А, сказал Кальт. Хорошо.
По его лицу пробежала тень недовольства.
Осложнения? с робкой мстительностью осведомился Хаген. Сейчас он ощущал себя уже не цирковым животным, а ребёнком, для чего-то приведённым на взрослый праздник. Чистый воротничок, отмытая шея, тесная парадная одежда. Обработанную спиртовыми салфетками кожу сводило и зверски щипало. Хотелось почесаться, но нельзясмажется грим. Он всё же почесался и нетерпеливо отмахнулся от оператора, что докучливо сопел над ухом, лез холодными неловкими пальцами, толкался, поправляя микрофон.
Никаких осложнений. Всё готово? Начинаем.
Дверь откатилась в сторону, явив просторный кабинет, в центре которого во главе прямоугольного стола уже расположился самый влиятельный человекЛидер, райхcканцлер, основатель партии «Единство», верховный главнокомандующий вооружёнными силами Райха, Алоиз Райс.
Ходили слухи, что в последнее время его здоровье несколько ухудшилось. Такие разговоры не приветствовались, но очевидно, в них содержалось зерно истины: вблизи лидер выглядел ещё более бледным и истощённым, чем на портретах и фотографиях.
Он был одет в простой серенький китель, окантованный по воротнику и обшлагам белым шнуром. Сочетание цветов убивало даже намёк на живость, узкий лоб со сдвинутой набок чёлочкой принадлежал чахоточному. Химический румянец на впалых щеках лишь усугублял впечатление: лидер страдал от тяжёлой болезни и не слишком пытался это скрывать.
Засмотревшись, Хаген едва не упустил момент и вскинул руку, лишь получив чувствительный толчок сбоку. Приветствие тоже прозвучало как-то скомкано. Хаген совсем стушевался. Искусно сконструированная улыбка тераписта предвещала скорый приход антициклона с резким понижением температур.
Добрый день! Ну проходите же, проходите, доктор, у Райса оказался низкий, приятный баритон, слегка разбавленный дребезжащими нотками. Давно вас не видел. Кто это с вами, Айзек? Обычно вы являетесь один. Телохранитель или помощник?
Ну что вы! Я бы не позволил себе явиться на встречу с телохранителем, заверил Кальт. Это мой новый ассистент. Вы всегда проявляли интерес к исследованиям, и мне показалось, что вам захочется взглянуть на того, кто будет помогать в реализации ваших проектов.
Конечно-конечно, мне интересно, тщедушный человечек в сером кителе так и подался вперёд, выставив подбородок и мучительно сощурившись. Ну-ка, ну-ка, и кого же вы мне
Мой сотрудник прибыл прямо с Территории, извиняющимся тоном предупредил Кальт. Шаг вперёд, Хаген! Только что с передовой, даже не успел переодеться. Сегодня утром принял участие в боевых действиях. Говорят, что научникам спокойно живётся, сами видите, что это не так.
Про вас говорят и не такое, но не стану же я всему верить, пошутил Райс. Маленькие глазки доброжелательно осмотрели, ощупали Хагена с головы до ног и обратно. Значит, ассистент?
Так точно, отчеканил Хаген, физически ощущая эманации недовольства, исходящие от тераписта. Так точно. И вытянулся во фрунт, залихватски стукнув каблуками. Раскалённая игла прострелила позвоночник, а втораянаискось проткнула плечо. Лишь усилием воли удалось сохранить бравое, туповатое выражение с примесью восторга и готовности к рывку. Наверное, он слегка переборщил: тонкие губы Райса не сдержали улыбку.
Вольно-вольно. Вы бы хоть подлечили его, Айзек. Такое располагающее лицо. Сразу видно, умница, интеллектуал, типичный норд без этих новомодных завихрений. Ведь без завихрений, Айзек? Никому не верювам поверю.
О да, серьёзно подтвердил Кальт. Типичен как гвоздь. Прозрачен как стекло и так же чист, и предан своему лидеру и отечеству.
Отрадно слышать. Что же, хороших работников следует поощрять.
Прочу его в мастера, интимно подсказал Кальт, жестом приказывая Хагену отступить обратно в угол.
Ничего не имею против. Садитесь, Айзек. Откуда ваш протеже? Конечно же, из Хель?
Вы удивитесь, но нет. Университет в кои-то веки смог подарить нам нечто полезное.
