Я ступаю по черному кафелю ванной комнаты и поворачиваю кран, наполняя ванну водой, а потом скидываю с себя эту жутко тяжелую красную мантию.
Погружаюсь в горячую воду по пояс, и от этого каждый синяк и порез на моем теле взрывается жгучей болью, но я упорно продолжаю погружаться еще глубже, до тех пор, пока на поверхности не остается только голова. Может быть, если я буду сидеть здесь достаточно долго, горячая вода смоет всю вину и боль?
Я хочу увидеть, как они будут молить о смерти, лишь бы больше не испытывать мучений, которым их будут подвергать.
Я беру жесткую щетку и кусок мыла, чтобы смыть с себя засохшую кровь, пот и грязь.
Я хочу увидеть, как Беллатрикс будет кричать и извиваться под действием Круцио. Молить о снисхождении снова и снова
Моя кожа уже покраснела от горячей воды и жесткой щетки, но я не останавливаюсь, продолжая с остервенением тереть себя губкой, хотя ее щетинки больно задевают мои порезы и царапины.
Я хочу увидеть, как Долохова сначала унизят, протащив голым по улицам, а потом заставят смотреть, как его собственные гениталии горят в огне.
Яростно намыливаю голову, едва не раздирая кожу ногтями, а потом ныряю под воду, отгораживаясь от окружающего мира.
Я хочу увидеть, как Люциус страдает. Хочу увидеть, как он теряет все, утопая в отчаянии, кричит и вопит прежде, чем умрет в полном изнеможении. Жаль, что я не воткнула нож ему в сердце. И хрен бы кто осудил меня за это, потому что он действительно заслуживает смерти.
Я выныриваю из воды, делая глубокий вдох и вытирая капли с лица.
Господи, прежде чем я умру, позволь мне увидеть, как Люциус Малфой страдает. Позволь мне рассмеяться ему в лицо, пока он будет корчиться у моих ног. И я буду благодарна за это вечно.
Выбираюсь из ванной, разбрызгивая вокруг мыльную воду, она стекает на пол, а от моей кожи поднимается пар.
Аминь.
Я снимаю с вешалки полотенце и оборачиваю его вокруг себя, а потом прохожу в спальню и сажусь за туалетный столик.
Из зеркала на меня смотрит девушка, в которой я с трудом узнаю себяспасибо глубокому порезу на щеке! И еще один вот тут, на переносице, а также синяк на скуле, ой, и на подбородке, на лбу и виске
Я вздыхаю и в последний раз выжимаю волосы полотенцем, а потом беру в руку гребень, что лежал на столике. Ау, черт, это больно! Волосы так спутались, что понадобится, по меньшей мере, час, чтобы распутать каждый колтун. Наконец, я распутываю последний и снова просушиваю волосы полотенцем, пока локоны не начинают витьсяверный признак того, что они почти высохли.
Возвращаюсь в ванную, чтобы почистить зубы. Как хорошосмыть вкус последних нескольких дней! С остервенением орудую щеткой, избавляясь от вкуса слез, крови и рвоты.
Вхожу в свою спальню (Это не твоя спальня!) и вновь сажусь за туалетный столик.
Ублюдок. Как я могу «привести себя в порядок», если выгляжу так, словно отыграла пару раундов в боксе?
И как ответ на мой вопрос, на мои глаза попадается прозрачный флакон, стоящий на столике. Беру его и читаю этикетку.
«Зелье для моментального заживления ран. Подходит для ежедневного употребления. Избавляет от синяков и порезов».
Истерически смеюсь, а потом все же откупориваю флакон с мазью и наношу ее на раны. Немного жжет, но порезы и синяки исчезают на глазах, будто их и вовсе не было.
Смотрю на свое отражение: может, конечно, теперь я и чистая, но вот в зеркале уже не та девочка, которой я когда-то была. И сейчас я это четко вижувзгляд затравленного животного, привыкшего жить в постоянном страхе.
Я встаю и, взяв в руки платье, придирчиво осматриваю его.
Оно действительно очень красивое. Я никогда особо не была помешана на шмотках, но это и вправду мило. И, кажется, мой размер. Будет сидеть идеально.
Я не хочу одевать его. Неужели, здесь больше нет ничего, что я могла бы надеть?
Бросаю платье на пол и подхожу к огромному шкафу, с трудом открывая тяжелую дверцу.
Подавляю истерический смешок, перебирая одежду, висящую в шкафу. Простые выцветшие шерстяные платья коричневого, серого или зеленого цветов.
