Стас вытер пальцы салфеткой, скатал ее в шарик и, не сбавляя шага, отправил его в ближайшую урну.
Славная история о падении Римской империи, заявил он. Ты колесил за нами едва ли не по всей Москве, чтобы рассказать об этом?
Незванов коротко мотнул головой, но ничего не ответил.
Что именно тебя волнует в этой ситуации? спросил Гуров. Исчезновение друга? Ты же за рулем, сел и поехал к нему. Надо было сделать это еще три дня назад. Теперь ты не волновался бы.
Они уже ступили в сумеречную зону, где недавно встретились. Впереди в стене дома замаячил черный провал переулка, увеличивающийся с каждым шагом.
Я не могу туда ехать, сказал Незванов и остановился.
Лев Иванович сделал то же самое.
Стас держался поодаль. Он понимал, что перекрестный допрос старого знакомого только усугубит дело. Пусть лучший друг пока один старается. Крячко всегда успеет прийти ему на помощь.
Почему ты не можешь? спросил Гуров.
Незванов взвесил в руке пакет с чебуреками и сказал:
Меня вырастила бабушка, которая умерла еще до того как я Он запнулся.
До того. Я понял, сказал Лев Иванович. И что? Не понимаю, при чем тут твоя бабушка.
Если я пойду в полицию и скажу там то же самое, что и вам, то сразу попаду в поле зрения.
Так мы и есть полиция. Ты уже пришел и попал, заявил Стас. Или ты что-то знаешь про своего знакомого?
Незванов поднял голову и прямо взглянул ему в глаза.
Вы никогда не думали, как живет человек после отсидки? без тени сарказма в голосе спросил он. Ну да, конечно. Зачем вам это?
Хватит! Гуров скривился. Ты, наверное, решил изобразить мученика. Не надо. Не получится.
Незванов повернулся к нему и проговорил:
Вовсе нет. Зачем мученика? Я преступник. Мне это известно. Им и останусь в глазах других людей. Так и с Кудесником было. Отношение к себе понимаю, осознаю, что сам во всем виноват. Но печать-то на мне никто не ставил, хоть ее и видят все, кому не лень. Почему я не поехал к Кудеснику? Объясню, если вы еще не поняли. Про бабку я не просто так вспомнил. Она была моей семьей. А теперь у меня жена и маленький ребенок. Если с Кудей что-то случилось, то виноватым окажусь именно я. Ну а кто еще? Только я. Потому что сидел. Кого же еще подозревать? Вот и останутся мои родные одни. Нет, я рисковать не могу.
Незванов раздражал Гурова. Его высокопарная речь вызвала желание развернуться и уйти. Но в то же время он был прав. После того как они расстанутся, у сыщика останется куча вопросов к нему. То, что на первый взгляд кажется простым, часто требует серьезного подхода, а в итоге оказывается совсем не тем, чем представлялось. Возможно, сейчас был именно тот случай.
Если бы с Кудесником что-то произошло, то на тебя уже вышли бы наши коллеги, сказал Гуров. Если же они о тебе не вспомнили, значит, он в порядке.
А если нет?
Так проверь ты, господи, не выдержал Крячко.
Ты думаешь, что он умер, но тело еще не обнаружено? спросил Гуров. Такова твоя догадка?
Незванов чуть помялся, потом сказал:
Не знаю. Он же пил. Жил один в частном доме. С ним что-то случилось, я чувствую. Почему я не могу дозвониться до него?
Вот ведь проблема-то. Крячко вздохнул и поинтересовался: Так, а мы тебе зачем?
Как прикрытие, ответил Незванов, пожал плечами и полез в карман. Не могу ехать туда один, в полицию тоже не пойду, потому что на смех поднимут. Я заплачу, если нужно.
Убери деньги! заявил Гуров, посмотрел на лучшего друга и спросил: Прокатимся?
Вы это серьезно? Незванов не поверил своим ушам.
Да, вполне серьезно. Завтра в десять утра, туда и обратно, а то у меня дела потом. Сможешь?
Смогу, не сказал, а выдохнул Незванов. Куда мне подъехать? К вашему дому?
Так ты знаешь, где я живу? Лев Иванович вздернул брови.
Конечно, ответил Незванов. Два дня за вами следил. А сегодня вот наконец-то решился подойти и поговорить лично.
