Я не нашел ее. Соседи говорят, что она куда-то уехала, но не знают куда А еще у многих ори в Эйсетти сыновья на войне, и они отказываются ехать, хотят дождаться мальчишек на Оритане.
Старик покачал головой и присел на скамью у входа:
Всё перевернулось К сыну покойного Корэя заходил?
Да. Мы были у них с Паскомом. Учи советник хотел забрать отсюда их, а главное Фирээто брат одного нашего гвардейца, но господин Кронодан и его жена в один голос отказались: мальчик сейчас служит где-то на Полуострове Крушения близ Рэйодэна.
Сколько ж ему, если служит?
Не уточнял. Семнадцать, восемнадцать Молодой, в общем.
Молодой
Тут больная зашевелилась, выходя из сна. Сетен сбросил плащ на пол и встал у изголовья на колени, чтобы видеть ее лицо вблизи. Непонятная судорога прокатилась у него от подбородка ко лбув точности как там, на корабле, когда он был рядом с истинной попутчицей и чувствовал себя как после волшебного сна о меческазочно богатым и не по-земному счастливым
Старуха раскрыла ввалившиеся глаза и уставилась на него. Запавшие синеватые губы ее растворились, и она хрипло каркнула:
Кто вы?!
Это Сетен, сын наш, обреченно махнув рукой, подсказал отец.
Она недоверчиво вперилась в лицо гостя:
Сетен?!
Да, мам, ответил Тессетен.
Услышав его голос, нисколько не изменившийся за много лет, старуха чуть-чуть успокоилась:
Ты, видно, снишься мне теперь. Я всегда мечтала, чтобы ты был таким, и потому ты мне таким и снишься Я, мой мальчик, в плену у этого тела, если его можно назвать телом.
Речь ее становилась все более внятной и последовательной, а болезнь будто бы попятилась, и вот уже черты прежней красавицы проступили на бледном лице, только волосы по-прежнему седы да голос надтреснутый, старушечий
С удивлением следил за нею муж. Давно она не приходила в себя так надолго
Они говорили о том, о сем, но Сетен все не решался сказать про отъезд, зная, что отцу это может не понравиться.
Мне часто снится твоя жена, вздохнула старуха. Она стоит у меня в ногах и смотрит, смотрит. Мне так жаль ее
Жаль? удивился Тессетен, подумав, что ослышался. Жаль Ормону?
А! Не твоего ума это дело. Не говоритзначит, не хочет. Вот твой отец знает обо мне всёи что хорошего? она полушепотом рассмеялась. Мужчина не должен знать, что творится у его жены в потрохах, иначе это уже не муж, а сиделка
Отец пожал плечами, соглашаясь, но не издал ни звука.
Мам, о чем вы говорите?
Она вяло махнула рукой и тут же уронила сухую кисть обратно на одеяло, оглаживая и перебирая ткань, словно на ней выросли волосы.
Ты только попроси Ормону, когда приедешь тудапускай она меня отпустит. Я знаю, она привязана к нам с тобой, ко всему, что связано с тобой, и потому держит меня тут и не позволяет уйти Но я устала. Не надо больше этого. Ты ей скажи. Просто скажи.
Тессетен растерянно обернулся к отцу за подсказкой, и тот покрутил рукою вокруг головы.
Голос матери стал слабеть, речьпутаться, и вскоре больная снова заснула.
Вот так чаще всего и бывает, полушепотом сказал старик, прикрывая дверь, когда они вышли. Всё-то ей мерещится, что Ормона на нее смотрит и смотрит. Заставила убрать зеркалане хочу, говорит, чтобы она еще и на меня жертвовала. Выдумала себе что-то и чудит Тяжело с нею стало. Было нелегко, а стало еще хуже.
Но Сетен все же не мог расстаться с мыслью, что слова матери не лишены основания, какими бы странными ни казались те речи.
Они проговорили до глубокой ночи, пока в доме не стало темно на те несколько летних часов, которые отводил Оритан своим жителям на отдых.
Обычно я не включаю свет после заката, признался отец. Ни к чему дразнить габ-шостерових теперь знаешь сколько развелось! Да и свечи нынчеудовольствие дорогое.
У вас еще есть время передумать и поехать со мной.
Оставь. Пусть все идет своим чередом. Наше время закончилосьначинается что-то новое, грядет незнакомое
в лязге металла задумчиво договорил Тессетен, глядя на ветхие окна комнаты. Отец, они собираются использовать ракеты распада против Ариноры.
