Удалившись в хижину, Питер Блад некоторое время наблюдал за доктором через неплотно притворенную дверь. Тот сидел на бревне возле костра, вороша веточкой краснеющие угли, и о чем-то размышлял, наверное, о новых ботанических штудиях. Капитан уснул прежде, чем Слоан занял свой гамак.
* * *
Среди ночи капитан Блад проснулся. В темноте слышалось сонное дыханиеботаники и Абсолон спали сном праведников. У капитана же сна внезапно не стало, будто его окликнули или тряхнули за плечо. Должно быть, он достаточно выспался днем. Или же Он выбрался из гамака, подошел к окну, закрытому лишь занавеской, постоял, прислушиваясь. Шорох крыльев, писк летучей мыши, чей-то тихий повторяющийся стонто ли кто-то маленький зовет подругу, то ли испускает дух, сдавленный чешуйчатыми кольцами змеи. Вздохи приливных волн на берегу вот!
Ошибки быть не могло. Журчание воды, какого не услышишь в пустынном море. Скрип вращаемого ворота. Отдаленный голос, прокричавший одно или два слова, так отдают команды. По проливу шел корабль.
Капитан натянул сапоги, накинул камзол, чтобы рубаха не белела в темноте, взял пистолеты, патронташ и осторожно вышел из хижины.
Искать фонарь он не сталсбиться с тропы, идущей вдоль ручья и окруженной стеной леса, было нелегко, к тому же свечение моря все еще продолжалось. По мнению Питера Блада, было даже слишком светло. К счастью, пристань была незаметна с моря, ее удачно скрывали пальмы на коралловом островке К счастью?
Кораблей было два. Две черных туши в молочном свете моря, первый поменьше, другой, огромный, неуклюжий. Верхушки мачт терялись во тьме, сигнальные огни никто не зажигал, но можно было разобрать, что почти все паруса убраны, оставлены лишь передние. Впереди двигалась лодка, всплескам весел вторили слабые вспышки свечения, а на носу ее горел фонарь. Вот рыжее пятнышко пошло вверх, человек на корме встал во весь рост и что-то крикнулБлад различил слово «труа».
Узкий пролив с полным правом можно было бы назвать Мелким или Подлым. Он изобиловал мелями и рифами, которые не давали судам подойти вплотную к северному берегу Невиса (лагерь ботаников находился в единственном месте, где это было возможно), и войти в пролив с востока было задачкой не для слабаков. Если же иметь в виду, что люди на лодке бросали лот, определяя глубину, а стало быть, пришельцы не знали фарватера и все же влезли сюда глубокой ночью, объяснений могло быть всего два. В то, что кораблями управляют безумцы, капитану Бладу было трудно поверить. Он уселся на корень прибрежного дерева, выбрав место так, чтобы наблюдать за морем, а самому оставаться невидимым. До рассвета было еще часа полтора, и закурить, к его величайшей досаде, было нельзя. Будь это его корабли и его люди, красная точка на берегу была бы тут же замечена.
* * *
На рассвете капитан Блад поднялся в лагерь и сразу же столкнулся со Слоаном.
Доброе утро, капитан! Что вас подняло в такую рань? Я проснулся около получаса назад, увидел, что вас нет, начал тревожиться.
Есть причина.
Капитан коротко рассказал об увиденном.
Я узнал один из кораблей, фрегат «Лаки джорней». Не так давно он принадлежал губернатору Барбадоса и сопровождал караваны с рабами из Африки.
Не так давно? А теперь он кому принадлежит?
Пару недель назад его захватил Морис Леклерк по прозвищу Драгоценный. Об этом знают на Тортуге, но весьма вероятно, что об этом еще ничего не подозревают на Подветренных островах. В кабаках эту историю передавали из уст в уста главным образом потому, что Драгоценный приказал казнить всех офицеров с «Лаки джорней» и большую часть экипажаговорили, всех, кто не пожелал присоединиться к нему. Следовательно, отправиться на английские острова и там рассказать о захвате было некому.
Слоан промолчал, но по выражению его лица было ясно, что о Леклерке ему доводилось слышать. Во всяком случае, ту отвратительную историю о двух сестрах из Плимута, а может быть, и что-то еще.
Теперь давайте посмотрим, что происходит. Английский фрегат, захваченный французским пиратом, глубокой ночью вошел в пролив между Сент-Кристофером и Невисом. Там он поджидал корабль, похожий на те, которые возят невольников. Как по-вашему, что у них на уме?
