Дневник начальника следствия из «Матросской Тишины» - Александр Абрамович Козлик 10 стр.

4. Отсутствие в настоящее время профессиональных кадров.

Я не претендую на полный перечень всех положительных и отрицательных моментов, думаю, что коллеги смогут его дополнить. Но основные позиции в работе следствия он затрагивает.

Теперь же рассмотрим каждый из положительных моментов в отдельности:

1. Независимость от влияния оперативных служб и органов власти.

Я не открою секрета, если скажу, что показатели в работе милиции, в основном, зависят от работы следствия, т. к. главным показателем является раскрываемость преступлений. В меньшей степени это касается прокуратуры, но все равно, преобладает. Естественно, что давление со стороны руководства милиции и прокуратуры на ход расследования было значительным. Через них оказывалось давление на результаты расследования по отдельным уголовным делам. Это не составляло особого труда, т. к. начальник следствия в МВД, он же заместитель начальника управления или отдела милиции. А заместитель прокурора района был начальником следствия в прокуратуре.

2. Самостоятельность в принятии решений по уголовным делам.

Как я отмечал ранее, в ход расследования имели возможность вмешаться многие влиятельные лица, как правило, через руководителей милиции и прокуратуры. Все они находятся в зависимости от местных органов власти. С выделением следствия в самостоятельную структуру эта цепочка разрывается.

3. Возможность специализации следователей по отдельным категориям уголовных дел и повышение их профессионального уровня в кратчайшие сроки.

Повышение квалификации следователей является крайне необходимым, т. к. личный состав следствия практически полностью обновился, и их специализация является основной возможностью решить проблему квалификации работников. Где это было возможно, руководители стремились сделать это самостоятельно. Хотя, общий профессиональный уровень следователей при этом снижается.

4. Наличие самостоятельной материально-технической базы.

В связи с отсутствием своей материально-технической базы, зависимость следствия от тех, кто распределяет блага, остается, а в случае самостоятельности, я думаю, никаких вопросов возникать не может.

Теперь коснемся отрицательных моментов:

1. Отсутствие должного взаимодействия с оперативными службами.

Проблема взаимодействия следствия и оперативных служб была всегда, даже если они действовали в рамках одного подразделения. Оперативные службы могут работать только по тем делам, которые их интересуют, и изображают видимость работы по делам, которые им не интересны. Причем отличить это, практически, невозможно.

В то же время, практика работы следствия в прокуратуре показывает, что заставить работать оперативные службы можно, прежде всего, изменением оценки работы каждого подразделения.

2. Отсутствие должного контроля над ходом расследования, что ведет к злоупотреблениям со стороны следствия.

В настоящее время уголовно-процессуальное законодательство практически отстранило прокуратуру от надзора за ходом расследования уголовных дел. Влиять она может только при продлении срока содержания под стражей, аресте (не согласится с мнением следствия). Хотя прокуратура предпочитает не пользоваться этим правом, ведь она не отвечает за результаты расследования. Когда же уголовное дело полностью расследовано и поступает в прокуратуру для утверждения обвинительного заключения, то уже очень трудно различить, где имеется фальсификация, а где ее нет. Если мы возьмем, например, США, то там нет предварительного следствия, а есть только дознание, которое проводится, и результаты докладываются в прокуратуру. Получив документы, прокуратура решает в отношении задержанного лица: есть ли состав преступления и какие в деле доказательства, в зависимости от этого, будет ли она поддерживать обвинение и выходить на суд или нет. В нашем же законодательстве в вопрос о доказанности обвинения вообще никто не вникает, и перед судом эта задача не стоит. Ситуация получается интересная: человек арестован, а доказанность в совершении им преступления определяет только следователь.

По предыдущему УПК вопрос об аресте решал прокурор, и подход к аресту, как не странно, был более жесткий, прежде всего, решался вопрос о доказанности.

3. Необходимость наличия системы показателей в работе службы и склонение следствия в сторону обвинения.

К сожалению, следует отметить, что работа на показатели в последнее время в следствии прокуратуры стала преобладающей. Как сказано в одной из книг Акунина: «Одной результативности требуют, а доказательность никого не заботит. О торжестве справедливости вовсе говорить нечего. У начальника другие заботы».

Я вспоминаю следствие прокуратуры в советское время. У них, в отличие от следствия МВД, главным было расследование уголовного дела, а какое решение по делу будет принято никого не беспокоило, главное, чтобы соответствовало закону. Прекращено ли уголовное дело из-за отсутствия состава преступления или направлено в суд, показатели были одни и те же. (Я не имею в виду дела политической направленности, как теперь их называют «заказные»). Таким образом, следствие не склонялось в сторону обвинения, а принимало решение, которое вытекало из доказательств.

4. Отсутствие профессиональных кадров.

Думаю, что говорить на эту тему особенно нечего. Достаточно посмотреть на сотрудников следствия. Единственное, что успокаивает, что со временем этот недостаток исчезнет, если кадры будут сохранены.

