И что с «куламоэно» на Осат? Вы ведь для того и направили туда другую экспедицию, верно?
Паском покачал головой:
На той территории, где сейчас живут сородичи Оганги, телепорта нет и никогда не было. Вот если бы продвинуться на северо-восток материка да поискать там, в скалистой части Ближе к морю происходят подозрительные изменения климата. Саванна стремительно становится пустыней. Может быть, это следствие катаклизма, а может, воздействие устройства. Когда им долгое время не пользуются, оно опустошает все вокруг себятак говорится в записях древних аллийцев. На нем время от времени должна происходить транспортировка, иначе собранная энергия начинает искажать пространство, а как следствиеи климат
Тем временем Оганга с любопытством разглядывал наводненную людьми храмовую площадь и сам Храм с его ужасной раной. Теперь, на закате, трещина от вершины до середины пирамиды между гранями Жизни и Смерти, была видна особенно отчетливо. А Нат, сидя у ноги Ала, пристально изучал Огангу.
Учитель! послышался радостный голос Танрэй, и она с трудом пробилась сквозь толпу поприветствовать Паскома.
Оганге она пришлась чуть выше пояса и, приняв его, как и те женщины, за праздничную разряженную куклу на ходулях, отпрянула, когда он пошевелился.
О, Природа! Танрэй рассмеялась. Простите покорно! Я не ожидала!
Паском пожал ее маленькие руки, но взгляд его сосредоточился на Ормоне, которая неторопливо следовала мимо расступавшихся перед нею горожан. Нат почуял двигавшийся много впереди нее невидимый щит вроде того, что остановил смерч во время их прогулки к острову Трех Пещер два года назад. Только, конечно, многократно слабее.
Рада вас видеть, советник!
На черноглазой красавице были тонкие обтягивающие штаны и широкий черный лиф, обрисовывающий прекрасные формы. И взгляды мужчин невольно останавливались на ней, а она даже не утомляла себя тем, чтобы их замечать: суровые условия джунглей и заснеженных гор Рэйсатру сделали ее невосприимчивой к подобной чепухе. Нат подумал, что если бы это были взгляды настоящих хищников, то
Теперь я вижу, что путешествие пошло тебе на пользу, признал кулаптр, но избежал рукопожатия. Не знаю, как другие, но ты, кажется, уже разыскала свой личный «куламоэно»
Кому и любовь«куламоэно», даже не моргнув, серьезно откликнулась Ормона, в то время как глаза Танрэй округлились от неожиданности и откровенности сказанного.
Но тебене любовь, подхватил старый кулаптр.
Да, мой источник не в этом, признала она, готовая длить состязание в красноречивых намеках до бесконечности.
На этот раз Оганга ни с того ни с сего засмеялся. Даже смех его звучал с осатским акцентомнаверное, в точности так океанские кашалоты призывают своих подружек из глубин на брачные игрища.
Отойдем, вдруг сказал Ормоне Паском, и сколько ни прислушивался Нат к их словам и мыслям, пробиться сквозь хаотичный фон разноголосой толпы не смог.
Вернулись кулаптр и она порознь: сначала невозмутимый Паском, а за ним, отставая, шла задумчивая Ормона и покусывала нижнюю губу, будто решая непосильную задачу.
И вот солнце окончательно покинуло горизонт. С востока на небо поползла звездная чернота. А это означало, что час Теснауто с его знаменитым спектаклем о Танэ-Ра и Тассатио вот-вот начнется
* * *
С последним всполохом легенды-трансляции о возвращении Тассатио на Алу наступила и самая темная минута праздничной ночи.
Помнящие, менталысловом, все, кто имел доступ к «тонкому» миру, оставляли свои телесные оболочки внутри Храма, и «куарт» их переносились в пространство Перекрестка, в это чистилище у корней Мирового Древа. И здесь они узнавали друг друга без искажений, свойственных физической вселенной.
Невероятно изумлен был советник Корэй, увидев издалека своего младшего внука Фирэ среди тех, кто явился приветствовать давно Взошедших соотечественников. Корэй узнал душу мальчика, и тревога пронзила все его существо. Любимый внук являлся «куарт» Коорэ, а тот всегда рождался у одной и той же парыу Ала и Танрэй, которые притом были и его Учителями. Редкое и нехорошее совпадение: родитель и Учитель в одном лице Роковое.
Едва вернувшись в физическое тело, старый советник бросился на поиски кулаптра Паскома за разъяснениями.
