С утра я, Иво и отец отправились за ёлкой. Мы выбрали самую высокую и пушистую. Папа ругался на то, что потратили столько денег, но стоило красавице встать посреди гостинойи никто из нас не мог налюбоваться. Я очень старался, наряжая деревце.
Сдвинули диваны и кресла, поставили стол. Папа колотился последние два дня, стараясь всё успеть. Пригласили дедушек и соседей. Гостей пришло так много, но дожидался я только одного.
Дитер появился за пару часов до полуночи. Полная охапка свёртков, на которые я не обратил внимания, прилипнув к альфе хвостиком вслед за Иво.
В доме было шумно. Все суетились вокруг, помогая папе накрывать на стол. Обменивались новостями, замирая с блюдами в руках, пока кто-нибудь расчищал место, делали снимки на память. Отлынивавшие от работы отцы подпирали стены, шепчась о работе, на что омеги шипели и ругалисьв праздник о работе ни слова.
Дитера, как почётного гостя, сразу усадили за стол. Я сидел рядом. С другой стороны Иво.
Может, мы всё-таки поможем? А то, как-то неудобно, предложил Дитер, видя, как все крутятся вокруг и только мы втроём сидим истуканами.
Ни я, ни Иво не ответили.
Эй, парни, вы чего воды в рот набрали?
Снова тишина.
Сдох кто? Иво, колись, ткнул он локтем младшего брата.
И тут омегу, ерзавшего на стуле и бесившего меня этим до зелёных коликов, словно прорвало.
Лиан говорит, что ты его любишь больше, чем меня!
Неправда! Я такого не говорил!
Говорил!
Я сказал, что так же! Так же, как тебя! сердце колотилось как ненормальное.
Как меня? Иво закусил губу, стараясь не расплакатьсявот же нюня! Я ему объяснял, что такого не может быть! Мы с тобой братья! Значит, ты меня любишь больше! Правда ведь, Ди, правда? тоненьким голоском проблеял он.
Я яростно фыркнул и сложил руки на грудивот так он вечно получал то, что хотел.
И у зеркала крутился сегодня целый час! укусил почти бывший друг. Я даже подойти не смог! Ди, ну скажи ему, что ты меня больше любишь, требовал он со всей уверенностью девятилетнего прилипалы.
Конечно, тебя я люблю больше всех, вздохнув, согласился Дитер, привлёк братишку и поцеловал в макушку. Лиан, тебя я тоже люблю, но Иво больше, потому что он мой брат. Считаешь, так справедливо?
Я сидел красный, как рак, мечтая удавить придурка на месте, и пялился в сторону. Пришлось кивнуть.
Вот и хорошо, удовлетворённо произнёс Дитер. А ссориться лучшим друзьям, не очень. Так что давайте миритесь. Иво?
Не хочу-у, заупрямился тот.
Тогда я буду любить Лиана больше, потому что он послушный мальчик и не против оставить обиды в уходящем году?
Конечно, я был против, но, понятно, что снова кивнул.
Я тоже не очень против, тут же пошёл на попятную Иво и протянул мне руку, мизинцем вперёд.
Я ответил. Друг на друга мы не смотрелиоба понимали, что выбора нет.
Застолье вышло славное. Было весело и музыка играла. Мы поднимали тосты за лучшее и искренне верили, что светлые времена впереди. Потом танцевали.
После того, как Дитер пригласил на танец Ивотот же ему дырку в голове из-за этого проел: а-когда-мы-пойдём-танцевать-а-когда появилась масса других желающих. После концерта, устроенного этим болваном, я даже смотреть на альфу открыто не мог, думал он смеётся над тем, какие мы два идиота.
Чего скучаешь? привычно растрепал он мои волосы, упав на стул рядом, когда я уже было решил, что никому на этом свете не нужен и лучше уйти ночью, не прощаясь.
Я не скучаю, пробубнил я.
А задницу свою от стула весь вечер не отрываешь. Веселишься?
Я закусил губубыло так горько и обидно, но что сказать или сделать я не знал.
Пойдём, потанцуем?
«Да, да, да!»хотелось кричать мне от внезапно огревшей радости, но я просто встал.
Дитер взял меня за руку и мы пробились к ёлке, на единственный свободный пятачок, где покачивались счастливые пары, болтая и хохоча.
Ты его больше любишь, только потому что он твой брат? спросил я, пялясь куда-то в бок.
Как же иначе. Семья дороже всего.
