Именно так. Сейчас явно не стоило влезать во всю эту мутоту касательно прав детей на личную жизнь когда это конфиденциально, а когда нет.
Бонита Куинн издала какой-то странный писк, который я затруднился интерпретировать. Больше всего он походил на те звуки, которые издавали лягушки на наших лабораторных работах по физиологической психологии сразу перед тем, как иголка шприца протыкала им череп.
А этот ваш гипнотизм ничего там у ней не повредит?
Я переключился на своей голос профессионального мозгоправа спокойный, умиротворяющий тон, который за годы был настолько отработан, что в нужный момент включался просто автоматически. Объяснил ей, что гипноз никакое не волшебство, а всего лишь сочетание усиленной фокусировки внимания с глубоким расслаблением, что люди склонны вспоминать какие-то вещи более четко, когда они расслаблены, и что именно поэтому полиция применяет этот метод к свидетелям. Что дети более восприимчивы гипнозу, чем взрослые, потому что они менее замкнуты и подвержены фантазиям. Что это не больно, а на самом-то деле даже приятно для большинства детей и что вы не можете навсегда остаться в загипнотизированном состоянии или сделать в нем что-либо помимо своей воли.
Любой гипноз, заключил я, на самом деле самогипноз. Моя роль сведется лишь к тому, чтобы просто помочь вашей дочери сделать то, что для нее совершенно естественно.
Бонита наверняка поняла не более десяти процентов из сказанного, но это, похоже, ее немного успокоило.
Вот что правда, то правда насчет естественного-то. Она только и делает, что мечтает всю дорогу. Грезит наяву.
Вот именно. Гипноз это как раз что-то вроде этого.
Учителя постоянно жалуются, говорят, что она спит на ходу, оттого и не успевает Она обращалась ко мне так, будто ожидала, что я что-нибудь по этому поводу предприму.
Вмешался Майло:
А Мелоди не рассказывала вам еще что-нибудь насчет того, что видела, миссис Куинн?
Нет-нет! Она выразительно помотала головой. Мы про это с тех пор и не заговаривали.
Стёрджис вытащил свой блокнот и перелистнул несколько страниц.
У меня тут записано, что Мелоди не могла уснуть и около часа ночи сидела в гостиной то есть в этой самой комнате.
Наверное. Я ушла спать в половине двенадцатого, а потом еще покурить вставала, минут в двадцать первого. Она тогда спала, и я не слышала ее, пока меня опять не сморило. Я бы услыхала. Мы спим в одной комнате.
Угу. И она сказала, что видела двух мужчин Вот тут написано: «Я увидела больших дяденек». Потом офицер ее спросил: «Скольких, Мелоди?» а она ответила: «Двух, а может, трех». Когда он спросил ее, как они выглядели, всё, что она могла ответить, это что они были темные. Теперь он обращался уже ко мне: Мы спрашивали: черные, латиносы? Ничего. Просто «темные».
Это может означать «тени». В семь лет это что угодно может означать, сказал я.
Ясно.
Это может означать или двоих мужчин, или одного человека, отбрасывающего тень, или
Ладно, не продолжай.
Или вообще ничего.
Она не всегда говорит правду. Про все.
Мы разом повернулись к Боните Куинн, которая за те несколько секунд, что мы не обращали на нее внимания, успела докурить свою сигарету и зажечь следующую.
Я не хочу сказать, что она такая уж врунья. Но правду говорит не всегда. Не пойму, как вы вообще можете на нее полагаться.
У вас в чем проблема она хронически врет обо всем на свете или только в том случае, когда ей грозят какие-то неприятности? уточнил я.
Второе. Когда она не хочет, чтобы я ее отшлепала, а я знаю, что если что-то разбито, то это наверняка она. Но Мелоди говорит: нет, мамочка, это не я. И тогда получает вдвойне. В поисках поддержки женщина посмотрела на меня: За то, что правду не говорит.
А еще какие-то проблемы с ней есть? мягко спросил я.
Вообще-то она хорошая девочка, доктор. Мечтательная только, не может нормально сосредоточиться.
Да? Мне надо было как следует понять этого ребенка, если я собирался хоть как-то преуспеть с гипнозом.
Как надо сосредоточиться так всё, никак.