Вот вы, кулаптр, говорите, что Коорэ всегда был сыном пары ваших учениковАла и Танрэй
Догнав Паскома и его спутника, дикаря Огангу, с которым сложно было бы затеряться и в более многолюдной толпе, господин Корэй слегка поклонился на ходу.
Кулаптр кивнул в ответ:
Да. Всегда
Но я только что выяснил, что мой младший внук, Фирэвоплощение «куарт» Коорэ!
Да, вы не обознались, печально улыбнулся учитель Ала. Ваш внук Фирэвоплощение сына Ала и Танрэй, их тринадцатого ученика
Но как?..
Хаос и раскол, советник Корэй. Не те «куарт» рождаются не в тех семьях
Господин Корэй ужаснулся и даже приотстал от спутников:
Я не знал, что все настолько удручающе, Паском надтреснутым голосом выговорил он, придя в себя. Что же теперькогда у ваших учеников появится сын, мой внук должен будет погибнуть для перенесения?
Оставьте! досадливо поморщился Паском, вышагивая рядом с мелко семенившим великаном Огангой, который, мало что понимая, предпочитал широко улыбаться окружающим. Думаете, все так просто? Думаете, Алэто Ал, а Танрэйэто Танрэй? Фирэ должен был стать сыном Ормоны и Тессетена, но его забросило в вашу семью, а их постигло большое горе, о котором они не забыли по сей день
Советник Корэй недопонял этой странной оговорки:
Ормоны и Тессетена? Но почему их, а не
Я же говорю: не верьте глазам, не верьте, что нынешний Алэто истинный Ал. Истинность проверяется аллийским мечомтот сам выбирает хозяина.
Вы хотите сказать озаренный запоздалой догадкой вымолвил Корэй, вы хотите сказать, что истинный Алэто
Паском лишь дернул подбородком:
Мы не ведаем заранее всех возможных путей, господин Корэй. Они открываются нам лишь после свершения событий. Я не знаю судьбу вашего младшего внука, но на вашем месте очень заинтересовался бы судьбой старшего. Дрэян тоже их ученик, если вы не знали. В прежние времена его звали Артаарэ. Вот, двое из тринадцати учеников Ала и Танрэйуже налицо. И Дрэян вызывает у меня отчетливое беспокойство. Не те мысли ухватил и присвоил его разум, советник Корэй. Я сказал бы, что он заразился национализмом габ-шостеров
Значит, у Фирэ есть шанс выжить в этом воплощении? пропустив мимо ушей предупреждение Паскома, задумчиво вымолвил советник. Поймите, я люблю этого малыша. Стыжусь признаться, но я привязан к нему больше, чем к Дрэяну.
Сколько ему уже?
Скоро десять. Он еще мал, но потрясающе
Я знаю, Корэй, я знаю. Наблюдаю за учениками моего ученика, а потому и знаю. Алпоследний из моих тринадцати, он не успел тогда Взойти, и моя задачаво что бы то ни стало помочь ему сделать это теперь Из-за него я и длю это свое воплощение вот уже пять веков, со времен Раскола
Старый Корэй изумленно покачал головой. Он знал, что Паском живет уже очень долго, но что он задержался в этом мире настолько, даже не подозревалтем более, годы никак не отражались на лице и теле кулаптра. Недаром говорили, что Паском давно мог бы уйти к Взошедшим, на следующую ступень развития, но живет здесь, задержавшись, по каким-то личным соображениям. Значит, личным соображением кулаптра был его тринадцатый, которого он не мог оставить без помощи, но не имеет и права вмешиваться в его отношения с собственными учениками, пусть даже один из нихродной сын Ала. Это было обременяющее условие «игры»: уже однажды, в шаге от Восхождения, Ал не смог отпустить судьбу своего сына, Коорэ. Он погиб сам, из-за него погибли тогда Танрэй, их сын и еще один ученик Аласозидатель Атембизе, пытавшийся им помочь в тот страшный день. Так и произошел тот роковой раскол.
И что, есть надежда, что на этот раз Ал исполнит предначертание? спросил господин Корэй, вытирая пот с висков.