В самом деле, удивили, я как раз принял решение его закрыть. Обсуждали вчера во время обеда и, знаете, Фелькер со мной согласился. «Болезненно, но нужно, выразился он. Стране нужны воины, а не теоретики». Пафосно, он всегда надувает щёки так, что даже смешно, но ведь главноесуть. А суть верна. Но это, конечно, не про вас и не про вашего помощника. Он ведь без завихрений? Ценно вдвойне. Но где вы собираетесь его использовать?
«Как вещь, подумал Хаген. Использоватьв этом весь Райх. Ну-ну, так где?» Он напряжённо ждал ответа, который запаздывал.
Он возглавит исследовательскую группу на Территории, Кальт ронял слова с осторожностью, скупо, нехотя, то ли пытаясь уничтожить интерес к своим планам, то ли наоборот, рассчитывая его подогреть. Я полагаю проект «Ложная память». В рамках вашего особого задания.
Насчёт особого задания Райс нахмурился, затрещал пальцами. Я рад, что вы заговорили о нём, Айзек Этот проект, я им действительно увлечён, вы знаете, но встал вопрос о приоритетах.
Мы это обсуждали.
Времена меняются, Айзек. Иногда они требуют новых решений.
Мне казалось, я дал вам достаточно новых решений. Не далее как вчера
Вот вы и расстроились, заметил лидер, омрачаясь сам и начиная раздражаться. Конечно же, я должен вас поздравить. Я собирался. Вы меня отвлекли. Вы О, прервал он сам себя. Вот и они. Я попросил Улле присутствовать при нашем разговоре. И ещё министр здравоохранения
***
Голографические изображения возникли так внезапно, что Хаген не успел приготовиться и его реакция вновь слегка запоздала. Полный человек, появившийся по левую руку лидера, кивнул присутствующим и поднял ладонь в малом партийном приветствии. Его сосед отрекомендовался по всей форме, лидеру пришлось прервать его многословные излияния.
Кройцер извинился. Ноздри его раздувались, а выпуклая грудь, усеянная значками, вздымалась и опадала, как будто её распирали невысказанные слова. Взбитая шевелюра и жидковатые усики смотрелись довольно глупо, хоть и не без претензии на оригинальность. «Болтун и скандалист», квалифицировал его Хаген, переводя взгляд на первого, молчаливого. Министр финансов интересовал его куда больше.
Состав райхканцелярии подвергался бесчисленным кадровым перестановкам. Лидер требовал свежей крови, подразделения создавались и уничтожались, их руководители менялись со скоростью света, а оплошавшиепополняли население трудовых бригад и лагерей. И только ведомство Улле стоически выстаивало в этих бушующих водах.
Сотрудники Улле не болели и не уходили в отпуска. Их количество не прирастало, но и не уменьшалось: создавалось впечатление, что они готовы жить и работать вечно. Наслышанный о порядках в Отделе финансового контроля, Хаген желал взглянуть воочию на легендарного человека, уподобившего Райх «стальной машине, нуждающейся в техосмотре». Судя по всему, техосмотр шёл полным ходом. Да так, что пух и перья летели.
Кто это? сразу же спросил Улле, как только с формальностями было покончено. Почему посторонние?
Не дёргайтесь, Мартин, этот солдатновый помощник доктора, добродушно сказал лидер. Вместе они согнут земную ось. Правда, Айзек?
Несомненно, подтвердил Кальт. Если мне не станут мешать. А мне уже мешают.
У вас странное понимание задач финансовой службы, брюзгливо ответствовал Улле. И это при том, что в обсуждении плана развития вы принимали самое деятельное участие. Но то, что творится теперь, я могу расценивать как саботаж. Да, как саботаж! Я посылаю запросымне не отвечают. Я пытаюсь связаться личноменя игнорируют. Моих людей разворачивают на пороге, вместо отчётности приходят отписки, вместо заполненных сводных таблицфантастические цифры, взятые, очевидно, с потолка. С таким же приёмом, насколько мне известно, столкнулся Кройцер.
Монотонный голос противоречил возмущению, которое он тщетно пытался передать. Низенький и коренастый, Улле походил на старшего бухгалтера, слабо сознающего торжественность момента. Он распекал Кальта так, как распекал бы своего заместителя, и адресовался к лидеру, как к начальнику банкаугодливо, но прохладно, без излишнего подобострастия.
Кройцер вёл себя более экспрессивно.