Ничего удивительного, если большую часть времени она заперта в крошечной комнатушке наедине с телевизором. Наверняка в этом комплексе исповедуют принцип «Только для взрослых», и от Мелоди Куинн здесь требовалось вести себя тише воды ниже травы. Довольно весомый сегмент населения Южной Калифорнии воспринимает попадающихся на глаза младенцев и древних стариков чуть ли не как личное оскорбление. Словно никто не хочет напоминаний о том, откуда они вышли и к чему неизбежно придут. Подобное отрицание действительности, дополненное хирургическими подтяжками, трансплантацией волос и макияжем, создает маленькую успокаивающую иллюзию бессмертия. Пусть даже ненадолго.
Я был просто-таки уверен, что Мелоди Куинн проводит большую часть своего времени в четырех стенах, хотя комплекс может похвалиться тремя плавательными бассейнами и прекрасно оборудованным спортзалом. Не говоря уже о том, что до океана рукой подать, пляж всего в полумиле. Все эти радости только для взрослых.
У нее весь дневник в замечаниях что не может сидеть спокойно, постоянно отвлекается Я сводила ее к врачу. Он сказал, что у нее суперактивность. Что-то там в голове.
Гиперактивность?
Да, точно. Ничего удивительного. У ее папаши тоже тут были не все дома. Бонита постучала себя по лбу. И наркота тебе, и винище Она вдруг резко умолкла, бросив испуганный взгляд на Майло.
Не волнуйтесь, миссис Куинн, все это нас нисколько не интересует. Мы только хотим выяснить, кто убил доктора Хэндлера и миз Гутиэрес.
Да, так вот и этот доктор, что мозги вправляет Тут женщина опять запнулась, на сей раз уставившись на меня. Господи, что же это я сегодня что ни скажу, так глупость сваляю!
Она выдавила слабую улыбку. Я ободрительно кивнул, понимающе улыбнулся в ответ.
Он был очень славный, этот доктор.
Типа у меня и такие друзья есть!
Постоянно подшучивал надо мной, и я тоже спрашивала, не прячет ли он тут запасные мозги, моей-то дурочке вставить. Бонита рассмеялась странным хихикающим смехом, показав зубы, сильно нуждающиеся в пломбах. К тому моменту я уже сузил ее возраст где-то к тридцатнику с небольшим. Лет через десять она действительно будет выглядеть как старуха. Ужас, что с ним случилось.
И с миз Гутиэрес.
Ну да, и с ней тоже. Только вот от нее я была далеко не в восторге. Понимаете, мексиканка, а гонору Там, откуда я родом, они землю копают и метлой машут. А у этой шикарные платья и спортивная машина, маленькая такая Да еще и в училки выбилась, скажите пожалуйста!
У Бониты Куинн, привыкшей думать, что все мексиканцы не более чем вьючные животные, не укладывалось в голове, что в большом городе, вдали от полей латука, кто-то из них может походить на нормальных людей. Притом что сама она по-прежнему горбатилась на черной работе.
Всегда держалась так, будто слишком хороша для тебя. Поздороваешься с ней, а она смотрит куда-то вдаль, словно ей недосуг. Сделала еще затяжку и лукаво улыбнулась: На сей раз вроде ничего такого не ляпнула.
Мы оба посмотрели на нее.
Вы-то, господа, не мексикашки. Больше я такой глупости не сделаю.
Бонита была явно довольна собой, и я воспользовался ее приподнявшимся настроением, чтобы задать еще несколько вопросов.
Миссис Куинн, а ваша дочь принимала какие-то лекарства по поводу своей гиперактивности?
О да, конечно! Док прописал ей какие-то пилюли.
А рецепт у вас далеко?
Есть бутылочка.
Она встала и вскоре вернулась с коричневым флаконом, наполовину заполненным таблетками. Я взял его и прочитал этикетку. Риталин. Метилфенидата гидрохлорид. Сильнодействующий амфетамин, который возбуждающе действует на взрослых, но успокаивает детей; одно из самых распространенных рецептурных средств, прописываемых американским юнцам. Очень сильное и вызывающее привыкание лекарство со множеством побочных эффектов, среди которых в первую очередь бессонница. Это могло быть объяснением, почему в час ночи Мелоди Куинн сидела в темной комнате, таращась в окно.
Риталин излюбленное лекарство для управления детьми. Он улучшает внимание, снижает частоту случаев проблемного поведения у гиперактивников на первый взгляд все просто замечательно, если не считать, что симптомы гиперактивности трудно дифференцировать от симптомов тревоги, депрессии, острой реакции на стресс или простого утомления от школьной нагрузки. Мне доводилось видеть детей, слишком обгонявших в развитии своих одноклассников, которым ставили диагноз «гиперактивность». Равно как и тем, кто прошел через ужасы развода родителей или пережил еще какую-то серьезную душевную травму.