Пока есть. Но это последнее воплощение, когда она есть. Если не сейчас, то ждать дальше не будет смысла и нужно будет уходить. Слишком много времени займет тогда его обратный Путь И это еще в лучшем случае. В худшем В худшем, господин Корэй, мой тринадцатый ученик уже однажды побывал на грани, за которойнебытие, за которой «куарт» прекращает свое существование на всех уровнях мироздания И велика опасность, что Падший Ал дойдет до этой грани опять
Они с Огангой направились дальше, а остановившийся Корэй пораженно пробормотал:
Полудуши, полуумы и, ужаснувшись своим мыслям, шепнул:Полутрупы
* * *
Небо совсем уже прояснилось, и на горизонте разлила свои румяна теплая летняя заря, предвещая скорый восход солнца.
Однако Фирэ, младший внук господина Корэя, не видел этого: его глаза были закрыты плотной повязкой, а ноги безошибочно переступали по стволу дерева, опрокинувшегося через пропасть. И пусть шарф не давал смотреть глазамимальчик видел всё внутренним взором. Он видел не только то, что впереди, но и сбоку, и даже позади него. Вот вскочили с мест, заметив его, брат с друзьями, вот замерли в ужасе, не смея отвлечь вскриком.
Фирэ улыбнулся: нет, Дрэяна учить бесполезно: он не только не увидит сам, но и никогда не поверит, что это умеют другие. Брат полагается только на зрение глаз, а они беспомощны в темноте или в дымуи тогда человек подобен калеке-слепцу.
Фирэ шел неторопливо и уверенно, ствол покачивался под ним, и время от времени мальчику приходилось восстанавливать равновесие, выставляя перед грудью длинный шест.
Дрэян выдохнул только после того, как ступня младшего братишки коснулась противоположного берега.
Что ты делаешь? заорал он тогда, швыряясь обломками кварца. Вот вернешься ты, я проучу тебя, безумный мальчишка!
Фирэ сел и принялся со спокойной деловитостью затачивать конец своего шеста на манер кола. Вдохновленному полетом к Перекрестку после праздника Теснауто, ему захотелось в горы, потянуло в причудливую красоту пещер Самьенских Отрогов. Жаль, Дрэян совсем разучился покидать свое тело, а то он понял бы
Зачем ты это сделал? бушевал брат на противоположном берегу. Я к тебе обращаюсь!!!
Фирэ повернулся, развел руками и ответил:
Я проверить хотел
Кого проверить? Нас, что ли, проверить? Ну так мы чуть не обгадились из-за этой твоей «проверки»!
Себя проверить, мальчик воткнул палку в землю, подтянулся на ней и влез в пещеру.
Стой! А ну-ка вернись! Вон там нормальный моствернись по нему! Фирэ! Вот я доберусь до тебя!
Фирэ помахал ему рукой и скрылся в пещере. Дрэяну не оставалось ничего, кроме как вернуться к расположившимся на поляне дружкам-гвардейцам.
Да что ты с ним носишься? Он же взрослый парень! беззаботно бросил Саткрон, наливая приятелю темно-бордового вина из огромной бутыли. Без тебя разберется, что ему делать.
Да ему еще десяти нет! буркнул Дрэян.
Ну и что? Зато как его нахваливают! Диву дашься, весь из себя!
Саткрон был тем самым шестнадцатилетним юнцом со шныряющими глазами, который прошлой ночью прятался у Дрэяна за спиной во время неприятного разговора с Алом возле дома Тессетена. Ух и пугнул их ори Ал! Все в отряде даже подумали, что дело закончится Поединком, однако приехавший нынче Тессетен хитростью свел их конфликт на нет. «Они перепутали день, я велел им прийти ко мне в ночь Теснауто», сказал тогда этот безобразный аринорец в присутствии дрэянова деда и Ала прямо в Ведомстве. Выгородил парня и одновременно сделал своим должником: уж очень не хотелось Дрэяну становиться врагом такого уважаемого в Эйсетти человека, как ори Ал.
В отличие от Дрэяна, Саткрон был по-прежнему уверен в собственной правоте, но когда тот сказал, что в ближайшие годы их ждет путешествие на Рэйсатру, протестовать юнец не стал. С одинаковым вожделением шестнадцатилетки он грезил о приключениях, голых девицах, роскошной машине и Оритане без северян. Остальное его пока интересовало постольку поскольку.
Правду говорят, что твой Фирэ помнит, каким был Оритан до Сдвига полюсов? спросил развалившийся на траве курсант постарше Саткрона.
Да, утираясь рукавом, отозвался Дрэян. Помнит. Говорит, что люди тогда уважали друг друга, как самих себя, невзирая на цвет волос и оттенок кожи. И не потому что так было предписано этикетом, а именно потому что уважали самих себя
Ха! каркнул Саткрон, опустошая свой стакан. Это что ж значитесли я не уважаю этих бесцветных выродков человеческого племени, то не уважаю себя?