Вы забываетесь! захлёбываясь, объявил он, как только ему дали слово. Такое чувство, что вы ни во что не ставите мои указания! Почему я узнаю о завершении испытаний от посторонних людей? Мне смеются в лицо!
Это прискорбно, прокомментировал Кальт.
Я должен вас поздравить?
Было бы желательно.
Но вы действовали совершенно самостоятельно! Самовольно! Я не давал разрешения на испытание новой партии «Тайфуна-С»!
Виноват, сказал Кальт, в совершенстве имитируя интонации Франца. Я виноват, мой лидер И министр, конечно.
Он надо мной смеётся, горестно заключил Кройцер, обращаясь к лидеру, словно ища у него защиты. Этот человек. Мне сложно с ним работать.
На этом он не остановился. Повторяясь, сбиваясь и путаясь в деталях, он перечислил десятки прегрешений, каждоестрашнее предыдущего. Кальт лишь задумчиво кивал. На словах «государственная измена» он сказал: «А!» и вновь замолчал, ввергнув присутствующих в некоторое недоумение.
Всё это ерунда, сказал Улле. Давайте не будем отвлекаться. Мне нужен полный отчёт, Айзек.
Зачем?
Для статистики.
Неправда.
Что вас смущает?
Вы лезете в мои исследования.
Здесь нет «ваших исследований», доктор! Есть государственные проекты, на которые выделяется финансирование. И если какой-то проект кажется более перспективным, то именно ему и дают ход в первую очередь. Под перспективным проектом я разумею ваш интеллектуальный инкубатор, работающий на военную промышленность. Вы отлично умеете создавать команды, я признаю это. Вы их мотивируете, я также готов это признать. Но мы должны видеть, на что тратятся средства. Подозреваю, что существенная их часть уходит на побочные направления. Важные, но не приоритетные.
Например?
Ваш «нулевой человек». Остроумно. Но это скорее философский вопрос, нежели практическая разработка. А сил, времени и ресурсов тратится немало. Ресурсов, которых у нас попросту нет. Я выражусь проще: у нас пустые карманы. Их нужно наполнить.
Я ещё не начал работать в полную силу, сказал Кальт.
И не начнёте.
Что такое? Проект заморожен?
Скорее, приостановлен. Мы решили, что все лаборатории должны сосредоточиться на текущих нуждах.
Север?
Север.
Красота, сказал Кальт. Калейдоскоп проектов. Вот и решена проблема выбора. Как ни поверни, получишь один и тот же узор. А почему?
Вы философ, снисходительно сказал Улле.
Я практик. А вот вы собираетесь прогуляться на север с голым задом.
Не вы ли уверяли меня, что зад вот-вот будет прикрыт? Вы и ваш Вернер. Сводки с Территории, которые вы присылаете в последнее время, тоже липа?
Всё сложнее, чем вы думаете.
Я слышу эту песню уже целую вечность, сказал Улле. Выучил наизусть. Иногда мне кажется, что ученые, даже самые талантливые из них, рождаются с каким-то дефектом лобной коры. Я правильно говорю, доктор? Проблемы с функцией планирования. Вы сами ратовали за северную кампанию. А когда дошло до дела, вдруг пускаетесь в рассуждения, похожие на бред. Жонглируете всеми этими умными словечками. Довольно! Всё просто. Давайте договоримся: вы вспоминаете о своих научных аппетитах, когда наши солдаты шагнут за Стену. Не раньше.
Мои научные аппетиты не мешают вам шагать куда бы то ни было. Хоть на Луну!
Вы лезете в мой карман, проникновенно сказал Улле. Другие тоже, но они хотя бы понимают, что заслуживают удавки и Крематория. Вы же лезете в мой карман, как в свой, да ещё и недовольны, если я начинаю задавать вопросы.
Здесь нет «вашего кармана», Мартин, парировал Кальт, с удовольствием демонстрируя свою память и талант к звукоподражанию. Есть государственные проекты, на которые выделяется финансирование. И если какой-то проект кажется более перспективным, то именно ему я и даю ход в первую очередь.
Кройцер издал лягушачий клокот и возвёл глаза, словно призывая небеса в свидетели. Застиранное лицо Улле приобрело оттенок ржавого железа.
Вы наглец, Айзек. И мне надоело ваше самоуправство! Мой лидер, прошу прощения за грубость, но это нужно прекращать. У нас осталось пять или семь минут, и я хотел бы поговорить без посторонних. Если можно.