Оттенки грязи.
Яростно захлопываю дверцу и поднимаю зеленый шелк, одевая его через голову и проклиная все на свете. Он мягкими складками ложится на пол, полностью прикрывая ступни. Кое-как справляюсь с тесемками на спине, тихо ненавидя Люциуса всеми фибрами своей души за то, что он не оставил мне нижнего белья или обуви. Чертов, чертов ублюдок, ненавижу, ненавижу
Уже заканчивая шнуровку, ловлю свое отражение в зеркале.
Да, сидит, как влитое: свободными складками ниспадает от линии бедер, но плотно обтягивает талию и грудь. Я бы даже сказала, СЛИШКОМ хорошо
Подавляю эту мысль на корню. Я не могу волноваться сейчас об этом, потому что есть вещи поважнее. Последний узел
и я сжимаюсь в крошечную точку, растворяясь и просачиваясь сквозь пространство.
Темно. Ни света, ни звуков.
Что-то вроде абсолютной пустоты.
Хотя, нет. Ведь я чувствую холодный каменный пол под ногами.
Кроме того, существование абсолютной пустоты невозможно с точки зрения науки так?
Но здесь же ничего нет! Только темнота. И зловещая тишина.
Спокойно. Это просто игра воображения, один из его трюков, и ничего боле.
Глубоко дышу. Вдохвыдох.
Делаю шаг, вытягивая перед собой руку, и задерживаю дыхание, двигаясь медленно и осторожно. Кто знает, что может быть здесь где же я?
Ступая очень осторожно, я продолжаю идти вперед, ощупывая ногами пространство перед собой, пока пальцы ног не натыкаются на
Камень. Холодный камень. Я облегченно выдыхаю, продвигаясь наощупь вдоль стены.
Это всего лишь пустая комната. Здесь темно и тихо, но это просто комната.
Разворачиваюсь и прижимаюсь спиной к стене, оседая на пол и подтягивая колени к груди.
Черт!
Какое-то движение. Я слышу, как что-то движется в углу!
Резко встаю.
Кто там? мой голос дрожит.
Нет ответа.
Воздуха не хватает. Я не могу вздохнуть. И не могу ясно мыслить.
Прекратите играть со мной! теперь мой голос больше похож на шипение и уже не дрожит, как минуту назад.
Тишина. Ничего, кроме тишины, темноты и страха. Они давят и душат меня.
И все это в одночасье разрушает холодный голосголос, который я ненавижу больше всего на свете.
Не дергайся, грязнокровка.
Словно из ниоткуда появляется приглушенный красный свет, но оказывается, что он исходит от фонаря в центре потолка, он заполняет комнату тусклым красным свечением.
И он здесь. Стоит у противоположной стены с поднятой палочкой в руках и с улыбкой, не сулящей ничего хорошего.
Я перестаю дышать. На какой-то миг его бледное лицо и жестокая улыбка, освещенные красным светом, напоминают мне Волдеморта. Сейчас они так похожи.
Несмотря на то, что Люциус улыбается, его взгляд по-прежнему холодный и напряженный. Я сама все испортила, продвинув наши отношения на новый уровень, и теперь он хочет отомстить. О, Боже
Дыши. Побереги нервы. Разговори его, это молчание ни к чему не приведет.
Зачем мы здесь?
Его улыбка становится шире. И в красном свете кажется, будто его лицо вырезано из камня. Это приводит в ужас.
Ты узнаешь позже. Всему свое время, он проводит указательным пальцем вдоль волшебной палочки. Почему ты никак не хочешь научиться терпению? Это ведь такая отличная черта, тебе так не кажется?
Пытаюсь дышать глубоко.
Где мы? рискую задать вопрос.
Он с усмешкой смотрит на меня.
Мы в подвале дома, отвечает он, растягивая слова. Ненавижу эту его манеру!
Какого дома? машинально спрашиваю я. Того, куда мы прибыли в на днях?
Да, Люциус кивает. Куда мы прибыли вчера. Он принадлежал родителям моей жены. Беллатрикс получила его в наследство после их смерти как старшая дочь, и она любезно предоставила его в наше распоряжение на какое-то время.
Почему мы здесь? от накатившей паники разболелась голова.
На его лице все еще блуждает садистская ухмылка.
Я подумал, что нам было бы полезно проводить вместе чуть больше времени. Как только мы закончим, вы сможете вернуться в свою комнату.
А Рон тоже здесь? Я имею в виду, в доме, поспешно добавляю я, потому что не хочу вызывать подозрений.
Да, он здесь, произносит Люциус. Он приехал с Беллой и Антонином примерно через час после нас. У него отдельная комната, как и у тебя, и я думаю, что ему намного комфортнее, потому что он, в отличие от тебя, не сопротивлялся. Так что не беспокойся о нем.
Я вздыхаю с облегчением.
Но не думай, что тебе удастся перевести разговор в другое русло.
Черт!
Он указывает палочкой на пол перед собой, и появляются стол и два стула. А на столе так много еды, что у меня едва ли не помутился рассудок от голода. Огромные блюда с различными деликатесами.
Он усмехается, глядя на мое лицо, и садится на один из стульев.
Не желаете ли отужинать со мной, мисс Грэйнджер?
Я что?
Какого черта он делает? Что за дурацкая игра?
Его глаза сужаются.
Сядь.
Его тихий голос предупреждает, что мне лучше делать так, как он говорит. Но я не хочу садиться и, тем более, есть с ним за одним столом. Кто знает, к чему это может привести?
Гримаса злости искажает черты его лица, и он, в несколько шагов преодолев расстояние между нами, хватает меня за руку, выворачивая ее, а потом тащит меня к стулу и силой усаживает за стол.
Так лучше, удовлетворенно констатирует он, садясь на свое место, и наполняет вином два серебряных кубка, один из которых протягивает мне.
За Темного Лорда, он поднимает свой кубок, салютуя мне, а потом подносит его к губам, не отрывая прищуренного взгляда от меня.
Я швыряю свой кубок через всю комнату. Он с грохотом ударяется о стену, и кроваво-красная жидкость стекает по камням.
Люциус даже не вздрагивает. Все с той же отвратительной улыбкой он призывает кубок к себе и вновь наполняет его.
А потом он направляет на меня волшебную палочку.
Империо!
Ах, многим лучше. Ничего. Я словно плыву в небытие, и здесь так тепло и уютно.
Возьми кубок.
Я сделаю все, что он скажет. Почему я должна сомневаться? Да, я готова выполнить все, что прикажет этот голос, что угодно. Абсолютно всё!
Повтори
Зачем?
Повтори!
Но
Говори!
Все, что угодно, для вас. Только не отнимайте это тепло, и я сделаю все, что прикажете.
За Темного Лорда.
Хорошо. А теперь отпей вина.
Конечно-конечно. Все, что хотите. Я делаю это только для вас
Только продолжайте держать меня здесь с вами не оставляйте меня
Заклятие постепенно ослабевает. Я чувствую во рту вкус вина.
Теперь Люциус доволен и с улыбкой смотрит на меня. Я только что сделала, как он сказал, и ему доставляет удовольствие видеть, как я поежилась от мысли о том, что я только что пила в честь Волдеморта.
Пожалуйста, он жестом показывает на стол, ешь.
И, несмотря на то, что все внутри меня кричит о том, чтобы я съела, как можно больше, я борюсь с этим. Я не собираюсь участвовать в его маленьких извращенных представлениях.
Поджав губы, опускаю глаза на свои руки.
Дорогуша, Люциус подчеркнуто тяжело вздыхает, одна из вещей, которые я не терплю в грязнокровках, это их плохие манеры. Наверное, тебя нужно убедить.
Нет, поспешно отвечаю я. Н-нет, я сама я буду есть.
Я подношу кубок к губам и одним глотком опрокидываю в себя вино, несколько капель стекают по подбородку. Вытираю их рукой и со стуком ставлю кубок на стол.
Наполняю тарелку едой и начинаю есть. Быстро. И пока я ем, в помещении стоит гробовая тишина. Не буду лукавить, я ем не только чтобы уберечь себя от убеждений Люциуса, а еще и потому, что сейчас мне кажется, что я могла бы есть вечно, чтобы наверстать упущенное за все полуголодные дни, проведенные в плену.
Он ничего не ест. Просто наблюдает за мной в тишине.
Кусок застревает у меня в горле, но я его проглатываю, и опускаю вилку на тарелку.
Он улыбается своей фирменной улыбкой маньяка-садиста.
Закончила?
Молча, киваю.
Он встает, взмахивая волшебной палочкой, и стол вместе со всей провизией исчезает. Остается лишь стул, на котором я сижу.
Без паники. Ты не должна паниковать.
Он подходит ко мне и кладет руки на подлокотники моего стула, наклоняясь ближе ко мне. Я непроизвольно вжимаюсь в кресло.
Тебе понравилась еда, грязнокровка? с улыбкой спрашивает Люциус.
Я смотрю на него, упрямо сжимая губы и пытаясь успокоить нервы.
Я не боюсь тебя!
Лгунья.
Что вы делаете? я не знаю, что еще сказать.
Он усмехается и отстраняется, обходя стул и становясь позади меня. Я будто приросла к стулу и едва сдерживаю себя, чтобы не повернуть голову. Чувствую, как мороз пробежал по коже.
Это не был ответ на поставленный вопрос.
Его рука проникает мне под волосы и слегка касается моей шеи.
Она теплая.
Я перестаю дышать.
Что что он?
Его пальцы обхватывают меня за шею сбоку, и я невольно отворачиваюсь от них и встречаюсь лицом к лицу с Люциусом, который склонился так, что наши глаза оказываются на одном уровне. И он все еще улыбается.
Я все равно хочу, чтобы ты мне ответила, понравилась ли тебе еда?
Ладно. Хорошо. Ничего страшного не случится, если я отвечу, так?
Да.
И кажется, что этого короткого ответа для него достаточно. Он самодовольно улыбается прежде, чем заговорить.
Замечательно. Я лично прослежу за тем, чтобы домовым эльфам сообщили, что их стряпня тебе очень понравилась.
Я подавляю яростный вскрик, но поздно, Люциус уже хорошо научился читать все эмоции на моем лице.
Ах, это ведь расстраивает тебя, да? Но ты должна радоваться. Домовые эльфы были счастливы приготовить нам ужин. Понимаешь, они знают свое место. Жесткий, ледяной взгляд его глаз заставляет меня задержать дыхание. Он убирает руку с моей шеи. Почему же вы не знаете свое, мисс Грэйнджер? Бесспорно, у вас больше ума, чем у какого-нибудь эльфа.
О, так вот для чего он притащил меня сюда.
Думаю, пришло время вам узнать чуточку больше о своем положении, почти шепотом произносит он, так как, сдается мне, вы все еще отказываетесь признавать его.
Итак, это и есть его месть. Кажется, ему нужно вытягивать из меня какую-то информацию, а между делом он может позволить себе еще и поразвлечься.
Встаньте.
Я делаю, как он приказывает, и стул, на котором я сидела, исчезает.
Я хочу, чтобы вы ответили на несколько вопросов, он улыбается, глядя на мое выражение лица. О, не переживайте, так. Они сильно отличаются от тех, что я задавал раньше. Эти вопросы более деликатны, но не менее важны, я думаю.
Глубоко вздыхаю, чувствуя, как все внутри скручивается и сжимается в тугой узел.
Кто ваши родители, мисс Грэйнджер?
Что?
Я непонимающе смотрю на него.
Вы действительно думаете, что я приведу вас прямо к ним?
Он возводит глаза к потолку.
Пошевелите мозгами, хоть раз. Если бы нам нужны были ваши родители, думаете, мы бы уже их не схватили? Их имена и адрес всплыл, когда мы разыскивали вас.
Дыши, Гермиона.
То, что он говорит, не лишено смысла, но я не могу понять, почему он спрашивает меня об этом?!
Если вы уже знаете все, что вам нужно знать о них, тогда зачем вам нужно, чтобы я назвала их имена?
Люциус лениво поигрывает палочкой в руках, не отводя взгляда от моего лица.
Что-то не верится, что это был ответ на мой вопрос. Повторяю, кто ваши родители?
Дэвид и Джейн Грэйнджеры.
Пощечина. Но нет, он не касается меня. Ему когда-нибудь это надоест?
Неверный ответ, и он действительно улыбается и наслаждается происходящим. Еще раз, кто ваши родители?
Чего он добивается? Чего он хочет от меня?
Я же сказала, Дэвид и Дж
И прежде чем я успеваю договорить, щеку обжигает вторая пощечина.
О, милая, и где же я был, когда утверждал, что вы умны? Я облегчу вам понимание сути моих вопросов. Кто вы?
Отвечай спокойно. Невозмутимо. Не дай ему запутать тебя.
Гермиона Грэйнджер.
Он гневно вздыхает.
У магглов начисто отсутствует понятие деликатности. Вы не оставляете мне выбора, и я выскажусь прямо. Что вы?
Кажется, я начинаю понимать, на что он намекает.
Я выпрямляюсь и поднимаю голову выше.
Ведьма.
Неверный ответ.
Улыбаясь, Люциус направляет на меня волшебную палочку, и по спине пробегают языки пламени. Палящие и обжигающие, словно солнце Меркурия.