Таким, образом, если подвести итог, можно прийти к выводу, что плюсы и минусы соответствуют друг другу.

В то же время, я полагаю, что создание следственного комитета, как самостоятельной структуры, это необходимость.

Но, чтобы не появился очередной монстр 30-х годов, который сам себя контролирует и решает судьбы тысяч людей, необходимо установить должный надзор за его деятельностью со стороны прокуратуры, т. е. внести соответствующие изменения в законодательство.

Учитывая, что следственный комитет будет самостоятельной структурой, прокуратура сможет объективно давать оценку ходу расследования и быть готовой к тому, чтобы решать вопрос о поддержке обвинения в суде или настаивать на его прекращении.

Кроме того, при оценке результатов деятельности следственного комитета необходимо установить такие показатели, которые никак бы не влияли на объективность расследования и были бы примером торжества справедливости.

Пролетарии правосудия или 100 дней следственного комитета

Прошло 100 дней с момента образования Следственного Комитета РФ, и его начальник, Бастрыкин Александр Иванович, решил отчитаться о своей работе. Отчет состоялся в стенах Санкт-Петербургского университета. Подводя итоги своей работы, Александр Иванович с гордостью заявил, что раскрываемость по убийствам (данный вид преступления расследуют только следователи СК) составляет 85 %, в то время как у знаменитого Скотланд-Ярда раскрываемость по расследованию убийств составляет только 50 %. Несравнимые показатели! Им бы учиться у нас, как надо работать! Но ведь не хотят, почему-то. Видно, сами понятия раскрываемости несколько разные.

У нас считают, что преступление раскрыто с момента направления дела в суд, а если суд потом переквалифицирует действия лица, совершившее преступление, в другое, скажем менее общественно опасное, или суд оправдает обвиняемого, это уже проблема суда, а не следствия. «Раскрываемость» от этого не страдает.

Да и убийства разные бывают: заказные и «бытовые», где преступник известен с момента совершения. А по «заказным»: задержан исполнитель, а заказчики вообще неизвестны. Но преступление считается раскрытым, один-то задержан.

Или возьмем к примеру, забирают из дознания уголовное дело по угрозе убийства и переквалифицируют его на покушение на убийство, тут уже сразу известно, кто именно угрожает. Соединяем все уголовные дела по убийствам, и общий процент раскрываемости сразу же повышается, причем многократно, до недосягаемых высот вырастет.

В общем-то, опыт работы со статистикой в Советской милиции не потерян, а принят полностью на вооружение в Следственном Комитете РФ. В Советское время раскрываемость преступлений составляла 99,9 %. Так, что есть еще к чему стремиться.

В 70-е годы прошлого века в дежурной части каждого отдела милиции висели графики раскрываемости преступлений по отдельным категориям. Цельраскрытие всех преступлений и недопущение роста числа преступлений. Один очень «умный» руководитель партии и правительства в то время, заявил, что к 80-му году весь советский народ будет жить при коммунизме. А это значит, что предпосылки существования преступности отпадут, их не будет, они присущи только капитализму. Но не все преступники были членами партии и сознавали поставленные перед ними задачи. Что же делать, если число преступлений растет? Зато были сознательными работники милиции. Раз партия сказала«надо», то комсомол, то есть милиция, ответила«есть». Все субъективные и объективные причины существования преступностипобоку.

Ну ладно, тогда это надо было партии, а сейчас кому? Только тем, кто стремиться к новым должностям и званиям.

Чем же характерен Следственный Комитет РФ в период его образования?

Прежде всего, это раскрытие преступлений любым путем, не останавливаясь перед нарушением закона и фальсификацией доказательств. Благо контролировать СК фактически некому, прокуратуре право такого не дали. Показатели работы являются приоритетным направлением его деятельности.

Второе, стремление сотрудников Следственного Комитета создавать общественно-резонансные дела даже там, где их нет. За счет чего? За счет лиц, которые могут придать делу этот резонанс.

«Вор должен сидеть в тюрьме»  независимо от того доказано или нет его участие в совершении преступления. Вот лозунг, который подхвачен сотрудниками СК РФ. Благо суд, особенно, не мешает. Еще бы ликвидировать суд присяжныхвообще хорошо было бы.

Тут и напрашивается аналогия с 30-ми годами прошлого столетия, когда «пролетарии правосудия» создавали дела «троцкистов», «бухаринцев» и прочих врагов народа. Тогда «пролетариев» ничто не останавливало, главное было сломить обвиняемого, получить его признание вины и раскрыть очередной заговор. Миллионы людей были направлены в лагеря или расстреляны. Каждый из тех «пролетариев» полагал, что делает благое дело во имя победы коммунизма на земле.

В настоящее время «пролетарии правосудия» тоже полагают, что делают благое дело, привлекая к уголовной ответственности людей путем фальсификации доказательств в отношении «криминальных авторитетов» и всех тех, кто под руку попадется. Такие понятия, как честь, совесть, справедливость, уже никого не интересует. А ведь сотрудники СК, в основном, молодые ребята, только пришедшие на службу Отечеству, у которых только формируется правосознание, и каким оно будет, определяется именно в начале их карьеры.