Глава 2
К ночи прохладнее не стало. Москва задыхалась под теплым маревом, как ребенок, которого летней ночью родители зачем-то накрыли теплым одеялом.
Спать было невозможно. После долгожданного душа и кружки крепкого чая остатки усталости ушли по-английски. Гуров поставил телефон на зарядку, вышел в центр комнаты, скрестил руки на груди и обвел стены хмурым взглядом.
Ремонт, значит.
Однако теперь эта мысль не имела никакой важности. Появление Артема Незванова сломало Гурову все планы. Бывшие заключенные не станут встречаться с теми людьми, которые внесли жестокие коррективы в их жизненные планы. Бывший зэк не стал бы просить помощи у полиции, сам справился бы со своими проблемами.
Но Незванов пришел к Гурову, вернулся, вывернул наизнанку душу.
Что-то здесь было не так.
Лев Иванович вздохнул и покинул комнату. Его путь лежал на кухню, к холодильнику. Там должна была остаться вчерашняя буженина. Если повезет, то и огурец найдется. Может, даже пиво.
Соорудив бутерброд, Гуров отправился на балкон. Пиво он пил прямо из горлышка. Здесь и сейчас ему не перед кем было кривляться.
Пятница и тепло выгнали москвичей на темные улицы. Кто-то рассмеялся на детской площадке.
«Снова загадят всю песочницу, подумал Лев Иванович. С виду взрослые лбы, но не слишком-то выросли, если их тянет на качели».
Гуров не был снобом, мысленно ворчал скорее ради того, чтобы не показаться самому себе равнодушным человеком. Он помнил себя в юном возрасте и был с собой честен, понимал, что мало чем отличался тогда от тех субъектов, которые сейчас распивали в песочнице одну бутылку вина на шестерых. Это ерунда, проба пера, если можно так сказать. Вот чуть позже начнется серьезное деловзросление. Тогда людей потянет уже в другие места.
Впрочем, скоро он думал уже совсем не о тех личностях, которые радовались жизни на детской площадке.
Полковник вспомнил слова Незванова о тяжкой доле каторжника, которому удалось-таки вернуть все долги государству. Но и даже после этого жизнь его слаще не стала.
Увы, Гурову нечего было на это ответить. Он прекрасно понял Артема и в глубине души посочувствовал ему, но дальше этого дело не зашло. Незванов отмотал срок не по ошибке, а за дело. Потому и получил последствия во всех сферах. Если ты сильный, то не сломаешься, заставишь людей себя уважать. Особенно, если есть за что.
Но Незванов не был сильным. Потому, наверное, главарь банды Байрон, в миру Геннадий Левинский, и не брал его на дело, а оставлял стоять на шухере.
Теперь, когда Гуров вспомнил историю многолетней давности, образ предводителя организованной преступной группы сразу встал перед его глазами. Это был высокий, очень худой черноволосый мужчина с впалыми щеками. Внешне он никак не напоминал преступника.
Бандитов тогда взяли быстро и тихо. Байрон достался Стасу, который приготовился к сопротивлению, но не получил ни одного намека на протест. Этот тип лишь тихо выругался, с улыбкой вытянул руки вперед и позволил браслетам поставить точку в его воровской карьере.
На допросах он вел себя спокойно, был вежлив, отвечал на все вопросы. Как-то так вышло, что все стражи закона, которые работали с ним, пришли к единому мнению. Это не он у них в гостях, а, наоборот, они у него. Байрон обладал великим даром располагать к себе любого человека.
Даже Орлов после встречи с ним чертыхнулся и сказал:
Он отменный лидер и сильный психолог. Остальные так, шашки и пешки. Осторожнее с ним, ребята.
За последующие годы Гуров не раз встречал подобных персонажей. Поэтому он не вспомнил Байрона сразу и уж точно не предполагал, что ему когда-то снова придется услышать его имя.
Раздался звонок в дверь.
Лев Иванович удивленно обернулся, словно надеялся, что вид пустой комнаты позволит ему угадать имя ночного гостя. Он никого не ждал и, разумеется, не боялся, но прежде чем открыть дверь заглянул в глазок.
На пороге стоял Крячко с огромной спортивной сумкой на плече.
Гуров открыл дверь, отступил в сторону и пропустил напарника внутрь. За порогом Стас задел сумкой о стену и с облегчением уронил ее на пол.
Долго же ты скрывал свои чувства ко мне, сказал хозяин квартиры.
