С каких пор ты позволяешь телкам так базарить с тобой, а, Край? нагло поинтересовался один из парней.
Ниче, мы ее научим, как себя вести, пообещал другой.
Лудивина осмотрела тяжелым взглядом тощего подростка, который попытался ее спровоцировать.
Думаешь, напугала? не смутился тот. Завали хлебало, а то будешь у меня визжать как свинья.
Присутствие банды раззадоривало каждого ее участника, заставляя вырываться за рамки дозволенного, как будто речь шла о защите их права на существование. В поведении подростков было что-то звериноездесь слабые были обречены на вымирание и сами чувствовали, что могут стать изгоями или погибнуть от рук сильнейших, быть убитыми если не в физическом плане, то в социальном.
Лудивина сжала кулаки, готовая к любому развитию событий. Мысленно она отметила для себя самых крепких парнейначать нужно будет с них, чтобы произвести впечатление на остальных, внушить им страх, тогда банда быстро рассеется и не сможет атаковать слаженно, как единое целое.
Но пацан в черной кепке снова призвал своих к молчанию, громко шикнув на них.
А вы, по ходу, оба с яйцами, если решились прийти сюда вдвоем, сказал он. У нас тут не любят легавых. Вы в курсе?
Слушай, нам не нужны проблемы. Если мы сюда нагрянем вместе с Антикриминальной бригадой, вам мало не покажется, и всем известно, чем это кончится. Чудила в вашей банде не состоитон ведь сам по себе, верно? Скажите нам, где его найти, и возвращайтесь к своим делам, никто вас не потревожит.
А что он натворил?
Трахнул твою мамашу! крикнул пацан, стоявший чуть поодаль.
Главарь в кепке напрягся и развернулся к тому, кто только что выразил свое неуважение, затем медленно нацелил на него указательный палеци пацан гулко сглотнул, осознав, что нарвался.
Нам нужны показания Чудилы по делу об убийстве, пояснила Лудивина. Просто хотим с ним поговорить.
У нас тут вроде пока никто не сдох в последнее время! раздался голос.
Точняк, вам тут не Марсель! подхватил второй.
Где Чудила? жестко повторила Лудивина, не скрывая, что начинает терять терпение.
А вы прям реально хотите с ним поговорить? Уверены? прищурился главарь банды.
Более чем.
Парень указал на длинный барак в отдалении:
Насколько я знаю, сейчас он живет в той развалюхе. Там пусто, ее скоро снесут.
Спасибо. Вы только что избавили себя от кучи неприятностей, бросила Лудивина на прощание.
Мы-то да, а вот вы наоборот. Я удивлюсь, если Чудила их вам не обеспечит.
Парни громко заржали, но главарь утихомирил их коротким жестом.
На вашем месте я бы подумал, прежде чем к нему соваться, добавил он.
Почему?
Это опасно.
И опасность исходит от вас?
Нет.
Тогда от кого? От местных торчков?
Точно не от них
Лудивина чувствовала, что Сеньону хочется поскорее уйти подальше от банды.
Это дом с привидениями! сообщил кто-то из группы подростков.
Ага! Если войдешь, не факт, что выйдешь, подхватил другой.
Лудивина ждала реакции главаря.
Тот кивнул:
Короче, мы вас предупредили.
Двое жандармов беспрепятственно прошли сквозь небольшую толпу и направились к длинному пятиэтажному зданию, на которое указал парень в кепке. У них за спиной послышались звуки ударов и вскрик какого-то пацана.
«А кто-то грозился, что это я буду визжать, как свинья», подумала Лудивина.
Бетонный барак походил на потерпевшее крушение грузовое судно. Все окна первых двух этажей были замурованы, остальные зияли черными дырами на месте выломанных рам. Внизу стены были покрыты граффити, словно защитными знаками на таинственном языке; вдоль серого фасада выстроились остовы сгоревших машин.
Лудивина остро чувствовала, что за ними наблюдают, но не знала ктото ли обитатели предназначенного на снос дома, то ли пацаны из банды за спиной. Впрочем, квартал был слишком большой, чтобы определить в нем все укромные места и окна, за которыми могут притаиться любопытствующие. Не надо обольщатьсянаблюдателей здесь хватает, как минимум полдюжины пар глаз сейчас фиксируют каждое их движение. Однако, обернувшись, она не заметила ничего подозрительногожандармы как будто вышли за черту, ограничивавшую территорию банды.
Видела, какая тут трава? подал голос Сеньон. Вся пожухлая.
А ты думаешь, это трава?
Я серьезно! Посмотри. Как будто вокруг этого барака вся растительность погибла.