Старик посуровел:
Всё вернется к истокам. Мы сотрем самих себя, и нам придется всё начинать заново.
Видимо, так Видимотак
Глава четырнадцатая,выясняющая, приходят беды от разума или все же от его отсутствия
Уроки в Аст-Гару на Ариноре шли своим чередом. Восьмилетние астгарцы обучались счету. Маленькая Каэн-Тоэра, покусывая кончик своей тоненькой белокурой косички, решала задачку. В учебной комнате стояла тишина, только малыши сосредоточенно поскрипывали грифелем на своих досочках.
И неожиданно тишина взорвалась безумным воем.
Поднимитесь с ваших мест, приказал учитель. Встаньте в ряд возле двери
Каэн-Тоэра слышала от родителей о войне и уже знала, что будут взрывы, от которых нужно прятаться, прятаться долго, глубоко под землей. Ей стало страшно, так страшно, что отнялись ноги и руки. Девочка присела на корточки у стены и зарыдала. Раздались смешки других детей, но их заглушал идущий отовсюду жуткий вой.
Каэн-Тоэра, что ты? спросил преподаватель, склоняясь над нею. Вставай, нам нужно идти!
Я н-н-н я н-не хочу н-не хочу умирать захлебываясь спазмами, промычала малышка. Г-где мама?
Каэн-Тоэра, но это лишь учебная тревога, разве ты не знаешь?!
Однокашники подняли ее на смех:
Поверила! Поверила!
Ее ручонки ходили ходуном. Господин Уин-Луан поднял ее, прижал к своей груди и поторопил остальных.
Это неправда, да? шептала она в ухо учителю, заметно успокоившись. Это неправда?
Неправда, Каэн-Тоэра, неправда!
Они покинули сфероид здания школы и теперь спускались куда-то вниз, по лестнице в шахте запасного выхода. Освещение здесь было тусклым, и даже смельчаки, недавно дразнившие Каэн-Тоэру, перетрусили и начали хныкать. А ей было спокойно обнимать шею Уин-Луана и знать, что все это понарошку.
Учитель вел их по длинным подземным переходам. Потом они очутились в большой, круглой и хорошо освещенной комнате с множеством дверей. Девочка увидела, что здесь уже находятся другие дети и учителя.
Поставив Каэн-Тоэру на пол, господин Уин-Луан подошел к пожилой женщине и о чем-то спросил.
Девочка протяжно, уже с облегчением вздохнула и, стирая сквозь всхлип непросохшие слезы, улыбнулась. Многие ребятишки затеяли игру, гоняясь друг за другом, однако наставники тут же призвали их к порядку.
Они пробыли здесь недолго. Чей-то голос объявил, что тревога закончена и можно возвращаться на свои места.
Вновь построив ребятишек гуськом, учителя стали выводить их из большой комнаты. Только теперь Каэн-Тоэра смогла понять, как глубоко под землей они находились. Ее ноги даже устали подниматься по ступенькам.
Еще несколько следующих дней однокашники дразнили девочку трусихой, а она и впрямь вздрагивала теперь от любого резкого звука и виновато улыбалась.
Та пожилая женщина, с которой разговаривал господин Уин-Луан в убежище, была начальницей их школы. После условной тревоги ей пришлось собрать совет. Не один Уин-Луан пожаловался, что некоторые ученики были смертельно напуганы воем сирен.
Однако мы должны точно знать, как вести себя в случае настоящего нападения Оритана! разводя руками, оправдывалась начальница. Это было правительственное распоряжение. Мы были обязаны провести учение.
Я лишь надеюсь, что это не повторится, сказал Уин-Луан, и другие учителя-астгарцы согласно закивали.
Кто знает начальница вздохнула. Просто в следующий раз постарайтесь заранее подготовить малышей к этому испытанию
Это ужасно еле слышно пробормотала одна молоденькая учительница, зарделась и опустила голову.
* * *
Орэмашина внезапно и резко снизилась. У всех пассажиров захватило дух.
Тессетен и Паском быстро переглянулись. Этого хватило, чтобы понять друг друга, напустить беспечный вид и, пеняя на воздушные ямы, пойти в кабину Этанирэ, орэ-мастера их судна.
Под орэмашиной в облачных разрывах синел безбрежный океан, и ничто не предвещало беды. Но беда уже преследовала их по пятам
Мы попались, коротко сообщил пилот. Две боевые машины за нами, две за «Миннаро».