Да и от тебя чего-то такого не дождешься, заявил Стас.
Значит, все-таки твои строители напортачили, с удовольствием произнес Гуров. Что на этот раз?
Перекрыли стояк и снесли всю сантехнику, ответил Крячко. Кроме того, обмазали стены какой-то фигней, и теперь в квартире стоит дикая вонища. Слушай, мне действительно некуда деваться. На несколько дней пусти, а?
А в сумке что?
Белье, фотоаппарат, кроссовки, чистая одежда. Спас, пока не провоняло, ответил Стас. Ну что скажешь? Можно пожить у тебя? Жену ты отправил на гастроли, насколько я помню.
Я не против, живи, конечно, сказал ему Гуров. Но позвонить заранее ты все-таки мог бы.
Так я звонил, только ты не ответил.
Лев Иванович пошел на кухню, взял в руки телефон, стоявший на зарядке. Так и есть. Четыре пропущенных входящих с интервалом в десять минут и звук на минимуме. С балкона и не слышно было.
Хорошо, что ты сказал про телефон, проговорил Гуров. Если бы позвонила Мария, то я не ответил бы ей.
Они договорились, что он не станет обрывать ее телефон. Жена обещала позвонить ему первой, сразу после того как устроится на новом месте. Она сделала это уже довольно давно, еще в первой половине прошедшего дня.
Вот! Крячко поднял указательный палец. Я твой спаситель. Какая-то еда у тебя есть? Стас открыл холодильник, увидел его весьма скудное содержимое, на мгновение задумался, вцепился в коробку с яйцами и спросил: Ты как насчет яишенки на ночь, а, Лева?
Я не буду, ответил Гуров.
А я, если позволишь, соблаговолю перекусить. Вроде бы целый день ем, а все равно душа просит. Думаю, что это на нервной почве.
Он чувствовал себя в квартире Гурова как дома. Отчасти так оно и было. Отношения, сложившиеся между напарниками, давно переросли в крепкую мужскую дружбу и уже напоминали родственную связь, лишенную особой оглядки на разницу в служебном положении.
Наблюдая за тем, как Стас расправлялся с яйцами, Лев Иванович понял, что не зря тот сегодня заявился в гости. Самое время обсудить грядущую вылазку с Незвановым.
Крячко и тут угадал мысли Гурова.
Как думаешь, Незванов всерьез расстроен из-за того, что его знакомый мог попасть в какой-нибудь замес? спросил он через плечо и полез лопаткой в сковородку.
Он не расстроен, а испуган, поправил лучшего друга Гуров.
Или так, легко согласился Стас с этими словами. Только вот чего же он боится?
Интересный вопрос.
Завтра и узнаем, сказал Крячко.
А если это ловушка?
Стас сел за стол, подвинул к себе тарелку с яичницей. На подоконнике зашумел чайник.
Ты слишком уж легко согласился составить ему компанию, заметил он. Я прямо растерялся. Причина-то какая-то дурацкая. Дескать, беспокоюсь за друга, но боюсь к нему идти. Это не очень понятно.
Ты знаешь, ведь нас с тобой люди не так уж и часто вспоминают добрым словом. Больше проклинают.
Но не мстят, с улыбкой проговорил Стас. Но ты прав, Лева.
В чем?
В том, что он чего-то боится, что ли.
Он боится, что снова сядет, сказал Гуров. Это абсолютно точно. Живет и оглядывается. Возможно, беспокоится не только за себя.
Он говорил, что у него семья, вспомнил Стас, подцепляя вилкой остатки яичницы.
Нет, дело не в семье. Тут что-то другое.
Что именно?
Посмотрим на месте. Просьба Незванова лишь на первый взгляд кажется абсурдной. С Кудесником могло произойти все что угодно. Даже лучше будет, если мы окажемся там вместе с Незвановым, а то он там что-нибудь не то учинит.
Удивительный ты человек, Лева, сказал Стас и покачал головой. Но если ты уверен, то я никаких вопросов не имею.
Ни в чем я не уверен, но проверить стоит.
Может, позвонишь Орлову? Он поднимет свои связи. Ему это сделать легко и просто. Позвонит в область, попросит участкового навестить бывшего заключенного. А, Лева? проговорил Стас.
Все-таки люди не перестают отвечать на звонки просто так, без особых причин, не глядя на него, заметил Гуров.