Точно, подумал я. Ведь у Дитера был другой отец. Оттого у них с Иво и была такая большая разница в возрасте. Папа говорил, а я забыл.
Получается, у тебя больше нет родных?
Получается так.
Я задумался на минутку.
А своего омегу ты будешь любить так же, как и Иво?
Наверное.
Тогда подожди немножко, пока я вырасту, хорошо?
Дитер устало вздохнул, и мне это не понравилось.
Лиан, ну зачем тебе будет нужен старик? Когда ты вырастешь, я уже превращусь в трухлявый пень. Песок будет оставаться дорожкой вслед. Все станут смеяться над тобой.
Будут смеятьсяубью, мрачно, но со всей решимостью заявил я.
Да, ты серьёзный парень. Но всё же придётся подыскать подходящего ухажера.
Дитеру я не нравился. Не нравился же, понял наконец я. Еле сдержал слёзы, пока не кончилась музыка и Дитер не отвёл меня обратно. Улучил моментэто было несложно. Все были навеселе, Иво дулся и кружил вокруг Дитера назойливой мухой, не обращая на меня никакого внимания. Я улизнул из гостиной, подхватил куртку и ботинки, вышел за дверь. Там, за углом, оделся и пошёл.
Часть 19
Тогда я ушёл к школета была за четыре улицы от нашего дома, и спрятался в бассейне. Сторож всегда неплотно натягивал цепь, вешая на створчатые двери замок. Если хорошенько оттянуть, то я, худой и мелкий, мог протиснуться. Застряла только голова, но решимости у меня было хоть отбавляй, так что осилил, ободрав ухо.
Я не опасался, что меня заметят. Никакой охраны не было и в помине, все праздновали Новый год.
Забравшись в кладовку со спортинвентарёмсамое тёплое место, я заснул после долгих размышлений о своих несчастьях, совершенно уверенный в том, что яименно ясамый несчастный человек в мире.
Наступило утро, захотелось есть, да и скучно стало часа через полвсе, наверное, сейчас доедают салаты, рассматривают подарки или катаются на санках. Пораскинув мозгами, решил, что спрятался слишком хорошо и меня ни за что не найдут. Нужно бы помочь в этом нелёгком деле. Хотя и было приятно думать, как же станут переживать взрослые, особенно если я умру с голода, когда столы ломятся от еды! Дитер станет рвать на себе волосы, понимая, что это он виноват во всём! И Иво немножко.
Я-то их люблю. Чего они так со мной? Пусть теперь мучаются.
Но голодной смертью помирать совсем не хотелось. Я выбрался из своего убежища, пересёк пустовавший бассейн и юркнул через ту же щель на улицу.
Ночью был снегопад, белизна выедала глаза. Попривыкнув, я заметил в отдалении людей. И вроде они не прогуливались: в снежки не играли, не болтали громко и не улыбались. Я услышал своё имя и сразу понял, что крупно влип. Струхнул, но ни за что не хотел возвращаться побитой собакой. Пока я сидел, притаившись за жбаном, спешно раздумывая, что делать, снова услышал своё имя. Голос показался знакомым и я высунул нос.
По улице шёл Дитер. Следом, цепляясь за его куртку и спотыкаясь, брёл Иво и, кажется, рыдал. Я выпрямился, поглубже утопил руки в карманах джинсов и, как ни в чём не бывало, пошёл к ним наперерез. Они меня сразу заметили и остановились. Стараясь выглядеть невозмутимо, я избегал смотреть на Дитера, вертя головой по сторонам.
Иво тут же разнылся и стал вешать на меня всех собак, но Дитер его встряхнул и отправил бегом домой, предупредить моих родителей, что я нашёлся. Тот долго не хотел уходить, но всё же послушался брата.
Я стоял рядом с Дитером и ждал пока скроется из виду омега. Но почему мы не шли следом? Ответ я получил, когда меня с силой схватили за ухо и потянули вверх.
Бо-ольно!
Больно, говоришь, шипел альфа так, что я чуть не обделался от страха; Дитер был в ярости, но я только сейчас это понял. А нам, думаешь, как было, нормально, когда ты свалил?
Отпу-усти! на глаза выступили слёзы, я пытался вывернуться, но альфа зажал бедное ухо намертво.
У тебя совесть вообще есть? Ты хоть представляешь, как все переполошились? Ты вообще знаешь, каково сейчас твоим родителям? Они с ума сходят! он жестоко трепал меня, а я, от обиды, досады и злости, уже и сам хотел, чтобы оно оторвалось.