Что наши спутники? уточнил Паском.
Тоже снизились. Но, похоже, аринорцы сейчас развернутся и опять сядут нам на хвост. Наверняка запрашивают санкции на огонь по нам
Сетен быстро бегал взглядом по символам на приборной доске:
Свяжись с Кула-Ори.
Этанирэ коснулся значка «тэо»«Тэуру»означавшего «Внимание!»
База? База, на связи «Зэуз» и «Миннаро». Нас преследуют истребители северян. Срочно вышлите навстречу боевых.
Вас понял! Высылаем!
Пилот снова изменил курс, и Сетен с Паскомом от очередного рывка ухватились за стены.
Они не успеют, мрачно сказал Этанирэ. Мы слишком далеко от материка, грозовой фронт тоже далекоиначе можно было бы рискнуть вписаться в тучи. Может, тогда был бы шанс
Н-да констатировал Паском.
Пойду-ка я, успокою наше стадо.
Сетен с хмурым лицом развернулся, натянул обратно маску беззаботности и зашагал в салон, к остальным.
Господин Тессетен, а что случилось? растягивая звуки, манерно спросила какая-то рыжая женщина с капризным выражением лица, двумя пальчиками подергав Тессетена за рукав. Почему мы так странно летим?
Он остановился. Это была госпожа Юони, мать Танрэй. О, да! Ему повезло: эта особа отличалась редкой взбалмошностью и истеричностью Сейчас начнется!
Сетен спокойно пожал плечами:
А мне откуда знать, почему мы так летим?
Но ведь вы же возвращаетесь от орэ-мастера, господин Тессетен?
Кто вам сказал? он смерил ее насмешливым взглядом. Прошу меня простить, но в той части машины находится еще одно важное заведение, кроме кабины пилота.
Она тут же залилась краской:
Ай! Извините!
Да будет вам! Все мы живые люди. А болтает нас, наверное, в воздушных ямах. Мы догоняем грозу, которая ушла на континент, атмосферный фронт, знаете, нестабильный, Тессетен выдумывал всякую ахинею прямо по ходу действия, но делал это с очень серьезным, внушительным и умным видом, затылком и висками ощущая, что слушает его весь ближайший пассажирский люд. Восходящие теплые потоки порождают турбулентность и
А я думал, ты экономист!
Незаметно подойдя сзади, Паском похлопал его сухой ладонью по плечу. Обмен взглядамии стало ясно, что жить им всем, равно как и пассажирам «Миннаро», осталось считанные минуты. Остальные, ничего такого не подозревая, с облегчением засмеялись.
* * *
«Как же не хочется вставать! Только нашла удобное положение, только все успокоилось! внутренне простонала Ормона, жалея, что заранее не принесла переговорное устройство к себе в спальню. Ну почему так всегда?»
Понимая, что просто так ее в покое не оставят, женщина спустилась в зал.
Атме Ормона, послышался голос болтуна-Зейтори, как теперь она его называла за глаза, только что с нами связались «Зэуз» и «Миннаро»
Какие еще Зэуз и Ми вытирая ладонью лицо, пробухтела Ормона, но вдруг, не успев еще присесть, вскочила на ноги и заорала:Что там с ними?!
Они напоролись на северян. Мы выслали подмогу, но
Ругнувшись, женщина отшвырнула от себя аппарат.
Что ж, без души ты все равно пропадешь, чего теперь терять шепнула она, уговаривая саму себя, и с удивительной для нее нежностью провела рукой по чуть проступавшему под легкой тканью животу. А в следующий миг, как былав тонюсенькой сорочке до пятвылетела во двор с оружием в руках.
Над Кула-Ори разразилась страшная гроза. Ветер трепал сорочку на Ормоне, а из туч срывались первые тяжелые капли небесных слез.
Остановившись, женщина коротко свистнула. Пасшийся на лугу жеребчик, не веря своему счастью, радостно прискакал на зов. Ормона только и успела, что набросить на него веревочное подобие уздечки да запрыгнуть ему на спину без попоны:
Ну пошел!
Гайна сделала несколько прыжков вбок, выровнялась и помчала к воротам. Одним выстрелом всадница вдребезги разнесла замок, и створки распахнулись от ураганного ветра. Сжимая коленями спину скакуна, по пути в джунгли Ормона безотрывно глядела на южный горизонт со светлой полосой неба над океаном.