Выходит, так, подтрунивая над ним, согласился Дрэян, заранее зная, как взовьется сейчас этот сопляк.
А вот я тебе сейчас как смажу по морде, ты!
Курсант! Ты с кем сейчас разговариваешь?
Прости, командир. Но ты не прав!
Задай этот вопрос Фирэ. Но предупреждаю: посмеешь его обидетьбудешь иметь дело со мной.
Я своих не обижаю. Он же не какой-нибудь поганый аринорец! Да, кстати о поганых аринорцах! Слушай, а что, этот патлатыйон так и сказал, что желал бы нас видеть там в качестве охраны?
Да. Они строят город в южной части Рэйсатру, недалеко от гор Виэлоро Относительно недалеко, конечно. Это только на карте они рядом, а таклететь и лететь. Мне дед рассказал. Там будут нужны военныеследить за порядком, обеспечивать безопасность. Но ты рано радуешься, мы понадобимся там еще нескоро, через несколько лет.
Саткрон прищелкнул языком и мечтательно протянул:
Эх! А неплохо мы там развернемся!
Ты доживи еще! подал голос все тот же лежащий в траве курсант. С твоим характером оторвут тебе башку в какой-нибудь заварухе и даже имени не спросят.
Так он и потери не заметит! вставил кто-то еще, и вся компания за исключением самого Саткрона грохнула раскатистым хохотом, подхваченным эхом гор.
Он что-то сказал про сиськи? медленно опуская руку на свои ножны, спросил Саткрон Дрэяна.
А что, уже растут? разошелся все тот же курсант и, привстав, сделал вид, что внимательно разглядывает мундир приятеля. Да вроде пока не видно.
Последовавший за тем хохот наверняка устроил обвал в горах.
Убью! взревел Саткрон и, обнажив стилет, рванулся вперед, на обидчика, который тоже вскочил на ноги.
Дрэян успел повалить его на землю, пережать запястье и вышибить оружие из руки.
Всё! Довольно! Заткнитесь оба!
Ладно, извини, Сат.
Не извиню! Поединок!
Ты молод еще для Поединков! вставил Дрэян.
Я гвардеец!
Ты курсант! И все, остановимся на этом! Прими извинения и заткнись!
С грехом и вином пополам Саткрона удалось усмирить. Дрэян перевел разговор на другую тему, и вскоре все наперебой вспоминали курьезные случаи, случавшиеся с ними на других праздниках.
Помню, на Восход Саэто я застрял в лифте, похохатывая, рассказал гвардеец-забияка. Выпустили к вечеру, замерз как драная кошка на заборе.
А у меня что-то подобное было на Прощание с Саэто,вставил Дрэян, чей язык уже изрядно заплетался. Только машина сломалась, а до города было еще три часа езды Я вот почему-то больше люблю Прощание, а не Восход. Он затейливее, что ли
Саткрон тут же воспользовался случаем перевести все в любимое русло:
А эти белесые выродки на своей Ариноре отказались от Прощания и празднуют только веснойлишь бы не как у людей!
На Ариноре и в самом деле уже лет двести как отказались от осеннего праздника перехода к зиме, будто не желая замечать подступающих холодов и притворяясь, что все прекрасно, как в той шутливой народной песенке.
Так, за пустыми разговорами, гвардейцы набрались и после бессонной ночи заснули там, где кто сидел
Дрэян приоткрыл глаз, осознав, что спать ему мешает отчаянное солнце и чьи-то назойливые тычки в бок. Светило жарило из зенита, а над следами ночного пира стоял Фирэ и, насмешливо кривя губы, щекотал своим шестом брата.
Сгорите, пьяницы! сказал он. Ну и что нынче интересного во сне?
Умник, подсевшим голосом, садясь, буркнул Дрэян и стал поправлять на себе одежду. Лицо его горело, словно в кожу впилась тысяча тонких иголок. Летнее солнце на Оритане было кусачим.
Ты как будто физиономией в костре лежал, потешался братишка.
Тут один из дрэяновых дружков зашевелился, полупроснулся и, подскочив с безумным взором, выкрикнул:
Что, Тассатио уже высадился на Алу?
Летит еще. Спи, посоветовали братья.
Он тут же рухнул обратно в траву.
Ты зачем через пропасть полез? вспомнил причину своего плохого настроения Дрэян.