И действительно, из растительности здесь было только жалкое подобие травыредкие пучки вяло цеплялись за землю.
Сеньон, я тебя умоляю, не говори мне, что ты поверил байкам этих мальчишек! Тут ничего не растет, потому что люди ходят постоянно, никто зелень не поливает, машины горят что ни день Ничего сверхъестественного!
Здоровяк пожал плечами. Лудивина знала, что он суеверениз тех, кто не возьмет солонку из чужих рук, шарахается от черных кошек и то и дело крестится на всякий случай. После того, что они вместе пережили в Квебеке, его вера окрепла. Сеньон тогда чудом спасся от смерти, которая размахивала косой ночи напролет в лабиринтах отрезанной от мира деревеньки. Сеньон выжил, хотя большинство тех, кто был там, погибли. Почему уцелел именно он? Вопрос не давал ему покоя, время от времени он пытался обсуждать это с Лудивиной и начал ходить по воскресеньям в церковь, ища утешения, раз уж не мог найти ответа.
Она хлопнула напарника по плечу:
Пошли! Обойдем здание, где-то же должен быть вход.
На почерневших остовах машин сидели толстые черные вороны и таращились на двух чужаков блестящими глазами-бусинами.
Я уже говорил тебе, что терпеть не могу воронов? спросил Сеньон.
Нет.
Так вот: я терпеть не могу воронов. Прямо-таки ненавижу. Посмотри на эти наглые морды! Пройдохи! А глаза? В них же ни одной эмоции, никакой жизни! Слуги смерти
Умеешь ты приободрить
Они свернули за угол барака, немного отошли от негои оказались нос к носу с огромным лицом, нарисованным краской из баллончика. Оно занимало большую часть здания. Клоунская рожа с кошмарными глазами, зрачками которых служили выбитые окна второго этажа, смотрела на них пустым взглядом, и в его пугающей глубине таилась тьма. Лудивина и Сеньон заметили лаз с замурованной дверью в подвальные помещения. Там была выбита ломом облицовка и проделана узкая щель, через которую мог протиснуться человек. Дыра была посередине разинутой в диком смехе клоунской пасти и вела, надо думать, в его пищевод, и дальше, в самое нутро, откуда рождался хохот.
Жандармы несколько секунд рассматривали намалеванное лицо под карканье воронов. Лудивина сделала глубокий вдох, набираясь смелости.
Как думаешь, пролезешь? спросила она.
Сеньон подошел к разинутому рту, поколебался немного, не сразу решившись просунуть в него руку, затем изогнулся, кривясь и морщась, и протиснулся на ту сторону.
Словно издалека до Лудивины донесся его голос:
Проход ведет вниз! У тебя есть фонарик?
Она в последний раз оглядела окрестности. Теперь казалось, что весь городок находится на другом краю мира, будто он отошел и повернулся спиной к этому месту. Поблизости не было ни души. Даже детишки, игравшие в мяч и гонявшие на великах, куда-то испарились. Ничего, кроме полосы отчуждения, усыпанной мусором, какими-то обломками и поросшей чахлой травой. Город уже предал забвению этот барак, переставший быть убежищем даже для местной шпаны.
«Дом с привидениями? Серьезно? мысленно обратилась Лудивина к главарю банды подростков. Что же такого страшного должно было тут произойти, если даже такие безбашенные парни, как вы, поверили в байки, а?»
Что бы тут ни случилось, это наверняка было нечто скверное, раз уж люди забросили огромный дом и держались от него подальше, даже взрослые.
Лудивина достала фонарик из кармана кожаной куртки и приблизилась к гогочущей пасти клоуна. Его зубы оказались точно над ней, словно примеривались перекусить пополам.
Включив фонарик, Лудивина проскользнула в клоунскую глотку.
Голодный урод проглотил ее и не подавился.
6
Стены сочились влагой, запах плесени становился сильнее, по мере того как Лудивина и Сеньон продвигались в глубь барака. Узкий лучик света прокладывал дорогу, бледный глаз фонарика нацеливался то на влажные от сырости ступеньки, то на стены, покрытые граффити. В основном здесь были надписиимена, свидетельства подвигов, совершенных их обладателями, которые дерзнули прогуляться по дому с привидениями. Лудивина могла представить, какой вызов бросали друг другу местные мальчишки: забраться как можно дальше, чтобы увековечить собственное имя. Но как родились мрачные легенды, связанные с этим темным домом? Кто-нибудь набил себе шишки, поскользнувшись на лестнице? Перепугался, приняв свист ветра, гуляющего на этажах, за шепот духов? В городе наверняка нет ни одного подростка, который ни разу сюда не спускался. Кто-то из них нарвался на чокнутого торчка? Это же наверняка излюбленное местечко всех окрестных наркомановотличный сквот, просторный и защищенный от вторжения чужаков.