На этом запас умозаключений, имевшихся у него в голове, закончился. Он вдруг понял, что очень сильно устал. В центре лба разливалось болевое пятно.
Я в спальне лягу, а ты давай-ка на диване в комнате, сказал хозяин квартиры гостю, поднимаясь со стула. Плед и подушка в шкафу. Не сиди долго, завтра рано вставать.
Как ни странно, Гуров неплохо выспался. Ночь прошла без приключений. Ему не понадобились ни таблетка от головной боли, ни озеро ледяной минералки, кошмары тоже не снились. Он вообще привык обходиться без снов.
До встречи с Незвановым оставался час.
Лев Иванович решил не будить напарника, упершегося носом в стенку, прошел на кухню и приготовил кофе. Он вспомнил о пачке сигарет и слегка расстроился от того, что опять готов был поддаться этой вредной привычке.
Что, Гуров, снова за старое? Сам у себя спросил сыщик. Забудь о курении. Ты сила. Ты сможешь.
Однако попытка оказать сопротивление дурной привычке провалилась. Сыщик сдался, распахнул окно, свесился вниз и выдохнул сигаретный дым в ароматное осеннее утро. На улице не было никого. Народ весело проводил пятницу и теперь отсыпался.
Гуров попытался вспомнить Кудесника, но картинка вышла смазанной. В памяти Льва Ивановича сохранились лишь некоторые детали. Высокий, какой-то изломанный, с длинными руками и русыми жидкими прядями длинных волос. Очки, уменьшающие глаза, и без того небольшие.
Кудесник вел себя вызывающе, но скандалы не провоцировал. Он, скорее, играл роль, изображал гения, оскорбленного и отвергнутого миром. Мог пустить слезу. Однажды во время допроса зачем-то разразился как громом стихами Маяковского. Гуров уже не помнил, почему так вышло.
Кличка «Кудесник» объяснялась просто. Человек, который ее носил, очень уж ловко работал руками, вытворял поистине волшебные вещи. На «Мосфильме», по его словам, с него сдували пылинки. На грим к нему стояли очереди, сплошь состоявшие из самых заслуженных деятелей различных искусств.
За спиной послышались шаги. Гуров распрямился.
На пороге кухни с недовольным видом стоял Стас.
Доброе утро, сказал Лев Иванович. Хорош спать. Кофе готов.
Я на запах и пришел, пробурчал Крячко.
После кофе друзья окончательно проснулись. Они думали спуститься на улицу до появления там Незванова, но он их опередил.
Ехать недалеко, сказал Артем, выжимая сцепление. Разогнаться не успеем.
Это куда? спросил Стас.
Совхоз имени Ленина.
Черная машина покатила к окраине Москвы, выскочила на кольцевую и долетела до нужного места. Дороги были совершенно свободны.
Возле дома Кудесника они были ровно через час.
Когда-то этот бревенчатый дом был крепким и смотрелся основательно. В те времена здесь жили люди, которые занимались огородом и красили деревянный забор голубой масляной краской. Каждую зиму между оконными рамами на пушистой желтой вате алели сморщенные ягоды рябины. В комнатах пахло нагретым деревом и крепким чаем. Теперь же все то, что осталось от прежней, некогда вполне нормальной жизни, заросло травой, перекосилось, обветшало и ни на что не годилось.
Незванов поставил машину вплотную к забору, открыл дверцу, чуть помедлил и вышел наружу.
Крячко и Гуров пока оставались в салоне.
Не понимаю, зачем мы сюда приехали, тихо произнес Станислав.
Сейчас узнаем, сказал Лев Иванович, вышел на воздух и быстро оценил обстановку.
Под ногами притоптанная земля. Следов другого транспорта нет. Дом Кудесника стоял в центре улицы. Справа и слева от него возвышались другие, тоже частные, из окон которых можно было увидеть все, что происходило во дворе. Место открытое, продувается всеми ветрами, забор вот-вот ляжет на землю. Нет, вряд ли здесь кроется что-то опасное.
Незванов остановился около калитки, обернулся и сказал:
Входная дверь приоткрыта.
Значит, твой товарищ где-то рядом, заявил Крячко. Пойдем к дому, поищем его.
Незванов осторожно шагнул вперед.
Станислав подтолкнул его в спину.
Идешь, прямо как по минному полю, небрежно заметил он.
В доме дверь приоткрыта, повторил Артем.