Проклятые силы! бранилась она. Проклятые силы! Ну куда же ты дуешь?
Ветки наотмашь стегали всадницу и скакуна. Сорочка насквозь промокла и слилась с телом, почти невидимая на нем. Боли уже не былоОрмона запретила мозгу воспринимать ее.
Где? Где? Где? бормотала она, неистово ощупывая округу в поисках хотя бы чего-то живого.
Тут, словно ответив ей, из зарослей выломился молодой буйвол и помчал наперерез, а за нимвзъерошенный волк с окровавленным боком. Ормона узнала в нем Ната. Это он поднял теленка и пригнал ей навстречуи она ринулась вслед за ним в погоню.
Давай, пес! Давай!
Когда раненый Нат понял, что она уже не упустит своего, он куда-то исчез, словно наваждение.
Телок бежал недолго: несколькими выстрелами всадница завалила его и спрыгнула на землю, выхватывая из приклада своего атмоэрто спрятанный там охотничий нож.
Буйволенок забился на мокрой траве. Ормона склонилась над добычей и, не разрывая связи взглядовон взирал на нее в безумном ужасе, вытаращив и без того громадные глаза, прошептала:
Взамен! Душу покровителя на жизнь ори! Взамен!
Потом она ухватила за рог тяжелую голову буйвола, запрокинула, постанывая от натуги, и резким точным движением полоснула по натянувшейся шкуре горла.
В небе грохнуло, и лес сотрясся.
Мало?! заверещала Ормона. Мало? Что еще?! Я требую взамен души покровителя жизнь для ори! Я требую! Правь на юг!
Извивы молний прорезали небо. Отшвыривая от лица мокрые черные веревки волос, она зарыдала в голос:
Правь! На! Юг!
Светлая полоса не съежилась ни на лик, и там в океан с безмятежным спокойствием ниспадали солнечные лучитогда как материк окутался грозовым мраком.
Вот и пришла расплата за эту дикую погоню Опустив глаза, Ормона увидела, что по ногам ее, пропитывая истерзанную сорочку, давно уж хлещет горячая алая, ее собственная, кровь. И тогда вернулась боль. Мертвые глаза буйвола с ужасом смотрели в лицо убийцы, наблюдая ее страдания.
Спазм сбил дыхание, подвел сердце под самое горло, сжал внутренности. Ормона упала в грязь на колени, судорожно вцепилась руками в спутанную траву. Один, второй, третийстихло, отпустило. Так знакомо! Так часто, что это уже почти можно предсказать по мгновениям. Но всегда так мучительно и страшно!
Плоть срывающимся голосом заскулила она, едва дыша, от п-плоти К-кровь а-а-а! От крови! Ос-ставь, оставь жизнь тому, у кого та ж-же кровь! Правь на юг! Плоть о-о-от плоти Кровь от к-крови! Пока живу, пока дышупрошу за него!
И заколотилась в беззвучном крике, будто ее саму выворачивало из собственного тела.
* * *
Пилоты аринорских истребителей не видели такого ни разу в жизни. Полоса черных туч на северном горизонте вдруг перекрутилась смерчем, развернулась и пошла обратно в океан. А в это время года здесь не бывает и не может быть ветра, который дул бы с континента!
Один из северян, пилот-астгарец, изумленно уставился на панель управления. Навигационные приборы будто сошли с ума, показывая что угодно, только не координаты цели.
У вас так же? крикнул он в переговорник.
Так же! отозвались из второй, соседней орэмашины, видимой сбоку.
Ну их к зимам и вьюгам! подключились из третьей, невидимой, мы уже второй раз стреляем и второй раз мимо!
Только пустой расход боеприпасов! завершили в четвертой. Пора отходить, пока не отказало все остальное: сюда гроза идет!
Истребители плавно развернулись и помчали в разные сторонына запад и восток.
* * *
Ливень гнал грязь по дорогам. Сливаясь в бурные потоки, ручьи превращались в реки. Гайна, точно неуклюжая баржа, пробиралась к дому, осторожно везя на себе полуживую хозяйку.
Едва они миновали раскуроченные ворота, Ормона стекла со спины жеребца. Двор обратился в клокочущий залив, и по желтоватой грязи женщина поползла в дом.
Прошло полчаса. Гроза стала стихать, сменив гнев на милость, а ливень на дождь.