Грамотный врач должен всесторонне оценить все психологические и социальные факторы, прежде чем прописывать риталин или какие-то другие препараты, модифицирующие поведение. Грамотных врачей у нас вообще-то хватает. Но некоторые предпочитают идти по самому простому пути, сразу прибегая к таблеткам. Это, конечно, не преступная халатность, но весьма близко к ней.
Открыв флакон, я вытряхнул несколько таблеток себе на ладонь. Они были янтарного цвета дозировка по двадцать миллиграммов. Изучил этикетку. По одной таблетке три раза в день. Шестьдесят это вообще-то максимальная суточная доза. Многовато для семилетнего ребенка.
Вы давали их три раза в день?
Угу. Там ведь так и написано?
Да, вижу А ваш врач не предложил поначалу таблетки послабее белые или синие?
Ну да. Поначалу мы давали ей три синих. Действовало довольно хорошо, но в школе продолжали на нее жаловаться, так что он сказал, что стоит попробовать эти.
И эта дозировка на нее подействовала?
По мне так просто отлично подействовала! А если впереди тяжелый день со множеством посетителей когда много народу, она не очень-то, сразу начинает выделываться, то я даю ей еще одну.
Так, а ко всему прочему, еще и передозировка.
Судя по всему, Бонита Куинн почувствовала в моем лице удивление и неодобрение, которые я безуспешно пытался скрыть, поскольку заговорила с негодованием в голосе:
Док сказал, что это нормально. Он очень важный человек. Знаете, сюда не допускают детей, и меня здесь держат только при условии, что она будет вести себя тихо. В управляющей компании, «М и М» называется, меня сразу предупредили: хоть одна жалоба насчет детей и всё.
Несомненно, в общественной жизни Мелоди это сотворило чудо. Скорее всего, ни друзей, ни подружек у нее здесь не имелось.
Была горькая ирония в том, что семилетний ребенок заперт, как в тюрьме, посреди всего этого царства роскоши, засунутый в жалкую нору высоко на горе над простором океана и закармливаемый риталином, дабы утолить чаяния лос-анджелесской системы образования, туповатой мамаши и какой-то там управляющей компании.
Я еще раз изучил этикетку, чтобы найти фамилию врача, выписавшего рецепт. Когда же ее нашел, все начало становиться на свои места.
Л. У. Тоул. Лайонел Уиллард Тоул, доктор медицины. Один из самых преуспевающих и уважаемых педиатров Вест-Сайда. Я никогда не встречался с ним лично, но был немало о нем наслышан. Одно из светил Западного педиатрического и еще полдюжины вест-сайдских больниц. Большая шишка в Академии педиатрии. Бессменный докладчик на семинарах, посвященных пониженной обучаемости и поведенческим проблемам. Кругом нарасхват.
А еще доктор Тоул выступал в качестве платного консультанта сразу трех фармацевтических концернов. Перевожу: в качестве «толкача». Среди врачей, особенно молодых, которые в своем отношении к сильнодействующим препаратам наиболее консервативны, он пользовался репутацией человека, чрезмерно увлекающегося медикаментозным лечением фактически раздающего рецепты на подобные «колеса» направо и налево. Об этом не кричали на каждом углу, поскольку Тоул за долгие годы своей практики обзавелся очень влиятельными пациентами и множеством связей, но в кулуарах все сходились во мнении, что он практически тот же наркоторговец, только для младенцев. Интересно, как вообще простая тетка вроде Бониты Куинн ухитрилась попасть к нему на прием? Напрямую спрашивать не с руки будет выглядеть как неуместное любопытство.
Я отдал ей флакон и повернулся к Майло, который за все это время не проронил ни слова.
Надо кое-что обсудить.
Мы только на минутку, мэм.
За дверью квартиры я сказал ему:
Я не могу гипнотизировать эту девчонку. Она по уши обдолбана таблетками. Работать с ней рискованно, да и к тому же вряд ли удастся вытащить из нее что-нибудь стоящее.
Майло переварил сказанное.
Блин. Он почесал в голове. Может, снять ее с таблеток на несколько дней?
Это медицинское предписание. Стоит нам в это влезть, вовек не отмоемся. Нужно разрешение лечащего врача. Это нарушение врачебной тайны.
