Мы не подбираем на дорогах раненых бандитов.
Хорошо, синьора, но
Я вам не синьора.
Не надо отчаиваться, рано или поздно вы встретите своего принца.
Вон отсюда!
Монтальбано садился в машину, когда его кто-то окликнул. Знакомый врач. Комиссар изложил суть дела. Врач ушел и через пять минут вернулся на парковку.
Новых пациентов в эти дни не поступало.
Что это значит? Все вдруг сделались здоровыми или просто не накопили денег на оплату частных клиник? Ладно, главное, что Фацио нет ни в одной больнице. Куда же он подевался?
Зазвонил телефон: Мими Ауджелло.
Сальво, ты где?
Возвращаюсь в Вигату, был в Монтелузе, обошел все больницы. Фацио здесь нет.
Слушай, а что, если
Монтальбано понял.
Не волнуйся, в морге его тоже нет. Есть у тебя новости?
Есть. Приезжай в порт. Жду у входа, у южных ворот.
Еду.
Южные ворота находились неподалеку от восточного пирса, где комиссар любил прогуливаться после обеда. Они служили главным образом для проезда машин на паром, направляющийся на Лампедузу. Отчаливал он ближе к полуночи. Как только начинался сезон отпусков, этот район порта превращался в бивак для туристов, ожидавших погрузки на корабль.
С обеих сторон огромных ворот стояли будки для офицеров финансовой полиции, контролировавших движение.
Днем, как правило, здесь было спокойно, оживление начиналось лишь к вечеру.
Ночью эти и центральные ворота закрываются. Открытыми остаются только северные, объяснил комиссару Мими.
Почему?
Потому что там швартуются рыболовные суда, там находятся склады и грузятся рефрижераторы, в общем, все, что нужно рыбакам.
Если с Фацио что-то случилось, это случилось ночью.
Вот именно.
Тогда почему мы у южных, а не у северных ворот?
Нас ждет офицер, его фамилия Сассу, прошлой ночью он дежурил у северных ворот.
Он что-то видел?
Идем, поговоришь с ним сам.
Сассу было лет двадцать с небольшим, парень оказался компетентным и неглупым.
Рыболовецкие суда обычно возвращаются не раньше полуночи, разгружают улов, часть которого остается здесь, а остальное грузят в рефрижераторы, и те сразу уезжают. Работа кипит примерно до трех часов ночи, потом наступает тишина. Часа в четыре я услышал странные звуки. Мне показалось, это выстрелы.
Сколько их было? спросил Монтальбано.
Два.
Вы уверены, что это были выстрелы?
Не уверен. Это мог быть звук мотора. Например, мопеда или мотоцикла. Кстати, сразу после этого мимо меня проехал большой мотоцикл. Поэтому я не встревожился.
Сзади был пассажир?
Нет.
А вы не слышали криков, угроз? Может, кто-то звал на помощь?
Нет, ничего.
Вы можете вспомнить, откуда послышались выстрелы?
Сассу задумался, вид у него вдруг стал растерянным.
Странно, пробормотал он.
Что?
Я сейчас подумал что, скорее всего, вы правы.
Почему?
Между двумя хлопками прошло несколько секунд. Мне показалось, я слышал первый рядом с доком, но следующий раздался намного дальше, где-то в районе второго или третьего склада Если бы это был мотоцикл, я бы услышал оба хлопка с одной стороны.
То есть это похоже на то, что кто-то бежал и стрелял? спросил Монтальбано.
Похоже.
Они поблагодарили офицера.
Дело принимает плохой оборот. Мими был встревожен.
Идем, сказал комиссар.
Куда?
Прогуляемся между доком и складами.
Холодильные склады тянулись вдоль внешней части центрального пирса, представлявшего собой широкий мол, протянутый далеко в море наподобие рукава.
Рыболовецкие суда причаливали и, разгрузив улов у складов с внешней части мола, переходили в образованную им бухту, где вставали на прикол, а экипаж отправлялся домой отдыхать.
Монтальбано и Ауджелло прошлись от дока до второго склада, внимательно глядя под ноги.
На дороге, заляпанной грязью, отпечатались шины грузовиков. Все склады были закрыты, кроме третьего, перед которыми стоял «Форд-Транзит». В приоткрытые дверцы фургона виднелись электрические провода, щитки и прочие инструменты. Может, сломалась холодильная установка, и ее чинили. Вокруг не было ни души.