Вот и возникает вопрос, какими должны быть показатели СК, чтобы из «пролетариев правосудия» появились истинные служители Фемиды?

Оборотни в погонах, кто они?

«Оборотни в погонах»  эти слова стали нарицательными и означают тех сотрудников милиции (и только милиции), которые нарушили свою присягу служить государству и народу. Тех милиционеров, кто вступил в сговор с преступниками, коррумпирован, занимается фальсификацией уголовных дел, подбрасывает гражданам оружие или наркотики во имя улучшения статистики раскрытия преступлений и получения очередных званий и должностей.

Возглавляет борьбу с ними Следственный комитет при Генеральной прокуратуре, в недалеком будущем самостоятельная структура в правоохранительных органах. Чтобы доказать свою необходимость в самостоятельном существовании, именно в СК появился новый показательстатистика привлечения сотрудников милиции к уголовной ответственности, которая из года в год улучшается. Каким образом этого можно достигнуть? Руководство СК дало команду проверить все материалы за последние 5 лет, по которым проходили работники милиции, и было отказано в возбуждении уголовного дела. Нет, не о совершении тяжких телесных повреждений или других тяжких преступлениях, а о нанесении побоев, злоупотреблении должностными полномочиями или превышении их.

Неважно, что потерпевший не может указать конкретно, кто его ударил, т. к. находился он в пьяном виде и бушевална виновника указывает следователь.

Неважно, что оперативники, получившие чистосердечное признание о 50 совершенных кражах у ранее неоднократно судимого за аналогичные преступления только записали его показания, а дальнейшие следственные действия проводил следователь. В суде была доказана только одна кража, а значит, виновны в фальсификации уголовного дела оперативники. Не руководство, не следователь, только оперативники. А определил это следователь, расследовавший данное уголовное дело.

А что же суд? Наш самый «гуманный и справедливый» суд в мире? В 30-х годах прошлого века «тройка» так называемых судей отправляла колоннами людей в заключение, но даже они выносили больше оправдательных приговоров, чем в наше «демократическое» время.

И теперь, стройными колоннами пошли на «зоны» бывшие сотрудники милиции. «Зон» стало не хватать. Потребовались новые, и, по всей видимости, потребуются еще больше.

А что же наши следователи Следственного комитета? Они, наверное, работают с «чистыми руками, горячим сердцем и холодной головой». Таким был лозунг в советское время в правоохранительных органах. Если бы так!

6 декабря 2010 года группа из 15 адвокатов адвокатской палаты гор. Санкт-Петербурга обратилась с письмом к Президенту РФ Дмитрию Медведеву с обращением, в котором просит разобраться с деятельностью выездной бригады Следственного комитета. На пресс-конференции свое решение они назвали «криком души», т. к. ранее были использованы все правовые методы борьбы с беззаконием. «В течение 4-х лет работает в городе Санкт-Петербурге бригада следователей под руководством Олега Пипченкова, и мы наблюдаем, как благое делоборьба с рейдерствомделается незаконными методами»,  заявил адвокат Филиппенко.

Олег Пипченков разработал схему, по которой работают следователи: «Сначала они находят ответ, т. е. назначают виновного, а затем под этот ответ подгоняют решение».

В чем же это выражается:

Понуждение обвиняемых и свидетелей к ложным показаниям. Ими стало широко использоваться досудебное соглашение с обвиняемыми с целью получения показаний на тех людей, которые могут придать делу общественный резонанс. (В настоящее время их очень интересует руководство милиции гор. Санкт-Петербурга, с которыми у них давний конфликт).

Фальсификация доказательств: из уголовных дел таинственным образом стали пропадать протоколы или появляются дополнения, которых ранее не было.

Искусственное разделение уголовных дел на несколько, что лишает возможности прокуратуру и суды оценить достоверность собранных доказательств.

Характерно, что из 10 уголовных дел в 67 делах свидетелями является одна и та же группа людей: Шенгелия, Панов, Рожков, которые «либо проходили мимо, либо им зачем-то обвиняемые рассказывали, что решили совершить преступление».

Таким образом, фальсифицируются уголовные дела, и лица, действительно совершившие преступления, уходят от уголовной ответственности или значительно облегчают свою участь.

Теперь возникает вопрос, кто же они «оборотни в погонах»? Если с сотрудниками милиции борются такие же преступники, то кто же будет бороться с ними?

Арест и досудебное соглашение о сотрудничестве

Я связал эти два вопроса в связи с тем, что в последнее время следствие и суд злоупотребляют в понимании и толковании данных статей Уголовно-процессуального кодекса РФ, что влечет за собой, на мой взгляд, трагические последствия в виде исковерканных человеческих судеб.

Возьмем ст. 108 УПК РФ «Заключение под стражу»: