Я устал, сказал Хаген.
А я знаю, откликнулся Байден весело. Вы вымотались и плохо спите. Почему вы плохо спите, Хаген, вам же ничего не снится? Вы пьёте «Релакс» и рецептурный «Реадапт», который непонятно где достали. Кто даёт вам транки, техник? Это карается лагерями. А ещё вы плохо сходитесь с коллективом, хотя открытых конфликтов избегаете.
Векслер, сволочь! Усилием воли Хаген расслабил сжавшиеся челюсти. Корпоративная культура, ничего личного. Какой техник не хочет стать мастером? Но всё же сволочь, Боже, какая сволочь! Хныкал в глаза, хамил, подлизывался, доверительно делился новостями и слухами. Ладно, допустим. Но «Реадапт»?
Откуда?..
Анализ мочи, сказал Байден с удовлетворением. Я всегда слежу за тем, как вливаются новые сотрудники. Простите за каламбур. Мы неплохо оборудованы, моими стараниями. Каждый писсуармикролаборатория. Не делайте такие глаза, Хаген. И, между прочим, мне не нравится, что вы якшаетесь с этим Ранге из Отдела Пропаганды. Я понимаю, добрососедство, но у наших отделов довольно длинная история взаимоотношений, а вы новичок и многого не знаете, а значит, способны наболтать лишнего. Держитесь своего мастера, умненький шулер, и не ведите двойных игр. А, может быть, есть что-то ещё, чего я не знаю?
В сером ноздреватом небе за окном парил метеозонд, похожий на водородную бомбу. Шквалистый ветер толкал его прямо на рогатину антенн радиомачты. Казалось, ещё немного и пуфф! однако новый порыв ветра отгонял резиновый баллон на прежнее место, лишь чуть смещая в сторону. Бесконечное движение, нагоняющее тошноту.
Почему вы перестали дышать, техник? хихикнул Байден. Он успел подняться с кресла и каким-то мистическим образом оказался за спиной Хагена, так, что его тёплый тяжелый взгляд давил на макушку, ощущался корнями волос. Вы оскорбились? Да не поднимайтесь же, отвечайте так. Что за неугомонный!
В чём вы меня подозреваете?
Он чувствовал, как замедлилось время, и воздух уплотнился, сделавшись практически непригодным для дыхания. Усиливающийся ветер смещал метеозонд в сторону единственного делового центра в Трауме, высотного здания, облицованного серой блестящей плиткой с вкраплениями алюминия. Дрейфующий шар тоже ощущал атмосферное давление, но в гораздо меньшей степени.
Ах, боже мой.
Пружиня на носках и потягиваясь, Байден вернулся в своё кресло, вытянулся с наслаждением, похрустел пальцами.
Расслабьтесь, Хаген. Вообще-то я хотел поговорить не о ваших грешках, они просто попались под руку вскочили на язык, если можно так выразиться. У меня на вас большие планы, я уже говорил? А грешки ну это так, проверка. Я сделал запросмне прислали вас, не кого-нибудь, а вас, серьёзного человека с напряжённым ртом. С высоким эмпо. О чём вы беспокоитесь, технико том, что провалили задание или сопереживаете испытуемому, чьи мозги сейчас нарезают ломтиками и рассматривают на предметных стёклах? О чём вы думаете, Хаген? Я должен понять, кто вы такой.
И поэтому изучили состав моей мочи.
И не только. Я всегда так делаю. Что? Вам не нравится?
Это обычная практика.
Вот именно, Байден опять хохотнул, но верхняя часть его лица оставалась неподвижнойглиняная маска с пухлыми щеками, носом-пуговкой, бугристыми отёчными глазницами и прилипшими к глине запятыми бровей. Даже кожа приобрела глиняный оттеноксказывались проблемы с желчным пузырём. Скорее так, для острого панкреатита начальник был слишком уж разговорчив.
Настало время проектов, техник, крупных совместных проектов. Райс любит проекты. Разработка «песочницы» будет на время свёрнута, а потом возобновится но уже без вас. Вас я пошлю в другое место, не навсегдана время. Можно сказать, дам взаймы. Что вам известно о лаборатории Кальта? Хотя сейчас правильнее было бы сказать «проект». Так что вам известно о проекте Кальта?
Практически ничего.
Это была правда. Хотя имя он где-то слышал. Кто-то из терапистов ну да, лаборатория Кошмарные опыты с изучением пределов выносливости, адаптации и Бог знает чего ещё.
Я немного увлекаюсь физиогномикой и могу утверждать: вы авантюрист, Хаген, у вас треугольные мочки ушей. Я хочу вовлечь вас в авантюру. Кальту нужен игротехник, мне нужны глаза и уши, которые обеспечили бы мне полноценное участие в проекте.
Какая ирония! Хагену едва удалось сдержать истерический смешок. Теперь он щекотал гортань, мешал сглатывать, раздражал диафрагму, стремясь вырваться на свободу. Двойной агент. Он станет двойным агентом. Уму непостижимо!
Вы улыбаетесь?
Нет, сказал Хаген. Простите, я просто удивлён и не могу собраться с мыслями. Вы меня озадачили.
Но вы согласны?
А это имеет значение?
Ну Байден призадумался. Не то, чтобы у вас был выбор, но мне приятнее, если бы сотрудничали добровольно, старший техник. Мотивациявеликая вещь. Если у нас с вами всё получится, я посодействую, чтобы вас сделали игромастером. Как вы относитесь к повышению? Не вижу энтузиазма.
Я честно говоря, мне важнее сейчас прояснить детали. Чем, собственно, занимается Кальт в своей лаборатории?
Хороший вопрос, пробормотал Байден. Чем занимается? Проводит изыскания на Территории? Уничтожает нейтралов? Удовлетворяет свои потребности? Пытается вывести породу суперсолдат? Не удивлюсь, если у него несколько целей одновременно, и некоторые из них противоречат друг другу. В Кальта вливают массу средств, он одиночка, в некотором роде сам себе проект. Хотелось бы найти какие-то точки соприкосновения, если это, конечно, возможно.
Чтобы подключиться к денежным вливаниям?
Чтобы, мой умненький шулер. Прекратите улыбаться.
Я не улыбаюсь, возразил Хаген. Вы хотите оформить перевод? Чтобы я работал на Кальта?
Вы будете работать на меня и продолжать числиться в моем отделе. По крайней мере, я вижу это именно так. Я командирую вас в лабораторию, а вы будете давать мне информацию. Имейте в виду, Кальт заставит вас подписать бумагу о неразглашении.
Но я всё равно
Именно. Просто будьте предельно осторожны. Не думаю, что смогу вас защитить. Он своеобразный человек, доктор Айзек Кальт, и обладает влиянием, хотя поговаривают, что Райс им недоволен. Тем не менее, ему фактически дан карт-бланш и солидное финансирование На вашем месте, я бы не улыбался.
Я не улыбаюсь, повторил Хаген. Он правда доктор? Терапист?
Он был лучшим выпускником академии Хель, если это вам о чём-то говорит, Байден мигнул раз, другой. Большие детские глаза увлажнились и заблестели. Яркие прожилки, расходящиеся от зрачка по радужке, напоминали накалившиеся вольфрамовые нити. Впрочем, характер у него и тогда оставлял желать лучшего. Можете себе представитьотказался от медали и вообще пренебрёг процедурой вручения аттестата!
Был скандал?
Да не сказал бы. А почему вы спрашиваете?
Ну, раз это стало всем известно
Не всем, сказал Байден. Просто я был вторым. Вторым лучшим выпускником. Медаль я храню дома, в памятной коробочке. Идите, техник, развейтесь, вы устали. Позже я ознакомлю вас с деталями. Нужно ещё утрясти некоторые формальности. Ступайте себе и не болтайте языком с соседями по общежитию. Знаете в опытной комнате там, в Хель, у нас был плакат с поговоркой выдержкой из Кодекса Как же это ах, да. «Труд делает нас свободными». Ступайте и отдохните, Хаген, я всегда вам это повторяю. Скоро вам предстоит серьезно потрудиться!
Глава 4. Цирк
Ну-ка, ну-ка, а теперь послушаем вашу версию! Пас-лу-ша-ем! Га-а-а!
Рука Копфа с зажатым стаканом, описав круг, упала на столешницу. Раздался глухой удар и хруст, но никакого звона. Переминающаяся рядом официантка испуганно прикрыла лицо, смолкли разговоры за соседними столиками, только музыкальный автомат продолжал безудержно фонтанировать маршевой «Эрикой».
Дерьмо, озадаченно промычал Копф, поднося к носу травмированную руку cо стремительно надувающимся кровавым пузырём. Др-р-рьмо. Дерьмо.
Мой милый, вы напились и ведёте себя как свинья.
Ранге, щеголеватый и свежий, смахнул салфеткой капли спиртного с рукава, смял бумажный шарик, щелчком послал через стол.
Зачем вы его сюда притащили? скосоротясь, пробубнил Вальц, с отвращением глядя на расхристанного офицера. Этого бабуина. Что за кретинская идея?
Зашторенные окна перемигивались огоньками гирлянд, образующих рунические знаки основных отделов. От их навязчивого мельтешения рябило в глазах, но праздничное настроение они всё же создавали. Хаген моргнул, чтобы избавиться от соринки, царапающей нежную оболочку века. Было душно, шумно, накурено и дьявольски хотелось спать.
Это вы кретин, мой славный, снисходительно заметил Ранге. Я пытаюсь быть в струе, в потоке, в тренде, а в тренде у нас сейчас консолидация технического и военного потенциала. Всеобщее братание и повсеместная лояльность.
Он лучезарно улыбнулся Копфу, перевёл взгляд направо и нахмурился:
Хаген, почему вы ничего не пьёте? Вы нам не доверяете?
Я уже, категорично сказал Хаген, прикрывая ладонью бокал. Мне столько не выпить. Это же просто какая-то бездонная бочка. Между прочим, вы тоже почти не пьёте, только закусываете.
А вы глазастый. Вот только сидите прямой как кол, и мне всё кажется, что вам некомфортно. Cкажите, что мне сделать, чтобы вам стало комфортно?
А вы выпейте, чтобы перестало казаться, пропаганда! заржал Копф, перегибаясь через стол и баюкая пораненную руку. За Райх, за лидера, за единство Эй, пропаганда, за единство?
Он игриво двинул локтем окончательно заскучавшего Вальца.
Идите к чёрту! вежливо огрызнулся тот и отхлебнул из бокала.
Пора было расплачиваться и подниматься в зал, до конца перерыва оставалось семь минут, но народу было не протолкнуться, по всей видимости, из-за приезда Мецгера. Хаген не осуждал зевак, ему и самому было любопытно взглянуть на основателя «Кроненверк», впоследствии это могло пригодиться.
По последней, по сладенькой кудрявый маленький Гесс, кивая как болванчик, разлил остатки алкосинта. Не торопитесь, они точно задержат. В прошлый раз затянули на полчаса. Проверка, обеззараживание, то-сё Копф, возьмите мой. Чего вы кривитесь? Оботрите платком. Ну, давайте, попросим новый.
Это моча. Моча, моча и И моча. Ваш алкосинтсплошная моча. Закажите нормального пива, пропаганда! Видите, техник тоже не может пить вашу мочу.
Да?
Я могу, поспешил ответить Хаген. Ему совершенно не улыбалось следующие полчаса обсуждать достоинства и недостатки синтетического алкоголя. Я могу, просто мне уже хватит.
Вот, даже техник понимает, что алкосинтэто патриотично, назидательно сказал Ранге. Странно, что этого не понимает армия.
А потому что вы бз-з-здельники, выдохнул Копф в приступе откровенности. Тройная доза спиртного развязала ему язык, чего Ранге, скорее всего, и добивался.
Хаген отодвинулся от стола и откинулся на спинку стула. В голове слегка шумело, но шумело приятно. «Вполсвиста, подумал он. А и понадобилось-то всего ничего: выпивка, тепло, компания. Ещё бы выключить свет. И Копфа, где они только откопали это полнокровное животное? А вот чтоне развозит ли меня? Кажется, да».
Вы-вы, пр-ропаганда! Мы нич-чего не понимаем, и никто нич-ч-чего не понимает, а вы только зудите: «зу-зу-зу, зу-зу-зу» и отдаёте честь. Вечно «зу-зу-зу, зу-зу-зу»и честь. Вы зануда, Ранге. Почему вы колыхаетесь? Это противно, прекратите. Что с того, что я не хочу пить вашу мочу, а хочу нормального пива?
Чего вы орёте? Ранге послал в сидящего напротив офицера второй бумажный шарик.
Вальц лениво зааплодировал, но вдруг побледнел до синевы, вскочил и на прямых ногах поковылял в сторону коридора. Оттуда тянуло сквозняком, отхожим местом и зверинцем.
Со вчерашнего дня мы взяли курс на потребление отечественного продукта. Так что пейте своё синтепиво и не стоните, мой милый, иначе вас неправильно поймут. А ещё через неделю-полторы стоит ожидать сокращения объёма поставок из Пасифика. Разумеется, я вам этого не говорил.
Сокращения насколько? Хаген моментально протрезвел.
Я вам ничего не говорил, с нажимом повторил Ранге, усмехнулся и сделал жест руками крест-накрест. Может быть и так, даже скорее всего. Так что запасайтесь. В ближайшее время нас ожидает оскудение рациона. И кое-что ещё.
Дерьмовая вы пропаганда, задумчиво промычал Копф. Кажется, его тоже проняло. И новости у вас дерьмовые.
