Значит, будет другой сюрприз, проговорила она.
И пока Гузова пыталась понять, чем ей угрожают, Бланш быстро шагнула к ней и нанесла короткий удар в известную точку под вздохом, от которого нет спасения. Был бы жулик, Кате пришел бы конец неминуемый. А так она не могла ни вздохнуть, ни охнуть, по-рыбьи таращила глаза и повалилась на руки Бланш. Удару этому, простому и коварному, обучил ее когда-то давно тихий господин, имя которого она старательно забыла. Но не забыла прием. В который раз выручил на крутых поворотах жизни.
Было неудобно и тяжело, но мадемуазель сумела свистнуть так, что прибежал городовой. Она что-то прошептала ему на ухо. После чего изумленный постовой принял у нее мягкое тело Кати и держал, пока Бланш не поймала извозчика. Городовой помог погрузить Гузову в пролетку и отправился вместе с ней, куда было сказано. Мужчинами, хоть в форме, хоть в статском, управлять Бланш умела.
11
Чувство глубокой обиды и бескрайней несправедливости переполняло Глинкина. Вместо того чтобы благодарность выразить, его, как преступника, под конвоем отправили в участок. И держат, словно арестанта. А писем половина адресов не дождалась. Думают, запил Глинкин, валяется в сугробе. Никто не поверит, что честный почтальон поплатился за щепетильность.
Обхватив сумку, Глинкин сидел на лавке для посетителей и даже отказался от чая, который ему по доброте душевной предложил городовой. Почтальон решил, что рта не откроет, пока пристав лично перед ним не извинится.
Стоило только помянуть пристава, как он явился. Не один, с моложавым господином, которого Глинкин не знал. Господин этот подхватил венский стул, поставил напротив, уселся и снял шляпу. Нефедьев держался позади него.
Господин Глинкин, сказал Пушкин строго официальным тоном. От имени сыскной полиции Москвы приношу вам благодарность за проявленную расторопность. Если бы не ваши старания, тело бедной мадам Терновской еще долго бы не нашли Благодарю вас
Глинкину протянул руку. От такого уважения властей почтальон воспрянул духом и крепко пожал протянутую ладонь. Чем пристав был крайне недоволен: подобного либерального заигрывания с народом не одобрял. Народ должен знать, что власть это кнут и кулак. А более народу знать не полагается. Так было, так есть и так будет. На том стоит полицейское государство. Крепко стоит, не своротишь
Позволите несколько вопросов по существу?
Теперь Глинкин готов был отвечать на любые вопросы, все одно график разноски безвозвратно погиб.
Почему вы были уверены, что мадам Терновская дома?
Как же иначе? удивился почтальон. Почитай, каждый день к ней захожу. В одно время по маршруту
Вчера заходили?
Никак невозможно. Новый год, праздник, в почтово-телеграфной конторе день неприсутственный. Накопленную корреспонденцию сегодня разношу
Мадам Терновская много писем получает?
Бывает, по три, а то и четыре за день. Да и сама корреспонденцию шлет. Тут Глинкин осекся: не проболтаться бы про свой заработок.
Пушкин понял, что почтальон имеет небольшой интерес с этих писем: самый веский аргумент, чтобы поднять тревогу.
Откуда она получала письма?
Почтальон уважительно присвистнул.
Да уж множество мест. Из Лондона, из Парижа, даже из Нового Йорка в Америке. Также из европейских городов: Висбаден, Гамбург, Монте-Карло Почитай, весь Всемирный почтовый союз. Таких марок навидался, доложу вам, редкая коллекция могла быть собрана
Сегодняшние письма при вас?
Глинкин выразительно похлопал по упитанному боку сумки.
Здесь они, куда деться.
Покажите
Просьба была не так чтобы возможной. Глинкин покосился на пристава: дескать, как поступить, ваше благородие? В ответ получил равнодушную мину: делай как знаешь Ничего не оставалось, как вынуть два письма. На одном адресом отправления значился Висбаден, на другом княжество Монако. Глинкин уже протянул руку, чтобы получить их обратно, как вдруг Пушкин сорвал с конверта боковую полоску и вытряс содержимое.
Почтальон потерял дар речи. Да что же это за беззаконие Что он теперь в конторе скажет, когда вернет недоставленные и вскрытые письма?
Пушкин раскрыл письмо. Все листки состояли из ровных столбцов цифр, написанных черными и красными чернилами. Пристав разглядывал их через плечо.
Это что же такое, позвольте знать? спросил он.
К вам вопрос, господин Нефедьев, ответил Пушкин, вскрывая другое письмо, пока Глинкин не опомнился; в нем оказались подобные записи. Вы же с Анной Васильевной в дружеских отношениях. Доложите, чем она занималась, отчего получала из заграничных государств письма со столбиками цифр.
Тут пристава осенило, на что намекает чиновник сыска: уж не военный ли это шифр. Уж не шпионское ли послание?! Или революционерка? Выходит, проглядел у себя под носом такое, за что головы с погонами не сносить
Да нет, не может быть, чтоб Анна Васильевна начал он.
Пушкин сложил листки и с конвертами сунул Глинкину.
Все может быть, господин пристав. Теория вероятности этого не отрицает
Господин Пушкин Алексей Сергеевич Вы уж не того, дорогой мой залепетал Нефедьев, вдруг обратившись в ягненка. Он понимал, что теперь жизнь его и карьера в руках этого непонятного человека. Говорят, он и подарков не берет, и не женат, и детей нет, из математиков в полицию пришел, к деньгам равнодушен, лентяй, каких свет не видывал. Как к такому подход найти, если, в самом деле, беда случилась
Мне надо вернуться в особняк, сказал Пушкин, вставая и относя стул.
Конечно-конечно! Вас проводить? заторопился пристав.
Про Глинкина, так и сидевшего с ошметками писем, совершенно забыли.
Почтальон пребывал в глухом недоумении. Как жить дальше, если у него на глазах полиция совершила святотатство: вскрыла корреспонденцию? Хотя ведь взрослый мужчина, должен знать, что в обеих столицах на почтамтах никуда не делись «черные кабинеты», в которых бережно вскрывают над паром и читают любые письма, кажущиеся подозрительными. Особенно из заграницы. Но такое уж свойство человека: одно дело слышать слухи, другое увидеть собственными глазами.
Пушкин еще не успел нацепить шляпу, а в участок вошел моложавый господин, одетый так, чтобы всем было ясно: мода для него не пустой звук, а смысл жизни. Невысокого роста, щуплый, с тончайшими усиками, походил он на начинающего жиголо. Брезгливо оглядев приемную часть, юноша спросил, где может видеть пристава. Нефедьев был тут как тут.
Что вам угодно? спросил вполне вежливо. С кем имею честь?
Позвольте представиться, Фудель Алексей Иванович, сказал посетитель, снимая с поклоном наимоднейшую шляпу. Племянник госпожи Терновской к вашим услугам
Тут уж Пушкин снял шляпу, передумав уходить.
Чем могу служить? проговорил Нефедьев, поглядывая на чиновника сыска: дескать, правильно ли себя ведет?
Дело деликатного характера, ответил Фудель.
Тогда прошу ко мне. И пристав гостеприимно указал на лестницу.
Кабинет пристава 1-го участка Арбатской части, как и тридцать девять кабинетов других приставов Москвы, был обставлен под одну гребенку. Включая портреты царствующих особ над креслом у рабочего стола. Фуделю здесь явно не понравилось. А особенно не понравилось, что за ними увязался некто в черном.
Позволю напомнить: дело деликатное, сказал он.
Это господин Пушкин, наш добрый друг из сыскной полиции, ласково сообщил пристав, не зная, может ли теперь сесть в свое кресло. От него никаких секретов, а только помощь и участие.
Фудель пожал плечиками: раз вам так угодно
Так что стряслось-то? напомнил Нефедьев.
Бросив шляпу на приставной столик, Фудель вальяжно уселся.
Дело в том, господа, что я пришел просить защиты и охраны для моей тетушки Анны Васильевны.
Что с ней случилось? опережая пристава, спросил Пушкин.
Представьте, в новогоднюю ночь выиграла невероятную сумму!
Где же она выиграла? не унимался Пушкин.
Здесь, на Спиридоновской, на рулетке, ответил Фудель таким тоном, будто не знать о рулетке было невозможно.
Насколько велика сумма выигрыша?
Сто двадцать тысяч! Каждое слово звучало, словно удар колокола.