Пошли, мы ничего здесь не найдем. Только теряем время. Такая вонь, меня просто выворачивает, сказал Мими.
Монтальбано не мог с ним согласиться, ему нравился этот запах. В нем чувствовался аромат водорослей, тухлой рыбы, старых корабельных тросов, морской воды, гудрона с легкой ноткой дизельного топлива. Удовольствие, доступное немногим.
Когда, потеряв всякую надежду, они возвращались обратно, Мими заметил на земле неподалеку от дока блестящий предмет. Это оказалась гильза, она закатилась под прогнившую доску.
Мими аккуратно поднял гильзу. Свеженькая, не ржавая, не помятаявидно, что провалялась здесь не недели и месяцы, а считаные часы.
Никакой это не мотоцикл, заключил Монтальбано.
Похоже, от патрона калибра 7,65,предположил Ауджелло. Что будем делать?
Сварим суп.
В смысле?
Мими, что ты можешь сделать с этой гильзой? Она всего-навсего подтверждает, что была перестрелка. Пока все. К сожалению.
Ауджелло на всякий случай опустил гильзу в карман.
Монтальбано стоял и задумчиво разглядывал носки своих ботинок. Во рту у него торчала сигарета, которую он забыл зажечь. Ауджелло тоже молчал. Комиссар заговорил, не глядя на Мими: похоже, он думал вслух:
В Фациопредположим, что это был Фацио, стреляли, когда он возвращался к северным воротам. Очевидно, он закончил какие-то свои дела в районе складов и хотел покинуть порт, но здесь его поджидали.
Зачем они ждали, когда он приблизится к доку? Это рядом с воротами, где всегда стоит охрана, удивился Мими.
У них не было выбора. Представь, что перестрелка завязалась у какого-то склада. Если мы обнаружим следы преступления, это даст нам полное право обыскать все склады. Им это, понятно, без надобности. А земля у дока ничейная. Здесь проходят все, кому нужно попасть на пирс. Это как перестрелка на центральной улице города, понимаешь?
Во всяком случае, первым выстрелом его не уложили.
Верно. Но Фацио понял, что не может бежать к воротам. Путь к ним был отрезан стрелявшим. Что он сделал?
Что?
Повернулся и побежал обратно, то есть к складам.
Зачем? Разве это выход? Пирс кончается, а дальше море! Ему никуда не деться, это ловушка.
Но он видел и понимал ситуацию, а мынет.
Объясни-ка.
Возможно, какой-то склад был еще открыт, и Фацио надеялся, что ему помогут. Офицер слышал два выстрела, второй выстрел раздался, когда Фацио поравнялся со вторым или третьим складом. И все, больше выстрелов не было, а это плохой знак.
Что ты хочешь сказать?
В него стреляли, а это значит, он либо ранен, либо убит.
О боже! воскликнул Ауджелло.
Впрочем, возможен и другой вариант: Фацио сдался на милость победителей.
В таком случае давай обыщем склады, предложил Ауджелло.
Зачем? Если он убит, от тела бандиты постарались избавиться. А если ранен или у них в заложниках, вряд ли его держат в морозильной камере.
Допустим, он мертв. Где тело?
Вот именно. У меня есть одно соображение.
Говори.
В море, Мими. Груз на шею, и все.
Какого черта, Сальво!
Это лишь предположение, Мими, не горячись. Подумай. Если его убили, бросить тело в моресамое простое и надежное дело. Я уверен, спрятать его на складе они не могли. Вдруг кто-то задержится на работе и увидит? Слишком рискованно. Поверь мне, это тупик.
Ну хорошо.
Ты вот что сделай: позвони шефу. Придумай что-нибудь. Но лучше ничего не говори про Фацио. Скажи, что нужно найти пистолет, он упал в море. Пусть даст водолазов.
Как это? Он непременно спросит, чье оружие!
Скажи, что пистолет мой.
Интересно, как он упал в море?
Через дырку в заднем кармане штанов.
А если он не согласится?
Скажешь, что тогда вся ответственность на нем.
За что?
За то. Люди видели, как у меня упал пистолет. Кто-то может нырнуть за ним. Мое дело предупредить.
Ауджелло отошел на несколько шагов. Телефонный разговор был долгим. Наконец Мими, покачав головой, подошел к Монтальбано и протянул ему телефон:
Держи, он хочет поговорить с тобой сам.