Тебе-то какое дело? Вон, с Иво возись! Тебе же только он и нужен. А меня не трожь! глотал я слёзы.
Я вытягивался на цыпочках, когда Дитер резко отпустил, оттолкнув меня прямо в снег. Упав на задницу, я метнул гневный взгляд на альфу. Тот стоял надо мной чернее тучи, сложив руки на груди и смотрел вниз. Так смотрел так смотрел Мне стало ещё больнее, чем когда он пытался оторвать мне ухо!
Это он, Дитер, был виноват во всём, что случилось, так почему же плохо было мне?! Почему же я так ненавидел себя в этот момент, что лучше б сдох?
* * *
Мне знатно тогда досталось. Отец выпорол, и все праздники я просидел дома. Даже Иво ко мне не заходил, вернувшись к себе и заглядывая к нам только чтобы поесть. За столом мы сидели молча, бросая друг на друга мрачные взгляды, полные взаимных претензий и обвинений.
Через неделю, как только вернулись в школу, пособачились и даже подралисьучитель вызвал родителей. Потом помирились. Жили, как и прежде. Почти.
Когда Дитер, по обыкновению, пришёл к нам повидаться с Иво, я встал и молча вышел из комнаты, избегая смотреть ему в глаза. Я злился на альфу, всё ещё считая его виноватым, даже если и не полностью. Но помириться хотел. Надеялся, что он остановит и мы поговорим, что ли. Ну или просто скажет остаться. Дитер ничего не сказал, молча дождавшись, когда за мной закроется дверь. Провёл с Иво около часа и ушёл.
С тех пор так и повелось. Я оставлял их наедине, уходил в ванную и плакал.
После того злосчастного праздника с Дитером я не разговаривал. А потом вдруг оказалось, что старший брат Иво не кто иной, как главарь «Метки смерти», хорошо известной в Грейштадте банды.
Я и раньше слышал это имя, но мне и в голову не приходило, что тот, о ком постоянно гоняют криминальные репортажи в новостях и Дитер, который всегда о нас, то есть об Иво заботился, один и тот же человек.
Помню, в тот вечер, когда поймали Дитера, папа не отходил от визора, даже не приготовил ужин. Отец, вместо того, чтобы сделать ему замечание, опустился рядом на диван в гостиной и тоже прилип к экрану. Это меня просто взбесило.
Так ещё и Иво решил вдруг пойти домой, а не ко мне, как обычно. На следующий день он не явился в школу. Я решил, что заболел, наверное, и пошёл к нему. Долго стучал, но никто не ответил. Папа сказал, что Иво с отцом уехали ненадолго. На мои вопросы, куда и когда вернутся, он только растерянно развёл руками.
Во второй вечер без Иво я был готов лезть на стенку со скуки. Уроки, всегда занимавшие меня с головой, показались невыносимо скучными. Некому же было похвастаться, какой я молодец и как быстро соображаюдаже второй раз никогда не перечитываю.
Спустившись в гостиную, я присоединился к семье. По визору, как всегда, гнали новости. Я уже собирался возмутиться и предложить посмотреть кино, как вдруг увидел знакомое лицо. Прямо на экране. Это был Дитер.
Спустя ещё минут десять я наконец понял, что за работа была у альфы и почему никто никогда её не обсуждал. Я посмотрел на папутот был бледен и расстроен, отец был напряжён и недоволен. Они всё зналипонял я. С самого начала.
Говорить было не о чем. Я ничего не спросил. И не обиделся на родителей. Я знал, что был слишком мал, чтобы взрослые доверили такую тайну. От детей часто всё утаивали, такой был порядок. Я продолжал смотреть новости, знакомясь с Дитером во второй раз, но уже со слов незнакомцев, сыпавших на альфу ворох самых страшных обвинений. Родители молчали, не пытаясь оправдать Дитера.
Проведя у визора весь вечервсе каналы гремели, что пойман самый опасный бандит Грейштадта, я поднялся к себе и задумался о том, что думаю теперь. Оказалось, что ничего особенного. Моё мнение об альфе моё мнение у меня не было мнения, у меня было только желание, чтобы тот был рядом. И потому всё, что меня волновало, это когда Дитер сможет прийти к нам снова.
Ещё я хотел знать, когда вернётся Иво. Я понял, что его внезапный отъезд был связан со случившимся. Иво был моим лучшим другом, и пусть я вечно ревновал Дитера к нему, это ничего не менялоя любил Иво. И пусть мы не были кровными братьями, никак иначе думать о нём я не мог. Иво был частью моей семьи. Он был моей семьёй.