У пристава перехватило дыхание. Это не сумма, а целое состояние. И детям, и внукам хватит
Выиграла на рулетке? спросил Пушкин, будто не мог поверить в такое чудо.
Фудель понимал растерянность полиции.
Все произошло на моих глазах, заверил он.
Мадам Терновская часто играет?
Да что вы, и карт в руки не берет! На рулетке так вообще впервые оказалась И такая удача, не зря говорят: новичкам везет Тем, кто первый раз к столу подходит
Невероятная удача, проговорил Нефедьев и получил от Пушкина строгий взгляд. Сейчас не время для эмоций.
Терновская получила с рулетки всю сумму и принесла домой? спросил он.
Фудель усмехнулся:
Куда еще? Не в сугробе же закопала?!
Вот теперь Пушкин обратил на пристава по-настоящему вопрошающий взгляд. Игорь Львович прекрасно понял, о чем он. И мелко-мелко затряс головой: дескать, никаких денег в доме не находили. Думать нельзя о подобном
Сто двадцать тысяч в купюрах сколько места занимают? спросил Пушкин.
Племянник развел руки, будто показывал размер улова.
Вот такая, не меньше, куча ассигнаций Анна Васильевна их в ридикюль засунула. У нее такой древний, слон поместится
Старые московские барыни не признавали новомодных сумочек, в которых разве мышь можно засунуть. Они носили настоящие, размером с небольшое колесо. Солидной даме достойный ридикюль.
От Спиридоновской до Большой Молчановки ваша тетушка шла пешком?
Только вообразите! Такая упрямица.
И вы не проводили ее?
Отказалась от провожатых Но я, конечно, следовал за ней, сколько мог. Видел издалека, что дошла благополучно. И теперь прошу полицию взять дом под охрану. Чего доброго, кто-нибудь покусится
Кто покусится? строго спросил Пушкин.
Племянник немного растерялся.
Надеюсь, что никто, фигура речи, так сказать Так я могу рассчитывать на охрану?
Пушкин как раз собирался задать очень важные вопросы, пока юноша не знает или делает вид, что не знает, о случившемся. Пристава дернуло за язык.
Анна Васильевна умерла ночью, сказал он, не уточнив, какой именно.
Известие Фудель воспринял слишком спокойно для любящего племянника.
Значит, оглашение завещания будет завтра, пробормотал он и встал. Какое трагическое известие Надо сообщить родственникам
Как будто теперь судьба ста двадцати тысяч его перестала волновать.
Осталось узнать, где Фудель обитает. Племянник и будущий наследник проживал в Хлебном переулке рядом с усадьбой Забелиных. В двух шагах от Большой Молчановки и дома Терновской. Пушкин попросил заглянуть к нему в сыскную, чтобы ответить на формальные вопросы. Фудель обещал быть непременно, элегантно раскланялся и исчез.
Ох, дела только и смог проговорить Нефедьев. Ну Анна Васильевна и заварила кашу напоследок
Пушкину хотелось знать, что связывало пристава с погибшей, теперь в этом сомнений не осталось. Но сейчас важнее было другое.
Насколько тщательно осмотрели дом Терновской?
Нефедьев вынужден был признать, что никак не осматривали. Полагали ведь, что обычная смерть. Пушкин напомнил, что теперь вскрытие должно быть проведено безотлагательно, и покинул участок. Игорь Львович не посмел увязаться с ним. Хотя оказаться в доме Анны Васильевны ему захотелось как никогда
12
В глазах стоял мутный туман. Катя Гузова только пыталась понять, куда ее везут, только хотела открыть рот, чтобы закричать и обложить как следует, только маленько оживала, как получала незаметный тычок и снова проваливалась в омут. Городовой замечал быстрое движение мадемуазель, но делал вид, что озирается по сторонам. Когда пролетка встала у полицейского дома в Гнездниковском, Катя свешивалась с рук городового тестом: мягка, молчалива и податлива. Так что пришлось ее маленько встряхнуть. Стоять на своих ногах у Кати не получалось.
Куда теперь? спросил городовой, держа ее под мышкой.
На третий этаж, в сыск, последовала команда.
Мадемуазель открыла перед ним дверь. Городовой поволок нелегкую ношу.