Монтальбано! Вы в своем уме? Что там у вас происходит?
Я не хотел, эта дырка
Возмутительно! Только вы могли выронить табельное оружие через дырку в штанах! А если бы он у вас выпал на дорогу и выстрелил?
Я никогда не держу в стволе патронов.
Послушайте, Монтальбано, я не могу просить помощи у водолазов!
Тогда мне придется нырять самому. Дыхание задерживать я умею.
Монтальбано, с вами невозможно говорить! Дайте сюда Ауджелло!
Мими проговорил с начальником управления еще минут пять, потом опустил телефон в карман и выдохнул:
Получилось.
Предположение комиссара не подтвердилось. Водолазы работали долго, но ничего не нашли.
Вернее, нашли всякую ерунду, даже детскую коляску и хозяйственную сумку с банками томатной пасты.
«Тем лучше», подумал Монтальбано.
Между тем на пирсе собрались зеваки, они болтали и смеялись, громко высказывали идиотские предположения, наблюдая за работой водолазов. Монтальбано подобные сборища терпеть не мог.
Один из зевак подошел к комиссару и представился владельцем склада.
Извините за беспокойство, комиссар, что сказать рыбакам?
Кому?
Рыбакам. Через час-другой они начнут возвращаться.
И что?
Водолазы работают прямо перед складами, рыбаки не смогут причалить, а им надо разгрузить улов.
Не волнуйтесь. Максимум через четверть часа мы закончим.
Можно спросить, что ищут? спросил человек, внезапно перейдя на сицилийский диалект.
Диалектэто определенная близость и доверие.
Конечно, перешел на диалект и комиссар. Мои часы. Они упали в море.
А мне сказали, ваш пистолет.
Ошиблись. Вечно они все перепутают.
4
В комиссариат они вернулись только к вечеру. Поесть за целый день не успели. Вернее, час-полтора, чтобы перекусить, можно было выкроить, но, по правде говоря, не было аппетита.
Фацио не появлялся?
Нет, синьор комиссар.
Они прошли в кабинет Монтальбано.
Садись, Мими. Обсудим ситуацию. Хочешь кофе?
Прекрасная идея.
Монтальбано поднял трубку:
Катаре, не сходишь в бар нам за кофе? Спасибо.
Они переглянулись.
Начинай ты, сказал Мими.
Теперь ясно, что Фацио у них. Но неясно, живой или мертвый.
В море его не нашли.
Это не гарантия, что он жив.
Согласен. А если его все-таки убили вторым выстрелом у складов, где тело?
Мими, мы не узнаем этого по одной простой причине. Нам неизвестно, что происходит на причале, когда возвращаются рыбаки, сколько времени им требуется для разгрузки улова, когда суда отплывают от складов, чтобы встать на прикол, долго ли грузятся рефрижераторы и во сколько они отъезжают с рыбой Короче, что происходит там в это время.
По словам офицера, выстрелы были около четырех, а с трех до четырех, как правило, все спокойно.
Что значитспокойно? Никого нет? Ни души? Вряд ли. Помнишь, он сказал, что после хлопков видел мотоцикл. Значит, там были люди.
Дверь резко распахнулась, отлетев к стене. Мими и комиссар подпрыгнули на стульях. Ауджелло вполголоса выругался. Появился Катарелла с подносом в руках, поднятая нога зависла в воздухе.
Прошу прощения и извинения, сказал он, маленько не рассчитал.
Он поставил поднос на стол.
Слушай, Катаре, кто-нибудь искал сегодня Фацио? спросил комиссар.
Катарелла сунул руку в карман, достал блокнот. Послюнявил кончик указательного пальца и принялся листать страницы.
Ауджелло удивленно поднял брови.
Значит. Звонили Бьянко и Лоччиччиро.
Всё?
Сарраваккио приходил лично и персонально.
Выходит, не звонил только Манзелла.
Точно так, синьор комиссар.
Я ничего не понял, прошипел Ауджелло, едва за Катареллой закрылась дверь.
Кофе был отличный. Комиссар рассказал Мими о звонках Манзеллы.
Думаешь, если Манзелла сегодня не звонил, он знает, что случилось с Фацио? спросил Мими.
Не исключено.
Что будем делать?
Ты возвращаешься домой к Бебе и малышу.
А ты?
Отдохну немного, потом пойду на берег, посмотрю, что происходит на пирсе.