Лудивина коснулась пальцами рукоятки оружия под курткойдля пущей уверенности. Рисковать, конечно, не следовалоона вытащит свой девятимиллиметровый из кобуры только в крайнем случае, как последнее средство, чтобы не выстрелить по ошибке. Пока вполне можно обойтись и складной дубинкой, но присутствие пистолета на поясе успокаивает. Человек всегда чувствует себя сильнее с огнестрельным оружием. Глупо, но факт. Хотя порой от этого можно слететь с катушек.
Они спустились в подвальный этаждлинный, погруженный во тьму коридор вел от лестницы вдоль всего здания. Пол был завален подмокшими газетами, разорванными порножурналами, пластиковыми пакетами, пустыми бутылками, разнообразными упаковками и даже одеждой. Через несколько метров Лудивина с Сеньоном наткнулись на перевернутую стиральную машину; в стороне валялись пустые деревянные ящики. Дальше пришлось переступать через старые шины, расколотые доски, останки мебели Двери подвалов по большей части были выломаны, в проемах виднелись пустые помещения или кучи хлама, уже обысканные сотни раз вдоль и поперек. Чем дальше жандармы продвигались, тем реже становились надписи на стенаххрабрость имеет свои границы и, видимо, так далеко все-таки не заходит.
За спиной что-то глухо загромыхало, Лудивина резко развернулась, направив в темноту коридора луч фонарика. Пластиковый контейнер из-под воды медленно поворачивался вокруг своей оси, лежа на боку, затем замер.
Кто-то из тех пацанов? шепнул Сеньон.
Лудивина покачала головой. Если бы кто-то спускался за ними по лестнице, они бы это услышали. Тут из-за кучи мусора показалась крыса и, промчавшись вдоль стены, с разбега нырнула в щель под дверью.
В следующий раз, когда куда-нибудь соберешься, напомни, чтобы я отпустил тебя одну, сказал Сеньон.
Расслабься. Вообще-то, это ты у нас бронированный шкаф, и ты должен меня успокаивать.
Слушай, может, уже объяснишь наконец, что мы тут делаем? И почему приперлись вдвоем, без подкрепления? Иногда ты целенаправленно ищешь неприятности, честное слово!
Мальчишки из банды ни за что не сказали бы нам, где Чудила, если бы мы тут высадились целым взводом, и тогда он успел бы свалить еще до того, как мы нашли его берлогу. Поверь мне, я когда-то жила в таком же криминальном районеесли правильно устроиться, жить в нем не сложнее, чем в других местах.
А дальше-то что? Будем гоняться по всему бараку за психом, который играет с нами в прятки?
Говори потише, и, если повезет, возьмем его тепленького, даже не придется устраивать погоню.
Если повезет? В отличие от тебя, я в своих расследованиях не полагаюсь на везение, проворчал Сеньон.
С покрытого пятнами плесени потолка капала водасловно водяные часы отмеряли последние мгновения жизни дома. Плюх.
Лудивина обшаривала лучом фонарика каждый закуток, боясь пропустить тайное обиталище или какую-нибудь важную деталь. Где тут может расположиться Чудила? Подальше от солнца и погодных капризов? Или, наоборот, на верхних этажах, чтобы следить за обстановкой на местности? И откуда это навязчивое ощущение, что за ними наблюдают, которое появилось, как только они приблизились к зданию? Если наблюдательЧудила, тогда остается надеяться, что он не испугается и что здесь нет других входов-выходов
Плюх.
В следующем помещении лежал разорванный матрас, а пол вокруг был усеян использованными презервативами. Лудивина предпочла не думать о гнусной сцене, которая могла здесь разыграться.
Плюх.
В соседней комнате была обустроена курилкатам повсюду валялись трубки для крэка. Почему наркоманы тусовались именно здесь, вместо того чтобы ловить кайф на верхних этажах, подальше от сырости и грязи? Неужели боялись туда соваться?
Парни из банды могут собой гордиться! Я рассуждаю так, будто это действительно дом с привидениями!
Плюх.
Сеньон, дернув ее за рукав, указал на развилку впереди. Коридор, уходивший вправо, был весь покрыт граффитикруг света от фонаря прошелся по рисункам, нанесенным аэрозольной краской. Там были одни и те же мотивы: языки пламени, перекошенные морды, вытаращенные глаза, фонтаны крови, рога, вилы Адское пламя пожирало каждый квадратный сантиметр стен, и в нем таились демоны.