Прикинуться невольничьим кораблем с охраной, нарочито спокойным тоном произнес Слоан, и вместе войти в Чарлзтаун?
Если только не караваном. Надеюсь, что они не поджидают здесь еще дюжину кораблей, охотников ходить под началом Леклерка никогда не бывало много. Скорее всего, они ждут, пока из гавани не уйдет какой-нибудь военный корабль. Так или иначе, они пойдут в Чарлзтаун или, возможно, на Сент-Кристофер, и пушки фортов не будут стрелять по своим. Полагаю, на борту тех двух кораблей могут быть сотни головорезов. Судя по тому, что я слыхал о Леклерке, это все же должен быть Чарлзтаун. Богатейший приз, какой можно взять на этих островах, а он тщеславен и последнее время невезуч.
Мы успеем предупредить горожан?
Отсюда можно пройти по суше к какому-нибудь поселению?
Дорог нет. Но у нас есть лодки, море спокойно, а до Чарлзтауна не более семи миль! Как вы думаете, они не атакуют раньше?
Атакуют или нет, как вы собираетесь пройти на лодке мимо их кораблей? Вы полагаете, Леклерк будет спокойно наблюдать, как кто-то плывет предупредить его добычу? Не для того он прячется в проливе.
Я могу выдать себя за француза. Скажем, за поселенца юго-западной оконечности Сент-Кристофера. И ведь он не может знать, что я знаю
Это в том случае, если он вообще станет разговаривать с вами, а не прикажет подстрелить с корабля. Ожидать, что он станет колебаться из-за подобного пустяка, находясь так близко к цели, было бы неоправданной наивностью.
Слоан не ответил, и Блад продолжал:
Есть еще кое-что, чего он не знает: скоро за нами вернется «Атропос», вероятно, уже сегодня. Поднявшись на борт, мы сможем взглянуть на это затруднение иначе. Как-никак, у «Атропос» двадцать пушек.
Лицо Слоана оставалось невозмутимым, но именно эта отрешенность его и выдавала. И еще позасидел он ссутулившись и сцепив пальцы, как будто силился побороть дрожь. Так выглядит человек, которого точит крайне неприятная мысль, не подлежащая оглашению. Опыт корсара и врача подсказывал капитану Бладу, что люди с подобными симптомами бывают способны на самые неожиданные поступки.
Доктор Слоан, вы же не собираетесь отправиться в Чарлзтаун морем?
Отчего бы и нет? Вы управитесь здесь с Гарретом и Абсолоном до прихода корабля?
«Отчего бы и нет»?! Вы не слышали, что я только что сказал?
Я положусь на волю Божью и постараюсь не приближаться к этим кораблям.
Что ж, первая часть плана не вызывает нареканий, в отличие от второй, если вспомнить о ширине пролива. Сразу видно знатока военных дисциплин. Как доктор стреляет, капитан Блад видел вчера; вероятно, сходным образом обстоит дело и с настоящим, неметафорическим фехтованием«Я брал уроки», как говорили многие ему подобные незадолго до смерти. Впрочем, ядру, выпущенному из пушки, все равно, плывет ли в лодке мастер клинка или профан. Да что на него нашло? Почему безоружному, сугубо мирному человеку не сидится спокойно в ожидании двадцатипушечного корабля?
Угроза Чарлзтауну так вас волнует?
Каждый, кто не лишен человеческих чувств, был бы взволнован на моем месте.
Благодарю за комплимент, Блад насмешливо поклонился. Однако подозреваю, что дело тут в человеческих чувствах иного порядка Хорошо, я помогу вам. Мужчина или женщина?
Прошу прощения, я не понимаю.
Между тем все просто. По вашему виду я заключаю, что в городе сейчас находится небезразличный вам человек. Ваши родные в Англии, обзавестись тут детьми вы навряд ли успели. Значит, или дорогая вам женщина, или друг, коллега, деловой партнер.
Зачем вам это знать?
Чтобы вы не наделали глупостей. Итак?..
Слоан продолжал молчать, уставившись на свои руки.
Хорошо. В обмен на вашу откровенность обещаю помочь вам по мере сил. Клянусь всеми святыми, я даже готов поверить, если вы, упрямец, теперь снова повторите мне, что я ошибаюсь и вас не печалит ничего, кроме сострадания к незнакомым соотечественникам!