Михаил Аркадьевич вполне обрел себя. Шустовский лучше любого лекарства, творил чудеса. Начальник сыска вышел в приемную часть безо всякой цели, чтобы не оставаться в кабинете. Где шустовский нашептывал соблазны. Чему поддаваться было нельзя: как известно, излишнее лекарство превращается в яд. К тому же Эфенбах одержал над подчиненными блестящую победу, настояв на своем при выборе, в каком именно игорном доме будут искоренять карточный порок. Как раз там, где он никогда не играл. Настроение его было безоблачным, он уже собрался отправиться на обед. Немного раньше, чем полагалось, но ведь еще Святки И тут в приемную часть с пыхтением и шумом ввалился городовой, неся на руках нечто обернутое в мех, как показалось Эфенбаху.
Это куда посмели, что такое? в изумлении проговорил он. И был прав. Далеко не каждый день городовые имеют наглость притаскивать в сыск с улицы мертвые тела, как к себе в участок. Вернее сказать: никогда такого не бывало
Ваш бродь, так это вот оне приказали, ответил городовой, тяжело дыша и мотая головой влево.
Из-за его спины павой выплыла дама, приняла скульп-турную позу и красиво вознесла руку.
В Москве по праздникам без подарков не ходят, так я с подарком!
В первое мгновение Эфенбах ее не узнал, так она изменилась. Зато во втором счастливо всплеснул руками:
Птичка-небыличка наша сладкопевчая! Вернулась! Баронесса! Наша! Раздражайшая! Фон Шталь! Ай, сразила в самое дыхание! Ох, мороз по сердцу! заливался он, страстно желая сжать в объятиях прелестное создание. Но не мог себе этого позволить. Да вас же куда там узнать!
В самом деле, с последней встречи баронесса преобразилась: она стала яркой брюнеткой. Черной, как крыло ворона. Как ночь Как бездонное озеро Ну и так далее. Ничто так не меняет женщину, как тщательно подобранная черная краска.
И я рада вас видеть, бесценный Михаил Аркадьевич! ответила фон Шталь, посылая поцелуй. Воздушный, разумеется. И вас, господа, очень рада найти в здравии! Примите мои поздравления с праздниками!
Лелюхин с Актаевым встали из-за столов и тоже улыбались нежданной гостье. Только Кирьяков сделал вид, что слишком занят бумагами, чтобы отвлекаться на пустяки.
А где подарок? спросил Эфенбах, невольно облизнувшись.
Ему указали на тело без чувств в руках городового. Катя сочла за лучшее притвориться. Так оно вернее будет.
Гузова Катерина, воровка, промышляет в ресторане «Лоскутной», срезала ридикюль у невинной барышни Извольте получить и оформить Мой подарок!
Подарки Эфенбах получать любил. Но совсем не такие.
Заявление барышня окраденная написала? все же улыбаясь, спросил он.
Нет, ридикюль ей вернула.
Подарок для сыска бесполезен дело не завести.
Городовой вконец устал: девица с шубейкой имела вес немалый.
Куда ее, ваш бродь?
Эфенбах махнул в угол, отгороженный прутьями. Нельзя же обидеть баронессу, отпустив при ней. Городовой поволок Катю, которая продолжала играть обморок.
Фон Шталь оглядела приемное отделение.
А где господин Пушкин? спросила она, старательно скрывая интерес.
Беда с ним, трагическим тоном ответил Михаил Аркадьевич, вдыхая аромат женщины.
Что случилось?! чуть не вскрикнула баронесса.
Что ни день так спит! Служба идет, а он спит, дремучее создание! Никакого с ним понимательного процесса не сладить. Мал пескарь, да пенек не объедешь!
Совершенно с вами согласна, прелестный Михаил Аркадьевич, сказала она с видимым облегчением. Возмутительное поведение. Месье Пушкин совершенно отбился от рук.
Еще как отбился! Осколков не собрать!
Ну ничего. Баронесса надела варежки с меховой опушкой, как доктор резиновые перчатки. Придется ему ответить за ваши страдания
Уже уходите? спросил расстроенный Эфенбах, уже собиравшийся пригласить даму отобедать с ним.
Я обязательно вернусь, славный Михаил Аркадьевич, у меня имеются кое-какие интересные сведения Кстати, где теперь месье Пушкин?