Взоры сидящих за столом обратились на Хагена.
Ступайте в машину, Юрген, сказал Кальт устало. Ждите, я скоро приду. Наш день ещё не окончен.
Хаген выбросил рукуай-я, плечо! пристукнул каблуками. Попятился. Голограммы за полированным, блестящим как озеро, столом холодно наблюдали за его отступлением.
Бравый парень, сказал лидер. Не обращайте внимания. Мелкие неурядицы.
Я понимаю, отозвался Хаген.
В самом деле понимаете? Молодчина. Доктор, у вас хороший помощник.
Убирайтесь, Юрген, нетерпеливо сказал терапист. В голосе звучала досада. Продолжение беседы обещало стать ещё более напряжённым. Хаген желал бы остаться, хотя понимал, что лишние свидетели не нужны никому из собравшихся.
Допятившись до выхода, он ощутил спиной движение массивной стенной панели и услышал последнюю фразу лидера, обращённую к тераписту:
И подлечите своего солдата, Айзек! Почему они всегда у вас выглядят такими измученными? Как разряженные батареи. Вы совсем их не жалеете.
С каменной неумолимостьюшшш-с! дверь закрылась перед его лицом.
Ну как? жадно вопросил вихрастый оператор, выныривая из-за кадки с хамеропсом. Всё закончилось?
Только начинается, сказал Хаген, сдирая с себя микрофон и с наслаждением терзая зудящую кожу ногтями. Уж поверьте, всё только начинается!
Глаза его расширились. Он замолчал.
Ну?
Север, сказал Хаген. Северэто Пасифик!
Ага, согласился оператор. Ублюдки, жлобьё. Выкинули финт, возомнили себя пупом земли. А кофе, между прочим, уже двадцать марок. А ещё вчера было пять. Так что я не удивлюсь, если начнётся заварушка. Я совсем не против. А вы?
***
А вот и подтверждение!
Он машинально расхаживал взад-вперёд по расчищенному от снега пятачку, чеканя шаг, как на плацу. Вот и результат. Какого подтверждения ещё нужно? Если райхминистры открыто говорят о «северной кампании». В новостяхничего, но в последние дни было как-то не до новостей. «Ту-ту»скорый поезд. «Та-та, та-та»разгоняется и на всех парахпрямо в Стену. Когда? Вот вопроскогда? Даже скорые поезда движутся по расписанию. Кальт должен знать. Он принимал участие в составлении расписания, а потом передумал. Или не передумал?
Уллецентрализатор, Кальтиндивидуалист. Нашла коса на камень. А Кройцерпросто сволочь, балабол, шарлатан, палач, несчастный человеккак ему работать с терапистом? Вот Улле сможет, хватит пороху, а этотнет, простите, жидковат. И очень хорошо, и великолепнопусть вцепятся друг другу в глотку. Вивисекторы. И что это за «Тайфун-С»? Похоже на название пылесоса. А по фактунаверняка какая-нибудь убийственная дрянь. Пылесос-истребитель. Адская мясорубка.
Загадки, загадки Нулевой человек. Мориц обмолвился в прошлый раз, и он решил, что речь идёт о Франце. Этакое изощренное издевательство. Судя по реакции, попавшее в цель. А нет, это тоже какой-то проект. Только имеет ли отношение к вторжению в Пасифик?
«Глупо рубить сук, на котором сидишь, подумал он. А с другой стороны, чем рискует Райх? Из производствтолько военные, жизнь из милости, наёмники на жаловании. А за Стеноймягкий климат, возделанные поля, налаженная, сытая жизнь. Правила меняются, рано или поздно это происходит. В Пасифике должны были над этим задуматься, но почему у меня нет уверенности? То, что кажется логичным здесь, не годится там, и наоборот. А яя мыслю как разведчик или как техник? Когда поезд врежется в Стенубах, крах, абгемахт! чем и кем я буду? Брызгами на покореженной стали? Пассажиром? Машинистом?»
Он вздрогнул. Застегнул молнию до самого верхахолодно, холодно. В Пасифике климат мягче, приятнее. В Пасифике весна в полном разгаре, пора нежных подснежников и сиреневых крокусов. Никаких антициклонов. Тянутся вверх стрелочки, сбрызнутые росой, раскрываются к теплу. Далеко-далеко. Он почти услышал голоса, и улыбнулся, когда луч солнца позолотил ресницы.