Я продолжал ходить в школу, но мне там больше было неинтересно. Учиться стал ещё больше, просто чтобы убить время до возвращения Иво и Дитера. Рано или поздно они ведь должны были вернуться. Других друзей у меня не появилось. Меня все раздражали.
Помню, как впервые услышал, что Дитера погрузят в криосон. Я не мог поверить! А потом сам наблюдал за этим сквозь множество вездесущих камер журналистов, присутствовавших в лаборатории. Это означало, что он больше не придёт. Никогда. Ещё годом спустя я наконец признал, что не увижу и Ивотот ни разу не послал мне весточку, хотя я жил по старому адресу.
Жизнь перевернулась. Тиратия отняла город у банд, но оказалась ещё более голодным и кровожадным монстром. Начался беспредел, людям было страшно выйти на улицу. О зверствах, учинённых хранителями правопорядка, шептались по углам. Одно из таких пережила моя семьямы потеряли папу.
Ещё несколько лет жалкого существования, и прокатилась волна массовых убийств. Начались восстания. Я остался без отца. Остался один.
Мне было восемнадцать, и я пошёл работать. Отыскал место в одном из офисов, там требовался системщик. Я взялся. Компания производила автомобильные моторы и ещё пару запчастей. Техники было валом, вся она была старая, а денег чинить не было. Людей тоже не хватало, нечем было платить. Я решил попробовать свои силы и там. Времени у меня было хоть отбавляйвся эта гребаная жизнь.
В средствах я не нуждался. Рано сообразив, что на оклад отца, заметно оскудевший, не выжить, я пытался найти выход. Неплохо разбираясь в софте, кое-что заработал, толкая свои программы в сети. Никто и понятия не имел, что я был несовершеннолетним. Но это были гроши. На такое не выжить, разве что перебиться от случая к случаю. И я отыскал другой вариант. Не совсем законный, но это волновало меня меньше всего. С поводом или без, дверь нашего дома могла распахнуться в любой моменттираты плевали на закон. Я решил придерживаться такого же принципа.
Так прошёл год. Рутина взяла своё, наконец освободив мою голову от ежедневных заботвсё моё примитивное существование было налажено до последнего винтика. Я либо пребывал в сети, либо копался в железяках. День просто переходил из будущего в настоящее, а затем в прошлое. Я понимал, что так будет и дальше.
У меня не было цели, и уж тем более мечты, потому что жизнь ничего не могла мне предложить. Меня ничего не интересовало и не заботило. Всё, что я хотел, исчезло давным-давно.
Такая жизнь не имела смысла.
Повзрослев, я понял, что вся эта хуйня началась, когда сел Дитер. Какой бы была сейчас жизнь, если бы он был свободен? Я всё чаще задавал себе этот вопрос и всё больше фантазировал о том, что могло бы быть, но уже никогда не случится. Фантазировал ровно до того момента, пока однажды ночью не увидел наконец его лицо сквозь камеру минус девятого блока «Олгейт». Я долго взламывал систему, чтобы просто увидеть. Дитер выглядел точно таким же, как я его запомнил. И в этот момент я вдруг понял, что жизнь не потеряна, по крайней мере не полностью, она просто стоит в режиме ожидания и ждёт, пока кто-нибудь нажмёт кнопку.
С того самого момента я больше не позволял пустым фантазиям засорять мне мозг. Я начал планировать.
Часть 20
Ты вспомнил, протянул я после долгой паузы.
Да. И раз уж мы заговорили об этом Ты бы сказал мне правду о том, кто ты? Я ведь мог и не догадаться. Ты вырос.
Но ты вспомнил, снова протянул я, пропуская вопрос Дитера мимо ушей. Значит, узел и залёттвоя плата. Теперь всё стало очевидным. За что? За то, что когда-то родители взяли к себе Иво? Или за то, что вытащил тебя из «Олгейт»? Или за помощь с Тиратией и революцию? За что ты рассчитался? моя рука легла на живот, привлекая внимание.
Зачем ты так? такая постановка вопроса не понравилась Дитеру.
Я зашевелился и сел в кровати, привалившись спиной к стенеживот не давал держаться ровно. Сел и Дитер, оказываясь напротив.
Как?
Нахера ты так об этом?
Да потому что я гвоздь в заднице и хочу, чтобы вещи назывались своими именами, смотрел я в упор. И хочу знать, за что именно ты со мной рассчитался.
Рейн, прекрати, процедил Дитер.