А кто у нее врач?
Я рассказал ему про Тоула.
Просто замечательно!.. Но, может, он все-таки согласится всего на несколько дней?
Может, но все равно нет гарантии, что она нам хоть что-нибудь расскажет. Этот ребенок уже год сидит на стимуляторах. И как насчет мамаши? Она ведь напугана до чертиков. Сними ее дитятю с таблеток, и она первым делом запрет ее в комнате на двадцать часов в сутки. Они тут любят тишину.
В комплексе было по-прежнему тихо, как в мавзолее. И это в час сорок пять дня.
Ну, можешь по крайней мере просто посмотреть на девчонку? Может, не такая уж она и обдолбанная
Дверь на противоположной стороне террасы, ведущая в квартиру Хэндлера, была уже открыта. Внутри некогда элегантного гнездышка царил полный кавардак: восточные ковры, всякий антиквариат, прозрачная акриловая мебель все сдвинуто со своих мест, повалено или поломано; белые стены заляпаны кровью. Среди всего этого бардака тихо, как кроты, копошились криминалисты.
Она только что приняла вторую таблетку, Майло.
Блин! Он врезал кулаком в ладонь. Просто поговори с ней! Скажи, что про нее думаешь. Может, она нормально соображает.
* * *
Куда там! Мать проводила ее в гостиную и тут же вышла за дверь вместе с Майло. Мелоди неотрывно смотрела на меня издалека, посасывая большой палец. Совсем малышка. Если б я не знал ее возраст, с ходу дал бы лет пять, от силы пять с половиной. У нее было длинное серьезное личико с огромными карими глазищами. Прямые светлые волосы спадали на плечи, защепленные на голове двумя пластмассовыми заколками. Голубые джинсики, футболочка в сине-зелено-белую полоску. Ноги босые и грязные.
Я подвел ее к складному стульчику и уселся напротив на диван.
Привет, Мелоди. Меня зовут доктор Делавэр. Я психолог. Знаешь, что это такое?
Никакого отклика.
Я такой доктор, который не делает уколов. Я просто разговариваю и играю с детьми. Пытаюсь помочь тем деткам, которым грустно или страшно.
При слове «страшно» она на секунду подняла взгляд. Потом опять уставилась куда-то в сторону, посасывая палец.
Ты знаешь, почему я с тобой разговариваю?
Ее глазенки заметались по комнате, старательно избегая меня.
Я пришел, потому что вчера ночью ты могла увидеть что-то очень важное. Когда не могла уснуть и смотрела в окно.
Она не ответила. Я продолжал:
Мелоди, а что ты вообще любишь делать?
Молчание.
Любишь играть?
Она кивнула.
Я тоже люблю играть. А еще кататься на роликах. Ты тоже катаешься?
Угу.
Как же, держи карман шире. От роликов слишком много шума.
А еще я люблю смотреть кино. Смотришь кино?
Она что-то неразборчиво буркнула. Я наклонился ближе.
Так как, зайчик?
По телику. Голос у нее был тоненький и дрожащий, с придыханием словно ветерок шевелил сухие листья.
Так-так. По телику. Я тоже смотрю телик. И какие передачи тебе больше нравятся?
Про Скуби-Ду.
Скуби-Ду. Классный сериал. А еще какие?
Мама смотрит про любовь.
А ты любишь сериалы про любовь?
Она помотала головенкой.
Скучно?
Некий намек на улыбку вокруг засунутого в рот пальца.
У тебя есть игрушки, Мелоди?
В комнате.
Можешь показать?
* * *
Комната, которую она делила с матерью, по своему характеру оказалась ни детской, ни взрослой. Размерами максимум десять на десять футов, с низеньким потолком и высоко расположенным единственным оконцем, она больше напоминала тюремную камеру. Мелоди с Бонитой спали вдвоем на одной двуспальной кровати фактически матрасе, даже без спинки в изголовье. Кровать была не заправлена откинутое к ногам тоненькое ворсистое одеяло открывало смятые простыни. С одного боку к ней пристроился ночной столик с кремами, лосьоном для рук, расческами, гребнями и кусочком картона с пришпиленными к нему заколками для волос. С другого привалился огромный, поеденный молью плюшевый морж кислотно-бирюзового цвета. Единственным украшением на стене оказалась младенческая фотография Мелоди. Если не считать кровати, из меблировки здесь имелись только покосившийся комод из голой сосны, накрытый вязаной салфеткой, и телевизор.