Телефон зазвонил, когда Монтальбано уже собирался уходить.
Синьор комиссар! Вас спрашивает журналист Тизито.
Соединяй. Привет, Николо, как дела? Куда ты пропал? Как дома?
Все хорошо, спасибо. Ты еще в комиссариате?
Как раз ухожу.
Возвращаешься в Маринеллу?
Нет. Почему ты спрашиваешь?
Да так.
Николо, ты чего-то недоговариваешь. Что у тебя?
Ничего срочного. Хотел кое о чем спросить. Если спешишь, дай мне Фацио. Я поговорю с ним.
Его нет.
Ушел уже?
Не знаю.
Ладно, я позвоню ему домой.
Нет!
Черт возьми, зачем он так закричал?
Помолчав немного, Дзито нерешительно заговорил:
Прости, но
Видишь ли, Николо, дело в том, что его жена она больна, и ему сейчас ни до чего понимаешь?
Конечно. Пока! Всего хорошего!
Интересно, устроило ли Николо Дзито такое объяснение?
Впрочем, дураку понятно, что репортер «Свободного канала» звонил неспроста.
Когда Монтальбано пришел на пирс, некоторые траулеры уже пришвартовались у складов и разгружали улов. Ярко горели портовые прожекторы. Вдалеке, у входа в гавань, были видны огни возвращавшихся с моря кораблей.
У складов стоял отчаянный гвалт: кричали рыбаки, кто-то ругался, кто-то отдавал приказы. Перекрывая гул голосов, урчали моторы катеров и авторефрижераторов; мерно гудели компрессоры холодильных установок.
Комиссар заметил, что в узких проходах между складами, в этих портовых переулках, развернулась активная торговля: ящики с рыбой тащили те же люди, которые только что разгружали их с траулеров и катеров. Вряд ли это бросовый товар, скорее доля, причитавшаяся самим рыбакам. Покупатели после недолгих переговоров грузили ящики на скутеры или в небольшие фургоны. Наверняка владельцы ресторанов или посланные ими люди. Приезжают, затариваются свежей рыбой по выгодной цене. На обычном рынке придется заплатить вдвое больше.
Монтальбано вдруг вспомнил про хозяина пяти траулеров, что приходил утром в комиссариат.
Как его бишь? Риццика, точно! Он должен быть где-то здесь.
Комиссар увидел охранника, в руках у него был ящик с рыбой. Видать, получил компенсацию за то, что закрывает глаза на стихийный рынок.
Комиссар Монтальбано. Я хотел бы знать
Охранник побледнел от страха.
Мне ее подарили эту рыбу Клянусь! ответил он дрожащим голосом.
Я в этом нисколько не сомневаюсь. Я хотел бы знать, где можно найти синьора Риццику.
Риццику? Он на складе, у него их несколько.
Какие именно?
Номер три, номер четыре и последний.
Спасибо.
Всегда пожалуйста! явно приободрившись, ответил охранник. Он подобострастно отступал и чуть ли не побежал, опасаясь, что Монтальбано передумает и примется расспрашивать про рыбу.
Перед открытой дверью склада номер три стоял тот же «форд-транзит», что и утром. Монтальбано заглянул в открытые двери склада и увидел Риццику.
Тот разговаривал с человеком в комбинезоне. Вид у него был встревоженный. Увидев Монтальбано, Риццика пошел ему навстречу, вытянув для приветствия руку.
Выйдем на улицу.
Очевидно, он не хотел говорить в присутствии человека в комбинезоне. Они отошли в сторонку, за склады, там было грязно и нестерпимо воняло ископаемыми и свежими экскрементами и мочой. Рядом не было ни души.
Вы про мое заявление?
Нет. А вы подали заявление по форме моему заместителю Ауджелло?
Не знаю, по форме или нет. Но подал.
Вернулись ваши рыбаки?
Нет, через час-полтора.
А тот траулер, который всегда опаздывает, как его
«Мария Кончетта»? У него сегодня выходной. Да лучше бы все сегодня опоздали!
Почему?
Склад со вчерашнего дня не работает. Холодильник не морозит. Несу убытки, вчера пришлось выбросить всю рыбу в море. Электрик сказал, нужно заказывать какую-то деталь в Палермо. А сегодня два траулера возвращаются груженные доверху, говорят, был хороший улов. Нужно чинить третий склад, обычно он у меня для