Ладно, будь по-вашему. Там женщина, которую я люблю больше жизни и которая никогда не станет моей. Она живет на Ямайке, но именно сейчас находится в Чарлзтауне. Я удовлетворил ваше любопытство?
Говоря откровенно, не вполне. Почему она не станет вашей? Врач и ученый с блестящим будущим, не чета, к примеру, вашему покорному слуге
Она не знает о моих чувствах и принадлежит другому.
И этот другой собирается жить вечно, в здешнем-то климате? Блад не был циником по натуре, но тон покорной безнадежности всегда вызывал в нем дух противоречия. Я бы на вашем месте О, ну хорошо, приношу свои извинения.
Вы не сказали ничего такого, чего я не знал бы и сам. Но даже став вдовой, она пребудет недоступной для меня. Она из очень богатой семьи, а ее муж владеет сахарными плантациями. Такие вдовы не выходят замуж за медиков.
Из синих глаз капитана внезапно исчезло легкомысленное выражение.
Ямайка, сахарные плантации Силы небесные, Слоан! Неужели миссис Элизабет Роуз?..
Молчите, ради Бога! Вид доктора ясно показывал, что Блад попал в точку, и значит, Слоан верно описал положение дел: его шансы на успех были не выше, чем у некоего пирата, мечтающего о племяннице своего заклятого врага. Вы их знаете?
Был им представлен на приеме у губернатора, Блад поморщился, вспомнив о губернаторе. Что ж, ее супруг достойный человек?
Достойныйдля ямайского плантатора. Приказывает бить палками только тех, кто в самом деле провинился. Слоан усмехнулся. Улыбка была ему к лицу, но не в этот раз. И стал еще лучше после того, как я разъяснил ему, что согласно новейшим научным данным беспорядочные совокупления, в особенности с мулатками и негритянками, отнимают мужскую силу. Благо у него хватило ума обратиться ко мне Впрочем, прошу прощения, капитан, я веду себя недостойно. Врачу не пристало разглашать тайны пациента, а джентльменупорочить соперника. Мистер Роуз пользуется уважением в своем приходе, разумно ведет дела и глубоко привязан к своей маленькой дочери. Сделайте милость, прекратите ваши расспросы. Время не ждет.
Блад понял, что заставить шотландца свернуть с выбранной дороги не удастся. Это в самом деле было бы пустой тратой времени.
Ну хорошо, допустим, вы пройдете мимо кораблей. Что вы будете делать, когда окажетесь в Чарлзтауне? Отправитесь на прием к вице-губернаторукстати, кто сменил на этом посту сэра Джеймса Корта?
Сэр Джон Нетуэй, я встречался с ним, когда прибыл на Невис. Он показался мне дельным и доброжелательным человеком. Но я понимаю, что вы имеете в виду. Теперь ваш черед смеяться, но короче говоря, я полковник.
Блад не засмеялся, но удивления скрыть не смог.
Герцог Албемарль вручил мне патент прошлой весной. Дело в том, что мне довелось лечить сэра Генри Моргана.
Моргана?! Вы хотите сказатьтого самого Моргана?
Очевидно, того самого. Сэр Генри Морган, знаменитый кхм капитан, бывший губернатор Ямайки, умер в Порт-Ройяле в августе прошлого года. Вы не слышали об этом? Герцог был дружен с ним и приказал, чтобы я сделал что-нибудь. Слоан неопределенно повел рукой в воздухе. Сделать я мало что мог, предписание ограничить потребление спиртного запоздало по крайней мере лет на десять. Я давал ему укрепляющее питье с имбирем и медом, потом опиумные капли доктора Сиденхэма и свидетельствовал смерть.
Но почему для этого требовалось быть полковником?
Потому что в ближнем кругу сэра Генри оставались люди если бы кто-то из них не согласился с диагнозом или счел мои действия недостаточно полезными Словом, в этом кругу прикончить врача, пусть даже врача самого губернатора, поступок предосудительный, но естественный, в отличие от попытки поднять руку на полковника английской армии.
Понимаю.
Документы у меня с собой. Надеюсь, они произведут сходное действие и на власти Чарлзтауна.
Да, это меняет положение, задумчиво произнес капитан Блад. Разумеется, я отправлюсь с вами. Ваши регалии и мой опыт.
Вы? Нет, капитан, это слишком рискованно. Вы же сами говорили, что вас ищут и что вы оставили по себе память на Невисе.