Вам показалось. Я молчу уже полчаса. Молчу и пью. Вам советую просто помолчать.
«Сокращение поставокэто разрыв отношений. Это серьёзно. Это уже война. По чьей инициативе? Не такинициатива может быть у дела или, положим, игры, а война совсем другое, но всё-такизнает ли Инженер? Впрочем, Ранге болтун. Ранге позёр. Соврётнедорого возьмёт. Теперь я осторожен и мыслю стратегически»подумал Хаген, от этого соображения ему стало весело. Чернявый Ранге скалился сквозь туман, и Гесс опять наполнял бокалы. Сколько можно?
А я за! взревел Копф. Пора уже расставить точки над «и». Сколько можно быть прокладкой? Мы гибнем в борьбе с Территорией, а они там наливаются настоящим пивом, а не этой мочой! он швырнул свой бокал на пол. И опять они не услышали звонатолько треск покорёженного пластика.
Гибните тише, попросил Гесс, тревожно оглядываясь по сторонам и втягивая свою красивую, хрупко-женственную голову в плечи.
Можно подумать, вы там были и знаете, чем они там наливаются.
Янет, но вы-то, вы-то, пропаганда! разъярённый Копф, извернувшись неожиданно ловко для такого массивного тела, умудрился ухватить Ранге за рукав. Вы-то знаете, что там, за Стеной? Вы должны знать, не можете не знать! Не имеете права! Вы должны знать всё, иначе на кой чёрт вы нам нужны, дармоеды?
Прекрасно, отрезал побледневший Ранге. На этом наш диспут можно считать завершённым. Отпустите меня, свинский болван, вы поднимете шум!
Из-за соседних столов уже вставали. Начинался скандал.
***
Тэкс-с, это уже не игрушечки, это мы понимаем
Он упёрся в дверь и долго бессмысленно таращился на неё прежде, чем сообразил приложить палец. «Отметился, хе. Байден получит информацию о том, что его старший техник посещал туалет в кафетерии Цирка. Ну и чёрт с ним! Так о чём я? Да»
Не игрушки.
В туалете было светло, но пахло гадостно, как в ветеринарной лечебницефекалиями и какой-то едкой химической дрянью, от которой сразу же засвербило в носу. Хаген открыл одну из кабинок и тут же забыл, зачем.
Настоящая ненависть. Можно придумать и выучить слова, но раздувающиеся ноздри, дрожание в голосене подделать, во всяком случае, не им, с их зачаточным эмпо. Хотя при чём тут эмпо? Эмпоспособность к сопереживанию, а способность ненавидетьона уже из другой оперы, и судя по всему, драматурги не дремлют. Когда же это началось? И главное, из-за чегоиз-за пива? Смешно. Ха. Ха.
Кстати, где Вальц? Одно из двухили тут два туалета, или пропаганда провалилась.
Смешок, вырвавшийся из его горла, никак не мог принадлежать ему. Собственно, даже не смешокгнусный дребезжащий звук, старческий, зловредный. «Деградируем помаленьку», с философским смирением отметил он и дёрнул последнюю дверцу в ряду. Пусто.
В чём же дело? Пасифик никогда ни на кого не нападал и не был угрозой. Он просто существовал, отделённый от Территории Райхомпрокладка, фу, до чего мерзкое слово! но и давал взамен всё, чем был богат. «Так было, так есть, так будет»единственная партийная версия объяснения происходящего, и надо жевыясняется, что она кого-то не устраивает!
Когоармию? Армия всегда разделяет ценности руки кормящей. Но давайте мыслить ширедо недавнего времени рукой кормящей был Пасифик. Что есть в Райхе, кроме военных и химических заводов, проволочных заграждений, Периферийного Контроля и постоянной изматывающей тоски? Тут даже воздуха свежего нет, всё время чем-то воняет.
Воздуха!
Хаген подтащился к окну, естественно, зашторенному, потому что вечер плавно переходил в ночь. Он поймал себя на иррациональном желании отдёрнуть штору и взглянуть на небо, прямо в пронзительный зрачок луны. Кто знает, возможно он даже увидит там человечка, прежде чем
«Что за чушь, он с досадой потёр лоб и обнаружил, что он измазан в чём-то липком, похожем на желе. Задание, вот о чём я должен думать. Ничего не брать на веру. Надо всё-таки попытаться связаться с Инженером, нельзя же так. Они меня заболтают вконец. Одно спасениемыслить методично, сохранять ясную голову и ноги в тепле или в холоде? Так, я всё-таки перебрал. Проклятое пойло, Копфживотное, но он прав: моча-мочой, а похмелье, наверное, будет как от настоящего пива. Или хужекак от синтетического.