, пока её глава воюет в чужой стране, чрезвычайно способствовала укреплению верности к султану и отчизне. Оттого-то, а не из старческой сентиментальности, как язвили злые, но не слишком умные языки, Солнцеликий предпочитал, чтобы его приближённые женились не сколько по расчёту, сколько по зову сердца, и порой великодушно разрешал совсем уж немыслимые мезальянсы, приводя в пример одного из своих предшественников, вознёсшего в фаворитки никому неизвестную банщицу Любящие мужья и отцывот опора государства и моя, повторял Хромец. И далеко не все осознавали тонкую иронию, скрытую в его словах.