Миленько. Мол, дорогие гости, чувствуйте себя как дома, усмехнулась Лудивина.
В конце коридора была бетонная лестница, ведущая вверх, на первый этаж. Там на каждой ступеньке красовались слова: «Бегите», «Нет», «Нельзя», «Здесь говорят мертвые», «Плата за вход», « ваша душа», «Будьте прокляты», «Логово дьявола». На стене первой лестничной площадки, напротив пролета, была нарисована красной и черной красками голова Зверя, в очень реалистичной манере. Сатана смотрел на гостей из-под нахмуренных бровей с плотоядной ухмылкой, подняв в приветствии огромную когтистую лапу с открытой ладонью.
Что-то мне не хочется дальше подниматься, признался Сеньон.
Я тебя умоляю, хватит уже ныть.
Лудивина зашагала вперед, и напарнику ничего не оставалось, как устремиться за ней, чтобы не застрять одному в потемках. Проходя мимо дьявола, Сеньон перекрестился и поднял к губам маленький крестик, висевший на цепочке у него на шее.
Окна на первом этаже тоже были замурованы, коридоры тонули в гнетущей темноте. Жандармы оказались в просторном холле с выходами в два коридора и на лестницу, которая вела дальше, на верхние этажи.
Если бы ты был психом, повернутым на черной магии и прочем дерьме, где бы ты устроил себе логово? спросила Лудивина.
Ты реально думаешь, что я могу ответить на такой вопрос?
Она неодобрительно поцокала языком:
Какой ты скучный, Сеньон И обвела пол лучом фонарика, высматривая в толстом слое пыли следы. А вот если бы я была поклонницей всякой потусторонней мерзости, я бы предпочла закрытые места, где света поменьше. По-моему, логично, а?
Тебе виднее.
Значит, он устроился где-то здесь, поближе к выходу на случай бегства. Ведь этот тип должен быть параноиком, так? На втором этаже окна тоже забиты, но оттуда до выхода слишком далеко. А на верхних все открыто. Так что, я думаю, он тут, на первом.
Бледный луч скользнул по раскуроченным почтовым ящикам и, вернувшись, прошелся по ним еще раз: в каждом стояли оплавленные свечи, их было несколько дюжин.
Я бы сказала, мы на верном пути, пробормотала Лудивина.
Она огляделась и помедлила, выбирая между правым и левым коридорами. Здесь было прохладно, по коже бежали мурашки, руки заледенели, несмотря на то что Лудивина была в кожаной куртке. Может, все дело в отсутствии дневного света?..
Туда, указал Сеньон, когда фонарик снова осветил левый коридор.
Почему?
Напарник пальцем указал на перекладину над проемом. Лудивина не сразу разглядела небольшой рисунокохраняющую вход красную пентаграмму, нанесенную кистью.
Это эзотерическая штука, сказал Сеньон. Перевернутый пентакль. Дурной знак.
Так, значит, ты разбираешься в таких вещах?
Про пентакль просто знаю, и все.
Лудивина пошла первой, держа фонарик в одной руке и положив ладонь другой на рукоятку выдвижной дубинки, готовая в любой момент выхватить оружие. Здание дышалопо длинным коридорам-туннелям гуляли холодные сквозняки, заставляя его стонать на все лады. Усталый стальной скелет то и дело похрустывал сочленениями, каждый звук раскатывался эхом на разных этажах, словно в анфиладе огромных залов, а отголоски сливались в зловещий хор. «Эхопризрак звука, мысленно твердила себе Лудивина, чтобы успокоиться, ничего больше. Дурацкий призрак, имеющий научное объяснение».
Коридор, в который выходили двери заброшенных квартир, был полон препятствий. Лудивина обходила скутеры без колес, гадая, как они сюда попали, опрокинутый шкаф, искореженную металлическую сетку от кровати, с которой свисали пружины, как окаменелые ископаемые гусеницы. Дальше разорванный и покрытый пятнами грязи линолеум был завален книгами с вырванными страницами. Их было так много, что Лудивине казалось, будто она идет по руинам библиотеки.
А еще говорят, что культура не ночевала в криминальных кварталах, хмыкнула она.
Но Сеньон не отреагировалбыл слишком напряжен, а окружающая обстановка не позволяла расслабиться. Остов здания то и дело потрескивал, и каждый раз жандармы оглядывалисьне следует ли кто за ними. Кроме того, появился какой-то все усиливающийся отвратительный запах.