Это было частное дело, и едва ли прежний вице-губернатор много о нем распространялся. У него были веские причины не желать разглашения этой истории. Если я не отправлюсь к нему с визитом и не буду представляться ни капитаном Бладом, ни капитаном Питером, риск можно считать приемлемым.
Слоан с сомнением покачал головой.
Пусть так, но вдруг нам придется говорить с людьми Леклерка? Ваше лицо слишком приметно, среди корсаров вы знаменитость, и если вас узнают, нашим сказкам никто не поверит. Разве что Внешность можно изменить.
Каким образом?
Слоан, жестом велев ему подождать, направился к хижине и через минуту вышел с небольшим сундучком в руках. Преподобный Мур и Абсолон, по всей видимости, еще спали.
Как будто знал, что пригодится, не выбрасывал Вот! Он вытащил из мешочка что-то рыжее и лохматое; встряхнул, и в воздухе повисла пыль.
Что это? брезгливо осведомился Блад, отступив на шаг. Еще один ваш образец?
Прошу прощения, это парик, сделанный в Лондоне мастером своего дела. Правда, давно: сейчас такие короткие локоны уже не считаются фешенебельными, да и щипцы бы ему не помешали И вот еще. Прекрасно защищают глаза от полуденного солнца. Не знаю, почему мы их не носим.
Увидев круглые синие очки, корсарский вождь попятился, словно ему протянули коралловую змею.
Слоан, ваши остроты меня не забавляют!
Доктор исполнил полупоклон, взмахнув париком перед собой.
При всем уважении, капитан, менее радикальные меры не сделают вас неузнаваемым и непривлекательным. Странно, о вас говорят, что вы любитель маскарадов.
Спустя пару мгновений, не дождавшись ответа, он добавил:
А вы тщеславны, капитан Блад, когда дело идет о внешности. Однако предприятие, которое мы задумали
Давайте сюда!
Примерить парик капитан Блад не успел: из хижины выглянул преподобный Мур.
Доброе утро, джентльмены! Я проспал, или вы поднялись раньше? Что-то случилось?
Все в порядке, Гаррет. Доктор Слоан небрежно сунул очки обратно в сундучок, как если бы искал что-то другое. У капитана Блада явилась необходимость съездить в Чарлзтаун, пока не пришел корабль. Вы ведь управитесь до вечера без нас?
Он взглянул на капитана, тот прикрыл глаза в знак согласия. Впутывать в эту авантюру молодого священника не было никакой нужды. Гаррет Мур посмотрел на своего нанимателя недоверчиво, но спорить и задавать вопросы, к счастью, не стал.
* * *
Как вы полагаете, доктор, каковы могут быть медицинские последствия от удара этим веслом по голове?
К счастью, не имел подобного опыта, капитан, ни как врач, ни как пациент. Однако полагаю, что повреждения свода черепа, а равно и шейных позвонков при достаточной силе удара более чем вероятны.
Тогда прекрати скалить свои шотландские зубы!
Простите, сэр.
Питер Блад, в долгополом, табачного цвета жилете поверх рубахи, в каштановом паричке и очках синего стекла, орудовал веслом с тем небрежным изяществом, которое дается лишь практикой. Но голова его от этого не становилась менее смешной, и Слоан, сидевший на кормовой банке, действительно пару раз ухмылялся, когда передний гребец поворачивался в профиль.
Думайте о печальном, мстительно предложил капитан Блад. Скажем, о пушечном ядре, начиненном порохом, и о смерти без покаяния.
Леклерк до такой степени безумен?
Скоро мы это выясним.
Двое гребцов гнали вперед легкую лодочку со скоростью лошади, идущей рысью. Утреннее солнце было еще низко, море впереди светилось небесной голубизной. По правую руку из моря поднимался северный холм Невиса, покрытый лесом, который скоро должен был смениться плантациями. По левую, в отдалении, видна была французская оконечность Сент-Кристофера. Там были два транспортных суднауже два! и «Лаки джорней»; стояли на якоре с зарифленными парусами. Английский фрегат выглядел таким красивым и мирным, что Слоан невольно усомнился в выводах капитана. Но только он собрался задать вопрос, как из-за корпуса фрегата появилась шлюпка. В ней было три человека, и она двигалась наперерез каноэ.
Хвала небесам, негромко сказал Питер Блад. Он не приказал стрелять. Давайте пойдем помедленнее. Отчего бы не поговорить с хорошими людьми, которые машут нам платком. Вы все помните, доктор?